Налить тебе еще кофе, папа? Глава 8 В это утро Импрес проспала, и только приглушенный разговор в комнате Трея разбудил ее. После того как миновал кризис, она спала в гардеробной, что было намного удобнее, чем на походной койке рядом с Треем. Комната была небольшая, вытянутая, как купе в пассажирском поезде, и располагалась между спальней и ультрасовременной ванной комнатой с кранами горячей и холодной воды. Это был поразительный контраст по сравнению с ее домом в горах. Огромный котел, работающий на жидком топливе и расположенный на склоне гор за конюшнями, приводил в действие электрический генератор, который обслуживал ранчо. Гудение генератора было хорошо слышно в это спокойное утреннее время.С внезапным волнением Импрес вспомнила, что сегодня к Трею придут посетители. Может ли она оставаться в этой уютной комнате, чтобы избежать любопытных взглядов? Ее появление тем вечером на аукционе у Лили могло быть расценено как бесстыдство, хотя это было только актом отчаяния. И хотя Трей безразлично относился к мнению общества, Импрес не могла позволить себе чего-то подобного. И потому встречи с назойливо-любопытными посетителями будут, вероятно, болезненными для ее самолюбия.Может быть, отложить на завтра? — малодушно подумала она, глубже забираясь под одеяло. Нет, надо вставать, решила она через минуту и, посмотрев на часы, увидела, что сейчас только девять часов. Было слишком рано, чтобы звучавшие в комнате Трея голоса принадлежали посетителям. Должно быть, к Трею заглянул кто-то из членов семьи. В таком случае она может спокойно одеться и побыть в этой комнате, пока не появятся первые посетители.Когда Импрес встала, то заметила несколько платьев, лежащих на стульях, простых повседневных платьев из шерсти и бархата. Она подошла к ним, словно бедный ребенок, которого тянет к магазину с конфетами и сладостями, не раздумывая и не останавливаясь. В глазах у нее зарябило от их многоцветья, и она чуть отодвинулась назад, а потом коснулась самого роскошного, сшитого из зеленого бархата. Импрес погладила его нежно, забытое чувство пробудилось в ней. Искушение было невозможно преодолеть, и через секунду Импрес взяла платье и приложила к себе, посмотрев в зеркало.Зеленый цвет изумительно гармонировал с цветом ее волос, платье подчеркивало золотистый цвет кожи, образуя красивые рельефные складки около голых ног. Глядя в зеркало, она вспомнила детство. Богатое платье возродило в памяти те замечательные минуты, то удивительное наслаждение, когда ощущаешь себя парящей в небе птицей. Только теперь это уже не игра во взрослых, она стала молодой женщиной, хотя такое превращение произошло слишком внезапно. Но платье снова дало ей возможность почувствовать себя юной, легкомысленной и свободной.Импрес колебалась, сознавая, что она больше не ребенок. Главное не одежда, а то, что представляет собой сам человек. Но затем она улыбнулась, жизнерадостный яркий блеск появился в глазах, и Импрес решила временно отбросить благоразумие. Как она будет выглядеть сейчас в экстравагантном платье?Боже, сколько времени прошло с тех пор, когда она надевала его последний раз!Сбросив ночную рубашку, она натянула платье через голову; тяжелая ткань, благоухавшая розами, заструилась по ее нагому телу. Вставив руки в длинные рукава, она оправила юбку на бедрах и начала застегивать многочисленные пуговицы от талии до шеи. Они легко застегнулись внизу, на ее стройных бедрах и тонкой талии, но полнота грудей не дала возможности застегнуть пуговицы выше, как она ни пыталась. Лиф был явно скроен для более миниатюрной женщины, да и по длине оно было коротковато Импрес. С тем, что из-под юбки видны ноги, еще можно было примириться, но лиф, расстегнутый почти до талии, делал платье непригодным. Может быть, платье в ином стиле лучше подойдет ей? Она раздумывала, не примерить ли платье из немецкой голубой шерсти или из французского розовато-лилового фая, когда внезапно услышала крик Трея:— Импрес! Импрес! Иди сюда!Голос у него был возбужденный, и паника охватила ее. Не слишком ли легко все прошло? тревожно подумала она. Лучше бы он не вставал вчера. А может быть, развилась инфекция? Боже, не было ли кровотечения?