Он был сильным, бесконечно выносливым и двигался в безупречном ритме, созвучном ритму биения ее крови. Их дыхание сбивалось и хрипело, тела стали липкими от пота, биение сердец стало подобным грому. Время, казалось, замерло, соединяя их плотнее и плотнее.
Кульминационный момент застал их отключенными от действительности, будто разбитыми на осколки, увеличивающимися во взрыве цепной реакции, которая, казалось, наполнила эту темную ночь своей магией. Они баюкали друг друга, бормоча нежные бессвязные слова и одновременно восстанавливали свое дыхание, прижимаясь друг к другу губами во взаимной благодарности за освобождение от перевозбужденных чувств. И во внезапной тишине они услышали потоки дождя и барабанящих капель.
Прошло несколько минут. Дыхание их успокоилось. Ветер стих, и дождь тихо и монотонно стучал по крыше. Они все еще лежали, переплетя руки и ноги и плотно закрыв глаза. Ноэль отвел назад волосы с мокрого лица Ривы и прижался губами к ее брови. Он чуть пошевелился, чтобы снять с нее свой вес, но не покинуть ее, вдохнул, словно намеревался сказать нечто, очень для него значительное.
Внезапно дверь спальни распахнулась, хлопнув о стену. Раздался щелчок выключателя, и верхняя люстра вспыхнула с ослепляющей яркостью. Рива вскочила на постели и увидела Констанцию, все еще держащую руку на выключателе. Лицо ее было покрыто красными пятнами гнева, а в голосе слышался злобный триумф.
— Когда вы исчезли в одно и то же время, я поняла, что найду вас здесь. Кое-где, и вы это знаете, то, что вы делаете, считается кровосмесительством.
Ноэль уже дотянулся до края полога над постелью. Он закрыл им постель, отгораживаясь от Констанции. Когда он заговорил, гнев в его голосе был не слабее, несмотря на кажущееся спокойствие:
— Уходи!
Бывшая жена подняла бровь и с иронией проговорила:
— Не верите. Посмотрите Библию: «Не открывай наготы жены отца своего». Речь, несомненно, о мачехе, так как о родной матери говорится в отдельном стихе.
Ноэль мог задушить Констанцию на месте, его так и подмывало это сделать. То, как она походя чернила то, что произошло между ним и этой женщиной, было невыносимо. Он почувствовал, как рядом с ним зашевелилась Рива, и встретил ее умоляющий взгляд. И словно в ответ на то, что он в нем прочел, Ноэль собрал остатки своей воли и разума.
Снова обернувшись к Констанции, он проговорил:
— Мне казалось, что Библия не является твоей излюбленной книгой.
— Я читаю ее тогда, когда она мне может быть полезной, — парировала она.
— Тогда ты должна понять, что отец мой умер и, следовательно, Рива больше не является его женой.
— Верно. Но у людей долгая память, и кое-что связано скорее с инстинктом, чем с логикой и законом. Они знают, что ты не прав, не понимая, почему именно, а люди могут быть жестоки.
— Я этого не знаю.
— Тогда ты — дурак!
Ноэль не выдержал:
— Не настолько, чтобы не понять твоих поступков. Это ничего не изменит.
— Ты полагаешь? Я не позволю тебе держать мачеху в своих объятиях, не осознавая, что ты занимаешь место своего отца. Возможно, ты этого и хотел, ты всегда этого хотел!
Тогда заговорила Рива, и голос ее дрожал от гнева:
— Какие гнусности ты говоришь!
— Такие же, как те, что вижу! — вылила в ответ Констанция свою злобу на Риву.
— Лишь в твоем воображении. Между нами нет кровной связи, нет законного барьера и запрета.
— Я этого и не говорила. Но есть запрет весьма древний, и он должен иметь какие-то основания.
— Ни одно из которых не применимо теперь, когда Космо умер.
— Да, твой муж мертв, и ты этому рада, не так ли?
Рива смотрела на Констанцию с побелевшим лицом. Прежде чем она смогла ответить, вмешался Ноэль, вцепившийся в покрывало так, что у него побелели костяшки пальцев, и казалось, что он вот-вот нанесет удар прямо из кровати. Он заботился не о себе, чтобы ни сказала его бывшая жена, это вряд ли могло задеть его или повредить ему, но Рива была беззащитна.
— Ты плохо понимаешь, что делаешь, Констанция. Брось это, ты меня слышишь? А теперь убирайся отсюда, или я тебя вышвырну!
