Оказывается, Диана не хочет оставаться здесь дольше. Боюсь, что за это время я не смогу найти ей жениха: она язвительная, как ты заметил, очень гордая, а самое главное — ей здесь совершенно не нравится. — Люция посмотрела на своего собеседника так, как могла смотреть только она. — Потом явился ты и повел себя очень глупо. Ты меня расстроил, Лайонел. Я рассчитывала на твою помощь, надеялась, что ты примешь в ней участие и поможешь ей, воспользовавшись своими связями.— У нее дурные манеры.— Ты сам провоцировал ее на резкость!— Она уродина.— Глупец! У нее удивительные светлые волосы! А ее высокие скулы?! Она как две капли воды похожа на свою маму, которую, как мне говорили, считали красавицей. А что касается ее туалетов, то все уже куплено. Платье, в котором она будет вечером, прелестное и модное.— А что, в Вест-Индии не хватает джентльменов, Люция? Здесь она явно не ко двору. Вы же не думаете всерьез, что она здесь выйдет замуж?— Ее ожидает большое наследство, — сказала Люция.— Прекрасно! — язвительно отозвался Лайонел. — После этого известия вас начнут осаждать охотники за приданым и мошенники. — Он тихонько выругался про себя. Зная, что Люция не выпустит его, он поднял вверх руки. — Сдаюсь. Я буду сопровождать вас сегодня на бал к леди Беллермейн. Я познакомлю моих друзей с малюткой Дианой. Но, Люция, если она и с ними будет такой же сварливой, можете оставить всякую надежду…— Сварливой?! Вы невыносимы! Лайонел улыбнулся.— Вы принесли соли? — обратился он к вошедшей Диане.— Конечно! Возьмите, тетушка.— Так быстро? Вы, наверное, неслись по лестнице сломя голову, задрав юбки.— Спасибо, дорогая, — сказала Люция и спрятала флакон под носовым платком. — Лайонел не имел в виду тебя, когда говорил о сварливости, Диана. Он просто делал сравнения…— Вот как!— В вашей речи нет мягкости, а вы сами не отличаетесь девичьей скромностью, — заявил Лайонел. — Если вы хотите оставаться здесь, в Лондоне, то вам нужно сдерживать язычок и не афишировать свою невоспитанность.Люция подняла глаза к небу. Ей очень хотелось поколотить их обоих, но в данный момент их пикировка казалась ей куда занятнее, чем герои готического романа. Постоянные обмороки могут порой раздражать.— Я прекрасно воспитана! Я — Диана Саварол с острова Саварол, и никто не запретит мне высказывать свое мнение, а делаю это я, как воспитанная дама, что может подтвердить любой.— Осмелюсь заметить, что остров Саварол — такое же важное и цивилизованное место, как любое деревенское захолустье! — вырвалось у Лайонела.Диана продолжала разглядывать его, но внутри у нее закипала злость, она сильно раскраснелась. Что он себе позволяет? Люция была права: он просто провоцирует девушку на резкости. Нельзя так себя вести, это не по-джентльменски. Два месяца назад колючая гордость этой девушки удивила и рассмешила бы его, но теперь ему хотелось перекинуть ее через колено и отшлепать. Он кашлянул и через силу проговорил:— Примите мои извинения, мисс Саварол. Я уверен, что у вас много достоинств… Тетушка, если я больше не нужен, то до встречи сегодня вечером.— Я не только на бал, даже в музей не пошла бы с вами!— О каком музее ты говоришь, девочка моя? Лайонел безразлично посмотрел на Диану.— Я не приглашал вас, мисс Саварол, хотя мысль о лондонском Тауэре кажется интересной. Увидимся вечером, леди.Он откланялся, радуясь, что не он будет выслушивать гневную тираду Люции, а эта мерзкая, язвительная девчонка — самодовольная и желтолицая.— Милорд! — прямой и мрачно-торжественный Дидье протянул Лайонелу трость и перчатки.Лайонел насмешливо поглядел на дворецкого:— К несчастью, я еще вернусь, Дидье.Ему показалось, что из гостиной доносятся визгливые голоса. Не мешкая, он покинул дом. Направляясь на Пиккадилли, он вспомнил замечание Дианы и решил про себя: «Вовсе я не выгляжу бледным и больным».Он пришел расслабиться в боксерский салун «Джентльмен Джексон». «Я вовсе не больной», — думал Лайонел, глядя на Джимми Крокена, лежащего у его ног с разбитым носом. Глава 2 Приходится грести тем веслом, что досталось. Английская пословица В большом зеркале Диана разглядывала свое отражение, рассматривая выпирающую из платья грудь.