Лайза улыбнулась. А может, фамильные портреты были намного респектабельнее, чем некоторые из людей, изображенных на них? Ей хотелось бы так думать…
Лайза медленно направилась вниз, в долину, чувствуя себя пилигримом, приближающимся к цели паломничества. Длинный, одноэтажный дом был построен из камня, значит, в нем должно быть прохладно летом, а зимой он надежно противостоит ветрам и морозу. Подъехав ближе, странница увидела коренастого средних лет мужчину, который вышел из левого флигеля. Поняв, что перед ней управляющий Лу Уилкокс, Лайза распрямила плечи и приготовилась сообщить трагическую новость.
Второе судебное разбирательство в «Позолоченной индюшке» длилось гораздо дольше первого. Сначала показания давали Рыжая Салли и перепуганная Мей Ли, коверкавшая слова сильнее, чем обычно. Затем перед судом прошло множество свидетелей, и каждый подтверждал невиновность Кейна. Подсудимый же тем временем цинично думал, что мужчины, должно быть, так расхрабрились потому, что Мэтта Слоуна в тот момент не было в городе. Женщины, считал Эндрю, сказали бы то же самое и на первом суде, если бы их туда допустили.
Когда опросили последнего свидетеля, судья Бейкер стукнул своим молотком и огласил решение:
— Дело ясное, речь идет о самозащите. Мистер Кейн, вы полностью оправданы. Все обвинения с вас снимаются.
Первым делом Кейн проверил монеты в своем кармане, подсчитывая, сколько денег ему понадобится, чтобы добраться до Колорадо. Хорошо, что Лайза заставила его хоть что-то оставить себе. Достав деньги, которые он счел излишком, Кейн шлепнул золотые на стойку бара:
— Леди и джентльмены, в честь торжества правосудия я угощаю всех выпивкой!
И пошло веселье. Владелец салуна, тот самый человек, что председательствовал на первом суде, пожал плечами и принялся доставать бутылки и посуду. Бизнес есть бизнес.
Дрю взял виски, пару стаканов и направился к судье.
— Еще раз благодарю вас, судья Бейкер. Вы неоценимый человек для федерального правосудия. — Он налил в оба стакана и протянул один своему собеседнику.
Будучи уже свободным от службы, Бейкер просиял и взял виски.
— Спасибо, мой мальчик. Я всегда терпеть не мог Мэтта Слоуна и Большого Билла. Негодяи думают, что они важнее закона. — Подняв стакан, он осушил его единым махом. — Кстати, и мне кое-что перепало в этом деле. Этот паренек Джимми — большая умница. Он будет у меня работать и изучать закон.
— Прекрасно! — Дрю тоже осушил стакан и поставил его на стойку. — Искренне желаю ему удачи. А теперь мне пора домой.
Судья поглядел на него поверх очков:
— Надеюсь, если путь твой лежит на север, ты догадаешься объехать Прерия-Сити десятой дорогой?
Дрю кивнул, оценив мудрость этого совета. Лучше сначала добраться до «Лэйзи Кей», а уж потом разузнать про Лайзу. Можно будет отправить кого-нибудь на разведку, потому что самому показываться в Прерия-Сити опасно не только для него. Нельзя, чтобы Лайзу увидели рядом с ним, ведь меньше всего Кейн хотел навредить ей.
Забрав свою лошадь из платной конюшни, он направился на север, по пути размышляя, каково-то будет растить сына Билли Холдена. Но ведь его мать — Лайза, так что ребенок не может быть абсолютно безнадежен, успокаивал себя Кейн. Возможно, Лайза родит ему и других детей. Он надеялся на это, ведь, заглянув в лицо смерти, он впервые понял, как нужна ему семья.
В размышлениях дорога показалась ему намного короче.
Лето почти кончилось, наступала осень. Ночи в горах уже были довольно холодными, и, лежа в постели без сна, Лайза прислушивалась к сухому шелесту первых опавших листьев.
Она почти неделю прожила в «Лэйзи Кей», и этого хватило, чтобы влюбиться в здешние места. Хотя она никогда не видела здесь Дрю, его книги, одежда и попадавшиеся на глаза вещи создавали явственный образ его присутствия. И его кровать… Было так несложно представить его здесь, на этой кровати. Вот почему ей не спалось. Странно, до чего же прочно запечатлелся в ее душе образ мужчины, которого она знала так недолго. Уж не трагические ли обстоятельства его смерти превратили этого человека в привидение, которое вечно будет ее преследовать? Если и так, его тень всегда будет долгожданной в этом доме.
