Этот мужчина хотел ее, ее одну. Даже при свете дня она не испытывала бы стыда, находясь рядом с ним. Она даже чувствовала себя обманутой, потому что ночью не могла увидеть того обожания, которым она была уверена, светились его глаза!
Пирс правда ее любил!
Желая ответить ему тем же, дотронуться до его кожи, обладать им также, как и он ею, Джорджи торопливо расстегнула ему рубашку и ремень.
Он стоял не шевелясь, боясь вздохнуть, когда она стала расстегивать пуговицы у него на брюках. Потом он крепко сжал плечи девушки, и она не сомневалась, что Пирс охвачен тем же безудержным сумасшедшим желанием, что и она сама.
Джорджи стащила с него рубашку и отшвырнула в сторону, затем прижалась влажным телом к его мускулистой груди, потерлась о нее щекой и нащупала плоский сосок. Ею овладело неудержимое желание дотронуться языком до этого маленького кусочка его плоти.
У Пирса перехватило дыхание. Он взял девушку на руки и понес на кровать.
Джорджи думала, что он ляжет рядом с ней, но вместо этого она услышала глухой стук сбрасываемых туфель. Затем она услышала, как Пирс снимает брюки. Она тоже сбросила чулки и туфельки и легла в постель.
Кровать прогнулась под тяжестью Пирса. Она потянулась к нему, и он ответил всем телом, закрывшим Джорджи. Девушка чувствовала каждый кусочек напряженного мускулистого тела и ту его таинственную часть, которая, как она инстинктивно чувствовала, удовлетворит ее желание. Желание, о котором она раньше и не подозревала — до этой прекрасной ночи, когда она узнает, что значит быть настоящей женщиной… его женщиной.
Повернувшись на бок, Пирс гладил ее нежный живот, потом выше… выше.
— Мой прекрасный Жаворонок, ты гораздо совершеннее, чем я мог себе представить… Само совершенство.
Джорджи почувствовала у себя на груди дыхание этих торопливых нежных слов. Пирс опустился на ее грудь и стал покрывать ее поцелуями, потом взял в рот нежный розовый сосок.
Как будто молния пронзила тело Джорджи, зажигая в его глубинах пожар, погасить который мог только ОН! Она схватила Пирса за руки, а ее влажное тело медленно таяло изнутри. Джорджи не знала, как долго она сможет вынести пожиравшую ее страсть и не закричать.
Пирс провел рукой по животу девушки, потом опустился ниже, туда, где находился трепещущий водоворот желания.
Он почувствовал, как девушка изогнулась под его рукой, ее вздох перешел в стон, предвещающий наслаждение — это был призыв, от которого кровь отхлынула вниз и то, что Пирс ощутил в следующее мгновение было очень похоже на боль. Он изо всех сил старался не торопиться, подготовить тело девушки к тому, чтобы оно приняло его без боли. Но тут она прижалась бедром к его пульсирующему мужскому естеству, заставляя его забыть обо всем.
Пирс лег сверху и стал целовать губы девушки, стараясь не проникнуть слишком глубоко, затем он опустился ниже и глубже вошел в ее влажную трепещущую плоть, сомкнувшуюся вокруг него.
Джорджи чуть подалась вперед, чтобы почувствовать его всего, соблазняя Пирса отбросить осторожность и взять ее всю, как просило ее тело. Но для него желание сделать первые моменты их близости как можно менее болезненными было сейчас важнее бушевавшей в нем страсти. Не обращая внимания на нетерпение девушки, на ее жадные поцелуи и зовущие бедра, он опускался очень медленно, пока не почувствовал, что сейчас нужно приласкать и успокоить ее. Пирс перебирал пальцами ее волосы и нежно поцеловал полуоткрытые губы, в последний раз перед тем, как взять ее девственность.
Джорджи вскрикнула, ее тело вдруг застыло. Пирс уткнулся лицом в ее волосы, стремясь взять себе хоть частицу ее боли. Он целовал лицо Джорджи, губы, нос, ресницы, чувствуя жаркое прерывистое дыхание девушки.
— Прости меня и не бойся. Боли больше не будет. Только наслаждение. До конца нашей жизни.
Девушка успокоилась, ее руки вновь стали ласкать тело Пирса с нарастающей страстью. Она прикоснулась языком к нежной ямочке у основания шеи. Это возбудило Пирса еще больше.
Он снова вошел в нее, бережно и нежно, насколько это позволяло его напряженное тело. Пирс сдерживал себя с трудом и не знал, сколько еще это может продолжаться.
Он был очень удивлен, когда Джорджи снова прильнула к нему. Оставив всякую осторожность, он полностью отдался своей страсти пока не наполнил ею трепещущее тело девушки.
