Здесь выложена электронная книга Разбитое сердце июля автора по имени Арсеньева Елена. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Арсеньева Елена - Разбитое сердце июля.
Размер архива с книгой Разбитое сердце июля равняется 293.88 KB
Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена => скачать бесплатную электронную книгу
Елена Арсеньева
Разбитое сердце июля
«Арсеньева Е. А. Разбитое сердце июля»: Эксмо; Москва; 2006
ISBN 5-699-15840-5
Аннотация
В этот раз писательница детективов Алена Дмитриева реально «попала» – скоро сдавать новый роман в издательство, а еще не написано ни строчки! Даже сюжета еще нет! Однако отчаиваться Алена не стала: ведь умение оказываться в нужном месте в нужное время не подводило ее никогда. Так произошло и на этот раз, когда детективщица приехала в пансионат «Юбилейный». Сплошной криминал: в бассейне найден утопленник, после банкета обнаружен труп девушки, люди, больше похожие на призраки, штурмуют апартаменты Алены… Что делать? Заняться расследованием или по свежим следам писать роман обо всем этом? Как истинный профессионал, Дмитриева принимается за оба дела сразу…
Елена Арсеньева
Разбитое сердце июля
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.
Величавый возглас волн.
Близко буря. В берег бьется
Чуждый чарам черный челн…
К. Бальмонт
Среди долины ровныя, на гладкой высоте, во поле березонька стояла, во поле кудрявая стояла. Пейзаж был обворожителен, чистая русская классика: под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, расстилалась зеленая травушка-муравушка, а на той ли травушке-муравушке стояла упомянутая белая березонька. На благостное полотно так и просились стада коровушек и табуны лошадушек. Впрочем, нет, чтобы не перегружать пейзаж, здесь уместнее смотрелись бы не стада, не табуны, а две-три буренки и одна-другая сивка-бурка, однако картина ничем не оживлялась. Человеческая фигура, которая просматривалась под деревом, в счет идти не могла – уж очень была неподвижна. Издалека казалось, будто это вообще какое-то бревно, по чьей-то нелепой причуде подвешенное на березовый сук.
Ну да, в том-то и дело, что человек не стоял, не сидел, не лежал под березой, а висел на толстой, крепкой, наполовину обломанной ветке. Разумеется, ошибся бы тот, кто подумал бы, будто человек этот удерживался на ветке с помощью рук, собственными усилиями. Ему «помогала» веревка на шее: самая обычная бельевая белая веревка. Толстый узел на затылке, разлетающиеся под легким ветерком полуседые волосы, нелепо поникшая голова, безвольно свесившиеся руки, мятая рубашка на окаменелом теле, мятые джинсы на ногах, которые казались чрезмерно длинными, нелепо свесившимися носками внутрь… Слишком большое расстояние от кроссовок до земли начисто исключало бредовую мысль о том, что человек мог сам подпрыгнуть и сунуть голову в петлю. Для этого он должен был подставить себе под ноги что-нибудь довольно высокое, с метр высотой, а то и больше, что-нибудь вроде строительной стойки-стремянки, к примеру, потом оттолкнуться от нее так, чтобы его ноги лишились опоры, а она свалилась бы наземь; однако ничего подобного такой стойке или любой другой подставки на обозримом пространстве не валялось, не лежало, не наличествовало, короче говоря. Просто – чистое поле, просто – тишина, ветер, безлюдье, ослепительное солнце, равнодушное голубое небо, просто – мертвое мужское тело. Просто – белый березовый ствол, исчерканный, как это и полагается, какими-то, не побоимся этого слова, рунами: буквами, неуклюжими рисунками вроде пронзенного стрелой сердца, или могильного креста, или чего-то невразумительного, или всем знакомым адресом из трех букв, или заявлениями типа: «А вот хрен тебе!», «Получи, фашист, гранату!», «Не забудь нашу любовь!», или именами каких-то канувших в безвестность людей: какого-то Кольки, Толика да Юрки. Еще пес по кличке Бобик сюда зачем-то затесался, ну и вездесущий Вася, конечно, как же без него!
Но не было ничего, что могло бы указать на причину, по которой человек в мятой белой рубашке и синих джинсах остался висеть на одинокой березе в центре благостного среднерусского пейзажа.
Не было ничего? Как бы не так! На самом-то деле было! И указаний этих имелось вполне достаточно, чтобы рано или поздно кто-нибудь догадался о том, что здесь в действительности произошло.
* * *
Зачем, зачем она сюда приехала? Как могла совершить такую глупость? Где была ее несчастная голова?!
