И она терпела. Донал вел себя в браке как животное. Никогда он не коснулся ее с нежностью, не было между ними нежных милых ласк, которые она украдкой наблюдала у своего брата и его жены. Поцелуи, нежные прикосновения… А как они глядели друг на друга!
Брайенна чувствовала, что она хотела бы танцевать с Джейми; не приличия, но чувство вины сковывало ее.
– Мне очень жаль, Джейми, – сказала она грустно. – И не к чему извиняться – я благодарна за ваше приглашение. Если бы не траур, я бы с радостью танцевала с вами.
Но Джейми был огорчен, он решил, что вел себя неучтиво.
– Еще раз прошу прощения, – повторил он. Перед этой женщиной ему хотелось извиняться снова и снова, хотя он насмотрелся при дворе в Лондоне на вдов, сразу после смерти мужа заводивших богатых покровителей или сменявших любовников одного за другим. Многие, конечно, выходили опять замуж, обычно не по любви, а из необходимости устроить свою жизнь. А эта женщина, должно быть, так любила своего мужа, что в глазах ее затаилась глубокая постоянная печаль. Вряд ли она захочет снова выйти замуж…
Между тем Брайенна лукаво улыбнулась ему:
– Вы прощены, конечно, – и продолжала, небрежным движением веера показав на толпящихся в зале людей:
– Как вы считаете, что они думают о моей кузине и ее муже?
Джейми взял два бокала вина с подноса, который проносил мимо них лакей в ливрее, и передал один бокал Брайенне. Пальцы их слегка соприкоснулись на миг, и оба почувствовали словно какой-то легкий электрический разряд, искру симпатии, возникшую при этом прикосновении.
– Право, не знаю, – ответил Джейми, отпивая глоток вина. – Думаю, что большинство из них озадачены.
– Вы думаете, они удивляются тому, что моя кузина вышла замуж за Бьюкенена? – спросила Брайенна.
– Да, они удивляются, – согласился он, – и делают неверные умозаключения.
Брайенна склонила головку к плечу, глядя на собеседника. Ей нравилось, что Джейми – худой – и стройный, среднего роста, а не массивный великан, каким был Донал.
– – Ну, а вы, сами, – спросила она, – вы сделали правильные умозаключения? – Во взгляде ее блестел интерес. – Джейми почувствовал, что для нее важно, как он ответит.
– Я думаю, что это – союз чести, основанный на верности. – Он снова поднял стакан к губам. – Если только…
– Если что?..
– Если она не увидела за его внешностью, его душу.
– Но Мариза увидела! – воскликнула Брайенна.
– Вы так думаете? Я был бы этому очень рад. Но я сомневаюсь…
Брайенна покачала головкой.
– Почему вы думаете, что Мариза лишена способности к сочувствию, сопереживанию? Я видела, как она смотрит на своего мужа. В этом взгляде нет ни отвращения, ни страха.
Музыканты прекратили играть, в зале поднялось оживление, все взгляды устремились на широкую лестницу: с верхней площадки спускались рука об руку Кэм и Мариза. У подножья лестницы стояла Барбара, вдовствующая графиня Дерран; зеленые глаза ее сияли над сияющими зелеными камнями. Она надела – в честь празднества свой знаменитый изумрудный убор: ожерелье, серьги, браслеты; гребень, воткнутый в узел волос, тоже блестел изумрудами. Платье было цвета золота, – гостьи бросали на него восхищенные взгляды.
– Я прошу вас всех приветствовать графа и графиню Дерран, – сказала Барбара ясным, звучным, вовсе не старческим голосом. – Я ждала этого дня и, наконец, дожила до него. Моя внучка вернулась из изгнания, утверждена в правах наследства, и мой новый сын будет управлять поместьями. Я делала все, что могла, в отсутствие внучки, старалась вести хозяйство так, как вел его мой покойный муж, но сейчас после возвращения моей внучки и ее свадьбы я могу отдохнуть. – Часы пробили час ночи.
– Я слишком долго была в разлуке с любимой внучкой; проклинаю за это нечестивца Кромвеля, да пошлет Господь Бог в ад его гнусную душу!
– Но я отвлеклась, – продолжала Барбара, – и потому снова напомню присутствующим, что мы собрались здесь поздравить новобрачных – мою внучку Маризу Фицджеральд и ее супруга Кэмерона Алистера Бьюкенена. – Она кивнула музыкантам, и зал снова залили волны мелодий, исполняемых на виолах и спинетах. Под звуки музыки Мариза и Кэмерон начали спускаться по широкой лестнице, у подножья которой стояла старая графиня. Мариза, подойдя к бабушке, нежно поцеловала ее щеки; Кэм, к удивлению и Маризы, и самой Барбары, последовал ее примеру.
