В библиотеке было темно и прохладно, и Колчестер предусмотрительно затопил камин. В комнате, загроможденной разнообразными, порой причудливыми предметами, относящимися к обряду погребения, скоро должно потеплеть.Когда Бесс уверили, что Колчестер никакой не вампир и не дух, и девушка окончательно пришла в себя, она отправилась на кухню приготовить чай и холодную закуску. Завтрак состоял из остатков кулебяки с семгой, пудинга и кусочка ветчины, но Колчестер, похоже, был этим вполне удовлетворен.Имоджин оставалось лишь надеяться, что он будет удовлетворен. Еду привезли для женщин, занятых составлением каталога коллекции Селвина Уотерстоуна, рано утром в плетеной корзине. При виде того, как Колчестер отдает должное еде, Имоджин усомнилась в том, что Горации, Бесс и ей что-либо достанется.– Я весьма рад с вами познакомиться, – сказал Маттиас.Имоджин внезапно осознала, что звук его голоса оказывает на нее какой-то странный эффект. В нем ощущалась непонятная, неуловимая сила, которая грозила подчинить ее. Она невольно подумала о таинственных морях и неведомых землях.– Еще чаю, милорд? – быстро спросила она.– Благодарю вас. – Его длинные, красивые пальцы коснулись ее пальцев, когда он принимал чашку.Удивительное ощущение испытала Имоджин, когда Колчестер коснулся ее. Оно распространилось по всей руке. Ее коже стало тепло, словно она оказалась слишком близко к огню. Имоджин поспешно опустила чайник, опасаясь уронить его.– Весьма сожалею, что вас никто не встретил, когда вы прибыли вчера вечером, сэр, – сказала она, – Я отправила слуг по домам на несколько дней, пока мы с тетей проводим инвентаризацию. – Она внезапно нахмурилась, словно ей в голову пришла неожиданная мысль. – Я абсолютно уверена в том, что приглашала вас в коттедж Уотерстоуна, а не в поместье.– Да, наверно, это так, – спокойно согласился Маттиас. – Но в вашем письме было так много инструкций, что кое-что я мог перепутать.Горация метнула взгляд на Имоджин:– Письмо? Какое письмо? Честное слово, Имоджин, я ничего не понимаю.– Я все объясню, – заверила Имоджин свою тетушку. Она настороженно посмотрела на Маттиаса. В его глазах явно читалась ирония. Это задело ее за живое. – Милорд, я не нахожу ничего смешного в тексте письма.– И я не нашел ничего смешного вчера вечером, – заметил Маттиас. – Время было позднее. Шел дождь. Лошадь моя была измотана. Поэтому я не счел нужным тратить время на розыски маленького коттеджа, когда в моем распоряжении находился весь этот огромный дом.– Понятно. – Имоджин вежливо улыбнулась. – Должна сказать, что выглядите вы вполне спокойным и невозмутимым, хотя и проспали всю ночь в саркофаге. Мы с тетей всегда говорили, что представление дяди Селвина о том, какой должна быть кровать, не всем по вкусу.– Мне приходилось спать в местах и похуже. – Маттиас взял последний ломтик ветчины и оглядел комнату. – Я слышал настоящие легенды о коллекции Селвина Уотерстоуна. На самом деле здесь, пожалуй, увидишь даже больше неожиданного, чем говорят.Горация встревоженно взглянула на Маттиаса поверх очков:– Я надеюсь, вы в курсе дела, что мой брат интересовался искусством и артефактами, связанными с обрядом погребения, сэр.Глаза Маттиаса задержались на футляре для мумии в углу комнаты.– Да.– Теперь все это мое, – гордо заявила Имоджин. – Дядя Селвин оставил мне всю свою коллекцию вместе с домом.Маттиас задумчиво посмотрел на нее:– Вас интересует искусство погребения?– Лишь то, что имеет отношение к Замару, – ответила Имоджин. – Дядя Селвин говорил, что у него есть несколько замарских вещей, и я надеюсь, что мы их разыщем. Но на это понадобится время. – Она жестом показала на груды антикварных вещей и похоронных принадлежностей в библиотеке. – Как вы можете убедиться, дядя не питал особой любви к порядку. Он так и не удосужился составить каталог своей коллекции. В этом доме могут быть обнаружены удивительные раритеты.– Да, предстоит большая работа, – заметил Маттиас.– Именно. Как я уже сказала, я намерена сохранить предметы, которые имеют отношение к Замарской цивилизации. Все остальное я передам либо коллекционерам, либо музею.– Понятно. – Маттиас сделал глоток чая, продолжая разглядывать библиотеку.