Когда девушка думала о Карле, постель Стейглера казалась ей не такой уж большой ценой за поимку убийцы. Беда в том, что генерал вполне мог быть невиновен. В списке брата значились три имени, напомнила она себе. Мысль о причастности Петтигрю вызывала у Элиссы все больше сомнений. Майор Бекер, третий человек из списка, сейчас находился вдали от Вены.
А Стейглер был под рукой — в Бадене. У него имелись средства — и наклонности — стать весьма искусным шпионом, и, хотя Элиссе еще предстояло выяснить мотив, генерала она подозревала в первую очередь. Существенную помощь мог оказать обыск его комнаты, если Элиссе удастся пробраться на императорскую виллу, где он остановился.
Может быть, такая возможность представится во время бала.
Эта мысль не давала Элиссе покоя.
Австрийскую столицу и протянувшиеся к востоку равнины, на которых стоял биваком британский полк, поливал нудньш моросящий дождь. Даже Дунай, обычно прорезавший окружающие холмы кристально чистой голубой лентой, окрасился в мрачный болотно-коричневый цвет. Не обращая внимания на грязь, облепившую его сапоги, Адриан шагал по лагерю, приветствуя попадавшихся по пути солдат Третьего драгунского полка.
Наконец он оказался у цели, снял высокий кивер и, сунув его под мышку, приподнял полотнище парусиновой палатки размером чуть больше остальных и вошел внутрь. Генерал Равенскрофт, высокий мужчина с бачками и волосами серо-стального цвета, стоял в маленькой нише у стола, рассматривая разложенные на нем карты и планы.
— Рад видеть вас, полковник. Надеюсь, вы в добром здравии.
— Так точно, благодарю вас, генерал.
— Вы принесли в Бадене немалую пользу. Я не удивлен этим и все же был счастлив услышать похвальные отзывы о вас. Ваши знания и опыт ставят вас наравне с австрийскими вельможами, а нам пригодится любая помощь, какую только удается получить. В сущности, именно поэтому вы здесь. Я хочу ввести вас в курс текущих событий, причем с глазу на глаз. В последние дни произошло несколько утечек секретных сведений. Насколько мне известно, ничего серьезного, и все же у нас появился повод для беспокойства. Я бы очень хотел узнать, какими путями просачивается информация, но до сих пор мы не нашли ни малейшей зацепки.
Адриан нахмурился:
— Это тревожный знак, генерал, особенно теперь, когда Бонапарт дышит нам в затылок.
— Вы правы. — Генерал взял деревянную указку и склонился над картой. — Посмотрите сюда, полковник. — Он обвел кончиком указки районы к северу и западу от Вены. — Здесь сосредотачиваются силы эрцгерцога. — Он сдвинул указку влево. — А это — направление предполагаемого наступления Бонапарта. Мы не знаем точно, где он находится сейчас, но его армия, вне всяких сомнений, уже в пути.
— Если это так и если эрцгерцог намерен сразиться с ним, они встретятся где-нибудь на берегах Дуная.
Генерал кивнул.
— Я бы сказал, что это весьма вероятно. Вена — конечная цель Наполеона, а значит, он должен выбрать именно этот маршрут.
— Если ваши опасения оправдаются и начнется война, каковы будут наши действия?
Генерал заложил руки за спину:
— Наш полк слабо вооружен и оторван от основных сил, поскольку мы выполняем здесь чисто дипломатическую миссию. Официально нам прикажут сохранять нейтралитет. Однако если Вене будет угрожать опасность, нас, вне всяких сомнений, отправят помогать эвакуировать город.
— Ясно. — Адриан подумал об Элиссе, ввергнутой в пучину войны, и его охватило тягостное чувство. Может быть, ему удастся уговорить графиню вернуться домой?
— Это одна из причин, по которым я вызвал вас, полковник. Вы прекрасно знаете, что, как только военные планы пущены в ход, события начинают развиваться молниеносно. В Бадене находится немало влиятельных людей. До открытого противостояния остается все меньше времени, и у недругов коалиции может возникнуть желание попытаться помешать становлению союза, так что будьте начеку, полковник. — Генерал улыбнулся. — И постарайтесь сделать все возможное, чтобы юная красавица графиня, за которой вы ухлестываете, не оказалась на линии огня.
Адриан сухо улыбнулся:
— Постараюсь, генерал.
Равенскрофт кивнул.
— Сегодня во дворце Бельведер дают обед в нашу честь. Полагаю, вы почтите его своим присутствием. — Генерал приподнял седую бровь. — Думаю, вам будет приятно увидеться с вашей старой знакомой… Леди Кайнц, кажется? Насколько я знаю, она приняла приглашение.
