Куили упала рядом с ним на колени. По ее словам, Кандору пытался что-то сказать, но затем его глаза закатились…
– Думаю, достаточно, – холодно сказал Уолли. Ннанджи снова поднялся на ноги. – Достань свой меч, новичок.
Катанджи нервно повиновался.
– Упрись острием в пол – нет, не обращай внимания на дерево – обеими руками возьмись за рукоятку. Хорошо! Будешь стоять здесь… Выше голову! Ты страж. Впускай всех, но если кто-то попытается выйти без моего разрешения, бей его мечом, со всей силы.
Катанджи побледнел.
– Острым краем. – Уолли с суровым видом направился к камину, и остальные последовали за ним.
– Зачем нужна была вся эта игра, милорд брат?
От игры могло вообще не быть никакой пользы – однако она была. Уолли посмотрел на Хонакуру.
– Ну, старик? Мы что-нибудь узнали?
– Вероятно, милорд, – беззубо улыбнулся Хонакура. Необычное поведение воинов доставляло немалое удовольствие старому жрецу, и он только что был свидетелем первого в Мире следственного эксперимента.
– Как ты узнал, что он здесь, Ннанджи?
– Кто?
– Катанджи – колдун. Ты начал вытаскивать меч и разворачиваться еще до того , как услышал музыку. Верно, ученица Куили?
Она прикусила губу.
– Думаю, да, милорд.
Свидетели в любом мире никогда не были столь надежны, какими они были в детективах или в протоколах судебных процессов. Возможно, ее подвела память – это могло быть делом лишь одной-двух секунд. Однако последовательность событий казалась не соответствующей действительности, и положение тела имело большое значение.
Уолли подумал, что его миссия требовала от него сыграть роль героя в варварском эпосе, а не детектива неизвестно в чем.
«Как убивают человека с помощью музыки, Холмс?
Элегантно, мой дорогой Ватсон».
Элегантно или нет, но это была засада, и леди Тонди позвала Кандору на собрание.
Все, за исключением окаменевшего Катанджи, собрались у огня. От сырой одежды шел пар, но до сих пор не было никаких признаков леди Тонди.
– Брат Ннанджи? Ты мог бы бросить этот стул в то окно?
Ннанджи моргнул и ответил, что, по его мнению, он мог бы это сделать.
– Тогда будь любезен, доставь мне такое удовольствие.
Трах ! Виксини с криком проснулся.
Уолли подхватил мраморную статую танцовщицы в натуральную величину и обрушил ее на крышку стола, выложенную изысканной мозаикой из черного дерева, слоновой кости и перламутра.
Трах !
– Твоя очередь, брат. Выбери другое окно. Или попробуй слегка поработать мечом над веревками, которые держат канделябр… нет! Подожди – нашего полку прибыло.
Когда-то она, возможно, была красива, и если так, то, вероятно, представляла собой эффектное зрелище. Теперь же ее тело похудело, и она, горбясь, опиралась на трость. Она медленно и впечатляюще передвигалась по громадной комнате, и свет мерцал в ее драгоценностях. Ее темно-синее шелковое платье было украшено серебряной тесьмой, а массивные жемчужины скрывали ее шею и запястья. Драгоценности сверкали и в ее высоко уложенных белых волосах; на пальцах, в ушах и на груди были настоящие сокровища. Позади нее шли две державшихся в тени спутницы, Четвертая средних лет и привлекательная молодая Вторая, но никто не смотрел на них, даже Ннанджи.
Ее волосы были белыми всегда. Она была альбиносом, и когда она наконец подошла к Уолли и уставилась на него, и каждая морщина на ее пергаментном лице, казалось, стала еще глубже от ярости, он понял, насколько уже успел привыкнуть к гладким смуглым лицам Народа. Эта сверхъестественная бледность произвела шокирующее впечатление даже на него, не говоря уже о других.
– Вандал!
– Убийца!
Он был моложе ее, и он был гостем, но он был мужчиной и воином. Не оборачиваясь, она передала трость стоявшей позади нее Четвертой, а затем приветствовала его как равного:
– Я Тонди, танцовщица седьмого ранга, и я благодарна Всевышней…
Уолли вытащил меч и произнес столь же лицемерный ответ. Затем он спросил ее, не позволит ли она представить ей адепта Ннанджи, брата по клятве и подопечного, и ученицу Куили. Тонди коротко поздоровалась с ними, но не представила своих спутниц, так же как и не соизволила заметить остальных спутников Уолли.