Она рассмеялась, потом вздохнула, наблюдая при этом за пышной грудью: останется ли она там, где ей положено быть? К удивлению, все было в порядке, по крайней мере пока, заметила она про себя. На балу вечером нужно воздерживаться от слишком резких или эмоциональных жестов. Девушка попробовала немного ссутулить плечи, стараясь сократить объем груди, но это ей не понравилось. Что ж, с этим ничего не поделаешь, решила она.В эту минуту в комнату вошла с невозмутимым видом Грамбер.— Очень мило, мисс.— Спасибо, Грамбер. Что это у вас?— Рисовая пудра. Леди Крэнстон высказала пожелание, чтобы цвет вашего лица не отличался от шеи и плеч.Диана собралась было отказаться и дать волю своему гневу, но вдруг заметила, что ее загорелое лицо действительно сильно выделяется на фоне белых плеч и груди.Желтолицая, как же!— Хорошо, Грамбер, напудрите мне лицо.Когда с пудрой было покончено, Диана поблагодарила Грамбер и спустилась вниз. Одетая в пурпурный наряд Люция ждала ее в гостиной.— Ты прелестна, Диана, просто чудо! Господи! — Люция подошла поближе. — А это что такое?! Ты бледна, как мертвец!Диана слегка коснулась щеки. Кончики пальцев стали белыми как снег. Девушка представляла себе снег именно таким, хотя не видела его ни разу в жизни.Люция начала стряхивать пудру с лица девушки, приказав ей при этом закрыть глаза. Поднялось белое облачко из пудры.— Ну вот, так лучше. Мне нравится, когда твои волосы лежат на плечах крупными локонами. Очень мило! Тугая завивка, которую сейчас делают все барышни, напоминает мне чересчур кудрявых пуделей. — Люция хотела добавить, что эти густые светлые пряди похожи на ее собственные волосы в молодости, но не стала, так как боялась пробудить в Диане тщеславие. — А теперь, дорогая моя, у меня для тебя есть кое-что… — Люция достала из черной бархатной шкатулки нитку жемчуга, застегнула ее на шее Дианы и подала девушке пару серег.Диана беспомощно посмотрела на них.— Они прелестны, тетушка, но у меня не проколоты уши. Люция на мгновение нахмурилась, затем быстро сказала:— Завтра мы это исправим. А колье тебе очень идет! Где же Лайонел?— Колье великолепно, тетушка, спасибо! Не знаю только, стоит ли мне прокалывать уши?— .Глупости, это же просто укол, и все. Не будь трусихой. Я сделаю это сама.Диана не была уверена, что ей от этого будет легче, но в ответ ничего не сказала. Она подошла к зеркалу, висевшему над камином, и посмотрела на колье. Оно действительно было прелестно. Затем она посмотрела на грудь и смутилась.Последние четыре года Диана носила платья с глухим воротом, закрывающие грудь, стесняясь взглядов мужчин. Она попробовала натянуть голубой шелк повыше.— Не глупи, Диана! Вскоре ты увидишь, что это модно и весьма скромно, — проговорила Люция.— Моя грудь выскочит из платья, тетя, я в этом уверена. На этом платье такой глубокий вырез, что вряд ли можно назвать его скромным.— Глупости! А вот, наконец, и Лайонел.Лайонел, слышавший последнюю часть разговора, пристально посмотрел на пышную грудь Дианы.— Ничего у вас не выпадет, мисс Саварол. А если такое случится, я немедленно вас прикрою.— Да? И чем же?— Тем, что в тот момент будет при мне. — Он поднял руки и показал ей свои пальцы.— Лайонел!— Простите, Люция. Вы обе выглядите просто замечательно. Боже мой… а что это у вас на лице? — обратился он к Диане.— Рисовая пудра, — ответила она. — Чтобы лицо не было темнее остального.— Большую часть я уже стерла, Лайонел. Ты считаешь, что и сейчас слишком много пудры?— А кого интересует его мнение?.. — Диана вдруг замолчала и опустила глаза.— Прекрасная игра, — сказал Лайонел. — Я, разумеется, понимаю, что эта девическая скромность — наигранная, но для всех остальных она сойдет за подлинную.— Вы не о том говорите! — ответила она, сверкнув глазами. — Я… не… я не умею танцевать.Лайонел застонал.— Мне кажется, вы говорили, что вы не из захолустья?— О захолустье говорили вы. Меня никогда не интересовали танцы. Кроме того, — прибавила она в порыве откровенности, — рядом не было никого, кто мог бы меня научить.— Ну-ну, успокойся, — проговорила Люция. — Лайонел, который час?— Чуть больше восьми.— Значит, время есть. Дидье!— Да, миледи, — тотчас отозвался Дидье.