– А вам зачем? – спросил тот, сверкнув глазами.
– А где он сейчас? – проигнорировала вопрос Алена.
– Кто?
– Да Муравьев, начальник ваш!
– А вам какое дело? – совсем уж люто набычился заместитель, однако мрачные глаза его как-то вдруг странно вильнули, и из-под коротких густых ресниц вылетел вороватый взор, который преодолел преграду в виде оконного стекла маршрутки и, перескочив через дорогу, прильнул к черному «Мерседесу»…
После этого Алена вдруг расхохоталась, выхватила из кармана мобильник и нажала на какую-то кнопочку. Потом на другую. Потом поднесла трубку к уху и принялась вслушиваться в гудки, которые сделались слышны во всей маршрутке, так что любой и каждый, хоть что-то понимающий в мобильных телефонах, сразу догадался бы, что она включила динамик. А значит, разговор ее с тем человеком, которому она звонила, будет теперь слышен всем желающим в радиусе как минимум пяти метров.
Гудки длились довольно долго, но вот раздался густой мужской голос:
– Слушаю.
Выражение в голосе было странное: не то недовольное, не то удивленное, а может быть, то и другое вместе.
– Здравствуйте, Лев Иванович, – сказала Алена, и кондукторша воззрилась на нее не без изумления: таким вдруг смиренным, девчоночьим, благонравным сделался доселе высокомерный и довольно противный голос «скандалистки». А потом кондукторша с еще большим изумлением уставилась на грозного «заместителя», который вдруг повернулся к двери и сделал попытку открыть ее… но голыми руками совершить этого было никак нельзя. Ашот же столь внимательно вслушивался в разговор, что ничего иного не замечал и не собирался помочь своему знакомому выбраться на волю. – Это Алена Дмитриева вас беспокоит.
– А, Елена Дмитриевна, сколько лет, сколько зим… – протянул густой голос в трубке. – Чем могу?
Алена отстранила трубку от уха и посмотрела на нее с сомнением.
Может, она ошиблась номером? Или у нее от потрясения начались галлюцинации? Человек, которому она позвонила, никак не мог – по определению! – разговаривать с ней таким приветливым тоном. Обычно он рычал, фыркал, задавал всякие оскорбительные вопросики типа: «Вас опять из каталажки нужно вытаскивать?» или «В какую препакостную историю вы снова вляпались?» И единственное, что доказывало Алене: она не ошиблась, позвонила туда, куда требовалось, – было то, что этот человек называл ее по имени-отчеству – Елена Дмитриевна. Имя свое, «Елена», она, мягко говоря, терпеть не могла, хотела, чтобы ее называли только Аленой, и ее собеседник знал об этом, но нарочно вредничал. Да ладно, Господь с ним!
– Лев Иванович, нельзя ли мне с вами срочно повидаться? – спросила Алена вкрадчиво.
– А что, опять труп нашли или провидите потенциальное убийство? – раздалось в ответ. – Или снова кого-то ананасом по голове навернули?
Был, был в бурной биографии нашей героини такой факт, стукнула она ананасом по голове одного человека… вернее, дважды стукнула двумя ананасами, вдребезги разбив их о его дурную башку… Это случилось меньше года назад, а такое ощущение, что совсем в другой жизни, потому что и сама Алена была тогда другая – счастливая, влюбленная и даже, можно сказать, любимая (местами и где-то как-то). Теперь же… Но не будем о грустном, грустного нам еще столько предстоит узнать, пока мы доберемся до конца этого романа, что успеет надоесть печалиться!
– Да нет, Бог пока миловал. Но не поручусь, что это не произойдет, – с отчетливой ноткой угрозы ответила Алена. Тут она блефовала, конечно, никакого ананаса у нее сейчас и в помине не было! – А поэтому все-таки нельзя ли мне с вами, Лев Иванович, срочно повидаться?
– Срочно, боюсь, не получится, – раздалось в ответ. – Я сейчас не в управлении. Буду там самое раннее через полчаса. А все-таки что случилось?
– Да, строго говоря, ничего особенного, – протянула Алена. – Просто у меня небольшой конфликт с вашим заместителем…
И она задумчиво уставилась в окно, начисто игнорируя ступор, в который впали другие обитатели маршрутки.
