Джек не верил своим ушам. Он всегда проводил каникулы с Марианной и дочерьми в их доме в Коннектикуте, у большого пылающего камина, со снежными лесами за окном, по соседству от Нью-Йорка, праздничных вечеринок и театра.
«Спокойно, Джек, – приказал он себе, – держи себя в руках. Быть может, они хотят поехать на праздники в домик в Сен-Круа?» Перспектива отпраздновать Рождество на Карибах приводила его в содрогание, тем не менее он сказал:
– Хорошо, тогда мы можем отправиться на острова. Встретимся в Майами и полетим…
– Джек, – перебила его жена, – ты слушаешь меня?
Джек прикрыл глаза. Он ясно представлял себе Марианну, переодетую к утренней конной прогулке в английский верховой костюм, ее темные волосы, схваченные сзади и заправленные под маленькую фуражку, ее прекрасные зеленые глаза, сверкающие гневом. Сопротивляющаяся всему, что бы он ни сказал. Он и забыл, что его жена обворожительная женщина.
– Джек, оставайся в Нью-Йорке. – Голос на том конце линии был полон решимости. – Оставайся на Пятой авеню, если хочешь, или катись в Вильтон. Но, скажу тебе откровенно, это Рождество я не стану себе портить!
– Марианна! – Джек почти никогда не повышал голоса. Особенно на свою жену, которая всегда восхищалась его выдержкой и непоколебимым спокойствием. – Боже, что происходит? – В первый раз за время своей женитьбы в нем проснулось отвратительное подозрение. – У тебя другой мужчина? Значит вот что ты прячешь от меня в этом проклятом Тахо! Какого-то горячего молодого жеребца, которого ты заполучила себе в постель?
На другом конце провода возникла длительная пауза, прерываемая лишь короткими звуковыми помехами.
– Нет никакого мужчины, – раздался наконец четкий голос его жены, – и никогда не было. Не знаю, что заставило тебя подумать об этом. Однако после Рождества, после того как девочки снова пойдут в школу… – Повисла еще одна мучительная пауза. – Кто знает?
Джек издал хриплый звук, выдававший его душевное расстройство, но она продолжала:
– Джек, ты всегда был переполнен смелыми идеями. Мне так это нравилось в тебе. Поэтому спасибо за предложение. Мне действительно стоит выяснить, каково это – снова иметь мужчину в своей постели. А вдобавок я узнала, кого именно мне следует искать. – Джек услышал, как жена, растягивая слова, имитирует его голос: – «Горячего молодого жеребца», верно?
Прежде чем Джек успел ответить, решительный щелчок в далекой Калифорнии разъединил связь на линии.
Ветер, завывающий под сводами застекленной крыши над большой лестницей, заставил Ка-рима выйти из уютной комнатки ночного дежурного на первом этаже Дома моды Лувель, где он учил тригонометрию.
«Что-то там не в порядке», – подумал Карим, вглядываясь вверх в проем темного лестничного колодца старого здания. Он подумал, что ему надо позвонить отцу домой и попросить прийти на работу пораньше, чтобы они вдвоем поднялись на крышу и осмотрели ее.
Неожиданно Карим заметил свет – тоненький серебряный лучик.
В два прыжка Карим взлетел вверх по ступенькам лестницы, пересек площадку третьего этажа и ворвался в ателье. Тяжело дыша, он резко остановился на пороге.
В комнате, похоже, никого не было. Однако лампа на чертежном столе принцессы Жаклин была включена.
В следующий момент Карим ощутил странный, сладковатый и едкий запах тлеющего свежескошенного сена.
– Я здесь, – раздался высокий голос, говоривший по-французски.
Кариму пришлось нагнуться, чтобы разглядеть ее. Она сидела под чертежным столом среди груды набросков, прислонившись спиной к стене и вытянув перед собой ноги в грязных кедах. В руке она держала сплющенное подобие сигареты, напомаженным ртом делая быстрые длинные затяжки.
– Как вы сюда попали? – Его сердце все еще учащенно билось. – Где ваши охранники? Где ваш «Ролле»?
Вместо ответа Жаклин запустила руку за пазуху спортивного свитера и выудила какой-то предмет, подвешенный на шнурке. Ухмыляясь чуть пьяной улыбкой, принцесса Жаклин Медивани раскачивала туда-сюда ключ от Дома моды Лувель.
– Но вас нет в списке. – Карим присел на пол рядом с ней. – Как вы достали ключ? Что вы здесь делаете?
