Лиза видела эту боль, чувствовала ее. Она отчаянно хотела прижать его к груди, как обиженного, испуганного ребенка. Девушка подошла к Джулиану, обняла его и прижалась щекой к его вздрагивающей спине.
Он резко обернулся, так что Лиза чуть не упала.
— Уходи! Оставь меня! — прогремел он.
Лиза отскочила, ударилась о стол. Внезапно он сделал шаг к ней. Лиза в страхе прижалась к стене, ожидая, что он ее ударит. Но он просто наклонился над ней.
— Не смей говорить о них! — рявкнул он. — Ты не имеешь права!
Лиза хотела сказать, что это не так, что теперь она его жена, его живая жена, а не призрачная. Но не осмелилась. Слезы текли по ее щекам, слезы отчаяния.
Внезапно он отвернулся от нее и тихо застонал. Закрыв лицо руками, он прошептал:
— Уходи, Лиза.
Она не двигалась.
— Пожалуйста, — добавил он, его плечи вздрагивали…
Сердце Лизы было разбито. Она проскользнула мимо него и бросилась прочь.
Глава 8
Что бы там ни было, он будет держаться от нее на расстоянии. Любой ценой.
Комната Джулиана тонула во мраке. Огонь в камине догорел. Он не ложился. Неподвижно стоял у окна, глядя в темную ночь. Из окна своей спальни он различал белые барашки на темной глади залива.
Если бы только он мог перестать думать о ней! О ней. О Лизе. Он не хотел думать о ней как о своей жене. Однако ее образ преследовал его. Что ей было нужно? Соблазнить его? Но это смешно. Однако смеяться Джулиан не мог. Отчаяние захлестнуло его.
Джулиан закрыл лицо руками, и дрожь пробежала по его телу. Он слишком поздно понял свою ошибку: женился на девушке очаровательно невинной, от природы доброй и слишком красивой! Как он мог быть таким болваном?! Ему следовало связать свою жизнь с женщиной не первой молодости, вроде Кармины Вандербильт, которая выставлялась на рынке невест столько лет, что светские дамы уже и счет потеряли. Тогда не возникло бы такого искушения.
Джулиан проклинал свое тело за предательство: что бы он себе ни внушал, он был всего лишь мужчина и не мог бороться со своей страстью. Лиза волновала его. Он хотел бы думать о ней только как о комнатном растении, изнеженном и хрупком. Но понимал, что это не так. Она обладала стальными нервами, железной решимостью и мужеством ста львов. Однако оставалась наивной, невинной и за исключением неудачной попытки соблазнения неспособной на действия. Все ее чувства отражались на лице и в золотисто-карих глазах. Сегодня вечером он снова обидел ее. Как ему не хотелось причинять ей боль!
Но она испытывала нечто большее, чем обиду и сострадание. Джулиан вспомнил взгляд, которым они обменялись, когда он помогал Лизе подняться. Господи, она тоже желала его!
Рука Джулиана соскользнула вниз и коснулась брюк. Он представил себе, что это Лиза дотронулась до него, и дрожь пробежала по его телу.
Как он мог жить вот так? Ему надо держаться подальше от своей жены. О Господи, подальше! Но внутренний голос шептал: «А что, если… что, если она окажется в твоей постели? Черт возьми, что тогда будет?»
Он отдернул руку, задев вазу с цветами. Осколки фарфора со звоном разлетелись по полу. Джулиан застонал. Ваза была бабушкиным подарком его матери. Досадно, что она разбилась. Но сожалел Джулиан не только о вазе. Он сожалел о прошлом, сожалел о настоящем — и боялся будущего. Тяжело дыша, Джулиан подошел к буфету и налил стакан виски. Это было плохой заменой тому, чего требовало его тело. Но у него не было выбора.
Страсть следовало заглушить любой ценой. Навсегда. Так же, как он должен навсегда заглушить зов своего сердца.
Лиза в эти дни не видела Джулиана. На следующее утро после той неудачной попытки соблазнения он уехал из Кастл-Клера. Оставил ей только короткую записку: «Дела требуют моего присутствия в Лондоне. Сожалею. Джулиан Сен-Клер». В первое мгновение Лиза не поверила своим глазам. Теперь он убегал от нее. Сейчас она сидела на красном бархатном пледе с Робертом, на траве возле них стояли блюда с жареным цыпленком, овощными салатами и горячими булочками. Она все время думала о Джулиане. Как бы ей хотелось, чтобы та ночь кончилась по-другому!
Теперь Лиза не сомневалась, что Роберт ошибался. Она не могла соблазнить Джулиана и заставить влюбиться в нее. Он жил прошлым, и ей, юной и беспомощной, не под силу вытащить его оттуда. Как у нее болело сердце, как она молилась, чтобы Господь дал ей силы!