Адриан ничего не сказал, лишь еще раз сухо улыбнулся генералу и четко отдал честь. Повернувшись к выходу, он подумал, что меньше всего ему хочется ехать на обед, где будет Сесилия Кайнц. Отлично понимая, чего она ждет, и изнывая по женской ласке, Адриан заранее знал, что отвергнет ее притязания.
Ему нужна другая женщина — та, которая останется ночевать в Бадене.
Глава 7
Над далекими холмами догорал багряный закат, и последние угасающие лучи солнца растворялись в вечерних сумерках. Франц Стейглер велел остановить карету на окраине Бадена напротив белоснежного особняка, который принадлежал знакомому его друзей, гусарскому полковнику, ныне отбывшему в расположение армии эрцгерцога.
Франц улыбнулся. Генеральский чин дает немало преимуществ, не последнее из которых — множество полезных связей.
Он вышел из кареты, приказал кучеру вернуться через три часа и двинулся к парадному входу. Дверь распахнулась прежде, чем он протянул к ней руку.
— Добрый вечер, герр генерал. — Слуга, невысокий дородный мужчина, похожий скорее на хозяина постоялого двора, чем на лакея, махнул рукой в сторону зала. — Ваши гости уже прибыли.
Стейглер приподнял брови. Он не сомневался, что «гости» будут вовремя, но почти надеялся, что девица опоздает хотя бы на несколько минут. Представляя, как она корчится в страхе перед лицом справедливого возмездия, генерал почувствовал, как в его жилах закипает кровь… впрочем, это лишь малая доля сюрпризов, которые он припас для нее.
Вспомнив об Элиссе, генерал крепко стиснул зубы. После долгих бессонных ночей, которые он провел, мучительно тоскуя о ней, Стейглер отчаянно нуждался в маленькой физической разрядке. Он слишком долго ждал.
Он повернулся к толстяку и сказал:
— Спасибо, Клаус. Сегодня ты мне больше не понадобишься. Полагаю, ты уже сообщил остальным, что я не нуждаюсь в их услугах до утра.
— Так точно, сэр. В доме ни души, как вы и приказывали. Доброй ночи, сэр.
Слуга торопливо удалился. Франц, снимая на ходу перчатки, вошел в гостиную — просторную, скудно обставленную комнату, оклеенную обоями с видами древнегреческих руин. От времени обои потемнели и теперь были под стать потертому обюссонскому ковру, покрывавшему пол. В камине горел огонь, потрескивая и отбрасывая на стены длинные тени.
Генерал вошел в открытую дверь, и при его появлении с кушетки вскочил красивый светловолосый мужчина несколькими годами моложе Франца.
— Добрый вечер, генерал.
— Майор Холдорф… — Франц улыбнулся и изучающим взглядом окинул женщину, которую тот привез. — Надеюсь, вы не давали скучать нашей гостье. — Глаза майора метнулись к молодой даме, сидевшей на кушетке. На ней была крестьянская одежда — хлопчатобумажная юбка в сборку, коричневый льняной корсаж со шнуровкой на груди и белая кофточка с длинными рукавами. Светлые, зачесанные за уши волосы были заплетены в косу. — Как тебя зовут, деточка?
Женщина поднялась на ноги и одернула юбку.
— Хельга, — ответила она, посылая генералу сияющую соблазнительную улыбку.
— Где ты живешь?
— Тут рядом, в Модлинге, герр генерал.
Действительно, близко. Но вместе с тем достаточно далеко, чтобы чувствовать себя спокойно. Стейглер остался доволен выбором майора — судя по умелому кокетству, женщина была не новичком в этой игре. Хотя девственницы доставляли ему гораздо больше наслаждения, их слезы и мольбы зачастую причиняли неприятности. Сегодня вечером генерал не хотел волнений… во всяком случае, такого толка.
Женщина двинулась ему навстречу. Простая юбка соблазнительно колыхалась. Остановившись перед Стейглером, она помедлила и, положив руки ему на грудь, провела ладонями по отворотам мундира.
— Позвольте помочь вам раздеться, герр генерал. Я хочу, чтобы вам было удобно. — Она взялась за пуговицы, но Франц перехватил ее руку.
— Я вижу, ты не поняла. — Длинные загорелые пальцы генерала впились в запястье женщины. — Приказы здесь отдаю я. А ты должна подчиняться.
— Мне казалось, вам будет приятно…
Стейглер резко ударил ее по лицу.
— Тебе платят не за то, что ты думаешь. Тебе платят за то, чтобы ты раздвинула ноги и делала все, что я скажу.