Поскольку немыслимо было объяснять Лу и Лили Уилкокс истинный характер их отношений с Эндрю Кейном, то Лайза сказала, что они собирались пожениться, вот почему тот решил оставить ей свое ранчо. Больше ей не задавали никаких вопросов. Увидев наспех написанное завещание на обороте гостиничного счета, Лу заявил, что узнал бы этот причудливый британский почерк при любых обстоятельствах.
Как и говорил Дрю, Уилкоксы сделали все, чтобы познакомить ее с хозяйством, «Лэйзи Кей» оказалось гораздо лучше организованным, более крупным и процветающим имением, чем она ожидала. Родители Дрю были бы весьма удивлены, приехав сюда.
Глаза у Лайзы защипало, и, быстро заморгав, она со вздохом спустила ноги с кровати на яркий индейский ковер, постеленный тут для тепла и уюта. Нет, больше откладывать нельзя. Она должна написать родителям Дрю. Причем немедленно, поскольку она и так уже пребывала в сентиментальном расположении духа.
Слишком холодно было сидеть в одной рубашке, поэтому она накинула халат Дрю. Черный бархатный халат с яркой красно-золотистой отделкой… Именно так, думала Лайза, должен одеваться у себя дома удачливый игрок. И хотя она догадывалась, что поступает не вполне разумно, получая удовольствие от ношения его вещей, ей нравилось одеваться в этот халат и вдыхать едва уловимый мужской запах, несомненно, его запах.
Она натянула пару теплых шерстяных чулок и мягко потопала в кабинет, чтобы написать самое тяжелое письмо в своей жизни.
Умный молодой человек предпочел бы переночевать в Пуэбло. Хотя, если уж на то пошло, умный молодой человек вообще остался бы в Англии и стал стряпчим. Пользуясь полнолунием, Кейн решил ехать в ночь. Он был совсем недалеко от дома и до такой степени не хотел снова ночевать на постоялом дворе, что даже сильная усталость от дальнего и трудного переезда его не остановила.
Было далеко за полночь, когда он добрался до «Лэйзи Кей». Чтобы никого не будить, он сам тихо отвел лошадь в конюшню. Радостную встречу можно отложить и до утра. Напоив коня, он прошел по двору, упиваясь знакомым пейзажем. Освещенные лунным светом горы и долина были даже красивее, чем он их помнил.
Входная дверь оказалась незапертой, но это удивило его не так сильно, как зажженная лампа. Поскольку Уилкоксы жили в своем домике, то здесь никого не должно было быть…
Эндрю с любопытством пошел на свет, лившийся из кабинета. В дверях он остановился, думая, уж не подвело ли его разыгравшееся воображение, ведь он так часто воскрешал в своей памяти образ Лайзы. Но ни разу ему не приходило в голову нарядить ее в свой собственный черный халат, болтавшийся на стройной фигурке, как чулки на индюшачьих лапках.
Но изумление Дрю не шло ни в какое сравнение с ее шоком. За минуту до того, как он остановился в дверях, Лайза, старательно хмуря брови, сочиняла письмо и подняла голову в тот миг, когда почувствовала чье-то присутствие. С испуганным восклицанием она уронила ручку. Чернила брызнули на бумагу. Она смертельно побледнела.
Целую вечность они молча глядели друг на друга. В своих мечтах Дрю предполагал, что если… то есть когда они встретятся снова, то немедленно бросятся друг к другу в объятия. Но вместо этого он вдруг с болью ощутил, насколько, в сущности, они чужие. Кривовато улыбнувшись, он произнес:
— Понимаю, конечно, что уже месяц не менял одежду, но вряд ли я выгляжу так уж ужасно.
Все еще не в силах поверить своим глазам, Лайза поднялась и пошла к нему, волоча подол халата по полу.
— Дрю, — шепнула она, — неужели это правда ты? Ты не призрак?
Он рассмеялся и, как только Лайза приблизилась, поймал ее обеими руками и привлек к себе.
— А ты как думаешь? Ее всю затрясло.
— М-миссис Холден сказала, что тебя повесили.
Со счастливым вздохом Дрю прислонился к косяку и положил подбородок ей на голову. Это было даже приятнее, чем ему запомнилось. Должно быть, потому что теперь на ней было гораздо меньше одежды.