Роберт игриво потянул ее за волосы.
— Даю пенни за то, чтобы узнать твои мысли, сестренка.
Лиза слабо улыбнулась:
— Не думаю, что они того стоят.
Роберт в расстегнутой куртке и без шляпы лежал на боку, подставив бледное лицо майскому солнцу. Если бы он не был таким бледным, и под глазами не лежали тени, Лиза бы никогда не подумала, что это человек, которому суждено умереть.
— Тогда я попробую отгадать, — усмехнулся он. — Ты думаешь о моем дуралее братце.
Лиза обхватила руками колени.
— Да.
— Он боится тебя, Лиза. Боится собственных чувств. Вот почему он убежал.
— Если бы ты оказался прав! Но после вчерашней ночи он, возможно, меня не захочет видеть, — ответила Лиза. Она рассказала Роберту почти все.
— Наоборот, я думаю, что прошлая ночь прошла успешно.
— Как ты можешь так говорить? — выдохнула Лиза. — Это было так ужасно! Ты даже не представляешь себе.
— Ты ведь не собираешься сдаваться?
Лиза смотрела на Роберта. Как она могла сдаться? Прошло несколько дней, и она уже не чувствовала себя униженной. Но не могла вытеснить образ Джулиана из своего сердца. Иногда она вспоминала его жадный взгляд или представляла, как он закрывает лицо руками и его тело сотрясается от рыданий.
— Почему он так любил ее?
Роберт помрачнел.
— Понимаешь, когда она покончила с собой, они были еще очень молодыми. Мелани была красивой, нежной и уверенной в себе, а Джулиан — очень неуверенным человеком. Я думаю, он не влюбился бы в Мелани, встреть ее сегодня, но тогда они очень подходили друг другу.
— Он все еще влюблен в нее, — грустно сказала Лиза, — влюблен в ее призрак.
Роберт сел и печально улыбнулся: — Ты действительно думаешь, что Джулиан все еще влюблен в нее?
Лиза выпрямилась, ее сердце бешено колотилось. — Возможно, в душе Джулиана борется много чувств, — задумчиво произнесла она, — и очень вероятно, что любовь — одно из них.
— Я думаю, в душе моего брата — единственное чувство, и это чувство — злость на себя. Лиза удивленно взглянула на него.
— Да, — протянула она, — Джулиан, безусловно, злится. Но я не уверена, что твой план сработает. Сомневаюсь, что у меня хватит женского очарования, чтобы вылечить его душу и растопить его сердце.
Джулиан пробыл в Лондоне две недели. Он занимался делами: выплачивал долги за последние десять лет и восстанавливал кредиты. Чем ближе он подъезжал к Кастл-Клеру, тем сильнее ему хотелось увидеть Лизу. Он все это время не переставал думать о ней. Ему не удалось забыть ее. И, теперь мысли Джулиана были только о Лизе. А вдруг она уехала, пока его не было? Это бы не удивило его. Он бы почувствовал облегчение — и разочарование. О'Хара встретил его в библиотеке. — Ее светлость на пикнике с вашим братом, милорд, — объявил он.
Джулиан почувствовал укол ревности. Он понимал, что ревновать глупо. Роберт относится к Лизе как к сестре. Однако в следующий момент ревность вернулась. Что, если Лиза влюбилась в Роберта? Многие женщины становились жертвами его галантности и обаяния.
— Они одни? — спросил он.
— Да, милорд, — улыбнулся О'Хара. — Вы знаете своего брата. Роберт сказал, что не потерпит кавалеров, девушка нужна ему самому.
Джулиан злился.
— Где они? — хмуро спросил он.
— Они взяли двуколку и поехали к озеру.
Сен-Клер внезапно почувствовал тошноту. Но все же вышел на улицу и приказал оседлать его любимую лошадь. Вдруг он увидел, как какой-то всадник въехал в ворота Кастл-Клера. Это была Эдит Таррингтон. Она подъехала к Джулиану легким галопом. Эдит была великолепной наездницей, часто охотилась с борзыми.
— Здравствуй, Эдит.
— Ты только что вернулся? — спросила она, спешившись.
— Да.
— И куда же ты так торопишься? — заглянула она ему в глаза.
На ней была бледно-зеленая амазонка, прекрасно гармонирующая с ее матовой кожей.
— Роберт повез мою жену на пикник. — Джулиан старался говорить небрежным тоном.
— Понимаю.
— Почему бы нам не присоединиться к ним?
Эдит кивнула, и в ее глазах мелькнуло беспокойство, даже какая-то неуверенность, не свойственная ей. Они вскочили на лошадей и тронули поводья. Всю дорогу Джулиан думал о Лизе и Роберте — сидят, наслаждаются природой, веселятся. Роберт отпускает шуточки, а Лиза смеется. Он видел ее улыбку, ямочки на щеках и сияющие глаза.
