И тут он вдруг сразу все понял: почему она прибежала вся в слезах, почему платье порвано.– Что он тебе сделал? Клянусь Богом, я этого не потерплю! Он тебя бил? Отвечай мне! – кричал он, тряся девушку за плечи.Джессика вскрикнула, не столько от боли, сколько от страха, и Дэниел, почувствовав это, несколько пришел в себя.– Нет, это просто царапина… – пролепетала Джессика.Дэниел резко от нее отвернулся и зашагал к лошади.– Не выгораживай его, Джессика. Пришла пора нам с ним поговорить как мужчина с мужчиной!– Нет! – В этом «нет» слышалось отчаяние. Догнав Дэниела, Джессика порывисто схватила его за руку. – Не нужно ехать к нему! – взмолилась она. – Ты не знаешь, какой он, пьяный, сумасшедший. Он убьет тебя, да-да, он на это способен! Ну пожалуйста, Дэниел!Дэниел остановился. Негодование, всецело владевшее им только что, уступило место решительности.– Хорошо, Джессика, но к нему ты больше не вернешься, это мое условие! А сейчас ты поедешь со мной домой.Джессика ахнула от изумления. Неужели он и в самом деле увезет ее к себе домой? Но ее вид…– Дэниел… я не могу… я… – пролепетала она. Однако Дэниел, лицо которого выражало крайнюю решимость, выпалил тоном, не терпящим возражения:– Мы поженимся сегодня же. Я поступил ужасно глупо. Давным-давно нужно было увезти тебя от этого человека. Так что теперь откладывать не к чему.У Джессики голова пошла кругом от охвативших ее самых разнообразных и противоречивых чувств: радости, сомнения, недоверия.– Но неужели это возможно?– Все это можно устроить в течение часа, – заверил ее Дэниел и, наклонившись, запечатлел нежный поцелуй на щеке Джессики, заглушив тем самым все остальные возражения, если таковые имелись.Губы его показались Джессике холодными как лед, однако она попыталась убедить себя, что это ей только кажется. Она была так безмятежно счастлива, что о большем и просить не могла. И невдомек ей было, что поцелуй может быть совсем другим, не холодным и безличным, а пылким и страстным. Схватив Дэниела за обе руки, она порывисто воскликнула:– Я буду тебе хорошей, верной женой, Дэниел! И любящей матерью твоим детям, и…Пораженная, Джессика запнулась и умолкла. Едва она проговорила последние слова, как в глазах Дэниела появилось такое жалкое, затравленное выражение, что она оторопела. Что с ним такое? Она почувствовала, что он пытается высвободить свои руки. В его взгляде была какая-то неловкость. Он явно что-то хотел сказать, но боялся. Однако это почти неуловимое жалкое выражение исчезло из его глаз довольно быстро. Легонько потрепав Джессику по плечу, он спокойно сказал:– Знаю, моя хорошая. И кроме тебя, мне никто не нужен. Только пообещай, – он пристально взглянул на нее, словно чего-то опасаясь, – что выйдешь за меня замуж сегодня же и всегда будешь счастлива так, как сейчас.Ну как Джессика могла ему отказать? К отцу она больше не вернется. Ведь он грозится увезти ее от Дэниела и от того счастья, которое он ей предлагает. Сейчас у нее единственный шанс выйти замуж за человека, который ее любит, и, если она его упустит, другого такого не будет. Нет, она не может этого допустить!Громко смеясь, Джессика бросилась к Дэниелу в объятия и порывисто воскликнула:– Да, Дэниел! Да! Да! Да! Глава 2 Большую часть года ранчо «Три холма», расположенное в одном из красивейших уголков Техаса – а, следовательно, и всего мира, – жило размеренной, неспешной жизнью, подчиняясь раз и навсегда заведенному порядку, нарушить который не позволялось ни одному из его обитателей.Длинный невысокий особняк, приютившийся у подножия одного из трех холмов, за что и получил свое название, стоял в окружении величавых сосен, тенистых тополиных рощ и лугов, покрытых шелковистой травой. Легкий ветерок трепал висевшие на его окнах кружевные занавески. Просторные комнаты в хорошую погоду были залиты ярким солнечным светом, в плохую же в них царил прохладный полумрак. Старый садовник ухаживал за яркими цинниями и бегониями, растущими перед домом и составлявшими предмет гордости и радости покойной мисс Элизабет. В самом доме слуги под недремлющим оком Марии Дельгадес неторопливо и ненавязчиво выполняли свои обязанности по созданию братьям Филдинг максимального уюта и комфорта.