– Я расскажу тебе, если объяснишь, что ты делаешь среди этих зануд.– Если бы ты вращался в приличном обществе, знал бы, что в этом сезоне я выезжаю, – пробормотала Мэри.Рокхерст едва не ахнул от неожиданности.– Выезжаешь?– Рокхерст, я хочу найти мужа, прежде чем станет слишком поздно думать о замужестве!Честно говоря, он не знал, что ответить. Не представлял, что этот «синий чулок», его кузина, способна обзавестись семьей.– И буду крайне благодарна, – продолжала Мэри, – если ты не станешь указывать мне на неосуществимость подобных намерений… как уже сделали отец… и… и… другие.И все же кое-что он мог оспорить. Оглядев комнату, граф с трудом подавил озноб, едва не сотрясший его тело.– Но почему ты здесь?– Тетя Ратледж настояла, – призналась Мэри.– Она заставила тебя приехать сюда?Мэри съежилась, но все же кивнула. Граф покачал головой:– Тебе нужно проводить больше времени подальше от твоей библиотеки. Почаще выходи в большой мир, туда, где тетка не сможет тебя найти.– В отличие от тебя у меня нет Дайалса, где можно скрыться, – парировала Мэри, смерив графа оценивающим взглядом. – Последнее время ты выглядишь усталым, – констатировала она. – Полагаю, твои обязанности стали еще более обременительными, чем раньше.– Да, в некотором роде.– Ты еще не нашел дыры? – спросила Мэри, понижая голос.Граф покачал головой, но ничего не ответил, помня о множестве любопытных ушей. Мэри не станет допытываться по крайней мере до тех пор, пока они не останутся наедине. И уж тогда, как истинный «синий чулок», засыплет его вопросами, желая знать все подробности.А тем временем Рокхерст спокойно взирал на стайки юных красоток и богатых наследниц, всех тех, кто уже с рождения имел знатную родословную и деньги. И больше ничего, достойного истинной любви и уважения.Он содрогнулся.Всего лишь один раз, и то на самое, короткое время, он поверил, что нашел женщину, выделявшуюся из дам своего круга. Мисс Шарлотту Уилмонт. И почти сразу же понял, что сердце леди отдано другому. Но за несколько часов, проведенных в ее обществе, он обнаружил то, во что никогда раньше не верил. Искру чего-то такого, о существовании чего не подозревал. Возможно, это всего лишь заблуждение. Или ирония судьбы.И все же теперь он здесь, в «Олмаке», обозревает светских дам в поисках… будущей жены.Его размышления были прерваны тычком веера в ребра.– Рокхерст, немедленно перестань оценивать гостей так, словно это лошади на аукционе в «Таттерсоллз». Это неприлично!– Предпочитаешь нечто подобное? – спросил он, изобразив громкий смех, словно Мэри только сейчас отпустила ужасно остроумную шутку, после чего подмигнул проходившей мимо матроне и закончил представление элегантным поклоном в сторону хихикавших дебютанток, веселье которых мигом испарилось, сменившись потрясением при виде такой нежданной милости.Мэри со стоном потащила графа подальше от наивных дурочек и подвела к столу с закусками. Рокхерст скептически вскинул брови, рассматривая теплый лимонад и убогое угощение.– Интересно, почему кому-то хочется сюда приезжать?– Потому что это место считается едва ли не самым респектабельным в Лондоне.Граф снова содрогнулся.– Теперь знаю, почему все эти годы я предпочитал проводить вечера по средам где-то в другом месте.– Все это прекрасно, но, бьюсь об заклад, каждая мать в этой комнате считает, что ты приехал сюда в поисках невесты.Рокхерст недовольно нахмурился:– Вряд ли один вечер под этой священной крышей…– Пфф! – фыркнула Мэри, в этот момент удивительно напоминавшая тетю Ратледж. Но Рокхерст, как истинный джентльмен, не стал подчеркивать очевидное. – А мне казалось, что, посетив столько файв-о-клоков и карточных партий, ты стал осторожнее, – упрекнула Мэри. – Неужели не понимаешь, что наделал?!