— Могла бы разглядеть и получше. Ведь она стояла в первых рядах зрителей, когда судья Бейкер топнул ногой и заявил, что собирается отвезти меня в Солончак для нового судебного разбирательства.
Лайза вскинула голову и удивленно раскрыла серые глаза.
— Значит, все получилось? Джимми Вашингтон вовремя разыскал судью?
— Да, вовремя, хотя они с судьей едва-едва поспели. — Дрю даже поморщился. — Еще пара минут, и было бы слишком поздно. Напугали меня, надо сказать, до смерти.
Лайза свела брови, припоминая:
— Миссис Холден выглядела весьма странно, когда я спросила ее, состоялась ли казнь. Наверное, думала, что я тоже жажду смерти человека, убившего Билли, и, поскольку я была больна, она сказала то, что, по ее мнению, мне хотелось услышать. Наверное, это единственный случай, когда свекровь позаботилась о моих чувствах. А Том Джексон, должно быть, решил, что я знаю правду. — Лайза невесело усмехнулась. — А я тут сижу сочиняю письмо твоим родителям, которое ты просил отправить. Счастье еще, что я так замешкалась.
— Рад слышать, — от всего сердца сказал Дрю. — Но ты говоришь, что была больна? — Нахмурившись, он положил ладони на плечи и внимательно посмотрел в лицо. — Ты как-то осунулась. Что случилось?
Она уставилась на кружева его рубашки.
— Я… потеряла ребенка.
Он снова обнял ее и принялся нежно укачивать.
— О, Лайза, милая. Ты потеряла так много и за такое короткое время. Должно быть, это ужасно больно, несмотря на то что ты не хотела оставаться в доме Холденов.
По ее щекам потекли слезы — наконец можно было выплакать все горести последних недель на плече сострадающего человека. Лишь когда ее рыдания стали утихать, Лайза осознала всю неестественность ситуации и, высвобождаясь из его объятий, застенчиво проговорила:
— Ты, наверное, удивился… Я тут хозяйничаю как у себя дома…
Кейн улыбнулся, снял шляпу и легким движением бросил ее на стул.
— Но ты ведь искренне думала, что ты у себя дома. И этот халат идет тебе больше, чем мне.
Спохватившись, она запахнула полы халата, потому что ночная рубашка была слишком тонкой.
— Я завтра же уеду отсюда.
Он напрягся. Всю радость точно ветром сдуло.
— Для чего совершать такую глупость? И куда ты поедешь? Намного разумнее для тебя будет остаться. — Голос его смягчился. — Я был бы рад этому. Мне ведь уже пора жениться, стать оседлым и респектабельным джентльменом.
Она даже рот открыла.
— Как ты можешь говорить о свадьбе? Мы ведь едва знакомы. Да и муж мой умер лишь несколько недель назад.
— К тому же я его убил, — добавил Дрю. — Ты считаешь, что это непреодолимое препятствие?
— Я не виню тебя, — сказала она, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. — Но есть масса других вещей!
— Например? — Он заглянул ей в лицо, и взгляд его вдруг стал колюче-ироничным. — Кажется, я понял. Одно дело — быстренько совокупиться, когда мы были незнакомы, оба чувствовали себя одинокими и отчаявшимися. Но совсем другое дело — выйти за такого человека замуж. Ну как же! Безумный, безнравственный и опасный! А такая умница и красавица, как ты, запросто найдет себе кого-нибудь получше!
— Да ты же все вывернул наизнанку! — возмутилась Лайза. — Ты богатый, красивый мужчина, владелец ранчо, представитель старинного рода. Да на что тебе нищая вдова, с которой ты и знаком-то всего несколько часов? — Она даже покраснела от гнева. — Женщина, которая вела себя так, что ты бог знает что обо мне подумал!
Эндрю сразу успокоился и облегченно заулыбался:
— Ты вела себя так, что я подумал о тебе очень даже хорошо. Ты храбрая, прекрасная и добрая, и ты спасла мне жизнь. — Он протянул руку и стал играть ее локоном. — Ты опасная женщина, Лайза. Ты ведь не только изловила меня и связала, но я теперь жду не дождусь, когда же меня заклеймят.
Она вздрогнула, когда Кейн погладил мочку ее уха.
— Ты не обязан жениться на мне из благодарности или из чувства вины за убийство Билли.