Она смотрела на него сквозь густое облако дыма.
– На какой из вопросов, – произнесла маленькая принцесса, – ты хочешь, чтобы я ответила в первую очередь?
Он нахмурился.
– Вам не следовало этого делать. – Он многозначительно посмотрел на «косячок» в ее руке. – Это омерзительно. Оно разрушает ваше тело.
Впрочем, слова Карима не соответствовали истине. С телом принцессы было все в порядке. Очевидным доказательством тому служили плотно облегающие ее крепкие бедра штаны зеленого цвета и тонкий спортивный свитер, довольно откровенно демонстрировавший полноту ее молодых грудей и маленькие точки сосков, соблазнительно подрагивавших при малейшем ее движении.
Принцесса Джеки засмеялась.
– Ерунда! – Она выдохнула новое облако пахнущего зеленью дыма, на этот раз направив струю прямо ему в лицо. Когда он поморщился и замахал рукой, чтобы отогнать облако прочь, она опять засмеялась. – Теперь я практически паинька. Только немножко «травки». Чтобы расслабиться.
Она завела руки за голову и потянулась, как кошка. Тонкий хлопковый свитер натянулся у нее на груди. Карим поспешно отвел глаза.
– Что вы делаете здесь, наверху, в такое время? – Он рассеянно поднял с пола один из листков бумаги, разбросанных вокруг. – Как вы пробрались сюда незамеченной, ведь я вас не слышал!
Она придвинулась ближе.
– Ты что-то читал. Когда я проходила мимо, дверь была открыта, но ты не обратил внимания.
– И часто вы вот так приходите поработать? – Ему было любопытно, сколько раз принцесса входила и выходила из здания без его ведома. – Знаете, – сказал Карим, вертя в руке один из набросков, изображавший странную прекрасную фигуру женщины, одетой птицей, – это очень неплохо.
Принцесса Жаклин бросила на него осторожный взгляд.
– А что ты в этом понимаешь? Ты что, модный критик?
Карим покраснел уже не в первый раз.
– Нет, конечно, нет. Просто у вас есть талант.
Их глаза встретились. Они сели рядом под чертежным столом. «Глупо сидеть на полу», – подумал было смущенный Карим, но вскоре переменил свое мнение.
– Ты ведь не думаешь, что я нарочно выслеживала тебя? – мягко произнесла принцесса Жаклин. – Хотя я знала, что ты всегда рядом, когда приходила сюда. Ты из Алжира?
– Из Туниса, с северного побережья. Это рядом с Сицилией.
Она забрала у него наброски и снова разложила их на полу. Одна рука принцессы нечаянно задела его бедро. Это прикосновение обожгло Карима сквозь грубую ткань брюк, как жаркое пламя.
– Ты больше похож на итальянца, – прошептала принцесса Джеки. Длинные полуопущенные ресницы придавали ей сонный вид. – Потому что ты такой высокий. – Она легко положила руку сзади ему на шею и притянула его лицо к своему. – И ты красивый.
Другая рука скользнула вниз к вздувшейся выпуклости в паху. Карим неистово содрогнулся, когда она накрыла пульсирующую желанием плоть теплой ладонью. Принцесса Жаклин широко открыла глаза.
– Карим? – Она быстро поднялась, затем оказалась перед ним на коленях, зажав его лицо в своих ладонях. – Черт, – сказала она, и прямые черные брови сомкнулись над ее переносицей, – ты раньше никогда этим не занимался?
– Все в порядке, – хрипло откликнулся Карим. – Я знаю, что делать. – Он взялся за края ее свитера с изображением скалящейся кошки и стянул его через ее голову.
Он мог только завороженно смотреть на ее обнаженные груди, такие же прекрасные, как и сама семнадцатилетняя принцесса. Призывно качались перед глазами маленькие розовые соски.
– Где твой охранник? – Он едва понимал, о чем говорит, пока Жаклин расстегивала его брюки.
– Внизу, в машине, вместе с водителем. Они не станут подниматься наверх. – Она протянула ему самокрутку. – Хочешь немного? Это помогает.
– Нет. – Карим отстранил ее руку. – Я не употребляю эту дрянь. И тебе не стоит.
– Я же говорю тебе, что это невинная забава! – Чернобровое маленькое личико под копной волос, подстриженных под мальчика, проказливо смотрело на него. – По сравнению с тем, чем обычно занималась.
Карим поднял ладонь к ее щеке, но она отстранила его руку.