Джорджи тихо вскрикнула, и ее тело обмякло. И только руки продолжали ласкать и любить его тело.
— О, Боже, — вздохнула девушка, после долгого молчания.
Пирс почувствовал на щеке ее тихое дыхание. Ему хотелось сжать в объятиях своего милого речного Жаворонка, но Пирс знал, что тогда он снова захочет ее любви. Сегодня больше нельзя было ее волновать.
С неохотой он оставил ее, чтобы тут же пожалеть об этом.
— О, Боже, — сказала Джорджи, теперь чуть громче. Повернувшись к ней, Пирс уткнулся в густые волнистые волосы, которые с этой ночи всегда будут напоминать ему тонкий аромат роз… и эти драгоценные мгновения. Он дышал глубоко, пока почти не успокоился и не забыл на время о своем желании.
— Спасибо тебе, — донесся до него дрожащий голос девушки, — я так тебе благодарна.
— Что? — его охватила радость. Пирс усмехнулся и притянул девушку к себе, ее локоны упали ему на лицо.
— В любое время, моя любовь, когда только захочешь.
Пирс проснулся от настойчивого стука в дверь. Кто бы это мог быть среди ночи? Он хотел было громко спросить, но чья-то рука закрыла ему рот. Чья? И тут он вспомнил. Лак Эллен.
Глава 7
Джорджи затаила дыхание. Сон как рукой сняло, когда отец постучал в дверь еще раз их условным стуком. Она с ужасом ждала, что сейчас щелкнет дверной замок. Сердце ее колотилось от ужасной мысли, что ее застанут в постели с мужчиной.
— Господи, ну пожалуйста, — только бы папа сюда не вошел, — молила про себя Джорджи.
Она почувствовала, как Пирс дотронулся до руки, которой она закрывала ему рот. Но, слава Богу, он вел себя тихо.
Эти минуты показались Джорджи вечностью. Затем она услышала звук медленно удаляющихся шагов. Отец ушел. У девушки вырвался вздох облегчения. На какое-то время она была спасена.
— Вставай, — прошипела она и толкнула того, кто лежал рядом, — ты должен уйти отсюда, прежде чем вернется папа.
Но вместо того, чтобы послушаться, Пирс повернулся к Джорджи и погладил ее разметавшиеся по плечам волосы.
— Не волнуйся. Он, наверное, ушел спать.
— Нет, не ушел, — сказала она свистящим шепотом, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно более весомо, — я бы услышала, как он хлопает дверью. Он бродит где-то рядом и скоро вернется. Уж я-то знаю. На сей раз она пихнула Пирса ногой, стараясь вытолкать его с кровати.
— Ну, хорошо, — он сел на кровати и спустил ноги на пол, — но в следущий раз…
— В следующий раз? Ты спятил? Я больше не могу так рисковать. Папа… Одевайся и уходи. Сейчас же.
— Я должен зажечь лампу, чтобы найти одежду.
— Нельзя. Он увидит свет.
— Но я не могу…
— Можешь! — Джорджи толкнула его в спину, и наконец Пирс встал на ноги.
Она наблюдала, как он сделал в темноте несколько медленных шагов, а потом остановился.
— Если я закрою дверь на задвижку, то смогу уйти на рассвете, когда никто не заметит.
— Еще чего?!
Этот человек просто не понимал всей серьезности создавшегося положения.
— После праздника утром все будут спать допоздна, — продолжал Пирс. — А я буду очень осторожен. Никто меня не увидит.
Джорджи заскрипела зубами, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Она встала на колени и прикрылась одеялом, хотя прекрасно понимала, что он может увидеть лишь ее силуэт.
— Если ты не сделаешь, как я говорю, я закричу так, что слетит крыша.
— Ну, хорошо, — пробормотал Пирс.
Она слышала, но не видела, как он, натыкаясь на мебель, рылся в ворохе ее нижних юбок, брошенных на полу. Нет, это никогда не кончится! Прикрываясь одеялом, она соскочила с кровати.
— Вот, — сказала Джорджи, зацепившись ногой за какой-то кусок ткани, — это, кажется, твоя рубашка.
Она наклонилась, чтобы поднять ее, а когда поднималась, то ударилась головой о подбородок Пирса. Она вскрикнула:
— Ты ушиблась?
Джорджи почувствовала, как ее окутывает пьянящий мускусный запах, пробуждая тысячи воспоминаний, связанных с этой ночью. Она быстро вырвалась из объятий Пирса. Одной рукой Джорджи удерживала одеяло, а другой швырнула ему рубашку.
— Одень ее. Тебе надо торопиться.
Джорджи повернулась. Она слышала, как Пирс, посмеиваясь, пытался отыскать в потемках свою одежду.