Земли, принадлежавшие братьям, занимали площадь, чуть большую, чем штат Род-Айленд. В какую сторону ни взгляни, всюду, насколько хватало глаз, простирались луга, покрытые сочной травой, на которых паслись тучные стада. За ними присматривали работники. Жизнь в «Трех холмах» текла неторопливо и без каких-либо потрясений. Но три раза в год – на Рождество, весной, во время клеймения скота, и летом, на барбекю, которое устраивалось ежегодно в честь дня рождения Дэниела Филдинга, – тихая, размеренная жизнь ранчо сменялась суматохой. Так было и на этот раз.На лужайке на двух огромных вертелах уже с полуночи медленно крутились теленок и барашек, и воздух был напоен неповторимым ароматом жареного мяса и тлеющего орешника. В огромных котлах аппетитно булькал густой соус, а из кухни доносились запахи свежеиспеченного хлеба и пряного чили. Длинные столы, покрытые белоснежными скатертями, устанавливались прямо на лужайке, и лучи утреннего солнышка, пробиваясь сквозь листья деревьев, создавали на столешницах причудливый орнамент.С самого раннего утра работники ранчо начали прихорашиваться: аккуратно причесывались, чистили башмаки, доставали из сундуков самую лучшую одежду. Весь огромный дом – даже самые его укромные уголки – блестел чистотой. Из дома вынесли пианино. Танцы должны были начаться вечером. Слуги заканчивали последние приготовления. Сегодня, первого июля, Дэниелу Филдингу исполнялось тридцать пять лет – событие грандиозное, стоящее того, чтобы как следует его отметить.Джессике еще не доводилось бывать на ранчо, и, когда они с Дэниелом подъехали на лошади к дому, он настолько поразил ее воображение богатством и великолепием, что ей показалось, будто все это сон. То, что она скоро станет хозяйкой этого огромного поместья, у нее в голове не укладывалось.Подготовка к барбекю была в самом разгаре. Слуги сновали взад и вперед. Одни расставляли на столах яркую фарфоровую посуду, раскладывали столовое серебро, другие выносили огромные чаши с пуншем, волокли бочонки со льдом, доставленные ценой огромных усилий с гор. К каждому дереву были подставлены лестницы, взгромоздившись на которые, слуги вешали на ветви бумажные фонарики, отчаянно споря друг с другом по поводу того, как это лучше сделать. Царившая вокруг суматоха, буйство красок, острота разнообразных запахов подействовали на Джессику ошеломляюще. Она была потрясена увиденным до глубины души. Однако Дэниел, целиком занятый собственными проблемами, не заметил, в каком состоянии находится его невеста.Он помог ей спешиться и, вручив поводья молодому босоногому слуге, который, прежде чем приступить к своим обязанностям, бросил на Джессику восхищенный взгляд, схватил ее за руку и потащил за собой к широкой лестнице, ведущей в особняк. Джессике, чтобы не отстать, пришлось припустить за ним бегом.– Мы не можем позволить себе ждать, Джессика, – проговорил Дэниел, взглянув на свою невесту сияющими глазами. – На вечеринку приглашен судья Уотерс, и он вполне может нас поженить. Ты не возражаешь, Джессика, против гражданской церемонии? Я понимаю, как важно для тебя венчание, но сейчас священник в отъезде. Ты только не волнуйся. В конце месяца он вернется, и мы обвенчаемся в церкви как положено, по всем правилам.Джессика, пережившая за столь короткое время такие бурные события, просто была не в состоянии возражать.– Ну что ты, Дэниел! Какое это имеет значение? Ведь мы с тобой будем мужем и женой, – тихонько проговорила она, глядя на него сияющими глазами.Взглянув на ее лицо, такое невинное и радостное, Дэниел почувствовал укол совести. Она имеет право знать. Настало время сказать ей. Да, но, если сделать это сейчас, он может ее потерять. И Дэниел решил еще немного подождать.– Ты мне очень нужна, Джессика, – лишь проговорил он. – Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете.Ласково коснувшись ее шелковистых волос, он быстро отдернул руку, обнял Джессику за талию и провел сквозь широкую дверь в дом.– Мария! Мария! Где ты? – громко закричал он. Стоя в прохладном холле, Джессика быстро огляделась по сторонам. Увиденное привело ее в восторг. Обстановка не отличалась нарочитой роскошью, однако во всем ощущались строгий порядок, основательность и прочность. Джессика вдруг поняла, что в этом доме всегда рады гостям.