– Ах, – сказала принцесса, сдергивая до колен его джинсы. – Ах, Карим! Какое сокровище. Это потрясающе!
Скользнув под него, она снова издала гортанный смешок.
– Сделай это поэнергичнее, – приказала принцесса Жаклин.
Ветер мчался мимо Трокадеро и сквозь железный остов Эйфелевой башни дальше на рю Бу-ленвилье. Элис вылезла из постели, чтобы включить электрический обогреватель. Подумав немного, она решила приготовить себе чашку горячего чая.
«Что за ужасный сон», – подумала она, ожидая, пока вода в чайнике закипит. Всему виной ужин, проведенный с Кристофером Форбсом в старом студенческом кафе. Она позволила себе не только холодные креветки в майонезе и бифштекс с жареным картофелем, но также слоеный пирожок с кремом, «наполеон» и взбитые сливки с карамелью. После обычной для модели диеты этот пир не пошел ей впрок. Результатом явились тяжесть в желудке и ночные кошмары.
Вечер был просто великолепен, и ей следовало знать заранее, что придется платить за удовольствие.
Она заснула, думая о Кристофере Форбсе. После изумительного ужина в Латинском квартале они около часа бесцельно разъезжали по ночному Парижу, беседовали, и несмотря на грядущий рабочий день, ни один из них не стремился приблизить момент расставания. Потом у лестницы он поцеловал ее.
Сначала поцелуй был лишь выражением теплого, дружеского чувства, зарождающегося между ними. Так, по крайней мере, воспринимала его Элис. Но его губы у ее губ, руки на ее талии, ощущение его сильного настойчивого тела – все это заставило перерасти невинный поцелуй в нечто большее. Они оба содрогнулись, когда из горла Форбса неожиданно вырвался низкий чувственный стон.
Изумленные, растерянные, они отпрянули друг от друга. Кристофер неловко пробормотал что-то насчет того, что они слишком увлеклись вином во время ужина. И хотя они посмеялись над собственным, поведением, Элис отправилась спать в смешанных чувствах.
Сон был тяжелым, но не из-за Кристофера Форбса. Теперь Элис пыталась умерить дрожь в руках, наливая вскипевшую воду в кружку с пакетиком чая. Ее сон, вернее, ночной кошмар, был о Николасе Паллиадисе, мужчине, которого ей вообще не следовало встречать и уж тем более не пытаться использовать в качестве орудия мести.
Элис вынула пакетик из кружки и сделала глоток. Чай был обжигающе горяч. Такими же были и ее сновидения.
Отчего она ощущала себя такой разбитой, почему готова была разрыдаться в исступлении, вспоминая, как во сне Николас любил ее? Физической боли она не испытывала, лишь медленное, безумно нежное обладание, пылкие поцелуи, покрывавшие ее лицо, шею и плечи, пока он входил в нее. Она задрожала.
«Ты нужна мне! – Эти простые слова, сказанные чуть хриплым голосом, все еще звучали в ее ушах. – Не отталкивай меня!»
Элис поспешно поставила в раковину кружку, выключила свет на кухне и по ледяному полу пробралась обратно в постель. Она была полна решимости любыми способами покончить с Паллиа-дисом.
Николас Паллиадис видел, как погас свет в квартире Элис. Он наклонился вперед, чтобы переговорить с мужчиной на шоферском сиденье.
– Он все еще там. – Стеклянная перегородка была опущена, и не было необходимости использовать телефон. Он похлопал по плечу Лакиса, и шофер вытряс сигарету из пачки и протянул через голову, предлагая Паллиадису закурить.
– Восемь часов он провел там, не отходя даже помочиться. А ведь холодно, малыш. – Лакис вытащил зажигалку из приборной доски лимузина и передал ее назад. – У них восьмичасовая смена – с полуночи до восьми утра. Скоро появится кто-нибудь, чтобы сменить его.
Они наблюдали за тенью человека в дверном проеме, который был приставлен следить за девушкой в доме напротив.
– Не понимаю, – сказал Нико по-гречески. – Они ждут, приду ли я к ней? Тогда они смогут захлопнуть ловушку?
Его друг пожал плечами.
– Кто знает? За ней следят уже несколько недель. Мужчина, похожий на шпика, присматривал за ней еще до того, как она работала у Мортесьера.
Внук Сократеса Паллиадиса глубоко затянулся и выпустил облако дыма, глядя прищуренными глазами на только что погасшее окно в доме. Самая прекрасная женщина, которую он когда-либо желал, вернулась в постель. Одна. Он убедился в этом, ожидая в припаркованном «Даймлере» до тех пор, пока американский журналист не привез ее с ужина домой. Он видел, как Кристофер Форбс страстно поцеловал ее у входной двери.