Алена тупо смотрела на экран ноутбука. Уже не меньше часа, как она вернулась в свой номер, заперлась и села за стол с твердым намерением поработать, но только и могла выжать из себя, что эти три строки. В первой стояла ее фамилия – Алена ДМИТРИЕВА . Во второй – заглавие будущей нетленки: Игрушка для красавиц . Третья обозначала жанр оной нетленки – роман .
И все. И дальше ни строки, ни слова, ни буквы, ни даже знака препинания.
Дело было вовсе не в отсутствии вдохновения или, скажем, материала для нового романа. Материала как раз имелось невероятное количество, причем в основном из собственной жизни. Вернее, из жизни собственного вдребезги разбитого сердца.
И не потому не писалось, что Алене вдруг расхотелось собирать его осколки. Просто ей стало страшно. Невыносимо страшно – одной в уединенном коттедже, стоявшем на самой окраине пансионата, чуть ли уже не в лесу. Конечно, это был «прирученный» лес, отсеченный от дикого массива оградой, никаких диких зверей здесь днем с огнем не найдешь, кроме белок и ежиков, но вовсе не зверей боялась сейчас Алена, причем боялась до дрожи.
А кого? Страшных лихих разбойников? Да нет, едва ли. Боялась она чего-то невыразимого, безымянного, неописуемого, того, что гнездилось в глубинах воображения человека насквозь городского, любившего природу, как можно любить красивый пейзаж в багетовой рамке, висящий над кроватью, отвыкшего от таинственных лесных шумов, шуршаний, шелестов, способного заснуть под грохот компрессора, но маяться тревожной бессонницей, если дождь будет стучать в стекло, а деревья – скрипеть сучьями над крышей.
Воспоминания о несчастном, который, очень может быть, испустил дух вот здесь, в этом номере, на этой кровати, где она должна будет спать ночью, немало тревожили ее воображение. И чуть ли не больше тревожили те шорохи и шелесты, те шумы и странные звуки, которые доносились до нее из ночного леса. Один Господь Бог знает, что там шуршит сейчас около крыльца и не ворвется ли оно, это неведомое нечто, в коттедж, почуяв в нем запах человека…
Показалось или впрямь раздались вдруг чьи-то шаги на дорожке?
Кто это? Возвращается загулявший сосед? Или тот молодой синеглазый красавчик Вадим, который так старательно кадрил ее нынче в столовке, решил напомнить о себе? Или…
Громко, дробно застучало по крыше, и Алена даже за горло схватилась, чтобы подавить вопль ужаса. Умом человека, привыкшего мыслить логически (все-таки писание детективов, коим она зарабатывала себе на жизнь, требует развития логического мышления!), она понимала, что вовсе не призрак покойника мечется вокруг коттеджа, пытаясь зачем-то – зачем?! – проникнуть в свой бывший номер, а просто ветер, обыкновенный ветер, усилившийся к ночи, как это и водится у ветров, перебирает ветви развесистого дуба, усыпанные мелкими зелеными желудями, и именно они, срываясь с дерева градом, так громко, так гулко, так пугающе стучат по импортной черепичной кровле. Умом она понимала это… но сердце не слушалось доводов ума.
Включить разве что телевизор? Нет, нельзя. Тогда не услышишь, как отодвинется вдруг шторка на окне и оттуда бесшумно, вкрадчиво…
Что?! Ну, что ты на себя нагоняешь?!
Ничего. Но Алена вдруг протянула руку и выключила настольную лампу. Хватит демонстрировать всем этим , которые шуршат, шелестят, бродят там, под окнами, свой сжавшийся от страха силуэт!
Экран компьютера засветился в полной темноте особенно ярко. В его свете было нечто укоряющее, но Алена уже не могла справиться с собой. Нет, здесь работать невозможно. Конец, конец дурацким планам, утром она уедет из пансионата. Как только рассветет – домой! Конечно, ее квартира тоже полна призраков, но там призраки любовные, а не…
Господи, спаси и помилуй, кто это торопливо и почти бесшумно, словно на цыпочках, пробежал под окном?! Кто проскрипел по стеклу? Чем? Ногтями?!
Говорят, у мертвецов растут волосы и ногти. Трупы разлагаются, а волосы и ногти растут, и можно представить, как скрипят стекла под такими ногтями.
Совершенно так же, как только что и проскрипело твое!
Ей почудился шепот? Или… или не почудился?!
С коротким вскриком Алена вылетела из комнаты, даже не выключив ноутбук. Захлопнула за собой дверь, ударила по выключателю в коридорчике и замерла, трясущаяся, оглядывая ярко освещенные равнодушные белые стены.