Ее глаза были молочно-розовыми, от старости подернутыми пленкой. В напоминавшем маску смерти лице, которое сейчас смотрело на Куили, не было иного цвета – даже губы были того же оттенка слоновой кости, что и щеки.
– Адепт Мотиподи разговаривал с тобой, девочка?
– Нет, миледи.
– Нет? Что ж, он был занят. Но мой сын передумал. Он согласился принять твое предложение относительно новых сараев для рабов. Мотиподи нужна твоя помощь, чтобы их измерить и обеспечить хорошие санитарные условия.
Уолли с интересом наблюдал за реакцией Куили. Тонди один раз уже ее купила, сумеет ли она сделать это еще раз? Жрица вздрогнула и тихо сказала:
– Это хорошая новость, миледи.
Тонди не глядя протянула руку, и в нее вложили трость. Она направилась к креслу.
– Когда начнется строительство, миледи? – тихо спросила Куили. – Как только завершатся работы в Ове?
Ответа не последовало.
– А что это за работы? – спросил Уолли.
– Башня колдунов, милорд.
Гаратонди был строителем-Шестым. Вот он, мотив! Для Куили это хорошо!
Леди Тонди с трудом устроилась в кресле и положила обе руки на трость. Взгляд ее нечеловеческих розово-жемчужных глаз был прикован к Уолли. Две другие женщины, съежившись, стояли позади ее кресла, словно ища защиты от воинов.
– Ты весьма странным образом добиваешься гостеприимства, лорд Шонсу.
– Все, чего я добиваюсь – справедливости.
Ее лицо было просто необычайным. На мгновение ее презрительный взгляд упал на Ннанджи.
– Значит, меня обвиняют? Когда женщина предстает перед судом, принято, чтобы рядом присутствовал ее ближайший родственник по мужской линии… мой сын сейчас в Ове. Но, так или иначе, выслушаем обвинение.
Двое крепких молодых парней без труда могли бы запугать одну старуху – особенно если учесть, что парни были вооружены, а рядом с ней не было ни одного мужчины – но эта старая карга, похоже, даже не испугалась. Она даже гордо выставляла напоказ перед незваными гостями свои многочисленные драгоценности. У Уолли по спине побежали мурашки, когда он внезапно вспомнил о рассказах Ннанджи про невидимок. Может быть, колдуны уже здесь? И не были ли драгоценности крупным блефом?
– По техническим причинам мой брат и я не можем выдвинуть формального обвинения.
– Значит, вы убьете меня прямо сейчас? Мне опуститься на колени?
– Ты позвала сюда воина Кандору – на смерть.
– Вздор.
Времени было мало, а доказательства были очевидны. Уолли не мог позволить вовлечь себя в бессмысленный спор, но его поразило ее хладнокровие.
– Тогда, может быть, ты расскажешь, как все было на самом деле?
Розовый червячок языка пробежал по тонким губам.
– Все просто. Пришел Ратазаксо-Шестой, с каким-то…
– Колдун?
– Конечно. Утонченная натура, покровитель искусств. – Она бросила взгляд на учиненный Уолли разгром.
– И его человек убил твоего стража.
Леди Тонди с отвращением наморщила нос.
– Его честь требовал гарантий, что ни один мятежник или беглый воин не получит убежища на нашей земле. Конечно, мой сын и я согласились, и мы хотели дать соответствующие указания нашему слуге. Ему было бы позволено продолжать выполнять здесь свои обязанности, при условии, что он не будет носить меча за пределами наших границ. Мы послали за ним. Как только он вошел, он выхватил меч и напал на одного из наших гостей. Естественно, тот защищался. Это был лишь несчастный случай.
– Это было убийство. Он не вытаскивал меч; оружие оставалось в ножнах.
– Он был старой развалиной.
– Ученица, где у него был ревматизм, в ногах или руках?
– В бедрах, милорд.
– Он ни на кого не нападал. Плох тот воин, который не может вытащить меча быстрее, чем он может повернуться, особенно с больными суставами. На него напали сзади. Колдун прятался прямо за дверью.
– Там, где сейчас стоит ваш мальчишка.
Именно! Она была грозным противником, и Уолли более не чувствовал вины в том, что запугивает старую женщину.
– И ты отослала своих работников расчищать территорию под таким дождем? Так ли поступает невинная женщина?
– Ты мясник, а не крестьянин, лорд Шонсу. Попробуй как-нибудь повыдергивать кусты в сухую погоду.
Уолли мог бы наслаждаться подобным мысленным поединком, если бы ему не угрожала опасность.