— Очень мило, значит, некоторые женщины умеют вызывать в мужчинах защитный инстинкт. Однако Рива может потерять одного из своих рыцарей. Ей не следует быть беззаботной относительно Колорадо. Кажется, наш милейший Дант в горах не один. Перед тем как он уехал, я с детьми видела его с какой-то женщиной. Он представил ее как Анну Галлант.
Ноэль почувствовал, как напряглась Рива, вникая в подтекст сказанного, однако он не смотрел на нее. Вместо этого он сбросил покрывало и взял свою одежду.
— Тебе не надо идти со мной, — натянуто проговорила Рива.
— Как раз надо.
Он сказал это столь решительно, что она больше ничего не говорила. Они молча оделись. Рива провела пальцами сквозь свои волосы, но больше не делала каких-либо попыток привести себя в порядок. Когда она повернулась к двери, Ноэль, уже одетый, подошел к ней и распахнул, пропуская Риву вперед.
Дождь, казалось, ослабел. Они могли слышать в тишине большого старого дома капель с крыши. Медленно поднялись по лестнице и пошли через холл к двери Ривиной спальни. Он повернул ручку и открыл дверь, но не вошел внутрь.
— Мне очень жаль, — просто сказал он.
Она медленно вдохнула и выдохнула:
— Мне тоже. Все не так, как Констанция пытается это представить, я это знаю. Просто… просто мы нужны друг другу. Иногда люди нуждаются в поддержке.
Если бы он никогда не любил ее раньше, он полюбил бы теперь; она стояла с темными кругами под глазами и порезами от осколков на лице, пытаясь успокоить его в том, что он желал ее, жену своего отца. Он поднял руки к ее лицу, погладил щеки и уголок губ.
— Я знаю, — подтвердил он. — Это буря так на меня действует, и уже давно.
Когда она искала его лицо, улыбка ее слегка дрожала у уголков рта. Он почувствовал это легкое движение под своими руками. Прежде чем он поддался желанию, он коснулся ее губ своими и сделал шаг назад.
Посмотрев на него в тускло освещенном холле, она обхватила свои плечи.
— Спокойной ночи, — тихо проговорила Рива.
— Спокойной ночи, — отозвался он.
Осторожно и медленно она закрыла дверь. Прошло немало времени, прежде чем она услышала, как он уходит.
В голове у нее была странная мысль, словно из самозащиты от боли исследовать то, что она и сын Космо только что говорили и делали и что это могло означать.
Спальня вдруг показалась ей убежищем. Она прошла в глубь комнаты. Где-то включился центральный кондиционер, и она почувствовала легкую дрожь от внезапного сквозняка из вентиляционных отверстий.
В комнате не было света, но она в нем и не нуждалась. За окном вспыхнула молния, затем другая, словно буря не совсем утихла. Стоя в темноте, она слышала усилившийся шум дождя. Обхватив себя руками и потирая предплечья, она подошла к окну и выглянула из него.
Буря пришла с другой стороны и теперь была еще свирепее. Она бушевала над Бон Ви, раскачивая тяжелые ветви дубов, рябила воду в бассейне. Не было причин думать, что она слышит прибой и шум пальм в их гневе, нет необходимости, чтобы они напомнили о прошлых или нынешних желаниях.
Сегодня она и Ноэль встретились как любовники, умеренные временем и обстоятельствами, — два человека, способные оценить ситуацию, не ожидая от нее большего, чем она есть.
Она сказала, что любит его, но он не сказал ни слова о любви.
Он ни разу не сказал о любви и на острове. Он занимался с ней любовью, затем ушел и пропал на долгие годы.
Желание — вот что было между ними. Ноэль никогда не делал секрета из того, что хотел ее. И так же ее всегда тянуло к нему. Взаимное желание — вот притягивающая и связывающая их сила. Оно существовало, когда они были молоды, и возродилось теперь.
Желание — мощная вещь. В сочетании с любовью его можно использовать для чего-то прочного и длительного, без любви оно может стать орудием разрушения.
Почему Ноэль обернулся к ней в храме? Почему подхватил на руки? Почему?
Почему она ответила, если уж на то пошло? О, она могла сказать, что это была реакция на ее встречу со смертью и спасение ее Ноэлем, или настаивать, что желание служит извинением само по себе. Вопрос все же остается.