— Немедленно в музыкальную комнату. Лорд Сент-Левен обучит мисс Саварол нескольким фигурам вальса.— Почему именно вальс, Люция? Ей потребуется разрешение дам-патронесс танцевать вальс.— Салли даст ей разрешение, вот увидишь, — сказала Люция. — Кроме того, сельским танцам и котильону за полчаса не выучишься. Слава Богу, что вальс, наконец, принят в свете.Они перешли в маленькую музыкальную комнату. Дидье уже сел за фортепьяно и играл гаммы. У него был не менее величественный вид, чем у Бетховена с его львиной гривой.Люция села в удобное кресло с подлокотниками и махнула молодым людям рукой.— Что ж, мисс Саварол, начнем? — с легким поклоном спросил Лайонел.— Что начнем? Я не знаю, что делать.— Сначала подойдите поближе и притворитесь, что вам нравится, когда я вас обнимаю. Затем слушайте мелодию, которую наигрывает Дидье. Потом начинайте считать: раз-два-три, раз-два-три, делая акцент на первой цифре, и следуйте за мной.Лайонел держался от нее на уважительном расстоянии. Она оказалась выше, чем он предполагал. Он вспомнил, что ему никогда не нравились высокие, пышногрудые женщины. Шарлотта была миниатюрной, едва достававшей ему до плеча, и хрупкой, с шоколадно-коричневыми глазами, а не серо-зелеными, как у этой. Потешный цвет! Такое впечатление, что природа не решила окончательно, какого им быть цвета. Лайонел резко одернул себя. Если честно, то теперь ему не нравятся никакие женщины. Он считал вслух и вел Диану в танце. Через несколько минут он с недовольством подумал, что девушка — прирожденная танцовщица.— Вот так, не спотыкайтесь и не наступайте мне на ноги. О-ох!— Простите, — сказала Диана и посмотрела на свои ноги. В этот момент граф начал кружить ее, она сбилась с такта и упала на него. Он ощутил дразнящий прилив желания и быстро отстранился. Что касается Дианы, то она из-за собственной неуклюжести ничего не заметила.— Повнимательнее! — резко заметил он. (Эта грудь, черт ее побери, может с ума свести!)По ее глазам было видно, что она обиделась.— У вас прекрасно получается. Только не забывайте считать, про себя, конечно. Когда вы получите разрешение вальсировать, за мной два первых тура, а дальше предоставляю вам возможность распоряжаться собой по своему усмотрению.— Как это мило, милорд!— Согласен с вами.Дидье сыграл еще три вальса, и под конец третьего Диане уже удавалось иногда посмотреть на Лайонела.— Когда научитесь, вы сможете беседовать со своим партнером во время танца, как принято.— Странно быть так близко к мужчине, — сказала она скорее себе, чем ему.— Близко?! Да вы же на расстоянии целого фута от меня!— Если учесть, что вы — лев Имя Лайонел — производное от английского lion — Здесь и далее примеч. пер.

, то фута явно недостаточно для безопасности.Он усмехнулся.— Это комплимент?— Просто наблюдение. Я считаю, что это расстояние неприлично, даже отец никогда не держал меня так!— Мужчины — это всего лишь мужчины, мисс Саварол. Вы к этому быстро привыкнете. Просто позвольте партнеру вести вас: перестаньте толкаться и смиритесь с тем, что мужчины сильнее, больше и, по всей видимости, умнее вас.Диана с силой наступила ему на ногу. Он вскрикнул. В ответ Диана язвительно усмехнулась.— Будьте честны и прибавьте теперь, что мужчины медлительнее и неповоротливее нас, что вопят, как младенцы, от легкой боли.— Мы, по крайней мере, прикрываем наши прелести, а не выставляем их напоказ для привлечения к себе внимания. И не надо наступать мне на ноги, иначе я отвечу вам тем же.— Я не знала, что джентльмены так вспыльчивы.— Отлично! Вы произнесли несколько длинных фраз и не сбились с такта. Ну, разве я не прекрасный учитель?!— Вы, милорд, не лев, а наглая крыса!— Разве крысы бывают не наглые? Значит, я ничем не хуже других… — Дидье доиграл вальс до конца. — Я думаю, сойдет, мисс Саварол. — Он выпустил ее, сделал ей насмешливый поклон и повернулся к Люции: — Что вы скажете?— Очень хорошо, — ответила Люция. — Вы прекрасно смотритесь вдвоем, дети мои.Они ответили ей недовольными взглядами, на которые старушка никак не отреагировала. Люция встала и оправила свой туалет.— Не пора ли нам?— Давно пора. Эта крошка прикроет чем-нибудь плечи?— Конечно, у нее есть шаль в тон платью. Где она, Диана?— Не знаю.Люция вздохнула.