– В таком случае я немедленно сотворю что-нибудь непристойное, чтобы положить конец этому абсурду.– Ну вот, теперь ты снова стал собой, – рассмеялась Мэри. – Умоляю, сотвори что-то непристойное! Я просто обожаю слушать истории обо всех твоих недостатках и безрассудствах. При этом мне остается только кивать и оплакивать твое никчемное существование. Хотя больше всего на свете мне хотелось бы высказать всем им, что ты…Рокхерст мгновенно замер и насторожился:– Ты не посмеешь…– Довел себя до такого состояния, что даже шуток не понимаешь, – усмехнулась Мэри, оборачиваясь и снова хватая его за руку. – Что ни говори, кузен, а ведь когда-то ты не был таким тупицей!– Тупицей? – переспросил граф, вскинув брови. Вид у него был очень забавный, и Мэри невольно рассмеялась.– Бот именно! – подтвердила она, качая головой. – Да что с тобой стряслось? Ты всегда был таким предсказуемым. Флирт с замужними женщинами, самыми утонченными, несравненными. А теперь ты превращаешься в респектабельного джентльмена.– Респектабельного? – ужаснулся граф. – Предпочитаю считаться тупицей.– В таком случае тебе не следовало на прошлой неделе приглашать в оперу мисс Уилмонт, – справедливо указала Мэри. – В самом деле, Рокхерст, что побудило тебя вытащить Шарлотту Уилмонт из безвестности на свет божий?– Не знаю. Я, наверное, тысячу раз проходил мимо, не замечая ее, и однажды это случилось. Я ничего не мог с собой поделать. И ведь она любила вовсе не меня. Счастливчик этот Трент!– Они прекрасная пара, не находишь? – вздохнула Мэри, вертя в руках веер. – Но дело в том, что если ты упорно сопровождаешь молодых дам в оперу, не говоря уже о стремлении посетить «Олмак», значит, волей-неволей становишься респектабельным.Рокхерст устало потер подбородок:– Что за дьявольская ловушка!– Именно. Я по-прежнему склонна считать, что женитьба Трента пробудила в тебе тоску по семье. Может, я так и скажу тетушке Ратледж, когда та завтра утром станет осаждать меня вопросами, – объявила Мэри, губы которой подозрительно подергивались.– Ты неисправимая плутовка, Мэри. Но ничего подобного ты не сделаешь.Кузина снова фыркнула: звук, совершенно не подобающий леди.– И что же, спрашивается, мне сказать, когда она приедет и потребует объяснений относительно твоего пребывания здесь? И будь уверен, она появится на нашем пороге чуть свет, полная решимости вытянуть из меня правду, дабы потом хвастаться, что все услышала из первых рук.Рокхерст упорно молчал. Не дождавшись ответа, Мэри простонала:– Ты ставишь меня в ужасное положение! Объясни же, что ты тут делаешь?!– Хотел бы я сам знать, Мэри, – вздохнул он, снова оглядывая толпу. – Хотел бы знать…
– Это продолжалось слишком долго, Куинс.Леди, к которой была обращена фраза, поморщилась, когда человек, которого ей меньше всего хотелось видеть, выступил из тени занавешенной ниши. При этом ей даже не понадобилось оборачиваться: она и без того всем своим существом ощущала его присутствие. Знала каждый изгиб его тела. Каждую черту красивого лица. И искренне об этом жалела.– Уходи, Милтон! – потребовала она. – Если все пойдет, как задумано, я сумею выполнить твою просьбу.– Если? – повторил он. – Весьма интересный оборот фразы. Если. Почему прямо не сказать: «я добуду твое кольцо»?Дама наконец повернулась и оглядела его богатый костюм: бутылочно-зеленый фрак и туго натянутые лосины. Золотая отделка поблескивала в свете свечей. Впрочем, Милтон всегда предпочитал, чтобы его одежда ослепляла и обезоруживала.