Господи, зачем она сюда приехала?!
Ну, понятно, зачем. Работой и уединением лечить сердечные раны.
Ох уж эти ее сердечные раны!
Муж всегда узнает последним. Жена всегда узнает последней. Таков закон измены.
Любовница в этом смысле мало чем отличается от жены.
Точнее сказать, не отличается ничем.
– Жанна, – бормочет Алена, и губы ее дрожат, – вы же говорили… вы же сами мне говорили, что точно знаете: Игорь ни с кем не встречается, кроме меня!
– Я отлично помню, что я всегда говорила: вы его идеализируете, – пожимает плечами Жанна. – Вы влюблены в образ, который сами выдумали. В героя своего романа в полном смысле этого слова. И я предупреждала, что ни к чему хорошему это не приведет. Вы разобьете себе сердце, только и всего. Но разве вы кого-нибудь слушаете? – И она снова пожимает плечами.
Разговор, вообще-то, происходит по телефону, однако Алена настолько хорошо знает свою подругу, вернее, приятельницу, что может быть уверена в каждом ее движении. Жанна любит пожимать плечами и отводить глаза – как в прямом, так и в переносном смысле. Все эти разговоры насчет «я вас предупреждала» – именно попытка отвести глаза, увести разговор в сторону от совершенно конкретного вопроса Алены: было у Игоря что-нибудь с малолеткой Кристиной или нет?
У Кристины нос, который в просторечии именуется румпелем и который сделал бы честь любому разбойнику кавказской национальности, плечи, как у борца, море золотистых кудряшек, широченная сверкающая улыбка (количество белоснежных зубов просто превышает допустимое), зеленые, наивно расширенные глаза, всегда загорелая кожа (мама – владелица огромного солярия), ножки длиной сантиметров сорок и бездна животного обаяния. «Трахни меня, ну, я тебя умоляю!» – так и написано на этом нелепом личике, так и светится в лукавых глазках. При столь откровенном призыве, обращенном ни к кому конкретно и в то же время ко всему мужскому человечеству, какой самец не содрогнется хотя бы на миг? Содрогнется, но тут же и спохватится: больно уж молода девочка, еще и восемнадцати нет, да и, между нами говоря, шибко страшноватенькая, в постель ее, конечно, уложить можно, однако потом придется там и держать до следующего употребления, не позволяя ей и носа оттуда высунуть, потому что с такой подружкой не покажешься ни в пир, ни в мир, ни в добрые люди – засмеют. И все же вспышка мгновенного желания имеет место быть, имеет… а ну как чье-нибудь сердце от этой вспышки займется полымем? Сердце Игоря, к примеру. Его ведь хлебом не корми – дай ощутить любовь, хоть чью-нибудь любовь, на него, несравненного, направленную! А у Кристины такого добра с избытком. Нет, это не жертвенная, почти молитвенная страсть, как у Алены, – на такое Кристина по недомыслию, эгоизму и младости лет (вот, вот где собачка-то зарыта, вот главное отрицательное Кристинино свойство!) не способна. Но не в этой ли неспособности жертвовать собой ее сила? Не осточертело ли двадцатипяти… ах нет, уже двадцатишестилетнему красавцу (ну, совсем большой мальчик стал! Когда только успел?!) тяжелое, чрезмерно пылкое, столь много от него требующее (взаимности как минимум!) обожание не самой (увы!) красивой, не самой (увы и ах!) молодой, не самой (трижды увы и ах!) богатой, не самой знаменитой (да что слава?! Яркая, как известно, заплата… но ведь это в понимании людей умных, а маленькие глупенькие мотылечки любят яркие цветочки!) дамы-писательницы, обремененной вдобавок ко всему переизбытком комплексов, которые влачатся за ней, как фурии и эринии влачились некогда за бедолагой Орестом, и не покидают ее даже в постели, в которой, как известно, третий лишний.
По мнению же Игоря, его женщина должна принадлежать в минуту любви только ему, ему одному, а не какому-то там прошлому, настоящему, будущему и даже не самой себе, творческой личности. Алена ему принадлежит, ох, принадлежит, еще как принадлежит, но все чаще ощущает, что предлагает своему ненаглядному слишком много, избыточно много, Игорю столько любви не осилить, не перенести, не справиться с ней, ибо никто не обнимет необъятного, тем паче он, такой еще молодой, такой глупый, такой красивый, такой бесконечно, бесконечно любимый…
Так вот насчет третьего лишнего: откуда это непреходящее ощущение, будто (даже в самые чудесные минуты) между Аленой и Игорем кто-то лежит, словно меч Тристана между этим злополучным любовником и его не менее злополучной Изольдой? Меч, правда, предмет неодушевленный, не «кто», а «что», но сути дела это никак не меняет. Третий лишний имеет-таки место быть, а какую материальную форму он принимает, сие уже не столь важно…
Неужели не важно? Так отчего тогда самой терзаться и терзать Жанну?