– Я прошу всех присутствующих выпить за брак лорда и леди Дерран, – Барбара сделала знак слугам налить бокалы гостей. – Выпьем за графа и графиню! – она подняла свой кубок.
– За графа и графиню! – подхватили тост гости; бокалы зазвенели, в зале поднялось оживление.
Мариза стояла рядом с бабушкой, сжимая ее руку. Следующий тост предложит в ее честь, – решила она и нежно посмотрела на старую женщину.
– Теперь я прошу вас выпить за здоровье моей любимой бабушки, Барбары Тримейн Фицджеральд, вдовствующей графини Дерран! Ее любовь и нежность, ее мужество и стойкость поддерживали меня всю жизнь. Она спасла мое состояние в годы Республики, не уступив ни пяди подлым приспешникам Кромвеля, пытавшимся его захватить. Так выпьем же за ее здоровье! – Мариза нагнулась к маленькой руке со старческими лиловыми венами и нежно поцеловала ее, прошептав: «Бабушка…»
В зале поднялись приветственные клики, многие захлопали. Барбара сияла, польщенная и довольная.
Следующий тост произнес Кэм; своим звучным голосом он предложил выпить за здоровье короля Карла и его супруги королевы Екатерины. Кэм получил известия из Лондона, что бракосочетание Короля с португальской принцессой уже состоялось.
Кэмерон подлил вина в свой кубок и оглядел зал, намереваясь подозвать Джейми и чокнуться с ним. Он увидел, что Джейми стоит недалеко от него рядом с Брайенной, и вид у него счастливый и умиротворенный. Неужели его друг увлекся молодой вдовой – ирландкой? Кэмерон оглядел Брайенну взглядом мужчины, который умеет оценить достоинства женщины. Красива, грациозна, тиха… надо думать, подойдет в жены Джейми. А уж он-то подойдет в мужья – Кэмерон, как никто, знал своего друга, ценил его прямоту, искренность, чувство ответственности. Надо будет посоветоваться об этом деле с Маризой…
Мариза…
Его жена…
Сегодня вечером она красива, как никогда… Смутно пронеслось в его мозгу видение обнаженного тела Маризы той ночью… когда она, изнемогая под его ласками, жадно стремилась отдаться ему… Когда же они станут «плотью единой»? Когда он решится на это?
А сейчас Мариза стояла рядом с ним во всем блеске праздничного наряда, и он незаметно повернул голову, чтобы наслаждаться этим зрелищем.
Ее платье из серебристого атласа бросало отсветы на ее белоснежную матовую кожу. Бриллианты и жемчуга украшали запястья и шею, и сияли даже на туфельках. На стенах большого зала были развешаны портреты ее предков, – такая женщина была бы достойна кисти Питера Лили. Да, только гений может уловить дух Красоты и запечатлеть ее.
Навсегда запечатлеть…
Длинные губы Кэма изогнулись в улыбке. Нет, не портрет Маризы кисти прославленного художника, а образ ее красоты, хранящийся в глубине его мозга, будут всю жизнь возбуждать его нежность и страсть к этой женщине… А портрет надо заказать…
Гости, осушившие свои бокалы, нетерпеливо ждали знака к началу танцев – средоточия праздничного веселья. Старая графиня бросила быстрый взгляд на внучку. Кэм, уловивший этот взгляд, тоже посмотрел на Маризу, как бы посылая ей немой призыв. По обычаю танцы должны были начинать хозяин дома с супругой, но Кэм знал, что танцевать он не может.
Кто-то должен был заменить его, и призыв был понятен не только Маризе. Джейми Кавинтон подошел к Маризе и с вежливым поклоном спросил ее:
– Вы окажете мне честь протанцевать со мной этот танец, миледи? – Мариза, не выпуская левой руки Кэма, повернула головку и спросила мужа:
– Вы разрешаете, милорд?
– Да, миледи, – ответил Кэм, чувствуя, что ее понимание и деликатность окутывают его теплой волной. Он отпустил ее руку и запечатлел на ней поцелуй.
– Как приятно прикосновение его губ! – подумала Мариза и вдруг вздрогнула, увидев в устремленном на нее взгляде голубого глаза блеск страсти. Так это правда, они оба жаждут друг друга! При всей своей неопытности Мариза поняла, какая неодолимая сила связала их.