Женщина вытерла кровь с лица дрожащей рукой.
— Да, герр генерал. — Она бросила взгляд на Холдорфа, губы которого вытянулись в тонкую линию, складываясь в похотливую улыбку. Потом ее взгляд метнулся на Франца, который смотрел на нее холодным безучастным взором.
— Ты здесь всего лишь несколько минут и уже успела меня рассердить, — сказал Стейглер.
— Но я…
Генерал вновь ударил ее.
— Ты будешь говорить, когда я прикажу, но не раньше. Ясно?
— Д-да.
Стейглер начал расхаживать перед женщиной, делая два коротких шага и поворачиваясь кругом.
— Как же нам исправить положение, хотел бы я знать? Так этого оставить нельзя; проступок должен быть наказан. — Лицо женщины чуть побледнело, и у генерала чаще забилось сердце. — Раздевайся, — велел он. Женщина облизнула полные красные губы, заблестевшие от прикосновения маленького розового языка. — Немедленно сними одежду, Хельга, если не хочешь опять меня рассердить.
— Нет-нет, герр генерал! Я сейчас же разденусь. Я только хотела доставить вам удовольствие. — Трясущимися руками она сняла свой простой наряд, повесила его на подлокотник дивана и повернулась к Францу, обнаженная.
— Распусти волосы.
Женщина выдернула шпильки, аккуратно положила их на стол рядом с одеждой и расплела длинные золотистые пряди, рассыпав их по плечам и прикрыв розовые соски высокой груди.
— Иди сюда, — негромко распорядился Франц, чувствуя, как отвердела и запульсировала его плоть. Приподняв длинный тяжелый локон, он обнажил грудь Хельги, скользнул по ней пальцами и стиснул, взвешивая в ладони. Потом отвел руку.
— В армии подобные нарушения субординации караются поркой, — сказал он и посмотрел на Холдорфа. — Что скажете, майор? Полагаю, если девчонка отведает плети, это будет хороший урок для нее.
— Нет, прошу вас…
— Молчать!
Холдорф шагнул вперед. На его губах появилась жестокая улыбка.
— Думаю, порка — это слишком, — отозвался он, как бы размышляя вслух. — Ведь она не солдат, а всего лишь девица.
Франц нахмурился.
— Верно.
Холдорф обошел женщину сзади, схватил ее за ягодицы и резко, грубо сжал их. Она поморщилась, и Франц затрясся от вожделения.
Холдорф погладил пышные молочно-белые груди женщины.
— Однако… как вы и сказали, без наказания не обойтись. — Майор протянул руку к стеку, который словно невзначай оставил на столе. Длинная рукоять из толстой кожи выглядела особенно зловеще в его тонкой бледной руке. — Пожалуй, мы предоставим Хельге самой выбрать себе наказание. Либо плеть возьмет кто-нибудь из нас, либо… — Он вложил стек в дрожащую руку женщины и сжал ее пальцы, вынуждая крепко ухватить рукоять.
— Либо… — подхватил Франц, чуть кривя губы, — либо Хельга сама догадается, как пустить ее в ход. — Он холодно, угрожающе улыбнулся и многозначительно посмотрел на рукоять стека, намекая на ее форму и размер. — Полагаю, ты сумеешь развлечь нас.
Казалось, женщину объял ужас.
— Н-нет… я не соглашалась…
Генерал отвесил ей тяжелую оплеуху.
— Решай, Хельга. Либо ты сама найдешь применение стеку, либо этим займется майор Холдорф. Выбор за тобой, дорогая.
Женщина посмотрела на стек, и по ее телу пробежала судорога отвращения. Было ясно, какой выбор она сделает. Франц удовлетворенно улыбнулся и посмотрел на Холдорфа. Судя по сладострастной ухмылке майора, тот был возбужден не меньше генерала. Франц удобно расположился на диване в ожидании потехи.
Сначала небольшой спектакль, потом — плотские наслаждения. Как всегда, майор оказался на высоте. Ему суждена долгая успешная карьера. Если дела пойдут по-прежнему, генерал лично позаботится об этом.
Прошло еще два дня. Дождь прекратился, хотя погода по-прежнему оставалась пасмурной. Полковник так и не вернулся. К своей досаде, Элисса вдруг поняла, что скучает по нему. При всей самоуверенности и настойчивости Адриан оставался самым привлекательным мужчиной и одним из самых интересных собеседников, каких она встречала в жизни.
Он много путешествовал и был хорошо образован. Пожалуй, принимая во внимание ту роль, которую играла Элисса, он порой проявлял излишнее любопытство, и все же именно его общество она предпочла бы всем остальным.