– Я не верю тебе, миледи. Мне кажется, ты тянешь время, пока не явятся твои друзья-колдуны.
Глаза женщины-альбиноса сузились посреди обволакивающих их морщин.
– Мне незачем тянуть время, лорд Шонсу. Если хочешь меня убить – что ж, давай, попробуй.
– Я не стану марать свой меч, – сказал Уолли, и Ннанджи сердито зарычал у него за спиной.
В этот момент Уолли словно громом поразила догадка. Он обернулся и улыбнулся дрожащему от ярости брату.
– Третья улика!
– Что? – тупо спросил Ннанджи.
Но Уолли уже снова повернулся к Тонди. Теперь он знал, что ему нужно от этой злобной старухи. Не удастся ли как-нибудь склонить ее к сотрудничеству?
– Я не могу совершить надлежащее правосудие, и потому оставляю тебя и твоего сына на суд богов, леди Тонди. Но воин был убит в этом доме. Я намерен сжечь его до основания.
Этому можно было поверить.
Это пугало.
Она заворчала на него, открыв розовый рот на побледневшем лице, демонстрируя желтые остатки зубов. Драгоценности на ее пальцах блеснули, когда она сильнее стиснула трость. Значит, она была вполне уязвима. Никаких невидимых демонов, парящих над головой, не было.
– Дым заставит твоих слуг вернуться. Я дам им возможность…
– Устроить засаду! – возбужденно воскликнул Ннанджи. Теоретически это было возможно. Хотя гильдия была закрытым сословием, сутры позволяли воину при крайней необходимости вооружать гражданских лиц. В отдельно стоящем доме, как этот, наверняка где-то имелся запас мечей. Но практически это бы не помогло – не в данном случае – и Тонди сразу же это поняла.
– Мои люди вряд ли будут от этого в восторге.
Здравомыслящие люди предпочитают находиться на стороне победителя. Колдуны, видимо, убивали воинов с той же легкостью, как выплевывали виноградные косточки.
– Ты будешь заложницей в обмен на их сотрудничество, миледи. – Уолли показал на Катанджи, все еще охранявшего двери. – Этот мальчик будет держать меч у твоего горла.
– Безумие!
Уолли пожал плечами и направился к камину, отодвинув в сторону Джию, широко раскрытыми глазами следившую за его действиями. Он поднял пылающее полено с шипами и пошел к ближайшим занавескам.
– Когда рассудок бессилен, вполне достаточно безумия. Я лишь надеюсь…
– Он обернулся и посмотрел на старуху, – что отсюда некуда бежать, не так ли?
В воздухе что-то мелькнуло.
– Есть куда, – произнес незнакомый голос. – И лучше сделать это побыстрее, милорд. Колдуны скоро будут здесь.
6
Уолли бросил полено обратно в камин и повернулся навстречу юноше, который быстро шагал к ним, вытирая волосы грязным полотенцем. Его ноги были все еще мокрыми и очень грязными ниже коротких кожаных штанов, похожих на те, что Уолли видел на погонщиках мулов. Он был босиком, значит, он снял сапоги, прежде чем войти. Грязные пятна виднелись на его лице, груди и руках.
Леди Тонди окаменела от ярости, на ее скулах проступили розовые пятна, напоминающие ссадины.
Пришелец остановился перед Уолли, бросив полотенце. Он чего-то ждал, но тщетно.
– Представь меня, бабушка!
– Я не признаю тебя, идиот!
Парень бросил на нее гневный взгляд, казавшийся из-за его молодости скорее раздраженным, нежели угрожающим. Он был невысоким и хрупким, с вьющимися волосами и узким лицом. Вероятно, он был не старше Ннанджи, но намного ниже и даже костлявее его… и он был необычайно молод для своего ранга. Будучи атлетами, воины получали повышение намного раньше, чем представители других гильдий, но на лбу этого парня уже были три дугообразных метки. Он поднял руку в приветственном жесте.
– Я Гарадуи, строитель третьего ранга…
– Я Шонсу… – В голове у Уолли пронесся ряд мрачных предположений. Колдун, материализовавшийся как раз вовремя, чтобы спасти дом от вандализма? Заранее спланированный заговор? От появления незнакомца отдавало чудом, а Уолли предупреждали, чтобы он не ждал чудес. Однако он уже заметил огонек, промелькнувший в глазах Тонди – выход все же был , и она, вероятно, показала бы его ему сама, если бы он согласился пощадить ее дом.
Когда он убирал меч в ножны, старая ведьма прорычала:
– Вот твой заложник, Шонсу!
Капитуляция принята.