– Благодарю вас, Кэмерон, – легким тоном сказала она и оперлась на руку Джейми; он вывел ее на середину зала, где они, как первая пара, должны были начать танец.
– Кэмерон! – Она впервые назвала его по имени. До сих пор Мариза обращалась к нему, употребляя общепринятые формы: «супруг мой» или «муж мой». Теплота, прозвучавшая в этом ласковом обращении по имени, словно расплавила душу Кэма. Собственное имя, произнесенное нежным женским голосом, прозвучало в ушах Кэма словно музыка. Еще месяц назад он посмеялся бы над самим собой, если бы подумал, что может испытать подобное чувство. А если бы это сказал ему кто-то другой? Цинический юмор Кэма испепелил бы этого глупца. Проклятье! Мариза словно пробила броню, которой он несколько лет назад защитил себя от враждебного мира. Что же будет дальше?»
Начав с Джейми танец, – это была павана, – Мариза украдкой бросила взгляд на мужа.
Джейми заметил это и лукаво улыбнулся:
– Кажется, танцы не очень вас увлекают?
– Значит, я – плохая партнерша? Извините меня! – засмеялась Мариза, отводя взгляд От мужа. Почему среди шумной толпы она не может отвлечься от мысли о нем, и все время хочет смотреть на него?
– Нет, миледи, в танцах вы – совершенство, как и во всем другом. Но почему-то мне кажется, что вы рассеяны… словно вам хотелось бы быть в другом месте? Или, может быть, с другим человеком? Ну, хотя бы с Кэмероном?
– Чепуха! – возразила она.
– А, может быть, правда? – настаивал он, вопросительно глядя на нее.
Мариза вскинула подбородок и устремила на Джейми прямой взгляд.
– Нет, – ответила она решительно.
– Мне ведь можно довериться, миледи, – очень тихо сказал он.
Музыканты начали веселый сельский танец, и Мариза с Джейми закружились в быстром ритме, лишь время от времени подавая друг другу реплики.
– Я знаю, что вам можно доверять, – сказала Мариза, улыбаясь Джейми. – И я должна поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение. Я знаю, что вы заняты в Лондоне важными делами.
– Я устал от своего дела, – признался Джейми. – В прежние времена я и Кэмерон занимались им с энтузиазмом пылкой молодости, и оно имело важную цель – восстановление династии Стюартов. Но теперь… Конечно, у короля всегда есть враги, и охранять его – дело достойное, но мой энтузиазм выветрился. А кроме того, есть достаточно охотников занять мое место – поближе к солнцу.
– Вы хотели бы изменить свою жизнь? – догадалась Мариза, почувствовавшая в признании Джейми охватившее его сознание горечи одиночества.
– Да, – ответил он. – И я знаю, чего я хочу. Мне нужна жена, которая будет делить со мной постель.
– Ну, – Мариза подняла бровь, – на это найдутся охотницы и без венчания.
– Не этого я хочу. Это и в Лондоне нетрудно.
– Так вы хотите жену, а не любовницу?
– Да.
– И имеете в виду кого-то определенного?
– Да. – Джейми решил довериться Маризе и просить ее помощи. – Леди Брайенну, вашу кузину.
Джейми изумился, когда Мариза посмотрела на него восхищенно и вовсе уж не ожидал слов:
– Да вы с ней – идеальная пара! И я уверена, что вы добьетесь ее согласия!
– Вы так думаете?
– Да. – Танец кончился, Мариза раскрыла свой веер и стала обмахиваться. – Хотя вам придется приложить для достижения этой цели немало усилий.
– Но вы не имеете возражений?
– Никаких! – воскликнула Мариза.
Джейми повел Маризу в другой конец зала, где, принимая поздравления, сидели Барбара и Кэм;
Брайенна сидела рядом с бабушкой.
Не дойдя до них, Мариза остановилась и тихо сказала Джейми:
– Можете ли вы еще некоторое время погостить у нас?
– Зачем? – Джейми удивленно изогнул бровь.
– Кэмерону хорошо, когда рядом с ним старый друг, – серьезно сказала Мариза, но вдруг в ее зеленых глазах блеснула веселая искра. – Кроме того, не из Лондона же вы будете ухаживать за моей кузиной.
– В ваших лукавых выводах есть логика, миледи, – с улыбкой согласился Джейми. Да, так будет лучше всего, – подумал он. Он сам будет охранять Кэма и Маризу, а его агенты в Лондоне продолжат расследование о нападении на карету и будут доставлять ему донесения.
У Джейми и сейчас сердце сжималось от ужаса при мысли, какой опасности подвергались женщины… хотя Кэм рассказывал, что его жена вела себя исключительно смело.
