Они были одержимы неукротимой потребностью слиться в единое целое… во всяком случае, она. У Макса по крайней мере хватило присутствия духа выйти из нее, чтобы избежать риска нежеланной беременности.Задыхающаяся и счастливая, Каро уткнулась лицом в его плечо. Она обезумела в объятиях этого мужчины, но совсем об этом не жалела. Потому что очистилась от гнева и чувствовала себя невероятно живой и теплой. Как, наверное, и Макс.– Ты сделал это нарочно… любил меня, чтобы отвлечь.Он улыбнулся в ее волосы.– Да. Тебе понадобился объект для гнева, и я был рад тебе угодить.– Похоже, мне придется простить тебя, – заключила она. Макс со сдавленным смешком подхватил ее и отнес на тюфяк, а сам лег рядом, целуя ее влажные распухшие губы, после чего приподнялся на локте и стал изучать ее лицо.– Может, на этот раз тебе и удалось достичь цели, – серьезно заметила она, – но не заходи слишком далеко, Макс. И не смей твердить, что я не должна спасать Изабеллу, поскольку это опасно. Не желаю, чтобы надо мной тряслись, ни ты, ни любой другой мужчина.В глазах Макса сверкнуло что-то опасное, греховно-нежное.– Хорошо, обещаю не трястись над тобой, но все же ты можешь выслушать мой совет?– Совет?– Твое желание спасти подругу достойно восхищения. Но тебе нужно учиться терпению. Я понимаю твою досаду, но что поделать, если нельзя броситься на помощь сразу! И никакие истерики и сетования не ускорят событий. Поверь, я знаю.– Я тоже, – парировала Каро.– Тогда ты должна понять также, что рыдания по поводу ее несчастной судьбы тоже не дадут ничего хорошего. Нельзя создать рациональный план, поддаваясь влиянию эмоций. Для того чтобы стратегия оказалась успешной, нужно быть холодной и бесстрастной.Но Каро упрямо нахмурилась:– Полагаю, ты хочешь сказать мне, что нужно сдерживать свой нрав.– О нет. Я не вижу ничего плохого в том же гневе, при условии, что ты контролируешь его и направляешь на пользу делу. Но скажи, какая же польза в том, что ты едва меня не убила? На какой-то момент я испугался, что ты выпустишь мне кишки.– Прости, Макс, – покаянно вздохнула она. – Я бы никогда не смогла ранить тебя. – И, коварно улыбнувшись, добавила: – Во всяком случае, не смертельно.– Ну, слава Богу и за малые милости. На душе сразу легче стало, – рассмеялся он, но тут же задумался, рассеянно гладя ее по щеке. – Может, я предложу сэру Гавейну составить предварительный план на случай, если Изабелла все же находится в крепости? Это позволит мне встретиться с другими агентами, и мы сумеем отправиться в Алжир в самое короткое время, как только получим подтверждение.Ее улыбка стала ослепительной.– Это именно то, чего я хотела.Макс чмокнул ее в кончик носа и оглядел грот.– Во всяком случае, проблема нашего уединения решена. Мне не слишком хочется красться в твою спальню подобно вору, чтобы провести несколько часов в твоей постели. Конечно, если ты согласишься разделить со мной свое убежище.Каро важно поджала губы, делая вид, что обдумывает предложение.– Пожалуй, меня можно убедить. Как ты сказал, мне нужно учиться терпению, и ты вполне сумеешь быть моим наставником. Мне часто говорили, что я очень способная ученица.Медленная, совершенно неотразимая улыбка расплылась на его лице.– Что же, ангел, если ты настаиваешь… – прошептал он, наклоняя голову. Глава 10 – Говоришь, Аполлон создал озеро для купания Кирены? – лениво пробормотал Макс через три дня. Они лежали, обнаженные, на каменном карнизе у звенящего водопада, нежась на солнышке. Макс растянулся на спине, Каро дремала, перевернувшись на живот и положив голову на руки.Расслышав нотки веселого скептицизма в его голосе, Каро ответила сонной улыбкой.– Так гласит легенда. Конечно, логически рассуждая, здешнее озеро – творение сил природы. Дождь собирается в этой небольшой впадине, питаемой также несколькими горячими источниками, зарождающимися выше в горах. Когда-то наши горы были вулканами, и они все еще хранят тепло, поэтому римляне и построили здесь свои бани.– И прекрасно сделали, – довольно вздохнул Макс, закрывая глаза. – Но я рад, что они не тронули этого места.