Имоджин проследила за его взглядом. Трудно было отрицать тот факт, что ее эксцентричный дядя имел весьма странное пристрастие ко всему, что относится к смерти.Древние мечи и военные доспехи, найденные в местах захоронений римлян и этрусков, лежали в беспорядке там и сям. Мебель была украшена изображениями сфинксов, химер и крокодилов – эти мотивы часто повторяются на египетских гробницах. Фрагменты бутылок из матового стекла, обнаруженные в могильниках, располагались на полках буфетов. Со стен смотрели посмертные маски.Книжные шкафы были забиты сотнями потрепанных томов, в которых описывались ритуалы погребения и искусство бальзамирования. В конце комнаты штабелями были сложены огромные корзины. Имоджин их пока еще не открывала и не имела понятия об их содержимом.Не легче была ситуация и в комнатах наверху – все они были набиты предметами из древних гробниц, которые Селвин Уотерстоун собирал всю жизнь.Закончив беглый осмотр библиотеки, Маттиас обернулся к Имоджин:– Что вы намерены делать с древностями Уотерстоуна – это меня не касается. Но вернемся к вашему делу. Не могли бы вы мне объяснить, для чего послали за мной?Горация еле слышно ахнула и повернулась к Имоджин:– Я просто не могу поверить, что ты это сделала. Какого дьявола ты не сказала мне об этом?Имоджин умиротворяюще улыбнулась:– Дело в том, что я послала за его светлостью за несколько дней до твоего приезда в Аппер-Стиклфорд. Я не была уверена в том, что граф соблаговолит появиться, поэтому не видела причины упоминать об этом.– Очень глупо, – отрезала Горация. Первоначальный шок у нее прошел, и она обретала свойственную ей решительность. – Ты хоть понимаешь, Имоджин, кто это?– Конечно же, понимаю. – Она понизила голос и уважительным шепотом произнесла:– Это Колчестер Замарский.Маттиас приподнял брови, но комментировать не стал.– Как вы правильно заметили, милорд, – продолжала Имоджин, – время обратиться к сути дела. Вы были добрым другом дяди Селвина, насколько я понимаю.– Разве? – удивился Маттиас. – Для меня это новость. Я не подозревал о том, что у Селвина Уотерстоуна были друзья.Имоджин почувствовала беспокойство:– Но мне сказали, что вы задолжали ему некую весьма значительную услугу. Он уверял, что вы поклялись отдать долг, если появится необходимость.Маттиас некоторое время молча изучал Имоджин, затем сказал:– Верно,Имоджин облегченно вздохнула:– Отлично. А то я вдруг подумала, что совершила ужасную ошибку.– Вы часто допускаете подобные ошибки, мисс Уотерстоун? – мягко спросил Маттиас.– Почти никогда, – уверила она его. – Дело в том, что мои родители высоко ценили роль образования. Меня чуть ли не с колыбели наряду с другими дисциплинами обучали логике и философии. Мой отец постоянно говорил, что тот, кто ясно мыслит, редко допускает ошибки.– В самом деле, – пробормотал Маттиас. – Но если вернуться к вашему дяде… Верно, я считал, что нахожусь у него в долгу.– Это связано с каким-нибудь древним текстом?– Несколько лет назад во время своих путешествий он натолкнулся на старинную греческую рукопись, – сказал Маттиас. – В ней были косвенные намеки на некое затерянное островное королевство. Эти намеки вкупе с другими указаниями, обнаруженными мною, помогли мне определить местоположение Замара.– То же самое мне рассказывал и дядя Селвин.– Весьма сожалею, что он умер раньше, чем я успел расплатиться с ним, – сказал Маттиас.– Не огорчайтесь, сэр, – улыбнулась Имоджин. – Вам представляется возможность выполнить свое обещание.Маттиас посмотрел на нее. Лицо его было непроницаемо.– Боюсь, я не вполне понимаю вас, мисс Уотерстоун. Ведь вы только что сказали мне, что ваш дядя умер.– Так оно и есть. Но помимо коллекции мой дядя оставил мне в наследство и ваше обещание оказать ему услугу.Воцарилась томительная тишина. Горация уставилась на Имоджин так, словно перед нею сидела сумасшедшая.Маттиас смотрел на Имоджин каким-то загадочным взглядом.– Прошу прощения, мисс? Имоджин откашлялась:– Дядя Селвин завещал мне получить от вас долг. Это четко отражено в его последней воле.– Разве?«Дело идет не столь гладко, как я рассчитывала», – подумала Имоджин. Она взяла себя в руки.