Несомненно, Эмили весьма и весьма привлекательна, а он, как и любой обитатель этих диких мест, умел ценить женскую красоту.
Нет, его не тревожило то, что он испытывает физическое влечение к Эмили Финнеган, — с ним он легко мог совладать. Трэвиса беспокоило другое: ему по-настоящему начинало нравиться ее общество, хотя он никак не мог взять в толк почему, ведь эта девушка такая странная.
Слушая совершенно несуразные речи Эмили, он искренне улыбался.
Ему доставляло удовольствие смотреть на нее. Но в этом нет ничего плохого, сказал себе Трэвис. Вот если бы он отворачивался от Эмили, это выглядело бы неестественно и подозрительно: в конце концов, он здоровый, полный сил мужчина, а она, как назло, становится все прелестнее. Что, правда, отнюдь не означает, что он совершенно ею околдован.
Когда Трэвис все себе разъяснил, ему стало гораздо легче и складки на его лбу разгладились. Заметив, что девушка скармливает лошади огрызок яблока, он усмехнулся. Беспомощная, слабая и изнеженная женщина побоялась бы даже подойти близко, а остатки яблока просто бросила бы на землю. Неужели Эмили не понимает, как трудно ей будет убедить Клиффорда О'Тула в том, что его невеста — беззащитное, нежное создание?
Эмили направилась к ручью, чтобы умыться, а Трэвис остался ждать ее возле лошадей. Когда она вернулась с порозовевшими от холодной горной воды щеками и, радостно улыбнувшись, сообщила, что сегодня выдался прекрасный день, Клейборн почувствовал, как у него дрогнуло сердце и перехватило горло. Он подумал, что неплохо было бы поцеловать ее, но тут же приструнил себя.
— Я готова ехать, Трэвис.
Он засуетился:
— Да, пора: мы и так впустую потратили здесь два часа.
— И вовсе не впустую. Было… было очень приятно.
Он пожал плечами.
— Помочь вам сесть на лошадь.
— И снова перекинуть меня через нее? Думаю, не стоит.
Эмили несколько раз подпрыгнула, прежде чем попала ногой в стремя. Когда Трэвис хотел настоять, чтобы она все-таки разрешила ему помочь, девушке наконец удалось сесть в седло. Одарив его сияющей, победоносной улыбкой, она горделиво вздернула подбородок, но тут же сникла, так как Трэвис, вскочив на лошадь, небрежно бросил:
— Беспомощная женщина наверняка попросила бы помочь ей.
Наверное, он тоже немного сумасшедший, подумал Клейборн, раз мисс Эмили Финнеган так ему нравится. Другой причины тут быть не может.
Глава 4
Они молчали до самого оврага, через который Трэвис собирался переправиться и тем самым сократить путь. Но Адам оказался прав: дожди сделали свое дело, и овраг до краев был полон воды.
— Неужели вы намерены перебираться через реку здесь? Надо поискать мост.
— Никакого моста нет. И это не река, а просто овраг.
Лошадь Эмили явно пугала близость воды, и она попятилась, Трэвис тотчас оказался рядом, схватил уздечку и притянул лошадь к себе, чтобы она не поднялась на дыбы.
— Она, наверное, чувствует, что придется войти в воду, а купаться, видимо, не любит, — с тревогой сказала Эмили.
— Нет-нет, этого не будет, — успокоил он ее. — Здесь через овраг не перебраться.
Эмили заметила, что их ноги соприкасаются, но ей и в голову не пришло отодвинуться. Девушке нравилось быть рядом с Трэвисом —~ с ним она чувствовала себя в полной безопасности, но вместе с тем ощущала какую-то неловкость. Да что это с ней? Она сама не понимала.
— Да, здесь через овраг не перебраться, — повторила она, похлопывая лошадь по холке.
Трэвис молча наблюдал, как девушка старается успокоить животное.
— Ну и что дальше? — спросила Эмили.
— Дальше? Путешествие в Голден-Крест удлинится по крайней мере на два дня. А может, и на три.
Эмили едва сдержала вздох облегчения. Господи, да что с ней происходит? Ее встреча, а стало быть, и брак, с мистером О'Тулом откладывается на целых два дня, а она вместо естественного в подобном случае огорчения испытывает такое чувство, словно отодвинули час ее казни. Просто удивительно!
— Черт знает что… — пробормотала девушка.
— Что вы сказали? — переспросил Трэвис. Она покачала головой:
— Ничего особенного.
Эмили не хотела говорить правду. И не хотела смотреть на него, опасаясь, что он заметит, как она рада непредвиденной задержке в пути.