— Нет тут ни вины, ни благодарности. — С этими темными взъерошенными волосами, с этим лицом отчаянного плута, он был точь-в-точь ночной кошмар любой мамаши и мечта любой юной девушки. — Что ты сказала Лу и Лили, когда появилась здесь?
— Правду, кроме того, что… — Лайза замялась. — Ну ладно, я сказала им, что мы собирались пожениться и потому ты завещал мне это ранчо. Это было самое простое объяснение.
— Отлично! — радостно воскликнул он. — Значит, если ты попытаешься сбежать от меня, я подам в суд за нарушение брачного обещания!
Лайза недовольно глянула на него:
— Это не шутки. То, что мы… что мы помогли друг другу в минуту отчаяния, не означает, что между нами возможно нечто большее.
Он скользнул кончиками пальцев по се шее, такой теплой, нежной, чувственной.
— Разве это все, что было между нами, Лайза? Только разделенное несчастье?
Ну почему от его чудесного английского выговора она таяла, словно масло? Громко стучало в висках, и думать удавалось с большим трудом.
— Это… это очень много для меня значило.
— Для меня это тоже было больше, чем ночь, проведенная вместе, — отозвался Кейн. — Я думаю, что влюбился бы в тебя при любых обстоятельствах, но так как у нас было слишком мало времени, это случилось мгновенно. Мне кажется, мы просто перескочили через период обычных ухаживаний и сразу пришли к сердечной близости.
Он обнял ее ладонью за затылок и ласково привлек ближе.
— Ты и я, мы оба пережили ужасные мгновения в последние несколько недель. Ты потеряла мужа, отца, ребенка. Я убил человека… — Кейн приподнял ее лицо за подбородок. — Единственным хорошим событием была наша встреча. Разве мы не обязаны взять это доброе семя и вырастить из него нечто лучшее? — Он склонил голову, и губы его встретились с ее губами.
Этот поцелуй — вот что она запомнит на всю жизнь, а также ту преданность и защиту, которые он обещал. Лайза приникла к Эндрю, с наслаждением ощущая тепло и силу этого тела.
— Ах, Дрю, я ведь не отличаюсь особым благородством. И если ты не будешь осторожнее, прилипну к тебе на всю жизнь.
Он шумно вздохнул:
— Вот мое долгожданное пожизненное заключение. — Обняв Лайзу одной рукой за плечи, Кейн повернул ее и повел через холл в спальню. — Если это необходимо, мы продолжим наш спор утром, а сейчас я ужасно хочу в постель. — Лукаво выгнув бровь, он добавил:
— И желательно с тобой.
Лайза остановилась на полпути, но он поспешил успокоить ее:
— Только чтобы выспаться. Мне думается, после всего, что случилось, ты больше ни на что не согласишься. — Голос его вдруг зазвучал настоятельно. — Но видит Бог, как я мечтал провести ночь вместе и проснуться, держа тебя в объятиях.
И внезапно сомнения Лайзы улетучились, словно тени ночи, которые боятся светлой искры откровенности. Возможно, их отношения начались с середины, а не с начала, но от этого они не стали менее честными.
— Я тоже об этом мечтала. — Она обвила руками его шею. — Я уже говорила, что люблю тебя?
На какой-то миг воцарилось молчание. Потом он сказал тихо:
— Это абсолютно взаимно.
На сей раз она сама поцеловала его, в радостном порыве позабыв о времени и пространстве. Лишь потом она обнаружила, что тела их переплелись, точно виноградные лозы. Спиной Лайза прижималась к стене коридора, а бархатный халат кольцом лежал у ног.
Подняв голову, он серьезно сообщил:
— А мы не очень-то продвинулись в сторону спальни. Лайза рассмеялась и начала расстегивать его изрядно поношенную рубашку.
— Мне так хорошо… Давай посмотрим, как это у нас получится. Но разумеется, если ты очень устал… — Она умолкла, дразня Кейна.
— Не так чтобы очень. — Кейн подхватил се на руки и, смеясь, понес в спальню, чтобы осторожно уложить на кровать. Затем склонился над нею, поставив ладони по обеим сторонам от ее головы. — Какая удача, что ты не успела написать моим родителям. Теперь я сам напишу им, причем сообщу не плохие, а хорошие новости. — Он поцеловал Лайзу в кончик носа. — Да?
Она обхватила его за шею и притянула к себе:
— Самые хорошие, опасный ты мой.