Она рванулась к двери, бархат разлетелся вокруг ее ног. Шепотом ругая себя, она подобрала одной рукой юбку, а другой дернула на себя дверь. Как вихрь влетела Импрес в комнату Трея.Услышав глубокий вздох и негромкий вскрик, Импрес почувствовала, как внезапно ослабели у нее ноги. Платье у нее совсем раскрылось, обнажая круглые груди. Она лихорадочно искала взглядом Трея, единственного близкого ей в этом чужом доме человека.Он был там-в постели, выглядел отдохнувшим, здоровым, отнюдь не страдающим от боли или болезни. Широкие плечи Трея удобно расположились на высоко подложенных подушках. Целый и невредимый, отметила она с внезапным облегчением, увидев, что на его красивом лице сияет улыбка. И когда их глаза встретились, она поняла, что внезапная паника была совсем лишней, потому что его светлые глаза мерцали точно так же, как в ту снежную ночь у Лили, когда она вышла из ванны. С бьющимся сердцем она разглядела в них неприкрытое желание.Оторвавшись от его глаз, которые откровенно говорили о глубокой страсти, Импрес с беспокойством, вызванным не столько неподходящим нарядом, сколько призывным взглядом Трея, стала разглядывать комнату, ища других людей, разговор которых разбудил ее.Первой, кого она увидела, была дородная женщина, затянутая в корсет и одетая в черное платье, кисти рук у нее были скрещены на животе. Широко раскрытыми устрашающими глазами она разглядывала Импрес. Рядом с ней сидела миниатюрная девушка, одетая в светло-розовое платье, которое совершенно не шло к ее бесцветной внешности. Вид у нее был такой, как будто она собиралась упасть в обморок.Хэзэрд, чуть наклонившийся к изголовью постели Трея, выглядел совершенно спокойным. Блэйз разливала кофе.Боже, какая она красавица! — решил очарованный Трей. Он никогда не видел Импрес, одетой в платье. Роскошный бархат оттенял ее живые глаза, загорелую кожу, румянец на щеках, чистый атлас ее грудей, дразняще обнаженных. Когда же все наконец уйдут из комнаты и оставят нас вдвоем? — эгоистично подумал он.Блэйз первой нарушила напряженную тишину.— Импрес, дорогая, — сказала она со щепетильной вежливостью, — подойдите и познакомьтесь с миссис Диксон и ее дочерью Фанни.Очень важно, чтобы положение Импрес в семье Брэддок-Блэк было немедленно определено. Слухи и сплетни должны быть сразу же приостановлены. Девушка спасла жизнь Трею. Они обязаны ей всем.Импрес немного придвинулась, щеки залились горячим румянцем, ее сердце страшно колотилось, но под уничтожающим взглядом Мириам Диксон кровь десяти поколений аристократов Джордан заставила ее взять себя в руки. Она подняла прямой нос немного вверх, ступила босыми ногами по ковру постановилась в метре от сидящей женщины.— Мириам и Фанни, я бы хотела представить вам Импрес Джордан, изумительную сиделку, которая спасла Трею жизнь, — произнесла Блэйз, словно представляла ее королеве Виктории во дворце, одетую в парадное платье, а не полураздетую с босыми ногами, как было в данном случае. — Мы, а я уверена, что вы это понимаете, безгранично благодарны Импрес.Мириам коротко кивнула в направлении Импрес, открыв свой рот только до минимальных пределов, достаточных для того, чтобы произнести:— Доброе утро.Взгляд Фанни пугливо перебежал с матери на Импрес, прежде чем она пробормотала почти неслышно:— Доброе утро. — Затем она опустила глаза на свои переплетенные пальцы.— Платье, насколько я понимаю, — заметила Блэйз с солнечной ясной улыбкой, — нуждается в некоторых переделках.Обернувшись к двум сидящим напротив женщинам, она небрежно объяснила:— Мисс Джордан была проездом, без багажа, и мы помогли ей с одеждой.Она вполне бы могла также добавить: «Только вчера она свалилась с луны», и никто бы не посмел возразить.Да уж, без багажа, с раздражением подумала Мириам Диксон. Маленькая бродяжка нища, как церковная мышь. События той скандальной ночи обсуждались в городе очень заинтересованно. Как она смеет задирать нос передо мной? — подумала надменная женщина, кипя от злости. Но семья Брэддок-Блэк была силой, которую так просто не возьмешь. Подобие улыбки на ханжески поджатых губах, и Мириам с ехидной вежливостью спросила:— В холодную зиму путешественникам следует помогать, не так ли? — Глаза у нее были холодные. — Как скоро вы планируете вернуться домой?Трей подчеркнуто произнес:— Не скоро.Ни сейчас, ни в прошлом его не интересовало, что думают о нем Мириам Диксон всего мира. Если у Импрес нет опыта в непростых взаимоотношениях здешнего общества, то у Трея его более чем достаточно. Но прежде чем он успел продолжить, вмешался его отец.— Дело в том, — мягко, но уверенно начал Хэзэрд, — что мисс Джордан вернется только тогда, когда Трей полностью выздоровеет. Как вы поняли, она оптимистично настроена в отношении здоровья нашего сына. А вообще-то, она просто чудо, мы все так считаем.Трей улыбнулся с самым приветливым видом. Действительно чудо, подумал он, особенно в постели. Если он убедит присутствующих оставить его, то сможет проверить свое выздоровление очень неспешной оценкой чудодейственных способностей мисс Джордан.Чудо, что эта проститутка не вывалилась вообще из платья, подумала Мириам Диксон. Ее бедная дочь сидит с округлившимися глазами.— Еще кофе, дорогой? — спросила в наступившей тишине Блэйз, в душе одобрив реплику Хэзэрда, и улыбнулась Импрес.— Нет, благодарю.— Печенье?— Благодарю, нет.На лице Мириам было такое неприкрытое выражение недовольства, что, когда она открыла рот, чтобы произнести первую фразу, Трей решил немедленно пресечь все возможные осложнения.— Ой! — вскрикнул он так громко, что в комнате некоторое время было слышно эхо.И затем с полным пренебрежением к реализму громко и театрально застонал, схватившись за грудь.Импрес окинула его удивленным взором. У Трея просто нет ни капельки стыда. Его жизнерадостные серебристые глаза встретились с ее взглядом, и он застонал еще громче.Немедленно поднявшись, Блэйз сказала гостям с ничего не выражающим лицом, что у бедного мальчика опять появились сильные боли.— Пожалуйста, извините нас, и спасибо, что пришли. — Провожая посетителей до двери, она продолжала говорить о том, как была рада их видеть. Плотно закрыв за ними дверь, Блэйз вернулась и, наклонившись к сыну, сказала: — Трей Брэддок-Блэк, у вас нет совести.— А я не видел более дрянного актера, — спокойно добавил Хэзэрд.— Зато я избавился от них, не так ли? — возразил Трей с самым ангельским выражением на лице.— Мириам была на грани взрыва, дорогая, — сказал Хэзэрд и разразился долго сдерживаемым смехом.— Да уж, — с усмешкой произнесла Блэйз. — Я еще не видела ее такой озлобленной. Как мы будем после этого смотреть им в глаза?— Я и папа берем ответственность на себя, — заявил с ухмылкой Трей. — Мы куда более грубы по сравнению с тобой.— Пожалуйста, не пугай меня, — с улыбкой предостерегла его Блэйз. — Одной сцены в день для меня более чем достаточно.И все рассмеялись.Импрес, видя, что родители и сын связаны такими товарищескими отношениями, захотела покинуть комнату Трея. Далекое от светской условности поведение казалось ей восхитительным, но, вместе с тем, отгораживало их от нее. Однако в следующее мгновение Блэйз вовлекла ее в семейный круг.— Простите нас, дорогая, — сказала она, — но Мириам Диксон такое тяжелое испытание, что после ее ухода мы чувствуем себя школьниками, сбежавшими с уроков. Она очень неприятный человек, но все терпят ее ради Фанни. Спасибо вам, что держались так мужественно в ее присутствии. А теперь следует позаботиться о ваших платьях. Я пришлю Мэйбел, и она приведет все в порядок.— Пожалуйста, не беспокойтесь, — ответила Импрес, придерживая рукой лиф платья и чувствуя неловкость от того, что ее разглядывают. — Может быть, другие платья окажутся впору.— Между прочим, мама, — вмешался Трей, — почему бы не подождать принимать гостей до того времени, пока одежда Импрес не будет изменена?-Трей не отрывал глаз от Импрес с той минуты, как она ворвалась в комнату. Его единственным желанием было остаться вдвоем с ней. Словно юность вернулась к нему, казалось, что Трей годами не имел близости с женщиной.— Я больше не собираюсь принимать участие в спорах о приеме посетителей, — сказал Хэзэрд с чисто мужским пренебрежением к тонкостям этикета. — Оставляю это на твое усмотрение, дорогая. Импрес, вы выглядите прекрасно. Не обращайте внимания на Мириам. У нее в голове одни псалмы.А ты, Трей, не злоупотребляй любовью своей матери.Улыбнувшись, он поднялся и направился к двери. Открыв ее, Хэзэрд обернулся и спокойно произнес:— Я отправляюсь вместе с Блю в конюшни, там собирается жеребиться кобыла. Если будет что-нибудь меньшее, чем финансовый кризис, пожалуйста, обойдитесь без меня.И, улыбнувшись еще раз, он вышел.— Я очень устал, мама, — соврал Трен через минуту после ухода отца.— О, дорогой., — сказала Блэйэ с материнской заботой. — Я понимаю, что Мириам и Фанни пробыли слишком долго. Этот вопрос с гостями просто нелеп, — решительно добавила она. Беспокойство эа Трея заставило ее забыть о правилах этикета. — Они не поднимутся дальше лестницы, вот и все. Отдыхай, дорогой, а я займусь ими сама.— Спасибо, мама, — кротко ответил Трей.Его вкрадчивый голос напомнил Импрес ее младшего брата Эдварда. Он говорил точно так же, когда хотел ее уговорить.— Может быть, Мэйбел подождет? — пробормотал Трей тихо, опускаясь глубже под одеяло.Господи, у него вообще нет принципов, раздраженно подумала Импрес.— Конечно, дорогой — торопливо ответила мать и подошла к нему, чтобы пощупать лоб. — У тебя нет жара?— Немного, — слабо ответил он.Жар действительно опаляет меня, подумал Трей. Жар нетерпения остаться вдвоем с Импрес, которая стояла посредине комнаты и внимательно рассматривала его сузившимися глазами.— Импрес, — с беспокойством обратилась Блэйз, — на что это может быть похоже?На притворство, додумала Импрес, у которой уже была практика общения с Треем, когда кровь у него закипала.— Я приготовлю микстуру от лихорадки, — сказала она оживленно, решив, что желания Трея должны быть ограничены.— Я не буду больше пить это горькое пойло, — Трей отреагировал мгновенно, голос у него был совершенно нормальный.— Но ты же хочешь чувствовать себя лучше? — спросила Импрес.— Я бы предпочел просто позавтракать, — пробормотал он.— Если у тебя жар, ты должен принять лекарство, — мягко возразила Импрес, в ее глазах засверкал вызов.— В самом деле, дорогой, — сказала мать, — это же для твоей пользы. Пожалуйста, сделай то, о чем говорит Импрес, и я уйду, чтобы ты мог отдохнуть.Широкая улыбка удовлетворения внезапно появилась на лице Трея.— Ты права, мама, — согласился он покорно. Выражение на лице у него было до смешного добродетельное. — Хороший отдых избавит меня от лихорадки, я уверен.Наконец-то Трей добился того, что останется вдвоем с Импрес, Он не сомневался в своем умении завлечь ее к себе в постель. Уж с этим-то не будет проблем. Быстро посмотрев на часы, Трей прикинул, сколько времени осталось до ленча и, решив, что вполне достаточно, оказал:— Присмотри за тем, чтобы до полудня меня не беспокоили.— Очень здраво, — удовлетворенно согласилась Блэйз. — Разве он не послушный пациент? — спросила она Импрес, уверенная, что та разделяет ее гордость за сына.Трей удобно расположился на подушках — глаза у него были невинные, как у младенца, — и с удовольствием ожидал ответа Импрес. Почувствовал ее скептицизм к затеянному им представлению, он, забавляясь, наблюдал за тем, как она будет выходить из затруднительного положения. Станет ли Импрес возражать матери или согласится из вежливости? Осмелится ли она назвать его поведение блефом? Разомлеет ли сразу или будет сопротивляться? А сколько времени потребуется на то, чтобы она забралась к нему в постель?— Если Трей согласится принять лекарство, я не могу просить о большем, — ответила Импрес с легким злорадством в голосе.— Ты ведь не против, дорогой? — немедленно откликнулась Блэйз, уверенная, что ее дорогой мальчик будет послушным.— Я выполню все, что поможет мне поправиться, — двусмысленно ответил Трей.Его мнение о том, что ему может помочь, видимо, не совсем точно совпадало с тем, что думают его мать и Импрес.Импрес мгновенно насторожилась. Его тон был слишком дружелюбным и покорным, а ответ прозвучал уж очень неопределенно.— В таком случае, я оставляю тебя под присмотром Импрес. — Блэйз поцеловала сына и ушла.Напряженная тишина воцарилась в комнате.Их не будут тревожить до полудня.Словно охотник, прикидывающий свои возможности, Трей не торопясь оглядывал одетую, в бархат молодую, цветущую женщину, ее прекрасную белую грудь, хорошо видную в распахнутом лифе и красиво обрамленную зеленой тканью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39