Да, очевидно, Трэвис был прав, когда сказал, что у нее не все в порядке с головой, если она решила выйти замуж за человека, которого ни разу в жизни не видела.
А может быть, у нее просто так называемая предбрачная лихорадка? С некоторыми невестами это случается. Ну да, конечно же. Надо бы еще раз перечитать письма мистера О'Тула. Они ее успокоят. Ведь там каждая строчка написана от души, сразу видно, что автор — чувствительный и заботливый человек и что он будет холить и лелеять ее до самой смерти. Лучшего мужа и пожелать трудно. Так что же ей еще надо?
«Любви», — призналась себе Эмили, и ее сердце екнуло. Она хотела бы любить своего жениха так же сильно, как он, судя по всему, уже любит ее…
— Вы не собираетесь упасть в обморок, Эмили?
— Я никогда не падаю в обморок. А почему вы спрашиваете?
— Вы ужасно побледнели.
— Должно быть, от разочарования, — нашлась она. — Вы ведь тоже, наверное, разочарованы — из-за меня застрянете в горах еще на пару дней. Разве не так?
— Не сказал бы. А почему вы так торопитесь попасть в Голден-Крест?
— Но я должна…
— Вы любили Рэндолфа?
Она удивилась вопросу:
— Почему вы про него вспомнили?
Трэвис пожал плечами.
— Вы его любили?
— Вероятно.
— «Вероятно»! Что за ответ! Вам нравилось, как он вас целовал?
— Ради Бога! Об этом спрашивать неприлично. Вы заметили, что собирается дождь?
— Да, — согласился Трэвис. — Так вы ответите на мой вопрос?
Эмили нарочито громко вздохнула, давая понять, как сильно он раздражает ее, и нехотя произнесла:
— Я даже не могу сказать, нравилось или нет. Нормально целовал. Вот и все.
Трэвис расхохотался.
— Что я сказала смешного?
Он промолчал. Но ответ девушки доставил ему удовольствие. Не могли ей нравиться поцелуи старины Рэндолфа, если она говорит, что они «нормальные».
— Где мы остановимся на ночь? — спросила Эмили, желая сменить опасную тему.
— У Генри Билингса. Его лачуга примерно в двух милях езды отсюда. Еда там скверная, но постели чистые и сухие. Если мы поторопимся, то успеем добраться до этой благодати, прежде чем начнется дождь. На что это вы так пялитесь, Эмили?
— На ваши глаза! — выпалила Эмили и покраснела, словно ее застали на месте преступления. — Они совершенно зеленые. Братья смеялись над вами в детстве?
— Из-за цвета моих глаз?
— Да н-нет… а потому что… — отвернувшись, пробормотала девушка.
До нее вдруг дошло, что она собирается сказать, и Эмили почувствовала, как лицо ее вспыхнуло от стыда. Боже, она чуть не спросила Трэвиса Клейборна, не подшучивали ли над ним братья из-за его красоты! Да ляпни она такое, и он весь остаток пути будет осыпать ее колкостями, а делать он это умеет.
— Так из-за чего они могли надо мной смеяться? — снова поинтересовался Трэвис.
Эмили осторожно взглянула на него, подыскивая правдоподобный ответ.
— Из-за… роста, — запинаясь, наконец проговорила она.
— В детстве я не был высоким. Во всяком случае, не выше ровесников, — стараясь сдержать раздражение, сказал он.
— Если вы будете говорить столь снисходительным тоном в суде, то проиграете любое дело. Это так, дружеское замечание, — добавила девушка, когда он недоуменно взглянул на нее.
— А если вы будете и дальше смотреть на меня так, как сейчас, я могу подумать, что вы ждете поцелуя.
— Ничего подобного!
— Тогда перестаньте глядеть на мои губы.
— А куда же мне смотреть, Трэвис?
— На воду, — резко бросил он. — Смотрите на воду. Вы действительно не хотите, чтобы я вас поцеловал?
От его слов у Эмили перехватило дыхание. Она понимала, что играет с огнем, но не могла отвести взгляд от Трэвиса. Ей совсем неинтересно смотреть на воду. Ей хочется смотреть только на него. Да что же это с ней происходит?!
— Наверное, будет не очень хорошо, если вы это сделаете. Ведь я еду к жениху и…
— Нельзя выходить замуж за незнакомца, Эмили, — мягко проговорил Трэвис.
— А вам-то какое дело? — возмутилась она.
У Трэвиса не было готового ответа на ее вопрос.
— Меня всегда волнуют чужие глупости, секунду помолчав, сказал он.
— Вы считаете меня дурочкой.