1 2 3 4 5 6 7
Лайза медленно направилась вниз, в долину, чувствуя себя пилигримом, приближающимся к цели паломничества. Длинный, одноэтажный дом был построен из камня, значит, в нем должно быть прохладно летом, а зимой он надежно противостоит ветрам и морозу. Подъехав ближе, странница увидела коренастого средних лет мужчину, который вышел из левого флигеля. Поняв, что перед ней управляющий Лу Уилкокс, Лайза распрямила плечи и приготовилась сообщить трагическую новость.
Второе судебное разбирательство в «Позолоченной индюшке» длилось гораздо дольше первого. Сначала показания давали Рыжая Салли и перепуганная Мей Ли, коверкавшая слова сильнее, чем обычно. Затем перед судом прошло множество свидетелей, и каждый подтверждал невиновность Кейна. Подсудимый же тем временем цинично думал, что мужчины, должно быть, так расхрабрились потому, что Мэтта Слоуна в тот момент не было в городе. Женщины, считал Эндрю, сказали бы то же самое и на первом суде, если бы их туда допустили.
Когда опросили последнего свидетеля, судья Бейкер стукнул своим молотком и огласил решение:
— Дело ясное, речь идет о самозащите. Мистер Кейн, вы полностью оправданы. Все обвинения с вас снимаются.
Первым делом Кейн проверил монеты в своем кармане, подсчитывая, сколько денег ему понадобится, чтобы добраться до Колорадо. Хорошо, что Лайза заставила его хоть что-то оставить себе. Достав деньги, которые он счел излишком, Кейн шлепнул золотые на стойку бара:
— Леди и джентльмены, в честь торжества правосудия я угощаю всех выпивкой!
И пошло веселье. Владелец салуна, тот самый человек, что председательствовал на первом суде, пожал плечами и принялся доставать бутылки и посуду. Бизнес есть бизнес.
Дрю взял виски, пару стаканов и направился к судье.
— Еще раз благодарю вас, судья Бейкер. Вы неоценимый человек для федерального правосудия. — Он налил в оба стакана и протянул один своему собеседнику.
Будучи уже свободным от службы, Бейкер просиял и взял виски.
— Спасибо, мой мальчик. Я всегда терпеть не мог Мэтта Слоуна и Большого Билла. Негодяи думают, что они важнее закона. — Подняв стакан, он осушил его единым махом. — Кстати, и мне кое-что перепало в этом деле. Этот паренек Джимми — большая умница. Он будет у меня работать и изучать закон.
— Прекрасно! — Дрю тоже осушил стакан и поставил его на стойку. — Искренне желаю ему удачи. А теперь мне пора домой.
Судья поглядел на него поверх очков:
— Надеюсь, если путь твой лежит на север, ты догадаешься объехать Прерия-Сити десятой дорогой?
Дрю кивнул, оценив мудрость этого совета. Лучше сначала добраться до «Лэйзи Кей», а уж потом разузнать про Лайзу. Можно будет отправить кого-нибудь на разведку, потому что самому показываться в Прерия-Сити опасно не только для него. Нельзя, чтобы Лайзу увидели рядом с ним, ведь меньше всего Кейн хотел навредить ей.
Забрав свою лошадь из платной конюшни, он направился на север, по пути размышляя, каково-то будет растить сына Билли Холдена. Но ведь его мать — Лайза, так что ребенок не может быть абсолютно безнадежен, успокаивал себя Кейн. Возможно, Лайза родит ему и других детей. Он надеялся на это, ведь, заглянув в лицо смерти, он впервые понял, как нужна ему семья.
В размышлениях дорога показалась ему намного короче.
Лето почти кончилось, наступала осень. Ночи в горах уже были довольно холодными, и, лежа в постели без сна, Лайза прислушивалась к сухому шелесту первых опавших листьев.
Она почти неделю прожила в «Лэйзи Кей», и этого хватило, чтобы влюбиться в здешние места. Хотя она никогда не видела здесь Дрю, его книги, одежда и попадавшиеся на глаза вещи создавали явственный образ его присутствия. И его кровать… Было так несложно представить его здесь, на этой кровати. Вот почему ей не спалось. Странно, до чего же прочно запечатлелся в ее душе образ мужчины, которого она знала так недолго. Уж не трагические ли обстоятельства его смерти превратили этого человека в привидение, которое вечно будет ее преследовать? Если и так, его тень всегда будет долгожданной в этом доме.