– Я хочу воспользоваться этим вашим обещанием.– О Боже! – прошептала Горация.– Интересно, каким образом намерены вы получить долг, который я обязан был вернуть вашему дяде, мисс Уотерстоун? – спросил наконец Маттиас.– Здесь, конечно, есть некоторые сложности, – сказала Имоджин.– Это меня не удивляет.Имоджин предпочла пропустить мимо ушей ироничную реплику и спросила:– Вы знакомы с лордом Ваннеком, сэр?Маттиас заколебался. В его взгляде на мгновениеПоявилось холодное презрение.– Он собирает замарские древности.– Он был также мужем моей доброй подруги Люси Хэконби.– Леди Ваннек, насколько я знаю, несколько лет назад умерла.– Да, милорд. Три года тому назад, если быть точными. И я убеждена, что она была убита.– Убита? – Впервые за все время в голосе Маттиаса можно было уловить некоторое удивление.– Имоджин, я надеюсь, что ты не станешь., – Горация оборвала свою фразу и в смятении закрыла глаза.– Я полагаю, что Люси убил ее муж, лорд Ваннек, – без обиняков сказала Имоджин. – Но это не докажешь… С вашей помощью, сэр, я и хочу добиться, чтобы восторжествовала справедливость.Маттиас не проронил ни слова. Он продолжал смотреть ей в лицо.Горация овладела собой:– Милорд, я надеюсь, вы отговорите ее от этого безумного шага.Имоджин напустилась на Горацию:– Я не вправе тянуть с этим! Одна знакомая написала мне, что Ваннек снова собирается жениться. По всей видимости, он понес серьезные финансовые потери.Маттиас пожал плечами:– Это вполне похоже на правду. Несколько месяцев назад Ваннек вынужден был продать большой дом в городе и переехать в более скромные апартаменты. Но пока что ему удается соблюдать видимость благополучия.– Я подозреваю, что сейчас он рыскает по балам и гостиным в Лондоне в поисках состоятельной юной наследницы, – сказала Имоджин. – Он вполне может убить и ее, если завладеет ее имуществом.– Имоджин, право же, – слабо запротестовала Горация. – Как ты можешь выдвигать такие обвинения? У тебя нет абсолютно никаких доказательств.– Я знаю, что Люси боялась Ваннека, – упорствовала Имоджин. – И я знаю, что Ваннек нередко бывал жесток с ней. Когда я навещала Люси в Лондоне незадолго до ее смерти, она призналась, что боится его, что когда-нибудь он убьет ее. Она говорила, что он до безумия ревнив.Маттиас поставил на стол чашку, положил локти на подлокотники и сжал опущенные между коленей руки. С внезапным интересом он взглянул на Имоджин:– И как вы мыслите осуществить свой замысел, мисс Уотерстоун?На лице Горации отразился ужас.– Боже милостивый, вы не должны подталкивать ее к этому, милорд!– Мне просто любопытно, – сухо сказал Маттиас'. – Я бы хотел узнать подробности этого плана.– Тогда все пропало, – пробормотала Горация. – Имоджин обладает способностью вовлекать людей в свои планы.– Уверяю вас, меня не столь легко втянуть во что-либо, если мне это не по душе, – заверил ее Маттиас.– Молю Бога, чтобы вы вспомнили эти ваши слова чуть позже, сэр, – негромко сказала Горация.– Моя тетя иногда склонна к преувеличениям, – заметила Имоджин. – Не надо беспокоиться. План я продумала очень тщательно. Я знаю, что делаю… В настоящее время, как вы уже сказали, лорд Ваннек – заядлый коллекционер всего, что касается Замара.– И что из этого следует? – Маттиас иронично скривил рот. – Ваннек может считать себя экспертом, но на деле он не в состоянии отличить подлинную замарскую вещь от ляжки лошади. Даже И.А.Стоун демонстрирует гораздо большую эрудицию.Горация с шумом поставила чашку на стол. Она перевела взгляд с Маттиаса на Имоджин и снова на Маттиаса.Имоджин сделала глубокий вдох и сдержанно проговорила:– Я знаю, вы часто оспаривали выводы И.А.Стоуна на страницах «Замариан ревю».На лице Маттиаса отразилось легкое удивление.– Вы в курсе наших небольших склок?– О да! Я уже несколько лет подписываюсь на этот журнал. Считаю ваши статьи весьма содержательными, милорд.– Благодарю вас.– Но я также думаю, что заметки И.А.Стоуна будят мысль, – добавила Имоджин, как она полагала, с мягкой улыбкой.Горация предупреждающе нахмурилась:– Имоджин, мы, кажется, уклоняемся от предмета нашего разговора. Не скажу, что я слишком желаю к нему возвращаться, однако…– И.А.