Стены холла были обшиты сосновыми панелями теплого желтого цвета, а темный пол казался настолько блестящим, что в нем как в зеркале отражалось желтое платье Джессики. Воздух был насыщен запахом соснового масла и воска. По левую руку от Джессики стоял красивый резной столик орехового дерева, а на нем лампа с плафоном из тончайшего фарфора с искусно выписанным лесным озером. Справа тщательно отполированная деревянная лестница вела на второй этаж. Солнечный свет проникал в холл через два огромных окна, затянутых белыми кружевными занавесками. Джессика инстинктивно почувствовала, что этот дом был нежно любим какой-то женщиной. Что ж, она, вне всякого сомнения, тоже будет любить его.Из холла открывалась дверь в просторную комнату с огромным камином и мебелью, обшитой темно-красной и темно-коричневой кожей. Здесь же, на первом этаже, находилась столовая. Джессика увидела массивный стол красного дерева и стулья с высокими спинками. В центре стояла ваза с огромным букетом свежих цветов, а прямо над столом красовалась люстра со множеством хрустальных подвесок в форме слезинок, переливающихся всеми цветами радуги и отбрасывающих причудливые тени на оклеенные обоями стены. Внезапно Джессика почувствовала себя неловко. В разорванном платье, растрепанная, она выглядела здесь весьма странно. Поплотнее запахнувшись в куртку Дэниела, она попыталась пригладить волосы, и в этот момент из столовой в холл, тяжело ступая, вошла толстая хмурая мексиканка. Дэниел приобнял Джессику за плечи, желая ободрить.– Мария, это Джессика. – В голосе Дэниела слышалась гордость. – Сегодня мы поженимся. Сделай милость, займись мисс Джессикой. Я хочу, чтобы она чувствовала себя здесь комфортно. Оставляю ее на твое попечение, а мне еще нужно кое-что доделать. – Обняв Джессику за талию и одарив ее теплой улыбкой, Дэниел добавил: – Иди с Марией, дорогая. Она покажет тебе, где ты сможешь отдохнуть. Это теперь твой дом, так что ничего не бойся и, если тебе что-то нужно, спрашивай не стесняясь.Если Мария и удивилась словам хозяина, то по ее черным глазам этого нельзя было сказать. Только лицо ее, еще минуту назад хмурое, смягчилось, и, окинув сначала Дэниела, а потом Джессику долгим внимательным взглядом, толстуха удовлетворенно кивнула.– Давно бы так, сеньор Дэниел, – проговорила она. – В вашем возрасте уже давно пора жениться. Пойдемте, сеньорита, – добавила она, ткнув рукой в сторону лестницы. – У нас полно дел и мало времени. Нужно привести вас в порядок и приодеть.Джессика тотчас же прониклась благодарностью к этой могучей особе, которая, невзирая на потрепанный вид невесты Дэниела и не удивляясь тому, что она вообще свалилась как снег на голову, ни секунды не колеблясь, радушно и безоговорочно приняла ее в этом доме. «Я буду здесь счастлива, – радостно подумала она, – очень счастлива».Она сделала шаг в сторону лестницы, но Дэниел на мгновение задержал ее руку в своей. Глаза его сияли.– Увидимся уже на свадьбе, – проговорил он. – Как только приедет судья, я тотчас же пошлю за тобой.Джессика направилась к лестнице, а за ней и Мария – решительным шагом женщины, привыкшей командовать.– Первым делом мыться, – непреклонным тоном объявила она. – Мой Рио притащит из кухни теплой воды для ванны, моя красавица Джулия добавит в воду ароматной, пахнущей цветами соли, которую нам продал торговец, а потом мы подберем для сеньориты красивое платье. – Она остановилась и, вновь направившись в сторону холла, закричала: – Джулия! Рио! – После чего обратилась к Джессике: – А вы, сеньорита, поднимайтесь на второй этаж. Первая дверь. Я сейчас к вам приду.И, шурша накрахмаленными нижними юбками, Мария принялась отдавать распоряжения Джулии и Рио, которые уже успели прибежать на ее зов, предоставив Джессике возможность самой подниматься наверх. С лица ее не сходила довольная улыбка.Дом, в котором жил Дэниел, оказался таким же прекрасным, как и он сам, а люди, которые у него работали, безоговорочно любили его. Да и как могло быть иначе? Дэниел Филдинг, вне всякого сомнения, самый добрый и щедрый человек на свете, размышляла Джессика, и ей никогда не удастся в полной мере отплатить ему за все, что он ей сделал.