— Дидье, попросите, пожалуйста, Грамбер принести шаль.— Да, миледи.— Вы прекрасно играете, Дидье, — похвалил дворецкого Лайонел.— Благодарю вас, милорд. Смею вас заверить, я очень старался, — с этими словами он покинул комнату.Лайонел обратился к Диане:— Вы слишком сильно надушились. От вас пахнет, как от хористки.— А чем пахнет от хористок? И кто такие хористки?— Лайонел, дорогой мой, будь любезен, не распускай язык. С трудом сохраняя безразличие, Лайонел пожал плечами.— Мне-то все равно, но вы чувствуете, как от нее пахнет? Просто убийственно.— Подойди, Диана.— Такое впечатление, что она искупалась в духах, — добавил Лайонел.Диана нерешительно подошла к тете и позволила себя понюхать.— Запах действительно чуть сильнее, чем нужно, — наконец заключила Люция. — Но на свежем вечернем воздухе, пока мы будем ехать к леди Беллермейн, он немного выдохнется.— У вас есть еще какие-нибудь замечания, милорд? — спросила Диана.Он посмотрел на ее грудь и усмехнулся.— Я просто отметил очевидные недостатки — ваше перепудренное лицо и слишком сильный запах, мисс Саварол. Остальные детали вашей внешности только радуют взгляд… мужской взгляд.— Лайонел!— Прошу прощения, Люция. А вот и ваша накидка, мисс Саварол. Леди, прошу вас.Огромная старинная карета Люции не относилась к респектабельным экипажам, но была удобна внутри. Однако когда лорд Сент-Левен вытянул ноги, Диане пришлось забиться в угол. Она сидела молча и слушала беседу Лайонела с Люцией. Они разговаривали спокойно, весело, без единой язвительной реплики. За что же он невзлюбил ее, Диану? Ей показалось, что он настроился против нее в ту минуту, когда увидел ее в гостиной. Он был с ней очень груб. «Может быть, таковы все английские аристократы?» — предположила Диана. Про себя она отметила, что этим вечером граф выглядит довольно привлекательно: на нем черный вечерний костюм и белая рубашка, такая белая, что она напомнила Диане рисовую пудру. Люция что-то сказала, Лайонел рассмеялся, и девушка увидела его сверкающие ровные белые зубы. В разговоре он много жестикулировал. Диана заметила на его пальце печатку с изумрудом.— Диана!— Что? Простите тетя, я задумалась.— О чем-то важном, мисс Саварол?— Нет, скорее о скучном.— Я сказала, дитя мое, что Лайонел будет называть тебя Дианой, а ты, моя радость, зови его просто Лайонел.— Дурацкое имя!— Я бы этого не сказал. А ваше имя принадлежало богине охоты и, вынужден добавить, девственности.— Я говорила не об этом!— Вы претендуете на охотничью храбрость или… гм… на оба указанных качества?— Лайонел!— Простите, Люция.— А вы совсем не похожи на царя джунглей.— Все зависит от того, о каких джунглях вы говорите, не так ли? Например, в джунглях общества я чувствую себя неплохо.— Мне кажется, Шарлотта несколько подпортила ваше существование.— Диана! — воскликнула Люция.На этот раз усмешки не последовало. Диана услышала лишь хриплый вздох.— Люция, кому я этим обязан? Вам?— Нет… скажем так… возможно, мальчик мой. Диана, у тебя слишком хорошая память на имена, но это имя постарайся забыть навечно.— Кто она такая? Из-за нее произошла та катастрофа? Она бросила вас?— А вот это, любопытное дитя, совершенно не ваше дело. Слава Богу, приехали!Через десять минут они уже подъехали, но слегка запоздали. Поэтому вереница экипажей у ворот была недлинной.Люция почувствовала, что Диана крепко вцепилась в ее рукав.— Все будет хорошо, моя дорогая. Просто будь сама собой. Ты и прелестна, и…— Оставайтесь собой, но не открывайте рта, — добавил Лайонел.Леди Беллермейн, величественная, как флагманский корабль флота ее величества, двинулась им навстречу. Она приветливо поздоровалась с Люцией и Лайонелом.— Я так рада снова видеть вас, милорд. Кто это с вами?— Познакомьтесь, Белинда. Это моя двоюродная внучка, мисс Диана Саварол, — представила Люция девушку. — Девочка моя, сделай реверанс.— Она прелестна. Девочка пробудет у вас весь сезон, Люция?— Да, конечно.Они пошли дальше, и Лайонел обратился к леди Беллермейн:— Лорд Беллермейн, наверное, в игорном зале?— Видимо, там, старый дурень! — фыркнула Люция. — Счастье, что ему везет в картах, иначе к двадцати годам он проиграл бы все свое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36