И нужно признать, здесь царила настоящая магия. Убежище Каро было непередаваемо прекрасным, роскошным и девственным: воистину рай соблазна и святилище одновременно. Он ощущал его целительное воздействие, лежа на солнце и позволяя покою медленно окутывать душу.И все же Каро оказалась куда более действенным лекарством, чем безмятежность. Она избавила его от терзаний души и разума.В свою очередь, он старался успокоить ее, взывая к терпению. Они встречались в потайном фоте каждый день, проводя долгие часы в чувственном познании друг друга, отдаваясь неистовству и желанию недавних любовников. Их страсть была попеременно яростной и нежной, а Каро усваивала уроки ожидания. Макс видел, что она все еще раздражена невозможностью немедленно броситься на помощь подруге. Но, нужно отдать ей должное, делала видимые усилия подавить свою тревогу.Макс открыл глаза и, повернув голову, взглянул на возлюбленную. Жаркое солнце окрасило ее кремовую кожу в золотистые тона, и жажда вновь пробудилась в нем.Он коснулся ее блестящих волос, силой воли удерживая в узде свое желание.И в этот момент резкий крик пронесся над водопадом. Судя по всему, он исходил из ветвей дуба, нависавших над их карнизом. Макс подскочил, словно при звуке пистолетного выстрела.– Какого черта…– Не волнуйся, – успокоила Каро и, встав на колени, всмотрелась в листву. – Здравствуй, Джордж.Только сейчас Макс разглядел пушистый коричневый шар, почти скрытый толстой веткой. Судя по всему, сова.Птица встопорщила перья и снова жалобно заухала, подвигаясь ближе к Каро.– Это Джордж, – пробормотала она, улыбаясь. – Сова. Два года назад я нашла его здесь со сломанным крылом.Для совы Джордж казался довольно маленьким, зато его огромные глаза пронзительно смотрели на незваного гостя.– Значит, ты сумела вылечить Джорджа?– Да, но на это ушло много времени. Я наложила шину, ухаживала за ним и кормила, пока крыло не зажило. Но даже после того, как освободила, он все равно остался здесь. Хотя обычно прилетает по ночам. Должно быть, его взяло любопытство при виде тебя. Прости, если он тебя напугал.Макс растерянно провел ладонью по лицу.– Иногда со мной случается такое… когда внезапно услышу громкие звуки.Каро сочувственно кивнула.– Это часто бывает с бывшими военными, – заметила она и, помедлив, добавила: – Может, поговорим? Обычно считается, что я умею слушать. И недаром говорят, что если сможешь выстоять перед самыми страшными воспоминаниями, значит, остальное вполне можно пережить.Макса невольно передернуло. Хочет ли он поведать ей о своем кошмаре? О тех жутких сценах, которые до сих пор его преследуют?Его полк, в разгаре битвы берущий штурмом артиллерийские позиции французов, пробивающийся сквозь слепой хаос дыма и крови. Гром канонады, земля, вздыбившаяся под ним… вопль раненой лошади… Филипп, вернувшийся за ним, протянувший руку, чтобы спасти друга…– Нет, – пробормотал он, опуская взгляд и отворачиваясь. – Я не хочу говорить об этом.Сердце Каро сжалось при виде жгучей тоски, мелькнувшей в его глазах. Она отдала бы все, чтобы исцелить его боль, взяла бы ее на себя… но слишком ужасна цена войны, а Макс заплатил дороже остальных.Она коснулась его руки, не зная, чем еще помочь.– После той ночи, которую мы провели вместе, – тихо сказала она, – когда ты покинул Кирену, я всегда ставила свечи за твое здравие и благополучное возвращение.– И должно быть, Господь услышал твои молитвы, – выдавил он, – потому что я выдержал там, где другие не смогли.Но она совсем не была уверена в том, что ее молитвы помогли: недаром он все еще жил с неотступным кошмаром.Каро сама видела, как он мечется во сне. Два дня назад, когда Макс после долгих занятий любовью задремал в ее гроте, она долго смотрела на него, восхищаясь идеальными чертами, изгибом лежащих на щеках ресниц, подобных черному шелку, его четко очерченным ртом… Но внезапный крик напугал ее. Когда его голова стала метаться по подушке, а тело – сотрясать крупная дрожь, она стала нежно гладить его лоб. Ее прикосновение мгновенно усмирило его, и он спокойно заснул, бормоча ее имя.Да, Макс нуждался в исцелении. Он снова должен стать прежним…Но нельзя заставить его говорить о своих кошмарах, хотя это – единственное средство облегчить душу.