— Ты надел рубашку?
— Я еще никак ее не застегну.
— Незачем застегивать. Вот твои брюки, — она сунула их Пирсу в руку.
Он снова засмеялся, казалось, он думал о чем-то очень смешном, чего Джорджи не знала. Девушка швырнула ему носки и туфли.
— А ты не думаешь, что людям покажется весьма странным, если я отправлюсь в свою каюту полураздетым. Особенно, если по дороге с меня свалятся брюки.
— Да, это очень серьезно, — она потянула Пирса за руку и усадила на кровать. — Если папа что-нибудь узнает, я не знаю, что делать. Я просто умру, я не шучу.
— Любимая, ты придаешь этому слишком большое значение. Как только я с ним поговорю, я уверен, он…
— Нет, не смей! Если он догадается, что мы могли… — Джорджи отскочила в сторону, наклонилась и стала быстро гладить руками по полу в поисках жилета Пирса.
— Но, Лак, я думал…
— Где твой жилет?
— Его здесь нет. Я оставил его в лесу вместе с корзинкой для пикника. — Он поднялся и схватил ее за руку. — Лак, милая, тебе нечего стыдиться. Успокойся.
Лак Эллен отпрянула в сторону.
— Убери руки! Не смей меня трогать! За сегодняшнюю ночь ты уже успел сделать более, чем достаточно.
Прежде, чем он успел снова схватить ее, девушка подбежала к двери и распахнула ее настежь. С улицы струился тусклый свет.
— Я не могу тебя оставить в таком состоянии. Пожалуйста, поверь мне, все будет хорошо. Я хочу на тебе жениться.
— Убирайся!
Пирс подошел ближе. Девушка поплотнее обмоталась одеялом. Улыбаясь, Пирс взял ее за подбородок.
— Я вернусь утром.
— Нет, не смей. Папа… меня здесь не будет.
— Куда же ты денешься, — он поцеловал Джорджи.
Ах, эти губы, которые так многому ее научили и открыли неведомые до сих пор чувства! Боже мой! У девушки не было сил сопротивляться, ей ничего не оставалось, как ответить на поцелуй. Она снова слилась с ним в одно целое. Предательские руки не слушались голоса рассудка и обняли Пирса за шею, притянули к себе, полуоткрытые губы вновь стремились получить уже испытанное наслаждение. Пирс обнимал девушку, и сейчас это было самым главным. Все вокруг перестало существовать.
С нижней палубы донесся смех и хлопнула дверь. Это мгновенно привело Джорджи в чувство. Она отпрянула назад и наткнулась на дверной косяк. В слабом свете звезд она увидела, что Пирс больше не смотрит на ее лицо. У него перехватило дыхание, когда он перевел взгляд на обнаженное тело девушки.
О, Боже! Она совсем забыла про одеяло, и оно упало на пол. Потеряв дар речи, Джорджи прижала руки к груди.
Мгновение спустя, Пирс поднял одеяло и укрыл ее, а затем осторожно втолкнул назад в каюту.
— Ты как прекрасный сон, моя любовь. — Не говоря ни слова, она протянула руку к двери, чтобы закрыть ее.
Он остановил девушку:
— Прежде, чем уйти я должен сказать тебе еще кое-что.
Сама того не желая, Джорджи посмотрела Пирсу в глаза, такие сияющие в предрассветных сумерках.
— Что?
— Ты еще прекраснее, чем я мог себе представить, еще совершеннее.
Глядя на исчезающего в темноте Пирса, Джорджи крепче сжала одеяло в отчаянном стремлении заполнить хоть чем-нибудь внезапно ставшие свободными руки.
«Настоящее сокровище», — думал Пирс, спускаясь на верхнюю палубу и застегивая на ходу пуговицы.
Девушка была подобно бесценному бриллианту с множеством граней, каждая из которых сверкала и играла удивительно и неповторимо. Ему даже понравилось, как его вышвырнули из каюты. Эдакая примерная доченька своего папочки.
Здесь, в далеком Орегоне, больше не будет унижений и незаслуженных обвинений. На сей раз он может просить руки самой блистательной из красавиц.
Дойдя до последней ступеньки, Пирс повернул в коридор и направился к себе в каюту.
— Эй, погодите! — раздался у него за спиной окрик, отдавшийся эхом по тускло освещенному салуну и по всей лестнице. Пирс оглянулся и увидел чью-то фигуру, стоявшую в широком дверном проеме. Это был пожилой человек в капитанской фуражке.
Отец Лак Эллен.
Наверное, он видел, как Пирс выходил из каюты девушки. Пирса охватило непреодолимое желание удрать ил и, по крайней мере, убедиться, что у него застегнуты все пуговицы. Но вместо этого он направился к капитану Пэкингу, испытывая при этом примерно те же чувства, что и осужденный, которого ведут на гильотину.