– Господи Боже! – воскликнул Аленин телефонный собеседник. – Вы что, тоже в больнице?
– Это еще почему? – изумилась она.
– Да потому, что Селиванова, зама моего, позавчера увезли в кардиоцентр с инфарктом. И, насколько мне известно, он еще там – в отдельной палате на третьем этаже. У вас тоже инфаркт?
– Опять же Бог миловал, – сообщила Алена.
– Да уж, вы у нас барышня крепкая, сами любого до инфаркта доведете, – пробурчал человек по имени Лев Иванович, – но Селиванова, прошу, не терзайте. У него и так неведомо в чем душа держится, а тут еще инфаркт да вы с вашими любимыми штучками… Нет, руки прочь от Селиванова!
– А вы ничего не путаете, Лев Иванович? – спросила Алена, оглядываясь на крепыша в черной куртке и пристально его осматривая. – По-моему, или у него нет и намека на инфаркт, или он не Селиванов!
Объект ее изучения конвульсивно задергался около дверцы, делая страшные знаки Ашоту, однако водитель таращился на Алену, как загипнотизированный, и ничего не замечал.
– Что-то вы мудрите, Елена Дмитриевна, – раздался сердитый вздох из трубки. – У меня оперативное совещание, очень важное…
– И о-очень конспиративное, – таинственным голосом добавила Алена.
– С чего вы взяли? – насторожился ее собеседник.
– Да с того, что происходит оно не в вашем кабинете, а в черном «Мерседесе» номер… – Она чуть вытянула шею, вглядываясь в окно. – Номер я не вижу, но «мерс» стоит на площади Минина, около «Алексеевских рядов». Это что, новая явка городского управления УВД? Или ваша личная?
– Что? – рявкнула трубка. – Вы где?
– В маршрутке, напротив вашего «мерса», – сообщила Алена и не удержалась – хихикнула, потому что уж больно грозен сделался голос ее собеседника. – Нас с вашим заместителем тут взяли в заложники и не выпускают.
Что-то громко скрежетнуло в трубке, потом утихло. И тогда «заместитель» взревел, терзая дверцы:
– Ашот! Открой, козел! Выпусти меня!
– Чо? Это кто тебе козел? – взъярился Ашот, перескакивая в салон в полной боевой готовности.
Алена, впрочем, не обращала на их крики внимания. Она смотрела в окно. В окне было видно, как дверцы черного «Мерседеса» распахнулись и оттуда выскочил человек: плотный, с седоватой, стриженной ежиком головой, в узких очках, в короткой замшевой куртке. Он держал в руке мобильный телефон.
Человек в очках уставился на маршрутку. Алена помахала ему рукой. Он зачем-то сорвал очки, потом снова напялил их, а потом кинулся через дорогу. Ему повезло – автомобили как раз замерли перед красным светом светофора.
– Ашот, откройте дверь наконец! – приказала Алена. – К заместителю прибыл его начальник. Дайте им слиться в экстазе.
Ей было так смешно, что даже в желудке кололо от желания расхохотаться во весь голос.
Ашот и «заместитель», уже вполне готовые «слиться» в крепком борцовском объятии, отпрянули друг от друга, будто любовники, застигнутые на месте преступления.
– Откройте, милиция! – раздался голос с улицы.
Ашот мрачно мотнул головой. Анжела, поняв его молчаливый приказ, упала животом на мотор, перелезла на водительское сиденье и нажала на магический рычаг или кнопку. Распахнулись обе дверцы: передняя и задняя. В переднюю и вскочил человек в очках. «Заместитель» сделал было такое движение, словно намеревался улизнуть через заднюю, да угрюмо замер на месте.
– Где Селиванов? – спросил человек в очках, странно выставляя зажатый в руке мобильник и переводя его с одного обитателя маршрутки на другого, словно выцеливая их. Почему-то создавалось отчетливое ощущение, что он держит в руке пистолет. – А ты что здесь делаешь, Павел? Здравствуйте, Елена Дмитриевна!
– Здравствуйте, Лев Иванович, – со вздохом отозвалась та. – Правда, мы уже здоровались сегодня, а главное – я же просила вас не называть меня Еленой!
– Ладно, переживете, – буркнул Лев Иванович. – Так что здесь произошло? Кто тут деньгами бросался?