Каро поднялась, взяла кожаную фляжку с вином, которую они принесли в корзинке вместе с хлебом и сыром, и стала пробираться по карнизу ближе к водопаду. Остановившись в нескольких шагах, она уселась на влажный край, свесив ноги вниз, сделала несколько глотков вина, подняла голову к солнцу и стала ждать, в надежде, что Макс, как другие раненые создания, которых она вылечила, постепенно приучится доверять ей.Чуть позже Макс неохотно последовал за ней и сел рядом, только сейчас заметив, какой тонкий туман клубился вокруг Каро. Она протянула ему флягу. Вино показалось сладким и крепким, водяная пыль охлаждала разгоряченную кожу, солнце лило свои подкрепляющие лучи. Последовало долгое молчание, прерываемое только мелодичным журчанием воды.Макс еще раз оглядел сапфировое озеро, и слова, глубоко похороненные в его душе в течение долгих пяти лет, вдруг сорвались с языка:– Я потерял друга на войне. Он был мне как брат.Каро повернула голову. Ее серые глаза пристально смотрели на него, словно вбирая его тоску. И все же она не стала выспрашивать подробности, как он ожидал, и лишь поинтересовалась:– У тебя есть братья? Родственники?Макс был благодарен ей за то, что она не стала копаться в его ранах.– Только престарелый дядюшка. Мои родители оба умерли от болезней, пока я воевал на Пиренеях.– Мне очень жаль.– Мне тоже, хотя мы никогда не были особенно близки. И почти не виделись с тех пор, как я вступил в армию. Отец таким образом желал показать свое недовольство моим выбором.– Он не хотел, чтобы ты шел на войну? – без особого удивления спросила девушка.– Не хотел. Отчасти потому, что боялся потерять единственного сына, – с кривой усмешкой ответил Макс. – По его мнению, сыновья состоятельных дворян не обязаны проливать кровь за свою страну.– Поэтому ты пошел на войну? Но наследник виконта не должен так отчаянно рисковать.Макс устроился поудобнее, припоминая горячие споры с отцом.– Да, ты права. В этом не было необходимости. Но я жаждал приключений и славы, а также великой цели в жизни. Помешать Наполеону завоевать весь мир. Когда Бонн второй раз попытался вторгнуться в Англию, я решил, что должен действовать.«И Филипп последовал за мной».Чувствуя, как сжимается горло, Макс продолжал смотреть на воду, поверхность которой волновали только струйки водопада. Его жизнь напоминала это озеро, пока он не оставил Англию и дом ради борьбы с тираном…– Весь ужас заключается в том, что, если бы не я, мой друг и не подумал бы идти на войну. А потом, четыре года спустя… Филиппа убили, когда он попытался меня спасти. – Макс закрыл глаза. – Бог видит, я жалею, что не оказался на его месте.– Именно поэтому ты сделал для Джона все, что мог, когда тот умирал. Он тоже пытался спасти тебя.Макс, судорожно сглотнув, кивнул.– А когда ты потерял друга, решил все равно остаться в армии, хотя мог продать патент.– Да. Нужно было доказать, что Филипп погиб не зря. Я намеревался победить французов или умереть.– Должно быть, тебе его очень не хватает.Он безумно тосковал по Филиппу. В детстве они были неразлучны, а позже учились в Оксфорде. Они вместе кутили, смеялись, охотились, пускались на озорные проделки, гонялись за одними шлюшками… сражались бок о бок. И много раз спасали друг друга. До того случая.– Твоя жизнь очень изменилась, – пробормотала Каро. – Если бы я столько лет командовала сотнями людей, думаю, теперь мне тоже иногда бывало бы одиноко.Его пальцы стиснули флягу. Иногда он действительно бывал одинок, потому что потерял самое главное в жизни: семью и близких друзей. После смерти Филиппа он намеренно отстранился от однополчан-офицеров. Больше он не испытывал радости. О да. Он многое потерял!Макс прерывисто вздохнул и положил конец мрачным мыслям, поняв, насколько они эгоистичны. Другие потеряли куда больше, чем он: жизнь, счастье, здоровье, оставшись калеками… Другие пожертвовали большим. А одиночество – это бремя, которое придется нести ему. Его наказание за гибель Филиппа.Он поднес флягу к губам и выпил.– Я слышала, – выговорила Каро наконец, – что иногда солдаты становятся друг другу ближе братьев. Это правда?Перед глазами Макса возникло улыбающееся лицо Филиппа.– Правда, – вздохнул он, стараясь стряхнуть уныние. – Когда приходится так много выносить вместе, между людьми устанавливается очень тесная связь. Мне не хватает этой дружбы… – Он осекся и, нахмурясь, бросил взгляд на Каро. – Пытаешься выведать все мои тайны?