— Вы ко мне обращаетесь?
— Это вы тот самый Кингстон?
Слова капитана, произнесенные с южным акцентом, звучали как вызов. Он поджидал Пирса, прислонившись к дверному проему и скрестив руки на груди.
Несомненно, капитану все было о нем известно — тайна его рождения, смешанное происхождение. Пирс остановился в нескольких шагах от Пэкинга.
— Да, слушаю вас, — сказал Пирс, безнадежно вздохнув и чувствуя свое поражение.
— Так это вы прикарманили денежки всех здешних жителей? Теперь то вы, наверное, очень богаты, а?
Этот вопрос совершенно сбил Пирса с толку.
— Я… н-н да, мои дела идут хорошо.
— Я раньше не замечал, чтобы вы играли в карты. Это просто нечестно с вашей стороны. Вы увиливаете и не желаете дать людям шанс отыграться и вернуть хоть часть их денег.
Голос капитана был хриплым, и от него за версту пахло виски. Его темные глаза налились кровью.
— Мне жаль, если я кого-то обидел. Ну, как вы должно быть знаете, у меня совсем другие планы.
Пэкинг удивленно поднял брови. Он вел себя так, как будто никогда в жизни не видел Пирса и свою дочь вместе.
— Вы разве не были на скачках? — спросил Пирс.
— Я был при исполнении обязанностей и вынужден был их пропустить. Однако, если вы и впрямь раскаиваетесь, что вели себя не как джентльмен, я вам сейчас могу дать возможность это исправить.
Отец Лак абсолютно ничего не подозревал. Пирс с неподдельной теплотой и искренностью улыбнулся капитану.
— Уж, поверьте мне, я совсем не хочу, чтобы вы считали меня не джентльменом. Только скажите, что я должен сделать, чтобы искупить свою вину и оправдаться в ваших глазах?
Джорджи проснулась с восьмым ударом колокола, лениво потянулась, все ее обнаженное тело испытывало удивительное наслаждение и полную удовлетворенность. Вспомнив, почему она в первый раз за всю жизнь проснулась обнаженной, Джорджи радостно улыбнулась. Она понимала, что должна чувствовать себя ужасно, испытывать хоть намек на раскаяние, но это было выше ее сил.
Никогда ей не было так хорошо. Уткнувшись в по-цушку, Джорджи повернулась на бок, страстно желая, чтобы на месте подушки оказался Пирс!
Она попыталась мысленно заглянуть ему в лицо, но вместо этого обнаружила груду нижних юбок, сваленную в нескольких шагах от кровати, а также сброшенное хлатье.
Боже мой, да она просто бесстыдница. Даже помога-та ему раздеваться. И все же, все его поведение доказывало, что он ее любит. Она просто в этом не сомневалась. Ведь он просил Джорджи выйти за него замуж. Ей нe следовало сразу же соглашаться. Джорджи чувствовала, что умрет, если потеряет Пирса, так она его любит.
Сознание того, что она любит и любима, звучало t ней подобно песне.
— Я выйду за него. — Джорджи потерлась щекой i прохладную подушку, представляя, что это плечо Пирса. Она погладила подушку.
— Его лицо, губы, поцелуи, — сердце Джорджи так и подпрыгивало, возбуждение передалось по всему телу, когда девушка вспомнила, как он ласкал ее лицо, вкушая каждый дюйм ее тела. Ее губы… Джорджи дотронулась пальцами до припухшего рта… Так или иначе, сегодня ночью Пирс должен быть в ее постели, и не только сегодня, а каждую ночь.
— Но как это сделать? — Джорджи сидела на кровати, прижимая к груди подушку. — Как провести его в каюту, чтобы не заметил папа?
Девушка хихикнула, представив вдруг, как они с Пирсом воровато крадутся по темным коридорам, держась за руки и украдкой целуясь между упаковочных ящиков и тюков.
Однако, ее веселье испарилось, когда она подумала о самом главном. Как заставить отца не выдавать Пирсу ее секрет, и что нужно предпринять, чтобы не привести в полное изумление весь экипаж, когда этим утром она предстанет перед всеми в образе Лак.
Понимая, насколько безотлагательным было решение этой проблемы, Джорджи начала действовать.
Она соскочила с кровати. Перепрыгнув через кипу нижних юбок, она опустилась на колени рядом с сундуком и откинула крышку. Девушка рылась в сундуке, отбрасывая в сторону рабочую одежду Джорджи-юнги. Просто нужно найти и надеть одно из преданных забвению повседневных платьев, уложить волосы по моде, насколько это было возможно, и пойти в рулевую рубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31