Вместо этого в его отсутствие Элисса проводила долгие часы с генералом Стейглером. Сегодня должна была состояться их очередная встреча. Герцогиня решила устроить для гостей пикник, и хотя день выдался облачный и небо затянули тучи, земля уже подсохла, и все с нетерпением ждали возможности размяться на свежем воздухе.
Элисса пригласила генерала, надеясь, что среди множества людей она будет в безопасности и улучит момент завести разговор о войне, не опасаясь посторонних ушей. Роскошные кареты гостей, вытянувшись цепью за экипажем герцогини, покатили к окраине Бадена, направляясь к пологим холмам, на которых то тут, то там зеленели виноградники.
Слуги, загодя высланные вперед, разбили лагерь, расстелили на земле одеяла и белые льняные скатерти, уставив их фарфором и хрусталем с изысканными яствами — здесь были сосиски и шницели, восхитительные говяжьи окорока, а также запеченные молочные поросята; впрочем, Элисса не ела свинины.
Стейглер присоединился к отдыхающим на вершине холма, и они с Элиссой расположились на одеяле чуть поодаль от остальных.
— Вам следовало бы побольше есть, графиня, — заметил генерал, бросив взгляд на ее почти нетронутую тарелку. — У женщины на костях должно быть достаточно мяса, чтобы мужчине было мягко.
Элисса рассмеялась.
— Значит, я разочаровываю вас, генерал? Хотите сказать, я должна стать похожей на маркизу фон Сабо? — Речь шла о стареющей даме, у которой была такая обширная талия, что она едва могла наклоняться.
Стейглер усмехнулся.
— Упаси Господь. — Его глаза опустились на грудь Элиссы и налились кровью, отчего девушку пронзила дрожь. — Вы как нельзя лучше соответствуете моим вкусам и прекрасно об этом знаете. Вы очаровательная маленькая вертихвостка… пожалуй, чуть своевольная, но настоящему мужчине это не помеха. Настоящий мужчина сумел бы прибрать вас к рукам и поставить на место.
Элиссу охватило раздражение, но она подавила гнев и заговорила о другом:
— Сегодня до меня дошли слухи о том, что эрцгерцог не сможет приехать на бал императрицы. Судя по всему, чувство долга не позволяет ему покинуть своих солдат.
— Да, я тоже об этом слышал.
— Как вы думаете, не означает ли это, что он готовится к войне?
Генерал недовольно скривил губы.
— Опять вы о войне. Можно подумать, вы мужчина, а не женщина.
Элисса залилась смехом, чувствуя, как внутри у нее все сжалось.
— Какие странные вещи вы говорите! Война — всегда захватывающее, увлекательное событие. Я очень интересуюсь войной, и поскольку ваше положение позволяет вам узнавать все раньше других, я рассчитывала, что вы поделитесь со мной свежими новостями. Разумеется, я никому не скажу ни слова. — Она провела пальцами вдоль застежки его мундира. — Надеюсь, мы достаточно хорошо знакомы, чтобы вы могли мне доверять.
Густая черная бровь генерала поползла вверх. Он взял руку Элиссы, крепко сжал, причиняя девушке боль.
— Вы слишком скрытны, и я не знаю ваших взглядов. Порой мне кажется, вы настроены против войны.
Элисса отняла руку и серьезно посмотрела ему в глаза.
— Откровенно говоря, я не вижу в этом ничего плохого.
Ярость отразилась на лице генерала, его острые скулы слегка порозовели.
— Не смейте говорить со мной подобным образом. Вы прекрасно знаете, какие чувства я испытываю, какую должность занимаю. Мне надоела ваша ненасытная жажда сплетен, и предупреждаю вас, леди: настанет момент, когда ваше любопытство будет жестоко наказано. — Он вскочил на ноги, холодно улыбаясь. — Впрочем, всему свое время. Не сомневайтесь, как только вы окажетесь в моей постели, я сумею указать вам ваше место.
Он повернулся и двинулся прочь размашистой походкой, спускаясь по заросшему травой склону к своей карете. Элисса смотрела ему вслед. Генерал не предложил отвезти ее домой, но она лишь порадовалась этому. Сердце девушки бешено колотилось в груди. Она рассердила Стейглера гораздо сильнее, чем намеревалась, надеясь, что ее дерзость сумеет пробить стену его недоверия.
Может быть, Элиссе удалось хотя бы отчасти добиться поставленной цели, и именно потому он так разозлился и выразил свой патриотизм с пылкостью, переходящей в гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40