– Сколько у нее внуков, строитель?
– Только я, милорд. Может быть, завтра не будет ни одного – мой отец отречется от меня, или похоронит где-нибудь под фундаментом. – Он улыбнулся – несколько печально, но вместе с тем гордо.
– Тогда я должен спросить, что тобой движет.
На лицо парня упала тень.
– У меня был хороший друг по имени Фарафини, милорд. Мой лучший друг…
– И?
– Он был воином. Демоны разорвали его на куски. – Он повернулся, глядя на свою бабку с вызывающим презрением. – Кроме того, мне стыдно за то, что сделали в этом доме с Кандору-Третьим. Меня здесь не было, но я слышал об этом. – Он снова посмотрел на Уолли. – Я бы мог это исправить, если Она позволит. Вы – Ее слуги.
– Идиот, мальчишка! – Тонди стукнула тростью об пол. – Ты суешься в дела, которые тебя не касаются. Замолчи!
– Что ты предлагаешь, строитель? – спросил Уолли.
– Сюда идут колдуны. Она… – он показал на кипящую от гнева бабку, – она сообщила о вас в их башню. Как только посланник ушел, я сразу же побежал в конюшню, но колдуны были уже в пути. Как мне сказали, их около дюжины.
Уолли постарался по возможности оставаться бесстрастным, но дюжина колдунов – похоже, этого было более чем достаточно. Однако, если они столь могущественны, зачем так много? Они что, не были уверены в себе? Потом он вспомнил, что первые сообщения о появлении воинов вряд ли включали в себя их количество. Колдуны готовы были послать дюжину против неизвестного по численности противника – полностью уверенные в себе. Сейчас они, вероятно, получили второе сообщение, в котором говорилось, что им следует беспокоиться лишь о Ннанджи и о нем самом. Может быть, некоторые вернутся обратно?
– Как же ты их опередил?
– На лодке, милорд.
– На Реке есть излучина, – сказала Куили. – Там можно сократить путь. – Несколько неожиданно было услышать новый голос, но приятно было знать, что она ручается за этого оказавшегося столь полезным пришельца.
Гарадуи кивнул.
– Однако лодка не может взять двенадцать всадников и трех вьючных лошадей.
Какой багаж нужен был колдунам?
– Они не могли отстать от меня больше чем на час, милорд, хотя я загнал хорошего коня. – Он был слишком молод для того, чтобы хвастаться.
– На этой лодке не было других всадников? – спросил Уолли. Нужно было послать вперед разведчика.
Парень покачал головой и наклонился, чтобы поднять полотенце.
– Она причалила как раз тогда, когда появился я, после того как они прошли мимо. Очень удачно! Я заплатил за то, чтобы отправиться немедленно. – Он снова вызывающе посмотрел на свою бабку.
– А путь отсюда?
Гарадуи перевел взгляд на окна и струящийся за ними дождь.
– Надеюсь, боги еще не закрыли его, милорд. Есть тропа через горы. Два дня пути до Ауса.
– Аус?
– Город… думаю, не такой большой, как Ов. Я никогда там не был. Я только знаю этот конец дороги. Однако торговцы ею пользуются.
Уолли знал, что путешествие по суше – большая редкость в Мире. Торговый путь был почти чудом, а чудеса не следовало воспринимать как должное. Боги хотели, чтобы смертные вершили великие дела, не получая легких ответов. Определенный смысл в подобном чуде был, но оно казалось подозрительно уместным.
Низкое горловое рычание прервало лихорадочный бег мыслей Уолли. Оно исходило от рыжеволосого воина. Губы его побелели.
– Бегство? – воскликнул Ннанджи.
– Конечно.
– Милорд брат! – На его лице отражались ужас и ярость. Честь не допускала бегства, и честь могла даже подвигнуть Ннанджи на спор с его героем, наставником и братом по клятве. – Только сегодня утром ты просил меня сказать, когда, по моему мнению, ты совершаешь ошибку…
– Это третья улика, Ннанджи. У меня нет времени объяснять, но в данном случае уклониться от схватки не есть позор. Поверь мне!
Ннанджи замолчал, побледнев более обычного и все еще сомневаясь. Вероятно, он все еще считал, что идея о вооруженном отряде может сработать. Вероятно, его не слишком беспокоила даже возможность неудачи – смерть была предпочтительнее бесчестия. Ннанджи определенно не был актером, и Уолли начал подозревать, что ему вообще незнакомо чувство страха. Его бесстрашие не было истинной отвагой, победой над страхом; казалось, у него попросту отсутствуют соответствующие эмоции.