Поскольку немыслимо было объяснять Лу и Лили Уилкокс истинный характер их отношений с Эндрю Кейном, то Лайза сказала, что они собирались пожениться, вот почему тот решил оставить ей свое ранчо. Больше ей не задавали никаких вопросов. Увидев наспех написанное завещание на обороте гостиничного счета, Лу заявил, что узнал бы этот причудливый британский почерк при любых обстоятельствах.
Как и говорил Дрю, Уилкоксы сделали все, чтобы познакомить ее с хозяйством, «Лэйзи Кей» оказалось гораздо лучше организованным, более крупным и процветающим имением, чем она ожидала. Родители Дрю были бы весьма удивлены, приехав сюда.
Глаза у Лайзы защипало, и, быстро заморгав, она со вздохом спустила ноги с кровати на яркий индейский ковер, постеленный тут для тепла и уюта. Нет, больше откладывать нельзя. Она должна написать родителям Дрю. Причем немедленно, поскольку она и так уже пребывала в сентиментальном расположении духа.
Слишком холодно было сидеть в одной рубашке, поэтому она накинула халат Дрю. Черный бархатный халат с яркой красно-золотистой отделкой… Именно так, думала Лайза, должен одеваться у себя дома удачливый игрок. И хотя она догадывалась, что поступает не вполне разумно, получая удовольствие от ношения его вещей, ей нравилось одеваться в этот халат и вдыхать едва уловимый мужской запах, несомненно, его запах.
Она натянула пару теплых шерстяных чулок и мягко потопала в кабинет, чтобы написать самое тяжелое письмо в своей жизни.
Умный молодой человек предпочел бы переночевать в Пуэбло. Хотя, если уж на то пошло, умный молодой человек вообще остался бы в Англии и стал стряпчим. Пользуясь полнолунием, Кейн решил ехать в ночь. Он был совсем недалеко от дома и до такой степени не хотел снова ночевать на постоялом дворе, что даже сильная усталость от дальнего и трудного переезда его не остановила.
Было далеко за полночь, когда он добрался до «Лэйзи Кей». Чтобы никого не будить, он сам тихо отвел лошадь в конюшню. Радостную встречу можно отложить и до утра. Напоив коня, он прошел по двору, упиваясь знакомым пейзажем. Освещенные лунным светом горы и долина были даже красивее, чем он их помнил.
Входная дверь оказалась незапертой, но это удивило его не так сильно, как зажженная лампа. Поскольку Уилкоксы жили в своем домике, то здесь никого не должно было быть…
Эндрю с любопытством пошел на свет, лившийся из кабинета. В дверях он остановился, думая, уж не подвело ли его разыгравшееся воображение, ведь он так часто воскрешал в своей памяти образ Лайзы. Но ни разу ему не приходило в голову нарядить ее в свой собственный черный халат, болтавшийся на стройной фигурке, как чулки на индюшачьих лапках.
Но изумление Дрю не шло ни в какое сравнение с ее шоком. За минуту до того, как он остановился в дверях, Лайза, старательно хмуря брови, сочиняла письмо и подняла голову в тот миг, когда почувствовала чье-то присутствие. С испуганным восклицанием она уронила ручку. Чернила брызнули на бумагу. Она смертельно побледнела.
Целую вечность они молча глядели друг на друга. В своих мечтах Дрю предполагал, что если… то есть когда они встретятся снова, то немедленно бросятся друг к другу в объятия. Но вместо этого он вдруг с болью ощутил, насколько, в сущности, они чужие. Кривовато улыбнувшись, он произнес:
— Понимаю, конечно, что уже месяц не менял одежду, но вряд ли я выгляжу так уж ужасно.
Все еще не в силах поверить своим глазам, Лайза поднялась и пошла к нему, волоча подол халата по полу.
— Дрю, — шепнула она, — неужели это правда ты? Ты не призрак?
Он рассмеялся и, как только Лайза приблизилась, поймал ее обеими руками и привлек к себе.
— А ты как думаешь? Ее всю затрясло.
— М-миссис Холден сказала, что тебя повесили.
Со счастливым вздохом Дрю прислонился к косяку и положил подбородок ей на голову. Это было даже приятнее, чем ему запомнилось. Должно быть, потому что теперь на ней было гораздо меньше одежды.