Николас до сих пор боролся с волной гнева, которая поднялась в нем, когда он увидел, как ее руки во время поцелуя обняли шею корреспондента, а тело прильнуло к его телу. Эта картина чуть не заставила его вылететь из «Даймлера» и, бросившись на улицу, растащить их в стороны.
– С ее паспортом по-прежнему никакой ясности, – сообщил Лакис. – Мы проверяли, но ничего нового не узнали, кроме того, что она работает в Париже под вымышленным именем.
Николас ничего не ответил. Он не знал, с кем имеет дело, и это более всего выводило его из себя. Одно было ясно – он представлял немалую опасность для своих врагов. Но и сам он был в не меньшей опасности.
Тем не менее близость прекрасной Элис волновала его; он еще окончательно не выяснил, какая роль была ей предназначена в этой игре.
– Не вижу в этом никакой логики! – пробормотал он себе под нос. – Однако сети, совершенно ясно, расставлены именно для меня.
12
Элис стояла под деревянным каркасом, покрытым клубами ламинированного шелком кружева, чем-то вроде беседки, в конце заполненного толпой демонстрационного зала Дома моды Лувель. Прямо у нее над головой из свежесрезанных ветвей сосны, вывезенной из Норвегии Ляшумом, самым изысканным парижским фитодизайнером, была выложена надпись: «ДЖЕКСОН СТОРМ ПРЕДСТАВЛЯЕТ НЕБЕСНОЕ КРУЖЕВО!»
Сосновые ветки были обрызганы розовой краской (цвета арт-деко по-прежнему оставались модными в этом году) и усыпаны фальшивым жемчугом, изображавшим крупные дождевые капли.
Элис была облачена в придворное платье времен Марии Антуанетты с панье и длинным шлейфом из того же ламинированного материала; тугой низкий корсаж едва прикрывал соски ее грудей. Рыжие волосы были собраны наверху в пышной прическе стиля помпадур, модной при французском дворе Версаля, со свободно ниспадающими на плечи локонами, переплетенными нитями жемчуга. Выглядела она восхитительно. Почти все гости Джексона Сторма отметили это.
Однако в своем пышном наряде Элис чувствовала себя слишком утомленной после поспешно организованной пресс-конференции. Стоя в беседке, она все время бессознательно сплетала пальцы и сжимала их до боли в суставах. Специалист по связям с общественностью Кэнденс Добс не раз подходила к ней и шепотом приказывала успокоиться, так как своими беспокойными движениями Элис разрушала эффект живописной картины.
Но девушка ничего не могла с собой поделать. Она была на грани срыва. На ее месте мало кто вел бы себя иначе.
На специальный вечер, предназначенный для представления «волшебной ткани» Джексона Сторма, явилось множество людей, причем многих из них никто и не звал. Слухи и дикие спекуляции вокруг имени Джексона Сторма вызвали нездоровый интерес к его пресс-конференции. Элис узнавала сотрудников Домов Шеррера, Галано, Миаки и многих других, явно подделавших приглашения. Французская пресса и съемочные группы европейских телевизионных компаний тоже соперничали друг с другом в создании репортажей об этом событии. Кэнденс Добс организовала приезд группы нью-йоркской общественности, голливудских звезд, а административная команда Джексона Сторма прибыла в Париж на заказном реактивном лайнере.
Это было, как провозгласила Кэнденс Добс, кульминацией всей их работы – грандиозного предприятия Джексона Сторма на ниве парижской высокой моды. Всю осень реклама в средствах массовой информации шла довольно вяло. Теперь, после пресс-конференции по поводу «Небесного Кружева» в Доме моды Лувель, казалось, все должно было встать на свои места и превратить Джексона Сторма в феномен, а его предприятие – в самый грандиозный проект: от предпринятой попытки снова включить Дом моды Лувель в парижскую деловую жизнь, через поиски яркого, талантливого дизайнера-француза – к открытию «Небесного Кружева», которое называли (не вполне законно, судя по сплетням) художественным и технологическим прорывом. Мировые средства массовой информации обратили на Джексона Сторма такое пристальное внимание, о котором он мог только мечтать. Казалось, что рекламная кампания подобно снежному кому будет увеличиваться вплоть до предстоящего бала и представления фантастических моделей перспективного дизайнера Жиля Васса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31