– Я сообщу Бриджу, своему слуге, чтобы он прислал мне вещи из Лондона; – той одежды, что я взял с собой, не хватит, если я задержусь!
– Мы пошлем ваше письмо с каретой, и слуга привезет вещи, – заявила Мариза.
– Теперь, – сказала она оживленно, – пойдемте к Кэмерону и Брайенне!
ГЛАВА 17
Маризе захотелось выскользнуть в сад и немного отдохнуть от музыки, шума и сутолоки бала. Но больше всего устала она от неискренних комплиментов и поздравлений, содержавших намеки на то, что король странным образом выбрал ей жениха. Переполнил чашу один случайно услышанный разговор.
Мариза шла через холл и была уже почти у выхода в сад, когда услышала за приоткрытой дверью библиотеки женский голос:
– Если этот брак – знак королевской милости, то лучше уж не быть в милости у короля. Вообрази такую физиономию в своей постели, милочка, – в обморок упадешь!
Другой голос, тоже женский, произнес в ответ слова, от которых на щеках Маризы запылал гневный румянец:
– Ну, графиня потушит свечи, только и всего. И получит в постели полное удовольствие – лица его не увидит, а палочка у него, может быть, подлиннее чем у любого другого. Говорят, всякий физический изъян у человека возмещается высоким развитием какого-нибудь качества.
Из-за двери донеслось подленькое хихиканье. Мариза толкнула дверь и, выпрямив спину и сжав в кулачки руки, вошла в библиотеку.
– Да как вы смеете!
Обе женщины встали с софы; застигнутые врасплох, они покраснели, но быстро оправились. Младшая, веселая толстушка, сказала легким тоном:
– Так мы только то и повторили, о чем все гости шепчутся!
– Это ваше извинение? – гневно вскричала Мариза.
– Извинения вам в вашей беде не помогут, а сочувствие можем выразить! – процедила вторая женщина, высокая, с широким полным лицом.
– В вашем сочувствии я не нуждаюсь, – сдерживая себя, холодно сказала Мариза. – Покиньте мой дом немедленно!
– Вы не в состоянии изменить мнение других людей! – настаивала высокая женщина.
– Ах ты, шлюха с коровьей мордой! – не удержалась Мариза. – Ты думаешь, твое мнение для меня что-то значит?
– Сразу видно, в каком обществе вы расцвели пышным цветом! С таким языком вы будете имет успех не при дворе, а на рынке среди грязных торговок. Думаю, под стать вам и ваша ирландская сестрица, хоть она и корчит из себя недотрогу. Проклятая папистка, католичка. Считает себя выше богобоязненных порядочных женщин!
– Ах ты сладкоречивая лицемерка! – Мариза чеканила каждое слово. – Да ты ни Бога, ни черта не боишься. Убирайтесь же обе отсюда, пока я вас перед всеми гостями на позор не выставила!
– Рано еще судить, как обернется ваш брак, – медовым голосом продолжала женщина, вырывая руку у второй, которая испуганно тянула ее к дверям. Она не хотела уйти, пока не нанесет последний обдуманный удар: – Общеизвестно, что у женщин рода Фицджеральдов кровь горяча, в этом роду полно шлюх. Может быть, нам придется изливать горячее сочувствие на вашего злополучного супруга.
– Ровена, – вскричала вторая женщина, – да уймись же ради Бога!
– Лучше быть красивой первоклассной шлюхой, чем такой, которую нанимают за пенни, потому что большего она не стоит. Да иной мужчина и близко к тебе не подойдет, хоть ты ему заплатила бы за это! И остерегитесь! – предупредила Мариза, выставляя сплетниц за дверь. – Если узнаю, что вы по-прежнему даете волю своим злым языкам, то вам худо придется. В моем распоряжении королевское… ухо! – припугнула женщин Мариза, сама не зная, как ей пришло в голову такое странное выражение. Да, ладно, пусть они себе вообразят невесть что!
Когда женщины скрылись из виду, Мариза пошла по садовой тропинке к летнему домику, обвитому побегами роз. Мариза сорвала большую белую розу и, держа ее в руке, вошла в домик и села на мраморную скамью в форме буквы S. В этом деревянном павильоне она играла при жизни отца, «домик роз» был полон волшебными воспоминаниями детства. Мариза задумалась. На сердце у нее было тяжело. Она вспоминала подленькие слова сплетниц. Неужели они правы, и все гости думают о ее браке то же самое? Она вспоминала взгляды, обращенные на Кэма, когда они вдвоем спускались по широкой лестнице. Что чувствовали эти люди? Не верили собственным глазам, были изумлены, испуганы? Испытывали сострадание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Брайенна чувствовала, что она хотела бы танцевать с Джейми; не приличия, но чувство вины сковывало ее.