— Могла бы разглядеть и получше. Ведь она стояла в первых рядах зрителей, когда судья Бейкер топнул ногой и заявил, что собирается отвезти меня в Солончак для нового судебного разбирательства.
Лайза вскинула голову и удивленно раскрыла серые глаза.
— Значит, все получилось? Джимми Вашингтон вовремя разыскал судью?
— Да, вовремя, хотя они с судьей едва-едва поспели. — Дрю даже поморщился. — Еще пара минут, и было бы слишком поздно. Напугали меня, надо сказать, до смерти.
Лайза свела брови, припоминая:
— Миссис Холден выглядела весьма странно, когда я спросила ее, состоялась ли казнь. Наверное, думала, что я тоже жажду смерти человека, убившего Билли, и, поскольку я была больна, она сказала то, что, по ее мнению, мне хотелось услышать. Наверное, это единственный случай, когда свекровь позаботилась о моих чувствах. А Том Джексон, должно быть, решил, что я знаю правду. — Лайза невесело усмехнулась. — А я тут сижу сочиняю письмо твоим родителям, которое ты просил отправить. Счастье еще, что я так замешкалась.
— Рад слышать, — от всего сердца сказал Дрю. — Но ты говоришь, что была больна? — Нахмурившись, он положил ладони на плечи и внимательно посмотрел в лицо. — Ты как-то осунулась. Что случилось?
Она уставилась на кружева его рубашки.
— Я… потеряла ребенка.
Он снова обнял ее и принялся нежно укачивать.
— О, Лайза, милая. Ты потеряла так много и за такое короткое время. Должно быть, это ужасно больно, несмотря на то что ты не хотела оставаться в доме Холденов.
По ее щекам потекли слезы — наконец можно было выплакать все горести последних недель на плече сострадающего человека. Лишь когда ее рыдания стали утихать, Лайза осознала всю неестественность ситуации и, высвобождаясь из его объятий, застенчиво проговорила:
— Ты, наверное, удивился… Я тут хозяйничаю как у себя дома…
Кейн улыбнулся, снял шляпу и легким движением бросил ее на стул.
— Но ты ведь искренне думала, что ты у себя дома. И этот халат идет тебе больше, чем мне.
Спохватившись, она запахнула полы халата, потому что ночная рубашка была слишком тонкой.
— Я завтра же уеду отсюда.
Он напрягся. Всю радость точно ветром сдуло.
— Для чего совершать такую глупость? И куда ты поедешь? Намного разумнее для тебя будет остаться. — Голос его смягчился. — Я был бы рад этому. Мне ведь уже пора жениться, стать оседлым и респектабельным джентльменом.
Она даже рот открыла.
— Как ты можешь говорить о свадьбе? Мы ведь едва знакомы. Да и муж мой умер лишь несколько недель назад.
— К тому же я его убил, — добавил Дрю. — Ты считаешь, что это непреодолимое препятствие?
— Я не виню тебя, — сказала она, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. — Но есть масса других вещей!
— Например? — Он заглянул ей в лицо, и взгляд его вдруг стал колюче-ироничным. — Кажется, я понял. Одно дело — быстренько совокупиться, когда мы были незнакомы, оба чувствовали себя одинокими и отчаявшимися. Но совсем другое дело — выйти за такого человека замуж. Ну как же! Безумный, безнравственный и опасный! А такая умница и красавица, как ты, запросто найдет себе кого-нибудь получше!
— Да ты же все вывернул наизнанку! — возмутилась Лайза. — Ты богатый, красивый мужчина, владелец ранчо, представитель старинного рода. Да на что тебе нищая вдова, с которой ты и знаком-то всего несколько часов? — Она даже покраснела от гнева. — Женщина, которая вела себя так, что ты бог знает что обо мне подумал!
Эндрю сразу успокоился и облегченно заулыбался:
— Ты вела себя так, что я подумал о тебе очень даже хорошо. Ты храбрая, прекрасная и добрая, и ты спасла мне жизнь. — Он протянул руку и стал играть ее локоном. — Ты опасная женщина, Лайза. Ты ведь не только изловила меня и связала, но я теперь жду не дождусь, когда же меня заклеймят.
Она вздрогнула, когда Кейн погладил мочку ее уха.
— Ты не обязан жениться на мне из благодарности или из чувства вины за убийство Билли.