— На воре и шапка горит…
Остаток пути Эмили и Трэвис проехали молча.
Глава 5
Из бревенчатого домика им навстречу вышел Генри Билингс, мужчина средних лет, лысый, как скала, и такой же разговорчивый. Он что-то буркнул себе под нос. Эмили расценила это как приветствие, хотя не разобрала ни слова. Генри даже не взглянул на девушку — просто махнул рукой, чтобы она шла за ним в дом. Внутри он кивнул в сторону закрытой двери одной из комнат, давая понять, что там Эмили предстоит провести ночь.
В самой большой комнате стояли узкие кровати, посередине — деревянный стол, который с трех сторон окружали скамейки, четвертую занимала пузатая печь.
Трэвис вел себя так, будто они с Генри добрые друзья; за ужином он сообщил ему все последние новости, Эмили же не проронила ни слова. Она сидела рядом с Трэвисом, пытаясь заставить себя съесть подозрительного вида суп. Но от варева исходил такой мерзкий запах, что она не смогла проглотить хотя бы ложку и, поскольку хозяин не обращал на нее никакого внимания, отодвинула тарелку и Удовольствовалась куском черного хлеба, который запила молоком.
Закончив свой скудный ужин, Эмили извинилась и направилась в отведенную ей комнату. Потом вдруг вернулась и спросила Трэвиса:
— Мы завтра будем в Голден-Крест?
Он покачал головой.
— Нет. Послезавтра. На следующую ночь мы остановимся у Джона и Милли Перкинс. Они сдают комнаты.
Пожелав мужчинам спокойной ночи, Эмили закрыла за собой дверь.
Утром она вышла с сумкой в руках, вся в розовом. Этот цвет ей очень шел. Черт побери, она становилась все красивее! Трэвису нестерпимо захотелось поцеловать девушку. Стараясь сдержаться, он нахмурился и поклялся себе не приближаться к Эмили, как бы соблазнительно ни выглядела она. Он будет поддерживать только разговоры на общие темы.
День выдался погожий, у Эмили было прекрасное настроение — во всяком случае, ей явно не хотелось ни о чем спорить и вступать в пререкания, — и они вели философские беседы.
Она призналась, что любит читать. Он посоветовал ей одолеть «Республику» Платона.
— Там все о правосудии, — пояснил Трэвис.
— Мне было очень интересно. Думаю, вам книга тоже, как и мне, понравится. Мама Роуз подарила мне экземпляр в кожаном переплете вместе с дневником. Это мои самые ценные вещи.
— А зачем она подарила дневник?
— Она сказала, что я должен описывать в нем все дела, которые буду вести в суде. А когда уйду на покой, в одной руке у меня будет «Республика», а в другой — дневник. Она надеется, что тексты не будут противоречить друг другу.
— Весы правосудия… — прошептала Эмили, на которую мудрость матери Трэвиса произвела сильное впечатление.
Она засыпала его вопросами о книге Платона; они говорили о различных законах, о том, какими должны быть судья, адвокат… Трэвису настолько понравилось беседовать с ней, что он даже пожалел, когда разговор закончился.
А потом он, допустил ошибку: снова сделал ей замечание.
— Эмили, вы себе противоречите. Вы умны, достаточно образованны…
— Но? — спросила она.
— Но поступаете необдуманно. Даже глупо, если говорить откровенно.
Она разозлилась:
— Мне кажется, я не интересовалась вашим мнением.
— Но тем не менее я вам его высказал, — ответил он. — Вы же только что страстно рассуждали о честности и справедливости! Неужели так трудно понять, что ваше намерение выйти замуж за абсолютно незнакомого человека…
Начался новый спор, который продолжался до самых ворот Перкинсов.
Трэвис произнес целую тираду. Он привел по крайней мере два десятка доводов, из которых следовало, что Эмили Финнеган не может стать женой мистера О'Тула, Но именно последний оказался самым убедительным.
— Да вам ни за что не удастся изобразить из себя этакий изнеженный, слабый цветочек, Эмили!
— Я слабая, черт побери!
Он хмыкнул.
— Ну да. Как медведь гризли.
— Если для вас единственный способ доказательства — это оскорбление, то помоги Господи вашим клиентам.
Трэвис спешился и помог Эмили слезть с лошади; его руки задержались на талии девушки дольше, чем это было необходимо.
— Удачный брак требует усилий, а его основа — честность.
— Откуда вы знаете? Вы ведь никогда не были женаты?
— Не важно.
— А флиртовать честно?
Вопрос ошарашил его своей неожиданностью. Трэвис на минуту задумался.