– Мне очень жаль, Джейми, – сказала она грустно. – И не к чему извиняться – я благодарна за ваше приглашение. Если бы не траур, я бы с радостью танцевала с вами.
Но Джейми был огорчен, он решил, что вел себя неучтиво.
– Еще раз прошу прощения, – повторил он. Перед этой женщиной ему хотелось извиняться снова и снова, хотя он насмотрелся при дворе в Лондоне на вдов, сразу после смерти мужа заводивших богатых покровителей или сменявших любовников одного за другим. Многие, конечно, выходили опять замуж, обычно не по любви, а из необходимости устроить свою жизнь. А эта женщина, должно быть, так любила своего мужа, что в глазах ее затаилась глубокая постоянная печаль. Вряд ли она захочет снова выйти замуж…
Между тем Брайенна лукаво улыбнулась ему:
– Вы прощены, конечно, – и продолжала, небрежным движением веера показав на толпящихся в зале людей:
– Как вы считаете, что они думают о моей кузине и ее муже?
Джейми взял два бокала вина с подноса, который проносил мимо них лакей в ливрее, и передал один бокал Брайенне. Пальцы их слегка соприкоснулись на миг, и оба почувствовали словно какой-то легкий электрический разряд, искру симпатии, возникшую при этом прикосновении.
– Право, не знаю, – ответил Джейми, отпивая глоток вина. – Думаю, что большинство из них озадачены.
– Вы думаете, они удивляются тому, что моя кузина вышла замуж за Бьюкенена? – спросила Брайенна.
– Да, они удивляются, – согласился он, – и делают неверные умозаключения.
Брайенна склонила головку к плечу, глядя на собеседника. Ей нравилось, что Джейми – худой – и стройный, среднего роста, а не массивный великан, каким был Донал.
– – Ну, а вы, сами, – спросила она, – вы сделали правильные умозаключения? – Во взгляде ее блестел интерес. – Джейми почувствовал, что для нее важно, как он ответит.
– Я думаю, что это – союз чести, основанный на верности. – Он снова поднял стакан к губам. – Если только…
– Если что?..
– Если она не увидела за его внешностью, его душу.
– Но Мариза увидела! – воскликнула Брайенна.
– Вы так думаете? Я был бы этому очень рад. Но я сомневаюсь…
Брайенна покачала головкой.
– Почему вы думаете, что Мариза лишена способности к сочувствию, сопереживанию? Я видела, как она смотрит на своего мужа. В этом взгляде нет ни отвращения, ни страха.
Музыканты прекратили играть, в зале поднялось оживление, все взгляды устремились на широкую лестницу: с верхней площадки спускались рука об руку Кэм и Мариза. У подножья лестницы стояла Барбара, вдовствующая графиня Дерран; зеленые глаза ее сияли над сияющими зелеными камнями. Она надела – в честь празднества свой знаменитый изумрудный убор: ожерелье, серьги, браслеты; гребень, воткнутый в узел волос, тоже блестел изумрудами. Платье было цвета золота, – гостьи бросали на него восхищенные взгляды.
– Я прошу вас всех приветствовать графа и графиню Дерран, – сказала Барбара ясным, звучным, вовсе не старческим голосом. – Я ждала этого дня и, наконец, дожила до него. Моя внучка вернулась из изгнания, утверждена в правах наследства, и мой новый сын будет управлять поместьями. Я делала все, что могла, в отсутствие внучки, старалась вести хозяйство так, как вел его мой покойный муж, но сейчас после возвращения моей внучки и ее свадьбы я могу отдохнуть. – Часы пробили час ночи.
– Я слишком долго была в разлуке с любимой внучкой; проклинаю за это нечестивца Кромвеля, да пошлет Господь Бог в ад его гнусную душу!
– Но я отвлеклась, – продолжала Барбара, – и потому снова напомню присутствующим, что мы собрались здесь поздравить новобрачных – мою внучку Маризу Фицджеральд и ее супруга Кэмерона Алистера Бьюкенена. – Она кивнула музыкантам, и зал снова залили волны мелодий, исполняемых на виолах и спинетах. Под звуки музыки Мариза и Кэмерон начали спускаться по широкой лестнице, у подножья которой стояла старая графиня. Мариза, подойдя к бабушке, нежно поцеловала ее щеки; Кэм, к удивлению и Маризы, и самой Барбары, последовал ее примеру.