И его расчет неизменно оказывался верным. И действовал даже на нее, даже после стольких лет…Сердце Куинс на секунду дрогнуло. Но она продолжала любоваться широкой грудью Милтона, его зелеными, сверкавшими, как драгоценные камни, глазами, длинными стройными ногами…Пока не вспомнила, как и почему они оказались здесь. Когда-то они были мужем и женой… счастливой парой, связанной тайной кольца. До тех пор, пока Милтон не предал ее доверия. Ее веру в него.Пффф… все это в прошлом…– Неужели тебе не подвернулось ни одной глупой молоденькой нимфы, которая так легко поддается обольщению? – бросила она. – Или уже успел перебрать всех доступных кандидаток?– Ай-ай-ай, – покачал головой Милтон. – Как всегда, остра на язык. И не способна сосредоточиться на неотложной задаче. – Он кивнул в сторону трио юных дебютанток, весело щебечущих в углу комнаты. – Для женщины твоих талантов вряд ли так уж сложно подойти туда и снять кольцо с ее руки. Мое ты украла очень ловко!– Ты был пьян и возлежал в объятиях любовницы, – напомнила Куинс, не отрывая взгляда от объекта самого пристального наблюдения. Леди Гермиона Марлоу. Но пока леди находится в компании подруг, будет далеко не так просто украсть кольцо, как это кажется Милтону.– А ты уклоняешься от сути вопроса, – возразил он, глядя на свою руку. На этой руке он носил кольцо в продолжение их короткого брака. – Должен сказать, вчера тебе повезло: ее прервали, и она не успела высказать своего желания до конца. А теперь иди, добывай мое кольцо.– И как ты предлагаешь это сделать? Подойти и попросить отдать кольцо? Мол, простите, леди Гермиона, но не хотите ли вернуть кольцо мне? Видите ли, оно обладает неведомой вам силой и если захотите чего-то пожелать, я буду просто обязана исполнить ваше желание?Милтон издал непристойный звук и стал изучать свою добычу.– Она может пожелать всего лишь чашку лимонада, и на этом все будет кончено.– Ты, очевидно, не пробовал этого лимонада, – заметила Куинс, качая головой. – Нет, боюсь, если леди Гермиона чего-то захочет сегодня… желание будет иметь прямое отношение к…– Ка-а-а-кого дьявола он здесь делает? – выдавил Милтон, панически обшаривая глазами зал.Куинс обернулась к двери и ахнула при виде графа Рокхерста, широкими шагами входившего в бальный зал.– Это твоя работа, верно? – неожиданно прошипел Милтон. – Решила подшутить надо мной?Однако Куинс уже не слушала. Кольцо или нет, но она не намерена попасться на глаза графу Рокхерсту!Куинс повернулась, чтобы поскорее отойти в противоположную сторону… куда угодно, лишь бы оказаться подальше от него, но Милтон злобно вцепился в ее руку.– Куинс, – проскрежетал он, слегка ее встряхнув, – это ты привела его сюда?Куинс посмотрела на свою руку, все еще находившуюся в плену, после чего подняла глаза:– И зачем мне это нужно?– Вот и объясни, – парировал Милтон, и Куинс подумала, что в жизни не видела такого панического страха в его взгляде. – И начхать мне на все твои идиотские замыслы наказать меня! Одно я знаю точно: ты не уйдешь из этой комнаты без моего кольца! Я приказываю тебе раздобыть его!– Ты? Приказываешь? – рассмеялась она и, вырвавшись, растворилась в толпе, прежде чем Милтону удалось ее остановить. Слишком хорошо Куинс знала, как ненавидит Милтон многолюдное общество. Именно на это она и рассчитывала.– Куинс, немедленно вернись ко мне. Это не смешно, – прошептал он ей в спину. – Будет большая беда. Помяни мои слова. И я не отвечаю, если она…Но тут Милтон ощутил знакомый неприятный трепет, означавший только одно. Он прав. Слишком поздно.Ибо Гермиона Марлоу тоже заметила графа Рокхерста и загадала желание едва ли не со следующим выдохом.