— Иногда честно. Флирт — составная часть ухаживания. Но я лично думаю, это честно лишь тогда, когда женщина ведет любовную игру с мужчиной, на которого положила глаз.
— Положила глаз? Значит, по-вашему, она может флиртовать только с тем, за кого решила выйти замуж?
— Совершенно верно. Именно это я имел в виду. Флирт — первый шаг долгого пути в поисках нужного мужчины или женщины. Мужчины ведь тоже флиртуют, сами знаете, только иначе, чем женщины.
— Ну разумеется, иначе, — раздраженно буркнула Эмили: спор с Трэвисом выводил ее из себя. — Но я с вами согласна: любовь — сплошная игра. Разве нет? В нее играют и мужчины, и женщины. Впрочем, это весьма безопасное занятие. Мужчинам нравится, когда женщины с ними флиртуют — с апломбом заявила Эмили, вспомнив, с какой легкостью Барбара на вечеринках собирала подле себя кавалеров. Они роились вокруг нее, словно пчелы вокруг пчелиной матки.
— Нет, большинству не нравятся кокетки, — упрямствовал Трэвис. — Мужчины гораздо умнее, чем вы о них думаете. И терпеть не могут, когда ими пытаются управлять.
— Не стоит говорить со мной таким снисходительным тоном. Я терпеливо слушала ваши доводы весь последний час и ни разу не позволила себе подшутить над вами или посмеяться. Хотя, не скрою, мне этого очень хотелось. Теперь моя очередь. А то мне так и не удастся доказать вам свою правоту.
— В чем именно? — лукаво спросил Трэвис. Эмили понимала, что он намеренно поддразнивает ее.
Ну нет, ничего у него не выйдет — она на эту удочку не попадется. Девушка уставилась на пуговицы его рубашки, чтобы не отвлекаться, и сказала:
— В других обстоятельствах я за минуту доказала бы вам, что женщины, которые ведут себя в полном соответствии со своей принадлежностью к слабому полу и стараются выглядеть нежными маргаритками, гораздо больше привлекают мужчин, чем твердо стоящие на земле, трезвомыслящие и сильные духом особы. Вот так.
— Неужели вы и в самом деле полагаете, что беспомощная, не приспособленная к жизни женщина, которая только и умеет, что игриво взмахивать ресницами и покорно внимать каждому слову мужчины, — это самая соблазнительная для него приманка?
— Да.
— Вы непробиваемы, как дуб.
Эмили пропустила сей критический выпад мимо ушей.
— Просто хорошо изучила предмет, Трэвис.
— Интересно, какие же условия вам понадобились бы для доказательства своей правоты? — спросил Трэвис.
— Бостон, — бросила Эмили и, махнув рукой в сторону дома Перкинсов, продолжила: — Я не собираюсь привлекать к себе внимание на глазах у посторонних людей.
Это глупо, а возможно, и опасно. В Бостоне мужчины более воспитаны, они знают, как джентльмены должны обходиться с дамами. В конце концов, есть определенные правила игры, и они им известны. О здешних мужчинах я этого сказать не могу, поскольку вообще незнакома с ними.
— Уверяю вас, что большинство из них тоже джентльмены. Но есть и такие, кому наплевать на правила игры, на приличия и хорошие манеры, — эти могут просто-напросто украсть даму. Это вам следует иметь в виду. А раз уж я вас сопровождаю, значит, отвечаю за то, чтобы с вами ничего не случилось. И учтите: мне вовсе не улыбается перспектива из-за вашего глупого поведения нарваться на неприятности. Кроме того, нам предстоит плотно пообедать. Ввязываться в драку, тем более убивать кого-то очень вредно для пищеварения.
Трэвис произнес все это с комически серьезным видом, и Эмили с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться.
— Стало быть, лишь забота о собственном пищеварении способна удержать вас от желания пристрелить человека?
— Ну-ну… почти, — неохотно признался Трэвис, и в глазах его блеснули веселые огоньки.
— Не верю. Вы надо мной смеетесь. А истинный джентльмен никогда бы себе такого не позволил.
— Ладно, Эмили, об этом уже был разговор. Я вам сразу сказал, что не отношу себя к этой категории. Но все равно вы должны радоваться тому, что вас сопровождаю именно я.
Девушка настолько удивилась подобному заявлению, что даже не оттолкнула руку Трэвиса, обхватившую ее талию.
— Любопытно узнать почему.
— Потому что… Как я вам уже объяснял, это налагает на меня определенную ответственность, а иначе я, вполне вероятно, сам бы вас украл.
Несколько грубовато, но очень приятный комплимент, подумала Эмили.
1 2 3 4 5 6