Уолли разглядывал Гарадуи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Думаю, достаточно, – холодно сказал Уолли. Ннанджи снова поднялся на ноги. – Достань свой меч, новичок.
Катанджи нервно повиновался.
– Упрись острием в пол – нет, не обращай внимания на дерево – обеими руками возьмись за рукоятку. Хорошо! Будешь стоять здесь… Выше голову! Ты страж. Впускай всех, но если кто-то попытается выйти без моего разрешения, бей его мечом, со всей силы.
Катанджи побледнел.
– Острым краем. – Уолли с суровым видом направился к камину, и остальные последовали за ним.
– Зачем нужна была вся эта игра, милорд брат?
От игры могло вообще не быть никакой пользы – однако она была. Уолли посмотрел на Хонакуру.
– Ну, старик? Мы что-нибудь узнали?
– Вероятно, милорд, – беззубо улыбнулся Хонакура. Необычное поведение воинов доставляло немалое удовольствие старому жрецу, и он только что был свидетелем первого в Мире следственного эксперимента.
– Как ты узнал, что он здесь, Ннанджи?
– Кто?
– Катанджи – колдун. Ты начал вытаскивать меч и разворачиваться еще до того , как услышал музыку. Верно, ученица Куили?
Она прикусила губу.
– Думаю, да, милорд.
Свидетели в любом мире никогда не были столь надежны, какими они были в детективах или в протоколах судебных процессов. Возможно, ее подвела память – это могло быть делом лишь одной-двух секунд. Однако последовательность событий казалась не соответствующей действительности, и положение тела имело большое значение.
Уолли подумал, что его миссия требовала от него сыграть роль героя в варварском эпосе, а не детектива неизвестно в чем.
«Как убивают человека с помощью музыки, Холмс?
Элегантно, мой дорогой Ватсон».
Элегантно или нет, но это была засада, и леди Тонди позвала Кандору на собрание.
Все, за исключением окаменевшего Катанджи, собрались у огня. От сырой одежды шел пар, но до сих пор не было никаких признаков леди Тонди.
– Брат Ннанджи? Ты мог бы бросить этот стул в то окно?
Ннанджи моргнул и ответил, что, по его мнению, он мог бы это сделать.
– Тогда будь любезен, доставь мне такое удовольствие.
Трах ! Виксини с криком проснулся.
Уолли подхватил мраморную статую танцовщицы в натуральную величину и обрушил ее на крышку стола, выложенную изысканной мозаикой из черного дерева, слоновой кости и перламутра.
Трах !
– Твоя очередь, брат. Выбери другое окно. Или попробуй слегка поработать мечом над веревками, которые держат канделябр… нет! Подожди – нашего полку прибыло.
Когда-то она, возможно, была красива, и если так, то, вероятно, представляла собой эффектное зрелище. Теперь же ее тело похудело, и она, горбясь, опиралась на трость. Она медленно и впечатляюще передвигалась по громадной комнате, и свет мерцал в ее драгоценностях. Ее темно-синее шелковое платье было украшено серебряной тесьмой, а массивные жемчужины скрывали ее шею и запястья. Драгоценности сверкали и в ее высоко уложенных белых волосах; на пальцах, в ушах и на груди были настоящие сокровища. Позади нее шли две державшихся в тени спутницы, Четвертая средних лет и привлекательная молодая Вторая, но никто не смотрел на них, даже Ннанджи.
Ее волосы были белыми всегда. Она была альбиносом, и когда она наконец подошла к Уолли и уставилась на него, и каждая морщина на ее пергаментном лице, казалось, стала еще глубже от ярости, он понял, насколько уже успел привыкнуть к гладким смуглым лицам Народа. Эта сверхъестественная бледность произвела шокирующее впечатление даже на него, не говоря уже о других.
– Вандал!
– Убийца!
Он был моложе ее, и он был гостем, но он был мужчиной и воином. Не оборачиваясь, она передала трость стоявшей позади нее Четвертой, а затем приветствовала его как равного:
– Я Тонди, танцовщица седьмого ранга, и я благодарна Всевышней…
Уолли вытащил меч и произнес столь же лицемерный ответ. Затем он спросил ее, не позволит ли она представить ей адепта Ннанджи, брата по клятве и подопечного, и ученицу Куили. Тонди коротко поздоровалась с ними, но не представила своих спутниц, так же как и не соизволила заметить остальных спутников Уолли.
Ее глаза были молочно-розовыми, от старости подернутыми пленкой. В напоминавшем маску смерти лице, которое сейчас смотрело на Куили, не было иного цвета – даже губы были того же оттенка слоновой кости, что и щеки.