– Я прошу всех присутствующих выпить за брак лорда и леди Дерран, – Барбара сделала знак слугам налить бокалы гостей. – Выпьем за графа и графиню! – она подняла свой кубок.
– За графа и графиню! – подхватили тост гости; бокалы зазвенели, в зале поднялось оживление.
Мариза стояла рядом с бабушкой, сжимая ее руку. Следующий тост предложит в ее честь, – решила она и нежно посмотрела на старую женщину.
– Теперь я прошу вас выпить за здоровье моей любимой бабушки, Барбары Тримейн Фицджеральд, вдовствующей графини Дерран! Ее любовь и нежность, ее мужество и стойкость поддерживали меня всю жизнь. Она спасла мое состояние в годы Республики, не уступив ни пяди подлым приспешникам Кромвеля, пытавшимся его захватить. Так выпьем же за ее здоровье! – Мариза нагнулась к маленькой руке со старческими лиловыми венами и нежно поцеловала ее, прошептав: «Бабушка…»
В зале поднялись приветственные клики, многие захлопали. Барбара сияла, польщенная и довольная.
Следующий тост произнес Кэм; своим звучным голосом он предложил выпить за здоровье короля Карла и его супруги королевы Екатерины. Кэм получил известия из Лондона, что бракосочетание Короля с португальской принцессой уже состоялось.
Кэмерон подлил вина в свой кубок и оглядел зал, намереваясь подозвать Джейми и чокнуться с ним. Он увидел, что Джейми стоит недалеко от него рядом с Брайенной, и вид у него счастливый и умиротворенный. Неужели его друг увлекся молодой вдовой – ирландкой? Кэмерон оглядел Брайенну взглядом мужчины, который умеет оценить достоинства женщины. Красива, грациозна, тиха… надо думать, подойдет в жены Джейми. А уж он-то подойдет в мужья – Кэмерон, как никто, знал своего друга, ценил его прямоту, искренность, чувство ответственности. Надо будет посоветоваться об этом деле с Маризой…
Мариза…
Его жена…
Сегодня вечером она красива, как никогда… Смутно пронеслось в его мозгу видение обнаженного тела Маризы той ночью… когда она, изнемогая под его ласками, жадно стремилась отдаться ему… Когда же они станут «плотью единой»? Когда он решится на это?
А сейчас Мариза стояла рядом с ним во всем блеске праздничного наряда, и он незаметно повернул голову, чтобы наслаждаться этим зрелищем.
Ее платье из серебристого атласа бросало отсветы на ее белоснежную матовую кожу. Бриллианты и жемчуга украшали запястья и шею, и сияли даже на туфельках. На стенах большого зала были развешаны портреты ее предков, – такая женщина была бы достойна кисти Питера Лили. Да, только гений может уловить дух Красоты и запечатлеть ее.
Навсегда запечатлеть…
Длинные губы Кэма изогнулись в улыбке. Нет, не портрет Маризы кисти прославленного художника, а образ ее красоты, хранящийся в глубине его мозга, будут всю жизнь возбуждать его нежность и страсть к этой женщине… А портрет надо заказать…
Гости, осушившие свои бокалы, нетерпеливо ждали знака к началу танцев – средоточия праздничного веселья. Старая графиня бросила быстрый взгляд на внучку. Кэм, уловивший этот взгляд, тоже посмотрел на Маризу, как бы посылая ей немой призыв. По обычаю танцы должны были начинать хозяин дома с супругой, но Кэм знал, что танцевать он не может.
Кто-то должен был заменить его, и призыв был понятен не только Маризе. Джейми Кавинтон подошел к Маризе и с вежливым поклоном спросил ее:
– Вы окажете мне честь протанцевать со мной этот танец, миледи? – Мариза, не выпуская левой руки Кэма, повернула головку и спросила мужа:
– Вы разрешаете, милорд?
– Да, миледи, – ответил Кэм, чувствуя, что ее понимание и деликатность окутывают его теплой волной. Он отпустил ее руку и запечатлел на ней поцелуй.
– Как приятно прикосновение его губ! – подумала Мариза и вдруг вздрогнула, увидев в устремленном на нее взгляде голубого глаза блеск страсти. Так это правда, они оба жаждут друг друга! При всей своей неопытности Мариза поняла, какая неодолимая сила связала их.
– Благодарю вас, Кэмерон, – легким тоном сказала она и оперлась на руку Джейми; он вывел ее на середину зала, где они, как первая пара, должны были начать танец.