Леди Гермиона Марлоу, стоя в стороне, оглядывала многолюдный зал «Олмака».– Он сейчас вернется, – заверила ее подруга мисс Индия Бакстон, кивая в сторону стола с закусками, где молодой аристократ наполнял чашу пуншем.– Кто? – спросила Гермиона.– Лорд Хастингс, – вмешалась Томасин Уинсли. – Господи Боже, Минни, ты уже успела забыть?– Не понимаю, как тебе это удалось! – объявила Индия. – Он только что не попросил твоей руки!– Но я вовсе не хочу, чтобы он просил моей руки, – возразила Гермиона. – Он такой… такой…– Скучный, – согласно кивнула Томасин.Мало того, ужасный зануда. И это еще слабо сказано. Но к сожалению, именно такие, как лорд Хастингс, предназначаются для девушек вроде Гермионы, Томасин и Индии – тех, кто вот уже третий сезон не может найти себе мужа.И если они не обзаведутся парой в ближайшие несколько месяцев, этот сезон окажется для них последним. И не нужно забывать, что июнь уже близко, так что у них почти не остается времени, чтобы найти мужчину, от которого бросает в дрожь, и одновременно осчастливить родителей, исполнив самое заветное их желание.– Кстати, мисс Берк, по-моему, до сих пор страдает из-за твоей сегодняшней победы в состязаниях лучников, – продолжала Томасин, поспешно меняя тему, поскольку, если уж быть до конца честными, никто не желал видеть себя в роли будущей леди Хастингс.Индия гордо задрала нос:– Вы забыли, как мерзко она кашляла каждый раз, когда тебе приходилось стрелять?– Противная хитрая обманщица, – согласилась Томасин, кивая в сторону бессовестной особы, пребывавшей в окружении своих друзей. Никаких ниш и темных углов для мисс Лавинии Берк! Она и ее сердечные подружки всегда занимали центральную сцену «Олмака».– Смотри, как сестры Дьюмон из кожи вон лезут, чтобы развеселить Лавинию! У нее такой кислый вид, словно она выпила слишком много лимонада! Как же мы повеселились сегодня, Минни!– Видела бы ты ее лицо, когда твоя последняя стрела попала в яблочко, – вторила Индия, обмахиваясь веером. – О, столь прекрасное зрелище стоило того, чтобы притащиться на этот скучнейший бал!– Я тоже радовалась, что побила ее, – призналась Гермиона. – Она такая самодовольная и жеманная! Поверите, я сама слышала, как она говорила этим полоумным сестрицам Дьюмон, что отвергла Себастьяна и тот из чистого отчаяния женился на Шарлотте.– Всякий, кто подметил, как твой брат смотрит на Шарлотту, сразу понимает, почему он на ней женился, – вздохнула леди Томасин. – Я просто мечтаю, чтобы нашелся мужчина, который тоже так будет на меня смотреть.Гермиона и Индия дружно закивали.– О небо! – вдруг ахнула Томасин, прикрывая рукой рот, чтобы удержаться от смеха. – Бедный лорд Хастингс!Подруги обернулись и увидели, как лорд Хастингс пробирается сквозь толпу в противоположном направлении.– Так и знала, что он заблудится, – хмыкнула Гермиона, приподнимаясь на мысочки и глядя вслед молодому барону, осторожно державшему в руках чаши с пуншем. – Может, окликнуть его, прежде чем он прольет на кого-то пунш, или подождем, пока он поймет, что мы стоим в противоположном конце комнаты?Но Индия вместо ответа издала какой-то странный сдавленный звук. Обернувшись, Гермиона с удивлением увидела, что подруга разевает рот, как выброшенная на песок форель. Похоже, и Томасин поразило нечто вроде молнии.– О Господи! Боже… – выдохнула она, широко раскрыв изумленные глаза и глядя куда-то поверх плеча Гермионы. – Ты в жизни этому не поверишь, Минни!Индия моргнула и снова попыталась что-то сказать, но рот по-прежнему открывался и закрывался, словно она не могла найти слов, чтобы описать открывшееся перед ней зрелище.– Что там? – спросила Гермиона, оглядываясь, но видя только узкую высокую фигуру лорда Баттерсби, стоявшую у нее за спиной. Вряд ли его приход привел Индию в такое состояние: несчастная выглядела так, словно только что проглотила попугая собственной тетки.– О, дай я ей все скажу! – воскликнула Томасин, приподнимаясь на мысочки.– Нет, я, – заспорила Индия, внезапно обретя голос. – Я первая его увидела!Его.