Ничего не помогало. Она нуждалась в отвлечении, спокойном голосе, далеком от бури снаружи и беспорядка, которому она дала волю в самой себе. Ей надо забыть обвинение, сделанное Констанцией. Кровосмесительство — какое гадкое слово! Оно едва ли применимо к ней с Ноэлем, и все же эта мысль глубоко расстроила ее. Причину нетрудно найти. Это было то же слово, которое она мысленно слышала снова и снова, когда думала об Эрин и Джоше Галланте.
Ей надо было сказать ему, что она его любит.
Она не могла больше об этом думать, не могла этого переносить. Должно быть что-то еще, кто-нибудь другой, кто отвлек бы ее мысли и помог бы восстановить равновесие.
В Колорадо было на час раньше, не слишком поздно. Рива подошла к столику у кровати и подняла телефон.
— Алло, — проговорил Дант.
Прежде чем Рива заговорила, послышался фоновый шум, похожий на открывающуюся дверь, и затем женский голос:
— Дорогой, выйди посмотри. Просто потрясающий закат на… О, извини меня.
Рива узнала этот голос. Она не была уверена, что это ей бы удалось, не упомяни Констанция о встрече Данта и Анны Галлант. Она не часто слышала голос жены Эдисона.
Рива поспешно нажала кнопку разъединения. Долго после этого она стояла, держа трубку и глядя в пустоту.
19
«Бичкрафт Бонанза» — хороший самолет, уверял себя Эдисон, когда он раскачивался и вихлял в густом тумане облаков, но он не предназначен для полетов в урагане. Возможно, ему следовало бы больше прислушиваться к прогнозам погоды. Но, черт, он должен был околачиваться в ожидании, слушая болтовню газетчиков. Эти подонки не знают политических обманов, не могут найти в темноте собственной задницы, если говорить правду. Почему, черт возьми, он должен зависеть от таких ханжеских недоумков, чтобы быть избранным, он никогда не понимал. И так то там то сям бывает нарушение порядка, кто-нибудь с унцией здравого смысла знает, что политики должны идти на компромиссы. Именно так ведется игра. Все заключается в умении взять как можно больше, отдав как можно меньше.
То, что он прихватил с собой Джоша, оказалось мастерским ходом. Стоило иметь этого парня из колледжа на своей стороне, такого, кто мог стоять твердо и кипеть гневом от инсинуаций об его отце и, больше того, отвечать за каждое свое слово. Они здорово все провернули, подумал он. Надо поблагодарить Риву за то, что она надоумила его. Хотя благодарить ее вовсе не входило в его планы.
Прошлой ночью он думал договориться с Джошем и позвонить знакомой женщине, которая, как он знал, поставляет чистых девочек. Но по размышлению он решил, что это не слишком ловкий план. Джош привязан к матери, у него странные идеи о верности и всяком таком прочем. Во всяком случае, парень был переутомлен и крепко спал, вернувшись с ужина с вином и пивом с типчиками из штаб-квартиры. Все, что Эдисон смог сделать, это вытащить его утром из постели, чтобы лететь домой. На что бы он был похож, если бы сверх того развлекся раз-другой с женщиной?
Казалось, что они летят в стену воды, с небольшими речками, стекающими по боковым окнам, а в это время со всех сторон сверкали молнии. Эдисон был чертовски хорошим пилотом, но подобные условия заставляли его нервничать, так же как и посадка вслепую. Он ненавидел, когда все зависело от этих чертовых приборов. И все же ему чертовски повезет, если удастся увидеть огни взлетной полосы прежде, чем сесть в это месиво. Он потянулся, чтобы взять микрофон. Лучше предупредить, что он собирается делать.
Склон обрывался круто, но при такой болтанке судить об этом было трудно. Независимо ни от чего Эдисон постоянно боролся с желанием поднять нос самолета. Облака уходили назад — серые, белые, снова серые. Выпущены шасси. Где же, черт подери, эта дорожка?
Ниже, еще ниже. Тупой рев мотора то усиливался, то стихал по мере его попыток. В ушах у него звенело от этого воя. Толчок. Ему показалось, что у него высыпались все зубы, и он сжал их — удостовериться, что они на месте, а уже затем сознательно ослабил челюсть. Еще несколько минут, всего несколько минут. Он напряг глаза, попытался протереть пальцами стекла, словно надеялся удалить этот похожий на вату туман. Теперь в любую секунду, любую секунду…
Прорыв!