О таком счастье она даже не мечтала и вряд ли его заслуживала.На верхнем марше лестницы Джессика остановилась, не зная, какую дверь открыть. Они располагались по обеим сторонам широкого коридора. Мария просила подождать ее в первой комнате, однако не сказала, с какой стороны, с правой или с левой. Недоуменно пожав плечами, Джессика открыла правую дверь.Ей понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку, однако, чтобы понять, что в этой комнате живет мужчина, и этих секунд не потребовалось, Джессика догадалась об этом сразу. В воздухе витал легкий аромат сандалового мыла, которым обычно пользуются мужчины; на цветастом коврике у кровати валялись небрежно брошенные мужские ботинки. Интересно, чьи они? Наверное, Дэниела, решила Джессика. Дверца шкафа была открыта, на вешалках висела мужская одежда. На комоде лежал пыльный стетсон, а со спинки кровати свисало кое-как переброшенное через нее полотенце. Джессика уже дошла почти до середины комнаты, как вдруг заметила, что на кровати кто-то лежит. Приглядевшись, она увидела мужчину, причем совершенно обнаженного. Он спал, обхватив обеими руками подушку, стройный и крепкий. Его темные волосы, гладкие и шелковистые на вид, падали на лицо, полуобращенное к Джессике, а на шее вились мягкими колечками. Джессика словно зачарованная не могла сдвинуться с места. Ее взгляд скользнул по спине мужчины, потом ниже, остановился на ягодицах и на сильных, стройных ногах. Незнакомец спал крепко, как младенец, подогнув одну ногу под себя, а другую вытянув вдоль кровати.Все это Джессика заметила в одно мгновение, и внезапно ее как громом поразило: да ведь она, сама того не ведая, ворвалась в спальню к какому-то незнакомому мужчине, а он спит себе нагишом и понятий об этом не имеет! Джессика ахнула, и, по-видимому, достаточно громко. Незнакомец проснулся. Он открыл глаза, оказавшиеся изумрудно-зеленого цвета, и посмотрел прямо на нее.Джессике показалось, что она находится в плену этих зеленых, еще затуманенных сном глаз, целую вечность, хотя на самом деле с тех пор, как незнакомец взглянул на нее, прошла какая-то доля секунды. Этот сильный обнаженный мужчина молча разглядывал ее. Ноги Джессики словно приросли к полу. Повернуться и уйти она не могла. Она открыла было рот, чтобы пробормотать хоть какие-нибудь извинения, как вдруг мужчина быстрым, змеиным движением схватил Джессику за запястье.– Так-так, посмотрим… Кто тут у нас?Джейк сонно улыбнулся. «Цыганка, черт подери, да прехорошенькая», – подумал он и пожалел, что очень устал.Неожиданно для себя оказавшись на кровати незнакомца, Джессика тихонько вскрикнула от удивления и испуга. От его обнаженного тела исходила такая могучая жизненная сила, что девушка затрепетала, а сердце ее бешено заколотилось. Борясь с охватившим ее ощущением и пытаясь сбросить руку незнакомца, Джессика попробовала вскочить, однако это ей не удалось.– Я… я… – задыхаясь, пролепетала она.Несколько озадаченный подобной застенчивостью, Джейк тихонько рассмеялся и сел. Прильнув губами к шее девушки, он ощутил гладкую нежную кожу и вновь пожалел, что настолько устал. У него едва хватало сил, чтобы держать глаза открытыми. Но Господи! Как же все-таки хороша эта девчонка, полумечта-полуреальность!– Нам с тобой будет очень хорошо, только давай отложим это на потом, – пробормотал он, прикоснувшись щекой к оголившемуся плечу девушки.От его прикосновений Джессику бросило в жар. Вот он провел по ее шее влажным языком, и у нее перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось в груди. Собравшись с силами, она все-таки вырвалась из его объятий.– Эй, не убегай! Тебе будет хорошо! – воскликнул Джейк.Но Джессика, уже мало что соображая, бросилась к двери и, распахнув ее, выскочила в коридор. И только здесь, почувствовав себя наконец в безопасности, она остановилась, чтобы перевести дух, унять биение отчаянно колотившегося сердца. Невероятное происшествие, приключившееся с ней в комнате незнакомца, не вызвало в ее душе страха. Скорее она испытывала волнение, какое-то неведомое доселе приятное возбуждение и злость на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36