– Кэмерон! – Она впервые назвала его по имени. До сих пор Мариза обращалась к нему, употребляя общепринятые формы: «супруг мой» или «муж мой». Теплота, прозвучавшая в этом ласковом обращении по имени, словно расплавила душу Кэма. Собственное имя, произнесенное нежным женским голосом, прозвучало в ушах Кэма словно музыка. Еще месяц назад он посмеялся бы над самим собой, если бы подумал, что может испытать подобное чувство. А если бы это сказал ему кто-то другой? Цинический юмор Кэма испепелил бы этого глупца. Проклятье! Мариза словно пробила броню, которой он несколько лет назад защитил себя от враждебного мира. Что же будет дальше?»
Начав с Джейми танец, – это была павана, – Мариза украдкой бросила взгляд на мужа.
Джейми заметил это и лукаво улыбнулся:
– Кажется, танцы не очень вас увлекают?
– Значит, я – плохая партнерша? Извините меня! – засмеялась Мариза, отводя взгляд От мужа. Почему среди шумной толпы она не может отвлечься от мысли о нем, и все время хочет смотреть на него?
– Нет, миледи, в танцах вы – совершенство, как и во всем другом. Но почему-то мне кажется, что вы рассеяны… словно вам хотелось бы быть в другом месте? Или, может быть, с другим человеком? Ну, хотя бы с Кэмероном?
– Чепуха! – возразила она.
– А, может быть, правда? – настаивал он, вопросительно глядя на нее.
Мариза вскинула подбородок и устремила на Джейми прямой взгляд.
– Нет, – ответила она решительно.
– Мне ведь можно довериться, миледи, – очень тихо сказал он.
Музыканты начали веселый сельский танец, и Мариза с Джейми закружились в быстром ритме, лишь время от времени подавая друг другу реплики.
– Я знаю, что вам можно доверять, – сказала Мариза, улыбаясь Джейми. – И я должна поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение. Я знаю, что вы заняты в Лондоне важными делами.
– Я устал от своего дела, – признался Джейми. – В прежние времена я и Кэмерон занимались им с энтузиазмом пылкой молодости, и оно имело важную цель – восстановление династии Стюартов. Но теперь… Конечно, у короля всегда есть враги, и охранять его – дело достойное, но мой энтузиазм выветрился. А кроме того, есть достаточно охотников занять мое место – поближе к солнцу.
– Вы хотели бы изменить свою жизнь? – догадалась Мариза, почувствовавшая в признании Джейми охватившее его сознание горечи одиночества.
– Да, – ответил он. – И я знаю, чего я хочу. Мне нужна жена, которая будет делить со мной постель.
– Ну, – Мариза подняла бровь, – на это найдутся охотницы и без венчания.
– Не этого я хочу. Это и в Лондоне нетрудно.
– Так вы хотите жену, а не любовницу?
– Да.
– И имеете в виду кого-то определенного?
– Да. – Джейми решил довериться Маризе и просить ее помощи. – Леди Брайенну, вашу кузину.
Джейми изумился, когда Мариза посмотрела на него восхищенно и вовсе уж не ожидал слов:
– Да вы с ней – идеальная пара! И я уверена, что вы добьетесь ее согласия!
– Вы так думаете?
– Да. – Танец кончился, Мариза раскрыла свой веер и стала обмахиваться. – Хотя вам придется приложить для достижения этой цели немало усилий.
– Но вы не имеете возражений?
– Никаких! – воскликнула Мариза.
Джейми повел Маризу в другой конец зала, где, принимая поздравления, сидели Барбара и Кэм;
Брайенна сидела рядом с бабушкой.
Не дойдя до них, Мариза остановилась и тихо сказала Джейми:
– Можете ли вы еще некоторое время погостить у нас?
– Зачем? – Джейми удивленно изогнул бровь.
– Кэмерону хорошо, когда рядом с ним старый друг, – серьезно сказала Мариза, но вдруг в ее зеленых глазах блеснула веселая искра. – Кроме того, не из Лондона же вы будете ухаживать за моей кузиной.
– В ваших лукавых выводах есть логика, миледи, – с улыбкой согласился Джейми. Да, так будет лучше всего, – подумал он. Он сам будет охранять Кэма и Маризу, а его агенты в Лондоне продолжат расследование о нападении на карету и будут доставлять ему донесения.
У Джейми и сейчас сердце сжималось от ужаса при мысли, какой опасности подвергались женщины… хотя Кэм рассказывал, что его жена вела себя исключительно смело.
– Я сообщу Бриджу, своему слуге, чтобы он прислал мне вещи из Лондона; – той одежды, что я взял с собой, не хватит, если я задержусь!