Стоун никогда не был в Замаре, – процедил сквозь зубы Маттиас. Впервые за все утро в его холодных глазах отразились человеческие эмоции. – Его знания получены не из первых рук, однако он считает себя вправе делать весьма решительные выводы на основе моих работ.– И работ мистера Ратледжа, – поспешила уточнить Имоджин.Глаза Маттиаса снова стали холодными.– Ратледж умер четыре года назад во время поездки в Замар. Это всем известно. К сожалению, его труды уже устарели. И.А.Стоуну следовало бы это знать и не ссылаться на них в своих исследованиях.– У меня сложилось впечатление, что работы И.А.Стоуна хорошо восприняты членами Замарского общества, – бросила пробный камень Имоджин.– Я готов допустить, что Стоун располагает кое-какими поверхностными знаниями о Замаре, – с элегантным высокомерием признал Маттиас. – Но он черпает их из работ более информированного эксперта.– Такого, как вы, милорд? – вежливо осведомилась Имоджин.– Именно. Очевидно, Стоун внимательно проработал все, что написано о Замаре. И к тому же он отличается невероятной склонностью не соглашаться со мной по некоторым пунктам.Горация тихонько кашлянула:– Так что же, Имоджин?Имоджин преодолела искушение продолжать спор, Горация была права. Сейчас их интересовало другое.– Да, вернемся к Ваннеку. При всей его интеллектуальной ограниченности, следует признать, что он известен как страстный собиратель замарских артефактов.Кажется, Маттиас предпочел бы сейчас продолжить жаркую дискуссию об отсутствии опыта у И.А.Стоуна. Однако все-таки заставил себя вернуться к разговору о Ваннеке.– Послушать его, так все, о чем бы ни шла речь, – из древнего Замара.Имоджин сурово заметила:– Буду откровенной, сэр. Ходят слухи, что вы точно такой же. Разница лишь в том, что вы непререкаемый авторитет по вопросам Замара. Я уверена, что при коллекционировании вами руководят тонкий вкус и осмотрительность.– Я держу у себя лишь самые красивые, самые редкие и наиболее интересные замарские артефакты. – Маттиас не мигая смотрел на Имоджин. – Другими словами, лишь те, которые я сам откопал. И что из того?Имоджин с удивлением ощутила пробежавший по спине холодок. Не так-то много на свете вещей, которые способны были вывести ее из равновесия, но что-то в голосе Маттиаса действовало на нее именно так.– Как я уже говорила, я не располагаю доказательствами, чтобы обвинить Ваннека в убийстве. Но я слишком многим обязана Люси, чтобы позволить ее убийце безнаказанно ходить по земле. Целых три года я пыталась придумать план, чтобы отомстить, но лишь после смерти дяди Селвина наконец представилась такая возможность.– Что конкретно вы намереваетесь сделать с Ваннеком?– Я хочу разрушить его репутацию порядочного человека в глазах света. И после этого Ваннек не сможет охотиться за невинными девушками вроде Люси.– Вы серьезно намерены сделать это?– Да, милорд. – Имоджин вскинула подбородок и не мигая выдержала взгляд Колчестера. – Я предельно серьезна. Я намерена поставить ловушку Ваннеку, что приведет его и к финансовому краху, и к потере положения.– Для ловушки требуется приманка, – негромко заметил Маттиас.– Вы совершенно правы, милорд. В качестве приманки я хочу использовать Великую печать королевы Замара.Глаза Маттиаса округлились.– Вы хотите сказать, что владеете печатью королевы?Имоджин посерьезнела:– Конечно, нет. Вы лучше кого бы то ни было знаете, что печать эта не была найдена. Но незадолго до своей смерти Ратледж направил письмо в «Замариан ревю», в котором информировал редакцию, что он занят поисками Великой печати. По слухам, он умер в подземном лабиринте во время ее поисков, потому что на него пало проклятие.– Что, конечно, полная чушь. – Маттиас элегантно приподнял одно плечо. – О проклятии говорят только потому, что печать, как предполагают, чрезвычайно ценная. Все особенно дорогие предметы всегда окружены легендами.– Согласно вашим исследованиям, Великая печать королевы изготовлена из чистого золота и инкрустирована бриллиантами, – напомнила Имоджин. – Вы ведь видели ее описание.Скулы Маттиаса напряглись.– Подлинная ценность печати определяется тем, что она изготовлена замечательными мастерами исчезнувшего народа.
1 2 3 4 5 6