Гермиона задрожала. По ее твердому убеждению, в обществе был всего один такой мужчина. Тот, кого она любила.Рокхерст.И ее подруги, должно быть, шутят, ведь граф ни за что не появится в «Олмаке».Она оглядела девушек, ожидая увидеть, как они перемигнутся или выдадут себя каким-то иным образом, однако ничего не увидела. Все то же совершенно одинаковое потрясенное выражение широко раскрытых глаз. Впрочем, на лицах многих гостей читалось откровенное изумление.Гермиона медленно повернулась, и ее рот сам собой открылся.– Черт возьми! – охнула она, привычно прижимая ладонь к взбунтовавшемуся животу. Матерь Божья, не следовало ей брать вторую порцию пудинга за ужином. Теперь она опасалась худшего.Подумать только, а она считала, что здесь будет в полной безопасности!– Я тебе не верю, – прошептала она Индии.– Я тоже себе не верю, – согласилась та. – Что он здесь делает?– Не знаю, и мне абсолютно все равно, – отмахнулась Томасин. – Но как же я рада, что мать настояла на моем приезде сегодня. Представляю, как будут завтра сокрушаться те, кто провел вечер в другом месте!– О, это платье уж точно не привлечет его взора, – простонала Гермиона. – Совершенно не тот оттенок оранжевого!Она нервно расправила складки миленького, очень модного платья, которое выбрала на сегодняшний вечер.– Минни, перестань суетиться, – рассмеялась Томасин. – Мы трое могли бы появиться перед ним абсолютно голыми и принять позу речных нимф, а он ничего бы не заметил.– Совершенно верно, – кивнула Индия. – Сама увидишь: мы слишком респектабельны, чтобы обратить на себя его внимание.– Он увлечен Шарлоттой, – выпалила Гермиона, пытаясь игнорировать слабый укол ревности, ударивший прямо в сердце.– О да. Был увлечен. Не меньше часа, – согласилась Индия, – однако ты должна признать, последние несколько недель Шарлотта как-то странно себя ведет.
1 2 3 4 5
– Это продолжалось слишком долго, Куинс.Леди, к которой была обращена фраза, поморщилась, когда человек, которого ей меньше всего хотелось видеть, выступил из тени занавешенной ниши. При этом ей даже не понадобилось оборачиваться: она и без того всем своим существом ощущала его присутствие. Знала каждый изгиб его тела. Каждую черту красивого лица. И искренне об этом жалела.– Уходи, Милтон! – потребовала она. – Если все пойдет, как задумано, я сумею выполнить твою просьбу.– Если? – повторил он. – Весьма интересный оборот фразы. Если. Почему прямо не сказать: «я добуду твое кольцо»?Дама наконец повернулась и оглядела его богатый костюм: бутылочно-зеленый фрак и туго натянутые лосины. Золотая отделка поблескивала в свете свечей. Впрочем, Милтон всегда предпочитал, чтобы его одежда ослепляла и обезоруживала.И его расчет неизменно оказывался верным. И действовал даже на нее, даже после стольких лет…Сердце Куинс на секунду дрогнуло. Но она продолжала любоваться широкой грудью Милтона, его зелеными, сверкавшими, как драгоценные камни, глазами, длинными стройными ногами…Пока не вспомнила, как и почему они оказались здесь. Когда-то они были мужем и женой… счастливой парой, связанной тайной кольца. До тех пор, пока Милтон не предал ее доверия. Ее веру в него.Пффф… все это в прошлом…– Неужели тебе не подвернулось ни одной глупой молоденькой нимфы, которая так легко поддается обольщению? – бросила она. – Или уже успел перебрать всех доступных кандидаток?– Ай-ай-ай, – покачал головой Милтон. – Как всегда, остра на язык. И не способна сосредоточиться на неотложной задаче. – Он кивнул в сторону трио юных дебютанток, весело щебечущих в углу комнаты. – Для женщины твоих талантов вряд ли так уж сложно подойти туда и снять кольцо с ее руки. Мое ты украла очень ловко!– Ты был пьян и возлежал в объятиях любовницы, – напомнила Куинс, не отрывая взгляда от объекта самого пристального наблюдения. Леди Гермиона Марлоу. Но пока леди находится в компании подруг, будет далеко не так просто украсть кольцо, как это кажется Милтону.– А ты уклоняешься от сути вопроса, – возразил он, глядя на свою руку. На этой руке он носил кольцо в продолжение их короткого брака. – Должен сказать, вчера тебе повезло: ее прервали, и она не успела высказать своего желания до конца. А теперь иди, добывай мое кольцо.– И как ты предлагаешь это сделать? Подойти и попросить отдать кольцо? Мол, простите, леди Гермиона, но не хотите ли вернуть кольцо мне? Видите ли, оно обладает неведомой вам силой и если захотите чего-то пожелать, я буду просто обязана исполнить ваше желание?Милтон издал непристойный звук и стал изучать свою добычу.– Она может пожелать всего лишь чашку лимонада, и на этом все будет кончено.– Ты, очевидно, не пробовал этого лимонада, – заметила Куинс, качая головой. – Нет, боюсь, если леди Гермиона чего-то захочет сегодня… желание будет иметь прямое отношение к…– Ка-а-а-кого дьявола он здесь делает? – выдавил Милтон, панически обшаривая глазами зал.Куинс обернулась к двери и ахнула при виде графа Рокхерста, широкими шагами входившего в бальный зал.– Это твоя работа, верно? – неожиданно прошипел Милтон. – Решила подшутить надо мной?Однако Куинс уже не слушала. Кольцо или нет, но она не намерена попасться на глаза графу Рокхерсту!Куинс повернулась, чтобы поскорее отойти в противоположную сторону… куда угодно, лишь бы оказаться подальше от него, но Милтон злобно вцепился в ее руку.– Куинс, – проскрежетал он, слегка ее встряхнув, – это ты привела его сюда?Куинс посмотрела на свою руку, все еще находившуюся в плену, после чего подняла глаза:– И зачем мне это нужно?– Вот и объясни, – парировал Милтон, и Куинс подумала, что в жизни не видела такого панического страха в его взгляде. – И начхать мне на все твои идиотские замыслы наказать меня! Одно я знаю точно: ты не уйдешь из этой комнаты без моего кольца! Я приказываю тебе раздобыть его!– Ты? Приказываешь? – рассмеялась она и, вырвавшись, растворилась в толпе, прежде чем Милтону удалось ее остановить. Слишком хорошо Куинс знала, как ненавидит Милтон многолюдное общество. Именно на это она и рассчитывала.– Куинс, немедленно вернись ко мне. Это не смешно, – прошептал он ей в спину. – Будет большая беда. Помяни мои слова. И я не отвечаю, если она…Но тут Милтон ощутил знакомый неприятный трепет, означавший только одно. Он прав. Слишком поздно.Ибо Гермиона Марлоу тоже заметила графа Рокхерста и загадала желание едва ли не со следующим выдохом.
Леди Гермиона Марлоу, стоя в стороне, оглядывала многолюдный зал «Олмака».– Он сейчас вернется, – заверила ее подруга мисс Индия Бакстон, кивая в сторону стола с закусками, где молодой аристократ наполнял чашу пуншем.– Кто? – спросила Гермиона.– Лорд Хастингс, – вмешалась Томасин Уинсли. – Господи Боже, Минни, ты уже успела забыть?– Не понимаю, как тебе это удалось! – объявила Индия. – Он только что не попросил твоей руки!– Но я вовсе не хочу, чтобы он просил моей руки, – возразила Гермиона. – Он такой… такой…– Скучный, – согласно кивнула Томасин.Мало того, ужасный зануда. И это еще слабо сказано. Но к сожалению, именно такие, как лорд Хастингс, предназначаются для девушек вроде Гермионы, Томасин и Индии – тех, кто вот уже третий сезон не может найти себе мужа.И если они не обзаведутся парой в ближайшие несколько месяцев, этот сезон окажется для них последним. И не нужно забывать, что июнь уже близко, так что у них почти не остается времени, чтобы найти мужчину, от которого бросает в дрожь, и одновременно осчастливить родителей, исполнив самое заветное их желание.– Кстати, мисс Берк, по-моему, до сих пор страдает из-за твоей сегодняшней победы в состязаниях лучников, – продолжала Томасин, поспешно меняя тему, поскольку, если уж быть до конца честными, никто не желал видеть себя в роли будущей леди Хастингс.Индия гордо задрала нос:– Вы забыли, как мерзко она кашляла каждый раз, когда тебе приходилось стрелять?– Противная хитрая обманщица, – согласилась Томасин, кивая в сторону бессовестной особы, пребывавшей в окружении своих друзей. Никаких ниш и темных углов для мисс Лавинии Берк! Она и ее сердечные подружки всегда занимали центральную сцену «Олмака».– Смотри, как сестры Дьюмон из кожи вон лезут, чтобы развеселить Лавинию! У нее такой кислый вид, словно она выпила слишком много лимонада! Как же мы повеселились сегодня, Минни!– Видела бы ты ее лицо, когда твоя последняя стрела попала в яблочко, – вторила Индия, обмахиваясь веером. – О, столь прекрасное зрелище стоило того, чтобы притащиться на этот скучнейший бал!– Я тоже радовалась, что побила ее, – призналась Гермиона. – Она такая самодовольная и жеманная! Поверите, я сама слышала, как она говорила этим полоумным сестрицам Дьюмон, что отвергла Себастьяна и тот из чистого отчаяния женился на Шарлотте.– Всякий, кто подметил, как твой брат смотрит на Шарлотту, сразу понимает, почему он на ней женился, – вздохнула леди Томасин. – Я просто мечтаю, чтобы нашелся мужчина, который тоже так будет на меня смотреть.Гермиона и Индия дружно закивали.– О небо! – вдруг ахнула Томасин, прикрывая рукой рот, чтобы удержаться от смеха. – Бедный лорд Хастингс!Подруги обернулись и увидели, как лорд Хастингс пробирается сквозь толпу в противоположном направлении.– Так и знала, что он заблудится, – хмыкнула Гермиона, приподнимаясь на мысочки и глядя вслед молодому барону, осторожно державшему в руках чаши с пуншем. – Может, окликнуть его, прежде чем он прольет на кого-то пунш, или подождем, пока он поймет, что мы стоим в противоположном конце комнаты?Но Индия вместо ответа издала какой-то странный сдавленный звук. Обернувшись, Гермиона с удивлением увидела, что подруга разевает рот, как выброшенная на песок форель. Похоже, и Томасин поразило нечто вроде молнии.– О Господи! Боже… – выдохнула она, широко раскрыв изумленные глаза и глядя куда-то поверх плеча Гермионы. – Ты в жизни этому не поверишь, Минни!Индия моргнула и снова попыталась что-то сказать, но рот по-прежнему открывался и закрывался, словно она не могла найти слов, чтобы описать открывшееся перед ней зрелище.– Что там? – спросила Гермиона, оглядываясь, но видя только узкую высокую фигуру лорда Баттерсби, стоявшую у нее за спиной. Вряд ли его приход привел Индию в такое состояние: несчастная выглядела так, словно только что проглотила попугая собственной тетки.– О, дай я ей все скажу! – воскликнула Томасин, приподнимаясь на мысочки.– Нет, я, – заспорила Индия, внезапно обретя голос. – Я первая его увидела!Его.Гермиона задрожала. По ее твердому убеждению, в обществе был всего один такой мужчина. Тот, кого она любила.Рокхерст.И ее подруги, должно быть, шутят, ведь граф ни за что не появится в «Олмаке».Она оглядела девушек, ожидая увидеть, как они перемигнутся или выдадут себя каким-то иным образом, однако ничего не увидела. Все то же совершенно одинаковое потрясенное выражение широко раскрытых глаз. Впрочем, на лицах многих гостей читалось откровенное изумление.Гермиона медленно повернулась, и ее рот сам собой открылся.– Черт возьми! – охнула она, привычно прижимая ладонь к взбунтовавшемуся животу. Матерь Божья, не следовало ей брать вторую порцию пудинга за ужином. Теперь она опасалась худшего.Подумать только, а она считала, что здесь будет в полной безопасности!– Я тебе не верю, – прошептала она Индии.– Я тоже себе не верю, – согласилась та. – Что он здесь делает?– Не знаю, и мне абсолютно все равно, – отмахнулась Томасин. – Но как же я рада, что мать настояла на моем приезде сегодня. Представляю, как будут завтра сокрушаться те, кто провел вечер в другом месте!– О, это платье уж точно не привлечет его взора, – простонала Гермиона. – Совершенно не тот оттенок оранжевого!Она нервно расправила складки миленького, очень модного платья, которое выбрала на сегодняшний вечер.– Минни, перестань суетиться, – рассмеялась Томасин. – Мы трое могли бы появиться перед ним абсолютно голыми и принять позу речных нимф, а он ничего бы не заметил.– Совершенно верно, – кивнула Индия. – Сама увидишь: мы слишком респектабельны, чтобы обратить на себя его внимание.– Он увлечен Шарлоттой, – выпалила Гермиона, пытаясь игнорировать слабый укол ревности, ударивший прямо в сердце.– О да. Был увлечен. Не меньше часа, – согласилась Индия, – однако ты должна признать, последние несколько недель Шарлотта как-то странно себя ведет.
1 2 3 4 5