– О Господи, Алена, ну чего вы от меня хотите? – раздраженно говорит в это мгновение истерзанная Жанна. – Спросите сами у Игоря насчет Кристины!
– Да я уже спросила… – уныло изрекает та и немедленно прикусывает глупенький свой язычок. Однако поздно, господа, слово, сами знаете, не воробей, оно уже – фр-р-р, оно уже невесть где!
– Спросили?! – таращит Жанна зеленоватые глаза (на самом деле это линзы у Жанны зеленоватые, а глаза-то просто серые, без всяких привходящих оттенков, светло-серые, холодные глаза). – Нет, серьезно?! Ну вы, девушка, даете… И что он ответил? Нет, погодите, я попробую угадать. Вы, значит, приступили с ножом к горлу, а он этак поднял одну свою соболиную бровь и с самодовольным проблеском в очах обронил: «Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь!» Вы спросили снова, вы уже завелись, а он поднял другую бровь: «Я ничего не буду объяснять!» Тогда вы сказали, что для вас это жизненно, нет, смертельно важно, и что если это так, он вас больше никогда не увидит, меж вами все кончено, прошла любовь, завяли помидоры, а он только глянул исподлобья: мол, знаем мы эти ваши страшилки… Ну что, я угадала?
Алена уныло кивает. Ее кивка Жанна увидеть, конечно, не может, но молчание, как всем известно, знак согласия. Молчание некоторым образом потрясенное: Жанна угадала в точности, в деталях, как если бы она незримо присутствовала (третья лишняя, ха-ха!) при том дурацком, ненужном, недопустимом выяснении отношений Алены с идолом ее сердца.
Вот уж правда – идол! Идолище, как сказано в русских народных сказках с прибавлением непременного эпитета «поганое»… Хотя в данном конкретном случае эпитет пока еще другой – «обожаемое», но ведь от любви до ненависти известно сколько шагов.
– Алло, Алена, вы где? – спрашивает между тем Жанна, обеспокоенная чрезмерно затянувшимся «знаком согласия».
– Да здесь я, здесь, куда мне деться? – подает голос страдающая влюбленная. – Я просто думаю, что вы и в самом деле хорошо знаете Игоря.
– Конечно, – горделиво заявляет Жанна. – Хорошо и давно – с одиннадцати лет. По сути, вся его взрослая жизнь прошла у меня на глазах, я его насквозь вижу, со всеми его достоинствами и недостатками. А вот вы… Вы от любви к нему совершенно ослепли. Игорь – воплощенное притворство! Это прирожденный лжец, актер до мозга костей! Он выйдет из комнаты, в которой спал с женщиной, а вам скажет: у меня с ней ничего не было, у меня вообще ни с кем и никогда ничего не было, я вообще еще невинен! И вы ему поверите.
Ого!
Вернее, ого-го…
Слов нет, из всех очков в мире Алена Дмитриева всегда предпочитала розовые. Но уж когда они падали с ее курносого носика, то разбивались исключительно вдребезги.
Вот так же, как разбились сейчас.
* * *
«Ласточка моя черноголовка, здравствуй и прощай! Это мое последнее письмо к тебе. Раз ты его получила, то уже знаешь, что я сделал. Невыносимо жаль мне тебя огорчать, да приходится. Деваться некуда, так складываются обстоятельства, что я вынужден это сделать. Если бы мог найти другой выход – нашел бы и никогда не совершил бы того, что совершить вынужден. Уж ты мне поверь, любимая моя, ни за что, ни за какие блага не бросил бы я тебя и ребят, если бы не одолели меня вконец мои проблемы, от которых вижу только один способ спастись: бежать туда, откуда мне уже не вернуться никогда.
Устал я, устал…
Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Разбитое сердце июля автора Арсеньева Елена дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Разбитое сердце июля у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Разбитое сердце июля своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Арсеньева Елена - Разбитое сердце июля.
Если после завершения чтения книги Разбитое сердце июля вы захотите почитать и другие книги Арсеньева Елена, тогда зайдите на страницу писателя Арсеньева Елена - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Разбитое сердце июля, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Арсеньева Елена, написавшего книгу Разбитое сердце июля, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Разбитое сердце июля; Арсеньева Елена, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн