– Я не собираюсь оставлять тебя, Ник. – На ее побелевшем как мел лице он уловил короткий проблеск улыбки. – Я останусь с тобой… и буду бороться за тебя… и выйду за тебя замуж… и рожу тебе детей… и заставлю тебя улыбаться.Ник почувствовал, как сжалось у него сердце.– Ты всегда заставляешь меня улыбаться.– А потом, – продолжала она, словно не слыша его, – я постараюсь, чтобы ты прожил долгую жизнь и успел стать дедом. – Она все еще улыбалась, но ее улыбка стала больше похожей на гримасу. – Но ты никогда не состаришься. Так и будешь всегда сребровласым сердцеедом.– Мне нужно только твое сердце, Эва. Да, от такого будущего я бы не отказался. Если все еще буду тебе нужен.Как просто он это сказал…– Ты мне нужен. – Медленным движением она протянула руку в его сторону. – Обними меня, Ник.Сделав еще одно усилие, он дотянулся до ее руки и, крепко стиснув, даже смог прижать к своей щеке.– Ты такая холодная, Эва. Жаль, что я не могу согреть тебя. – Он провел ладонью по ее руке от локтя до плеча и по груди – насколько удалось дотянуться. – Как только сумею, крепко обниму тебя и буду заниматься с тобой любовью долго-долго, так, что ты не сможешь после этого ходить.Эва слабо засмеялась.– Замолчи, Ник. Не рекомендуется волновать раненого человека.Он улыбнулся, но в глазах была тревога.– Тебе очень больно, Эва?– Нет, совсем не больно. Вот это-то и странно. Я не чувствую вообще ничего, если не считать того, что дико чешется щиколотка на правой ноге, а почесать не могу.– Если чешется, то это хорошо, Эва. Это значит, что ноги не потеряли чувствительности.Она сжала его руку.– Я так рада, что ты рядом, Ник.– Я всегда буду рядом с тобой, Эва, где бы ты ни была. – Он ласково дотронулся до ее лица, погладил по щеке. – Эва? Просто для протокола. Я люблю тебя.Эва кивнула.– Я знаю. И ничего страшного, если ты боишься любить меня. Но ты не будешь разочарован. Я дама крепкая. Тебе следовало бы это уяснить в тот день, когда ты пустил меня на порог в «Бауэр ассошиэйтс».– Я собираюсь взять тебя на постоянную работу в «Бауэр ассошиэйтс», если ты согласна, и водворить тебя на постоянной основе к себе в постель.– Постель будет не только твоя, но и моя тоже.Он закашлялся от смеха.– Ты форсируешь, Эва.– Это просто тикают мои биологические часы, – сказала Эва и тоже засмеялась.Следующие двадцать минут они болтали обо всем, что приходило на ум, решив как бы по взаимному согласию, что для более важных мыслей и чувств будет другое время и место.Оба не сразу обратили внимание на звуки, сопровождавшие прибытие спасательной команды, пока полицейские сирены не стали хорошо слышны за деревьями.– Помощь пришла, Эва, – возбужденно сказал Ник. – Спасатели уже здесь.К несчастью, ни машина «скорой помощи», ни спасательные машины не смогли преодолеть препятствий в виде целой череды небольших грязевых оползней и каменных обвалов, заблокировавших горную дорогу. Полицейские добирались до места пешком, а медиков отправили с расположенной выше в горах обзорной площадки, где смогли посадить вертолет.Эва потеряла всякое представление о времени, пока спасатели цепляли лебедкой и вытаскивали лимузин на безопасное место. Ей не досаждала медлительность, с какой отделяли один за другим куски металла, чтобы извлечь ее, не причинив боли. Она спокойно отвечала на вопросы медиков и только отвела глаза, чтобы не видеть иглу, которую ей воткнули в руку. Мысленно вернувшись на несколько часов назад, Эва видела себя купающейся нагишом в озерце, наслаждалась вкусом губ Ника, ощущала своим телом его горячее и твердое тело.Когда медик, во время спасательных работ следивший по монитору за ее состоянием, заметил, что пульс у нее частит несколько больше, чем ему бы хотелось, Эва лишь улыбнулась ему загадочной улыбкой сфинкса и бросила многозначительный взгляд на Ника, маячившего поблизости. Встретившись с ним глазами, она поняла, что он догадался о ее мыслях, а может, и сам думает о том же.Наконец Эву извлекли из машины, предварительно надев ей спасательный воротник и пристегнув ее к доске – на всякий случай, из предосторожности. Потом заботливо, как если бы она была сделана из сахарной ваты, уложили на носилки.– Ну как она? – спросил Ник у медиков в сороковой раз.– Похоже, все обошлось, – ответил старший. – На первый взгляд нет никаких серьезных повреждений. Но с полной уверенностью ничего сказать нельзя, пока ее не обследуют по всем правилам в стационаре.– Со мной будет все хорошо, – бодро сказала Эва Нику. Потом перевела взгляд на медика. – Вот только как вы спустите меня вниз?– Первым классом, если уж на то пошло, – ответил ей медик с жизнерадостной улыбкой. – Надеюсь, вам нравится летать. Нас сюда доставили на вертолете.– Я полечу вместе с ней. Ошеломленный взгляд Эвы встретился с решительным, немигающим взглядом Ника. В списке вещей, которые он навсегда исключил из своей жизни, полеты значились под первым номером.– Это совсем не обязательно, Ник.Он посмотрел на нее сверху вниз. Взгляд его заблестевших глаз был полон любви и решимости.– Нет, обязательно.Слова эти были произнесены с такой убежденностью, что Эва поняла: он сейчас испытывает на крепость не только их отношения, но и себя самого. Эти два дня она воодушевляла его на небольшие рискованные шаги. Но есть и такой риск, на который люди идут лишь по собственной воле. Сейчас они полетят, и решил он это сам.Они совершили восхождение к парковочной площадке почти в полном молчании. Ник поддерживал носилки у изголовья, чтобы можно было держать ее за руку.Ник вздрогнул лишь один раз, когда ожили лопасти винта. Но когда он поднялся в вертолет и сел возле нее, его лицо выдавало только напряжение, страха на нем не было.Пока вертолет содрогался, набирая обороты перед взлетом, Ник ритмично сжимал ее руку, словно перекачивал в нее свою кровь.– Теперь остается потерпеть совсем немного. Почти все уже позади, малышка. Поверь мне.– Да, дорогой, – спокойно ответила Эва, любя его за то, что он так сильно ее любит. – Мне хотелось бы теперь только одного. Ник наклонился к ней.– Чего же? Скажи мне – и можешь считать, что это у тебя есть.Эва улыбнулась, увидев озабоченное выражение его лица.– Поцелуй меня, Ник. На счастье.Его лицо осветилось радостной улыбкой.– Все, что будет угодно даме.Он поцеловал ее так ласково и нежно, что у нее на глаза навернулись слезы. Но этого ей показалось мало. Чтобы продлить поцелуй, она вытянула руку и придержала его голову за волосы.Когда Ник оторвался от нее, его глаза были темными от страсти, о силе которой Эва до недавнего времени могла только догадываться.– Ну и безрассудная же ты женщина, – восхищенно сказал он.– Это я только с тобой такая, – с озорным смешком ответила она.– Выздоравливай быстрее, Эва. У меня к тебе тысячи разных дел. – Он засмеялся легко и непринужденно. – Некоторые из них можно делать даже не в постели.Эва улыбнулась в ответ, уверенная и в себе, и в нем, и в будущем.Звук вращающихся лопастей казался Эве самой прекрасной песней любви на свете, потому что Ник остался рядом с ней, преодолев свой страх, свои воспоминания и душевные раны. Если он смог это сделать вопреки всему, значит, Айсберг растаял без следа и они оба смогут теперь до конца жизни наслаждаться светом и теплом своей любви.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12