Боже правый! Слишком низко, слишком! Проклятая дорожка была в трех милях от него. Он сядет мимо! Не дотянуть! Эдисон отключил автопилот и схватился за штурвал. Мотор взревел, пытаясь выпрямить самолет. Радиолокатор показывал ему то, что он уже знал и так. Джош проснулся и завизжал. Навстречу неслись верхушки деревьев, каждый листик — четкий и влажный. Внизу мелькала заболоченная земля, ограда аэропорта впереди, достаточно низкая. Он собирался сесть, но не заметил маячившего справа кипариса, более высокого, чем остальные. Конец крыла задел его вершину, захватил и отпустил. Самолет накренился, окончательно ускользая от нее. Завертелся над забором, царапая крылом. Лонжерон отвалился, оторвавшись со скрежетом и стуком. Металлическая обшивка слетела, как фольга с жевательной резинки. Посыпались искры. Боже! Шасси заскрежетали по бетону, волочась и тормозя. Сильно ударившаяся машина соскользнула в сторону, завертелась и остановилась.
Несколько долгих секунд Эдисон сидел, уцепившись за штурвал. Его сиденье поднялось так, что он не видел ничего, кроме серого неба. Он ощутил вкус крови и понял, что прокусил себе губу. Но он был жив. Жив! Он слышал шипение выходящего где-то воздуха, чувствовал запах горючего и различных жидкостей. Голова у него болела и кружилась. Но он был, черт возьми, жив! И не наложил в штаны. Все же ему опять повезло! Знаменитая удачливость Галланта…
Джош!
Он разорвал ремень безопасности, освободился от него и выпал из своего кресла. Ему пришлось встать на боковую стенку, чтобы выкарабкаться к сиденьям пассажиров. Фюзеляж просел внутрь. Джош лежал под разбитым лонжероном, с откинутой в сторону головой и без сознания. Под углом, вдоль переборки, тянулся кровавый след.
Затем был кошмар вспышек света, громких приказов, удушающей химической пены и вытаскивающих его рук, в то время как он кричал, ругался и молил, чтобы кто-нибудь вытащил его сына. Они поспешили с ацетиленовыми горелками, режущими металл. Наконец появились носилки с Джошем. Лонжерон упал ему на руку и наполовину оторвал ее. Кровотечение остановили, но парень был в шоке, положение его было критическим. Эдисон схватил холодную руку сына и держал до последней минуты, пока не закрылась дверца «скорой».
Какой-то полицейский спросил его имя, и Эдисон уставился на него как на сумасшедшего. На кой черт он должен называть себя?!
Господи! Вечером это будет во всех газетах! Он будет выглядеть неумелым кретином. Он уже слышал, как эти остряки говорят: если кандидат Галлант не смог удержать самолет в воздухе, как он сможет поднять штат? Как, если он такой недотепа пилот? Это не так! Что-то случилось с самолетом. Что-то очень нехорошее.
Но сейчас сработает то, что он конгрессмен Галлант. Будет полицейский эскорт в госпиталь и место для него рядом с шофером. Прежде чем за ним закрылась дверца патрульной машины, он обернулся к представителю аэропорта.
— Позвоните жене, — попросил он. — Отель «Ройял Орлеан». Скажите ей, чтобы она встретила нас в госпитале.
Пять часов спустя Джоша вывезли из операционной и поместили в отделение интенсивной терапии. Положение стабилизировалось, но не более. Врачи полагали, что можно спасти ему руку, но понадобится по крайней мере сорок восемь часов, а возможно, и более, чтобы сказать это с уверенностью. Конгрессмен здесь не мог ничем помочь. Ему необходимо было поехать домой и чуть отдохнуть.
Эдисон не хотел отдыхать. Он хотел знать, где, черт возьми, Анна и почему она не отвечает в отеле. Он хотел знать, что случилось с самолетом и кто за это в ответе. И к черту транквилизаторы. Ему нужны ответы, и именно их он намерен получить.
Номер в отеле был пуст. Одежда Анны висела в шкафу, но не было одной-двух вещей, пары слаксов и одного из любимых свитеров, а также маленькой туалетной коробочки.
Он позвонил к себе домой на случай, если она уехала туда. Никто не ответил. Позвонил еще раз, другой, но безуспешно. Был поздний воскресный вечер. Дом пуст, так как по уик-эндам прислуга не приходила.
На десятом гудке Эдисон бросил трубку. Он уже собирался позвонить кому-нибудь из родных Анны, но передумал — не хотел поднимать шума, если она просто пошла к кому-то из друзей. Более того, ему было тошно повторять эту чепуху о крушении бабке или теткам Джоша или выслушивать восклицания и утверждения, что во всем виноват он сам. Пусть с ними говорит Анна. Что же касается того, где она, здесь должно быть простое объяснение. Должно быть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45