– Нет, конечно, нет, – заверила она, хотя спокойная улыбка говорила иное.Макс ощутил, как мрачное напряжение покидает его. Клубящийся туман образовал нечто вроде радужного венца вокруг головы Каро и скрутил штопором кудряшки у висков. Он еще никогда не видел ее столь прелестной.Протянув руку, Макс убрал особенно непокорный локон за ее ухо.– Тогда какого дьявола я выкладываю тебе то, что не говорил ни одной живой душе?– Возможно, потому, что здесь можешь ничего не опасаться, – пояснила она, показывая на озеро. – Этот остров особенный. Это место особенное.Нет, это она особенная. Таких просто не бывает. Ее исцеляющее прикосновение, ее нежность, ее влажные от вина губы…Он неотрывно смотрел на ее рот.Каро добровольно отдала ему свое тело, но его потребность в ней не ограничивалась одним чувственным голодом. Если бы он всего лишь хотел облегчить боль в чреслах, наверняка смог бы позаботиться о себе, как делал бесчисленное количество раз во время кампании, или ответил бы на призыв полудюжины здешних красоток, которые с радостью упали бы в его объятия. Если бы он жаждал только женского тела, смог бы насытиться Каро и спокойно уехать, оставив ее. Но он хотел и требовал больше. Гораздо больше.Только Каро могла унять боль в его душе. Только она смогла прогнать тьму.Но сейчас желание снова завладело им. Макс осторожно сжал ее лицо ладонями. И когда она приоткрыла губы, он тихо застонал и стал жадно ее целовать, желая упиться каждой каплей ее утешения, принимая его как драгоценный дар.А Каро изнемогала от сердечных мук, когда Макс провожал ее домой в три утра под слабеющей луной. Безмятежная красота ночи, подогретая страстью Макса, наполнила ее покоем. Но приходилось признать, что в этом и есть главная беда. Она не сдержала данного себе обещания.Каро считала, что в своем гроте будет в безопасности. Поэтому и предпочла привести Макса туда, а не в развалины. Оба места были очаровательны и обладали способностью исцелять, но здесь, в ее маленьком королевстве, она куда лучше владела собой. Однако ее план остаться всего лишь любовниками и не поддаваться более глубоким чувствам на глазах терпел поражение. И в этой слабости был виноват Макс. Это в его глазах она была красавицей. И он заставил ее поверить в свою красоту! Заставил почувствовать себя женственной и желанной, пробудил глубочайшую чувственность, которую она всегда в себе подавляла. Впервые в жизни она ощутила свою женскую власть и силу. Для нее было откровением обнаружить, что такое неукротимое создание, как Макс, способно бурно реагировать на каждое ее прикосновение.И его нежные утешения помогли легче переносить разлуку с пропавшей подругой. Макс понимал всю силу ее нетерпения и послезавтра намеревался созвать совещание и начать планировать их экспедицию в Северную Африку.И она ни на секунду не забывала о его боли и всеми силами пыталась изгнать тени из его глаз.Но мятежные мысли Каро быстро вылетели из головы, когда она разглядела в темноте всадника, мчавшегося навстречу. К своему удивлению, она узнала Джона Йейтса. И поскольку они были рядом с ее домом, вероятно, он приехал за ней.Джон пришпорил коня, чтобы поскорее добраться до них.– Ваши подозрения оправдались, – тихо сказал он Каро. – У меня есть доказательства.– Чего именно?– Моя прелестная Даниэла не та, какой кажется, – уныло пробормотал он. – После вашего предупреждения я устроил ей ловушку. Вечером… позволил ей соблазнить себя и притворился, что заснул. И оставил дневник там, где она могла легко ее найти.– И она проглотила наживку?Джон печально кивнул.– Она уселась за стол и стала переписывать дневник. Там, разумеется, не было никаких важных сведений. Я подделал все записи.– Но вы хотя бы узнали, что она ищет?– Судя по наводящим вопросам, которые она задавала в последние несколько дней, и небрежным, но настойчивым попыткам перевести разговор на определенную тему… я почти уверен, что ей требуется узнать имена «хранителей».Каро поняла, что Джон крайне возбужден, иначе не употребил бы этот термин перед посторонним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34