– Адепт Мотиподи разговаривал с тобой, девочка?
– Нет, миледи.
– Нет? Что ж, он был занят. Но мой сын передумал. Он согласился принять твое предложение относительно новых сараев для рабов. Мотиподи нужна твоя помощь, чтобы их измерить и обеспечить хорошие санитарные условия.
Уолли с интересом наблюдал за реакцией Куили. Тонди один раз уже ее купила, сумеет ли она сделать это еще раз? Жрица вздрогнула и тихо сказала:
– Это хорошая новость, миледи.
Тонди не глядя протянула руку, и в нее вложили трость. Она направилась к креслу.
– Когда начнется строительство, миледи? – тихо спросила Куили. – Как только завершатся работы в Ове?
Ответа не последовало.
– А что это за работы? – спросил Уолли.
– Башня колдунов, милорд.
Гаратонди был строителем-Шестым. Вот он, мотив! Для Куили это хорошо!
Леди Тонди с трудом устроилась в кресле и положила обе руки на трость. Взгляд ее нечеловеческих розово-жемчужных глаз был прикован к Уолли. Две другие женщины, съежившись, стояли позади ее кресла, словно ища защиты от воинов.
– Ты весьма странным образом добиваешься гостеприимства, лорд Шонсу.
– Все, чего я добиваюсь – справедливости.
Ее лицо было просто необычайным. На мгновение ее презрительный взгляд упал на Ннанджи.
– Значит, меня обвиняют? Когда женщина предстает перед судом, принято, чтобы рядом присутствовал ее ближайший родственник по мужской линии… мой сын сейчас в Ове. Но, так или иначе, выслушаем обвинение.
Двое крепких молодых парней без труда могли бы запугать одну старуху – особенно если учесть, что парни были вооружены, а рядом с ней не было ни одного мужчины – но эта старая карга, похоже, даже не испугалась. Она даже гордо выставляла напоказ перед незваными гостями свои многочисленные драгоценности. У Уолли по спине побежали мурашки, когда он внезапно вспомнил о рассказах Ннанджи про невидимок. Может быть, колдуны уже здесь? И не были ли драгоценности крупным блефом?
– По техническим причинам мой брат и я не можем выдвинуть формального обвинения.
– Значит, вы убьете меня прямо сейчас? Мне опуститься на колени?
– Ты позвала сюда воина Кандору – на смерть.
– Вздор.
Времени было мало, а доказательства были очевидны. Уолли не мог позволить вовлечь себя в бессмысленный спор, но его поразило ее хладнокровие.
– Тогда, может быть, ты расскажешь, как все было на самом деле?
Розовый червячок языка пробежал по тонким губам.
– Все просто. Пришел Ратазаксо-Шестой, с каким-то…
– Колдун?
– Конечно. Утонченная натура, покровитель искусств. – Она бросила взгляд на учиненный Уолли разгром.
– И его человек убил твоего стража.
Леди Тонди с отвращением наморщила нос.
– Его честь требовал гарантий, что ни один мятежник или беглый воин не получит убежища на нашей земле. Конечно, мой сын и я согласились, и мы хотели дать соответствующие указания нашему слуге. Ему было бы позволено продолжать выполнять здесь свои обязанности, при условии, что он не будет носить меча за пределами наших границ. Мы послали за ним. Как только он вошел, он выхватил меч и напал на одного из наших гостей. Естественно, тот защищался. Это был лишь несчастный случай.
– Это было убийство. Он не вытаскивал меч; оружие оставалось в ножнах.
– Он был старой развалиной.
– Ученица, где у него был ревматизм, в ногах или руках?
– В бедрах, милорд.
– Он ни на кого не нападал. Плох тот воин, который не может вытащить меча быстрее, чем он может повернуться, особенно с больными суставами. На него напали сзади. Колдун прятался прямо за дверью.
– Там, где сейчас стоит ваш мальчишка.
Именно! Она была грозным противником, и Уолли более не чувствовал вины в том, что запугивает старую женщину.
– И ты отослала своих работников расчищать территорию под таким дождем? Так ли поступает невинная женщина?
– Ты мясник, а не крестьянин, лорд Шонсу. Попробуй как-нибудь повыдергивать кусты в сухую погоду.
Уолли мог бы наслаждаться подобным мысленным поединком, если бы ему не угрожала опасность.
– Я не верю тебе, миледи. Мне кажется, ты тянешь время, пока не явятся твои друзья-колдуны.