— Нет тут ни вины, ни благодарности. — С этими темными взъерошенными волосами, с этим лицом отчаянного плута, он был точь-в-точь ночной кошмар любой мамаши и мечта любой юной девушки. — Что ты сказала Лу и Лили, когда появилась здесь?
— Правду, кроме того, что… — Лайза замялась. — Ну ладно, я сказала им, что мы собирались пожениться и потому ты завещал мне это ранчо. Это было самое простое объяснение.
— Отлично! — радостно воскликнул он. — Значит, если ты попытаешься сбежать от меня, я подам в суд за нарушение брачного обещания!
Лайза недовольно глянула на него:
— Это не шутки. То, что мы… что мы помогли друг другу в минуту отчаяния, не означает, что между нами возможно нечто большее.
Он скользнул кончиками пальцев по се шее, такой теплой, нежной, чувственной.
— Разве это все, что было между нами, Лайза? Только разделенное несчастье?
Ну почему от его чудесного английского выговора она таяла, словно масло? Громко стучало в висках, и думать удавалось с большим трудом.
— Это… это очень много для меня значило.
— Для меня это тоже было больше, чем ночь, проведенная вместе, — отозвался Кейн. — Я думаю, что влюбился бы в тебя при любых обстоятельствах, но так как у нас было слишком мало времени, это случилось мгновенно. Мне кажется, мы просто перескочили через период обычных ухаживаний и сразу пришли к сердечной близости.
Он обнял ее ладонью за затылок и ласково привлек ближе.
— Ты и я, мы оба пережили ужасные мгновения в последние несколько недель. Ты потеряла мужа, отца, ребенка. Я убил человека… — Кейн приподнял ее лицо за подбородок. — Единственным хорошим событием была наша встреча. Разве мы не обязаны взять это доброе семя и вырастить из него нечто лучшее? — Он склонил голову, и губы его встретились с ее губами.
Этот поцелуй — вот что она запомнит на всю жизнь, а также ту преданность и защиту, которые он обещал. Лайза приникла к Эндрю, с наслаждением ощущая тепло и силу этого тела.
— Ах, Дрю, я ведь не отличаюсь особым благородством. И если ты не будешь осторожнее, прилипну к тебе на всю жизнь.
Он шумно вздохнул:
— Вот мое долгожданное пожизненное заключение. — Обняв Лайзу одной рукой за плечи, Кейн повернул ее и повел через холл в спальню. — Если это необходимо, мы продолжим наш спор утром, а сейчас я ужасно хочу в постель. — Лукаво выгнув бровь, он добавил:
— И желательно с тобой.
Лайза остановилась на полпути, но он поспешил успокоить ее:
— Только чтобы выспаться. Мне думается, после всего, что случилось, ты больше ни на что не согласишься. — Голос его вдруг зазвучал настоятельно. — Но видит Бог, как я мечтал провести ночь вместе и проснуться, держа тебя в объятиях.
И внезапно сомнения Лайзы улетучились, словно тени ночи, которые боятся светлой искры откровенности. Возможно, их отношения начались с середины, а не с начала, но от этого они не стали менее честными.
— Я тоже об этом мечтала. — Она обвила руками его шею. — Я уже говорила, что люблю тебя?
На какой-то миг воцарилось молчание. Потом он сказал тихо:
— Это абсолютно взаимно.
На сей раз она сама поцеловала его, в радостном порыве позабыв о времени и пространстве. Лишь потом она обнаружила, что тела их переплелись, точно виноградные лозы. Спиной Лайза прижималась к стене коридора, а бархатный халат кольцом лежал у ног.
Подняв голову, он серьезно сообщил:
— А мы не очень-то продвинулись в сторону спальни. Лайза рассмеялась и начала расстегивать его изрядно поношенную рубашку.
— Мне так хорошо… Давай посмотрим, как это у нас получится. Но разумеется, если ты очень устал… — Она умолкла, дразня Кейна.
— Не так чтобы очень. — Кейн подхватил се на руки и, смеясь, понес в спальню, чтобы осторожно уложить на кровать. Затем склонился над нею, поставив ладони по обеим сторонам от ее головы. — Какая удача, что ты не успела написать моим родителям. Теперь я сам напишу им, причем сообщу не плохие, а хорошие новости. — Он поцеловал Лайзу в кончик носа. — Да?
Она обхватила его за шею и притянула к себе:
— Самые хорошие, опасный ты мой.
1 2 3 4 5 6 7