– Мы пошлем ваше письмо с каретой, и слуга привезет вещи, – заявила Мариза.
– Теперь, – сказала она оживленно, – пойдемте к Кэмерону и Брайенне!
ГЛАВА 17
Маризе захотелось выскользнуть в сад и немного отдохнуть от музыки, шума и сутолоки бала. Но больше всего устала она от неискренних комплиментов и поздравлений, содержавших намеки на то, что король странным образом выбрал ей жениха. Переполнил чашу один случайно услышанный разговор.
Мариза шла через холл и была уже почти у выхода в сад, когда услышала за приоткрытой дверью библиотеки женский голос:
– Если этот брак – знак королевской милости, то лучше уж не быть в милости у короля. Вообрази такую физиономию в своей постели, милочка, – в обморок упадешь!
Другой голос, тоже женский, произнес в ответ слова, от которых на щеках Маризы запылал гневный румянец:
– Ну, графиня потушит свечи, только и всего. И получит в постели полное удовольствие – лица его не увидит, а палочка у него, может быть, подлиннее чем у любого другого. Говорят, всякий физический изъян у человека возмещается высоким развитием какого-нибудь качества.
Из-за двери донеслось подленькое хихиканье. Мариза толкнула дверь и, выпрямив спину и сжав в кулачки руки, вошла в библиотеку.
– Да как вы смеете!
Обе женщины встали с софы; застигнутые врасплох, они покраснели, но быстро оправились. Младшая, веселая толстушка, сказала легким тоном:
– Так мы только то и повторили, о чем все гости шепчутся!
– Это ваше извинение? – гневно вскричала Мариза.
– Извинения вам в вашей беде не помогут, а сочувствие можем выразить! – процедила вторая женщина, высокая, с широким полным лицом.
– В вашем сочувствии я не нуждаюсь, – сдерживая себя, холодно сказала Мариза. – Покиньте мой дом немедленно!
– Вы не в состоянии изменить мнение других людей! – настаивала высокая женщина.
– Ах ты, шлюха с коровьей мордой! – не удержалась Мариза. – Ты думаешь, твое мнение для меня что-то значит?
– Сразу видно, в каком обществе вы расцвели пышным цветом! С таким языком вы будете имет успех не при дворе, а на рынке среди грязных торговок. Думаю, под стать вам и ваша ирландская сестрица, хоть она и корчит из себя недотрогу. Проклятая папистка, католичка. Считает себя выше богобоязненных порядочных женщин!
– Ах ты сладкоречивая лицемерка! – Мариза чеканила каждое слово. – Да ты ни Бога, ни черта не боишься. Убирайтесь же обе отсюда, пока я вас перед всеми гостями на позор не выставила!
– Рано еще судить, как обернется ваш брак, – медовым голосом продолжала женщина, вырывая руку у второй, которая испуганно тянула ее к дверям. Она не хотела уйти, пока не нанесет последний обдуманный удар: – Общеизвестно, что у женщин рода Фицджеральдов кровь горяча, в этом роду полно шлюх. Может быть, нам придется изливать горячее сочувствие на вашего злополучного супруга.
– Ровена, – вскричала вторая женщина, – да уймись же ради Бога!
– Лучше быть красивой первоклассной шлюхой, чем такой, которую нанимают за пенни, потому что большего она не стоит. Да иной мужчина и близко к тебе не подойдет, хоть ты ему заплатила бы за это! И остерегитесь! – предупредила Мариза, выставляя сплетниц за дверь. – Если узнаю, что вы по-прежнему даете волю своим злым языкам, то вам худо придется. В моем распоряжении королевское… ухо! – припугнула женщин Мариза, сама не зная, как ей пришло в голову такое странное выражение. Да, ладно, пусть они себе вообразят невесть что!
Когда женщины скрылись из виду, Мариза пошла по садовой тропинке к летнему домику, обвитому побегами роз. Мариза сорвала большую белую розу и, держа ее в руке, вошла в домик и села на мраморную скамью в форме буквы S. В этом деревянном павильоне она играла при жизни отца, «домик роз» был полон волшебными воспоминаниями детства. Мариза задумалась. На сердце у нее было тяжело. Она вспоминала подленькие слова сплетниц. Неужели они правы, и все гости думают о ее браке то же самое? Она вспоминала взгляды, обращенные на Кэма, когда они вдвоем спускались по широкой лестнице. Что чувствовали эти люди? Не верили собственным глазам, были изумлены, испуганы? Испытывали сострадание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30