Глаза женщины-альбиноса сузились посреди обволакивающих их морщин.
– Мне незачем тянуть время, лорд Шонсу. Если хочешь меня убить – что ж, давай, попробуй.
– Я не стану марать свой меч, – сказал Уолли, и Ннанджи сердито зарычал у него за спиной.
В этот момент Уолли словно громом поразила догадка. Он обернулся и улыбнулся дрожащему от ярости брату.
– Третья улика!
– Что? – тупо спросил Ннанджи.
Но Уолли уже снова повернулся к Тонди. Теперь он знал, что ему нужно от этой злобной старухи. Не удастся ли как-нибудь склонить ее к сотрудничеству?
– Я не могу совершить надлежащее правосудие, и потому оставляю тебя и твоего сына на суд богов, леди Тонди. Но воин был убит в этом доме. Я намерен сжечь его до основания.
Этому можно было поверить.
Это пугало.
Она заворчала на него, открыв розовый рот на побледневшем лице, демонстрируя желтые остатки зубов. Драгоценности на ее пальцах блеснули, когда она сильнее стиснула трость. Значит, она была вполне уязвима. Никаких невидимых демонов, парящих над головой, не было.
– Дым заставит твоих слуг вернуться. Я дам им возможность…
– Устроить засаду! – возбужденно воскликнул Ннанджи. Теоретически это было возможно. Хотя гильдия была закрытым сословием, сутры позволяли воину при крайней необходимости вооружать гражданских лиц. В отдельно стоящем доме, как этот, наверняка где-то имелся запас мечей. Но практически это бы не помогло – не в данном случае – и Тонди сразу же это поняла.
– Мои люди вряд ли будут от этого в восторге.
Здравомыслящие люди предпочитают находиться на стороне победителя. Колдуны, видимо, убивали воинов с той же легкостью, как выплевывали виноградные косточки.
– Ты будешь заложницей в обмен на их сотрудничество, миледи. – Уолли показал на Катанджи, все еще охранявшего двери. – Этот мальчик будет держать меч у твоего горла.
– Безумие!
Уолли пожал плечами и направился к камину, отодвинув в сторону Джию, широко раскрытыми глазами следившую за его действиями. Он поднял пылающее полено с шипами и пошел к ближайшим занавескам.
– Когда рассудок бессилен, вполне достаточно безумия. Я лишь надеюсь…
– Он обернулся и посмотрел на старуху, – что отсюда некуда бежать, не так ли?
В воздухе что-то мелькнуло.
– Есть куда, – произнес незнакомый голос. – И лучше сделать это побыстрее, милорд. Колдуны скоро будут здесь.
6
Уолли бросил полено обратно в камин и повернулся навстречу юноше, который быстро шагал к ним, вытирая волосы грязным полотенцем. Его ноги были все еще мокрыми и очень грязными ниже коротких кожаных штанов, похожих на те, что Уолли видел на погонщиках мулов. Он был босиком, значит, он снял сапоги, прежде чем войти. Грязные пятна виднелись на его лице, груди и руках.
Леди Тонди окаменела от ярости, на ее скулах проступили розовые пятна, напоминающие ссадины.
Пришелец остановился перед Уолли, бросив полотенце. Он чего-то ждал, но тщетно.
– Представь меня, бабушка!
– Я не признаю тебя, идиот!
Парень бросил на нее гневный взгляд, казавшийся из-за его молодости скорее раздраженным, нежели угрожающим. Он был невысоким и хрупким, с вьющимися волосами и узким лицом. Вероятно, он был не старше Ннанджи, но намного ниже и даже костлявее его… и он был необычайно молод для своего ранга. Будучи атлетами, воины получали повышение намного раньше, чем представители других гильдий, но на лбу этого парня уже были три дугообразных метки. Он поднял руку в приветственном жесте.
– Я Гарадуи, строитель третьего ранга…
– Я Шонсу… – В голове у Уолли пронесся ряд мрачных предположений. Колдун, материализовавшийся как раз вовремя, чтобы спасти дом от вандализма? Заранее спланированный заговор? От появления незнакомца отдавало чудом, а Уолли предупреждали, чтобы он не ждал чудес. Однако он уже заметил огонек, промелькнувший в глазах Тонди – выход все же был , и она, вероятно, показала бы его ему сама, если бы он согласился пощадить ее дом.
Когда он убирал меч в ножны, старая ведьма прорычала:
– Вот твой заложник, Шонсу!
Капитуляция принята.
– Сколько у нее внуков, строитель?