Вскоре они поднялись на холм. Джулиан резко натянул поводья, и лошадь встала на дыбы. Внизу он увидел мерцающее изумрудно-зеленое озеро, где утонул Эдди, и которое унесло жизнь Мелани.
— Джулиан, тебе плохо?
Он не мог ответить сразу. Тошнота подступила к горлу.
— Нет, все нормально, — солгал он. Сен-Клер не был на озере со дня их похорон.
Заметив внизу под деревьями маленькие фигурки Лизы и Роберта, он направил лошадь туда. Эдит поскакала за ним. Роберт и Лиза услышали топот копыт и повернули головы. Сен-Клер остановил коня. Брат поднялся на ноги, дружески улыбаясь ему, но Джулиан едва взглянул на него и впился глазами в Лизу. Румянец залил ее щеки. Джулиан внезапно почувствовал острое желание, но еще более острой была душевная боль. Лиза не шевелилась.
Дьявол, сидящий внутри Джулиана, искушал его: «Почему нет? Почему не отпустить прошлое?»
Подъехала Эдит и встала позади Джулиана.
— Привет, Лиза. Привет, Роберт.
Джулиан спешился, бросил поводья и медленно направился к Лизе. Протянув руку, помог ей подняться. Он чувствовал даже, как сильно бьется ее сердце.
Он знал — знал, что должен отпустить ее руку, повернуться и уйти, но не мог.
Она нервно облизала губы.
— Здравствуй, Джулиан. Ты удачно съездил?
Он пожирал ее глазами. Она была так очаровательна, так совершенна, а ее губы были пухлыми и нежными, будто созданными для поцелуев. Если бы только он мог забыть, как крал их свежесть, ухаживая за ней в Нью-Йорке.
— Хорошо.
Лиза смотрела себе под ноги. Внезапно Джулиан услышал собственный голос:
— Пойдем со мной. Она вздрогнула, ее глаза расширились от удивления. Джулиан вспомнил, как оттолкнул ее… Он постарался улыбнуться, но не сумел. Лиза робко взяла его под руку. Они молча пошли вдоль берега. Сердце Джулиана бешено колотилось — Он знал, что должен что-то сказать, какую-нибудь банальность, но молчал, поглощенный одним желанием — поцеловать ее. Только один поцелуй. Но тогда… он не сможет остановиться.
— Джулиан, — обеспокоено окликнула его Лиза, — что с тобой?
Сен-Клер остановился возле валунов, скрывавших от глаз озеро. Он провел рукой по волосам.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты так смотришь на меня…
Джулиан опустил голову. На языке вертелись слова восхищения ее грацией, ее красотой, но подобные слова нелегко давались такому человеку, как он, и вообще он не говорил комплиментов ни одной женщине, кроме Мелани.
— Извини, я просто… устал.
— Может быть, мы все вернемся в Кастл-Клер? — нерешительно предложила Лиза.
— Да, — ответил он, хотя на самом деле хотел сказать «нет».
Лиза повернулась и пошла обратно. Сжав кулаки, Джулиан, сжигаемый желанием догнать ее и обнять, провожал ее глазами. Раздираемый противоречивыми чувствами, он пошел следом. Сен-Клер смотрел на Лизу, на ее прямую спину, высоко поднятую голову. Ему следовало остаться в Лондоне, возвращение в Кастл-Клер было ошибкой. Джулиан хотел ее так неистово — он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь желал так другую женщину. Кроме Мелани. Возможно, потому, что у него не было ни одной женщины за эти десять бесконечно долгих, одиноких лет. Ни одной за десять проклятых лет.
Глава 9
Джулиан появлялся только за ужином. Он сидел, запершись в своей библиотеке, или скакал верхом не жеребце по острову. После своей неудавшейся попытки соблазнения Лиза не осмеливалась мешать ему, когда он был занят делами, или присоединяться к нему, когда он уезжал из дома. Она смотрела на него из окна своей спальни, на его великолепную фигуру, на то, как он прекрасно сидит в седле, и ее сердце замирало в груди. Горе Джулиана было и ее горем — она не могла вынести его страданий. Если бы только он позволил ей помочь ему, если бы сделал хотя бы один шаг ей навстречу!
Лиза представляла себе, как страсть захлестывает их обоих — страсть и любовь. Чтобы заглушить боль в сердце и отвлечься от мрачных мыслей, Лиза сосредоточила свое внимание на восстановлении Кастл-Клера. Через О'Хара Джулиан соглашался с ее указаниями, хотя Лиза не была уверена, что он действительно обращал на них внимание. Она и Роберт наняли плотников и горничных, нескольких садовников и еще на восемь человек увеличили штат прислуги. Теперь каждое утро Лиза просыпалась не под пение птиц, а под стук молотков и визг пил.
Она сидела в бальном зале, наблюдая за кипевшей вокруг работой. По окончании ремонта Джулиан согласился устроить бал. На одной стене полностью заменили панели: первые, деревянные, давно прогнили. Горничные натирали паркетные полы. Гобелены вынесли, чтобы вытрясти из них пыль и где надо починить. Двое слуг стояли на лестнице и усердно чистили все висюльки на люстре времен Людовика Четырнадцатого.
— Ты должна гордиться собой, сестренка, — услышала Лиза голос Роберта за своей спиной. — Кастл-Клеру давно была нужна заботливая женская рука.
Но Лиза едва слушала его. Она думала о Джулиане. Где он сейчас? Она видела, как рано утром он ускакал из замка. Неужели он так презирал ее, что не мог оставаться с ней в собственном доме? Или его искушало ее присутствие, и он так отчаянно старался избегать ее?
— Ты должна гордиться собой, — повторил Роберт.
Лиза выжала из себя улыбку:
— Я полюбила Кастл-Клер, и мне радостно видеть, как восстанавливается его красота.
Роберт пристально взглянул на нее и мягко сказал:
— Джулиан скоро вернется.
Девушка закусила губу. Он прочел ее мысли.
— Он не обращает на меня никакого внимания с тех пор, как мы вернулись с пикника. Не замечает даже перемен в собственном доме, — всхлипнула она.
— Я уверен, что он все замечает, — возразил Роберт. — Тебе пора сделать еще одну попытку, Лиза.
— И что теперь я должна делать? Надеюсь, не…
— На этот раз, когда войдешь в его комнату, надень пеньюар. У меня есть для тебя великолепный пеньюар из Парижа.
Лиза покраснела:
— Я не смогу.
— Сможешь, — сказал Роберт. — Сможешь, и на этот раз, моя красавица, я уверен, ты приручишь этого дикого зверя.
Лиза испугалась. Она знала, что из нее никудышная соблазнительница, но что же делать? Она никогда не была так несчастна. Нельзя жить рядом с мужем, будучи отвергнутой им. Нужно как-то привлечь внимание Джулиана.
Кто-то вошел в зал. Лиза подняла голову. Эдит Таррингтон стояла на пороге. Она, нахмурившись, смотрела на них. В своем костюме для верховой езды Эдит была потрясающе красива.
Роберт не поздоровался с гостьей, но Лиза, радостно улыбаясь, направилась к ней. Она однажды слышала, как служанки сплетничали о ее неразделенной любви к маркизу. Очевидно, она утешала Джулиана после смерти Мелани, когда ей самой было только пятнадцать лет.
— Здравствуйте, Эдит. Как мило с вашей стороны заглянуть к нам! Эдит кивнула ей.
— Вы занялись хорошим делом, Лиза, давно надо было все здесь обновить, — сказала она, оглядывая комнату.
Наконец она обратилась к Роберту:
— Здравствуй, Роберт.
Тот криво усмехнулся.
— Боюсь, Эдит, что Джулиан уже ускакал. Ты опоздала, — сказал он вместо приветствия. Его серые глаза зло сверкнули.
Эдит вертела в руках хлыст.
— Я… я слышала, что в замке делают ремонт, и мне было любопытно взглянуть, — сказала она, но выражение ее лица говорило о том, что она лжет и делает это не слишком умело.
Роберт фыркнул. Хотя Лиза грустила еще больше, чем раньше, она любезно предложила:
— Буду рада показать вам все, Эдит.
Но Роберт решительно встал между ними:
— Разве тебе не нужно пойти на кухню, Лиза? Я хочу прогуляться. Почему бы мне не проводить тебя обратно в Таррингтон-Холл, Эдит?
Эдит побледнела. Роберт крепко сжал ее локоть.
— Идем.
Не дожидаясь ответа, он начал выпроваживать ее из комнаты. Когда они ушли, Лиза поблагодарила провидение за Роберта, настоящего друга и союзника.
— Ты делаешь мне больно! — Эдит вырвала руку. Они стояли возле конюшен. Лошадь Эдит была привязана рядом.
— Извини, — процедил Роберт.
Губы Эдит дрожали, а глаза сверкали.
— Грубиян. Не знаю, почему дамы находят тебя привлекательным. Вести себя совершенно не умеешь.
Роберт сощурился:
— Мне нет дела до того, что ты думаешь обо мне, Эдит.
— Ты это ясно даешь понять. — И она отвернулась.
Он резко повернул ее к себе.
— Но мне надоело, что ты преследуешь моего брата, — прошипел Роберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9