– Только я, милорд. Может быть, завтра не будет ни одного – мой отец отречется от меня, или похоронит где-нибудь под фундаментом. – Он улыбнулся – несколько печально, но вместе с тем гордо.
– Тогда я должен спросить, что тобой движет.
На лицо парня упала тень.
– У меня был хороший друг по имени Фарафини, милорд. Мой лучший друг…
– И?
– Он был воином. Демоны разорвали его на куски. – Он повернулся, глядя на свою бабку с вызывающим презрением. – Кроме того, мне стыдно за то, что сделали в этом доме с Кандору-Третьим. Меня здесь не было, но я слышал об этом. – Он снова посмотрел на Уолли. – Я бы мог это исправить, если Она позволит. Вы – Ее слуги.
– Идиот, мальчишка! – Тонди стукнула тростью об пол. – Ты суешься в дела, которые тебя не касаются. Замолчи!
– Что ты предлагаешь, строитель? – спросил Уолли.
– Сюда идут колдуны. Она… – он показал на кипящую от гнева бабку, – она сообщила о вас в их башню. Как только посланник ушел, я сразу же побежал в конюшню, но колдуны были уже в пути. Как мне сказали, их около дюжины.
Уолли постарался по возможности оставаться бесстрастным, но дюжина колдунов – похоже, этого было более чем достаточно. Однако, если они столь могущественны, зачем так много? Они что, не были уверены в себе? Потом он вспомнил, что первые сообщения о появлении воинов вряд ли включали в себя их количество. Колдуны готовы были послать дюжину против неизвестного по численности противника – полностью уверенные в себе. Сейчас они, вероятно, получили второе сообщение, в котором говорилось, что им следует беспокоиться лишь о Ннанджи и о нем самом. Может быть, некоторые вернутся обратно?
– Как же ты их опередил?
– На лодке, милорд.
– На Реке есть излучина, – сказала Куили. – Там можно сократить путь. – Несколько неожиданно было услышать новый голос, но приятно было знать, что она ручается за этого оказавшегося столь полезным пришельца.
Гарадуи кивнул.
– Однако лодка не может взять двенадцать всадников и трех вьючных лошадей.
Какой багаж нужен был колдунам?
– Они не могли отстать от меня больше чем на час, милорд, хотя я загнал хорошего коня. – Он был слишком молод для того, чтобы хвастаться.
– На этой лодке не было других всадников? – спросил Уолли. Нужно было послать вперед разведчика.
Парень покачал головой и наклонился, чтобы поднять полотенце.
– Она причалила как раз тогда, когда появился я, после того как они прошли мимо. Очень удачно! Я заплатил за то, чтобы отправиться немедленно. – Он снова вызывающе посмотрел на свою бабку.
– А путь отсюда?
Гарадуи перевел взгляд на окна и струящийся за ними дождь.
– Надеюсь, боги еще не закрыли его, милорд. Есть тропа через горы. Два дня пути до Ауса.
– Аус?
– Город… думаю, не такой большой, как Ов. Я никогда там не был. Я только знаю этот конец дороги. Однако торговцы ею пользуются.
Уолли знал, что путешествие по суше – большая редкость в Мире. Торговый путь был почти чудом, а чудеса не следовало воспринимать как должное. Боги хотели, чтобы смертные вершили великие дела, не получая легких ответов. Определенный смысл в подобном чуде был, но оно казалось подозрительно уместным.
Низкое горловое рычание прервало лихорадочный бег мыслей Уолли. Оно исходило от рыжеволосого воина. Губы его побелели.
– Бегство? – воскликнул Ннанджи.
– Конечно.
– Милорд брат! – На его лице отражались ужас и ярость. Честь не допускала бегства, и честь могла даже подвигнуть Ннанджи на спор с его героем, наставником и братом по клятве. – Только сегодня утром ты просил меня сказать, когда, по моему мнению, ты совершаешь ошибку…
– Это третья улика, Ннанджи. У меня нет времени объяснять, но в данном случае уклониться от схватки не есть позор. Поверь мне!
Ннанджи замолчал, побледнев более обычного и все еще сомневаясь. Вероятно, он все еще считал, что идея о вооруженном отряде может сработать. Вероятно, его не слишком беспокоила даже возможность неудачи – смерть была предпочтительнее бесчестия. Ннанджи определенно не был актером, и Уолли начал подозревать, что ему вообще незнакомо чувство страха. Его бесстрашие не было истинной отвагой, победой над страхом; казалось, у него попросту отсутствуют соответствующие эмоции.
Уолли разглядывал Гарадуи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42