Алена, приподняв брови, обвела взглядом Анжелу, снова взгромоздившуюся на мотор, Ашота и «заместителя», которого, как нетрудно было догадаться, звали Павлом. Все трое являли собой более или менее неподвижные соляные столбы.
– Ну? – рявкнул Лев Иванович, теряя терпение. – Кто деньги разбросал, спрашиваю?
Алена молчала. Ашот молчал. Анжела тоже.
– Да вот, девушка… нечаянно уронила… – выдавил из себя наконец Павел, махнув рукой на Анжелу. – «Пазик» резко затормозил и…
– А чего резко тормозите? Тормоза, что ли, неисправны? – проворчал Лев Иванович. – Да что тут происходит, в конце концов? Чего вы мне все голову морочите?
Алена пожала плечами. Боже ты мой, до чего ж мужики нынче слабые пошли… На Ашота и Павла было невыносимо смотреть – такой ужас изображался на их физиономиях, такая подавленность. Анжела чуть не плакала, но ей хотя бы простительно, слабая женщина, что с нее возьмешь…
Да, ребята, вляпались вы по крупной! Где вам было знать, что ваша жертва и начальник следственного отдела городского УВД – боевые, можно сказать, товарищи! Пусть их объединяет взаимная неприязнь, однако они знают друг другу цену. Конечно, гордая Алена скорей застрелится, чем вслух признается в том уважении, которое испытывает ко Льву Ивановичу Муравьеву. Ведь он ее пару раз натурально вытащил из-под пуль! Прикрывал своей грудью… или спиной, она точно не помнит, не до деталей было в тех крутых разборках. Он-то ее, понятное дело, терпеть не может, идиоткой считает…
Да ладно! Переживем!
Тем временем Анжела сползла-таки с мотора и принялась собирать мелочь. Ашот истово помогал ей. Все смотрели на них. Когда водитель коснулся скомканного объявления – того самого, из-за которого весь сыр-бор разгорелся, – Алена протянула руку.
Ашот, уставясь в пол, покорно вложил в ее ладонь бумажный комок.
– Donnez-moi, – сказала Алена почему-то по-французски (это было большое ее увлечение – французский язык; а также она сильно увлекалась танцами вообще и аргентинским танго в частности… ну и танцорами, было дело, увлекалась… теперь это прошло, к счастью… К счастью ли и прошло ли?). – Это мое. Все, до свиданья, господа, я пошла в библиотеку.
Ашот поднял на нее недоумевающие глаза. Ну да, он, конечно, был уверен, что Алена немедленно начнет на него стучать своему высокопоставленному знакомому, а значит, остаток жизни бедный водила проведет за решеткой. А Павел уже начал размышлять, выгонят ли его с работы с треском или позволят написать заявление «по собственному желанию».
Нет, ребята. Существует, конечно, такой принцип – падающего толкни, но он никогда не принадлежал к числу тех, которые исповедовала Алена Дмитриева. Наоборот, ей была по душе другая фраза: «И милость к падшим призывал…» Опять же – ненавидела она выяснять все и всяческие отношения, особенно с людьми, которые не умеют говорить на правильном русском языке!
Поэтому Алена молча шагнула к ступенькам, не намереваясь ничего объяснять, сводить какие-то счеты… Не для нее все это!
– Как пошла? – прищурился Лев Иванович. – В какую еще библиотеку?! Устроила тут, понимаешь… меня вызвала… Пашка, говори, что тут произошло, а?
– До свиданья, Лев Иванович. Приятно было снова встретиться с вами, честное слово, – упрямо сказала Алена.
Муравьев убрал мобильник в карман, постоял, о чем-то думая.
– Ну, коли так, пошли, – наконец кивнул он. – Библиотека ваша вон там, я правильно понимаю? Идемте, хоть дорожку вместе перейдем, если разговаривать со мной не хотите.
Он проворно выскочил из маршрутки и подхватил Алену под руку. И так, крепко держа, подвел спутницу к перекрестку, дождался зеленого сигнала светофора и перевел через дорогу. Павел убито тащился в кильватере.
– Значит, так и будете молчать? – спросил Муравьев, когда они поравнялись с «Мерседесом».
Алена только вздохнула: вот, мол, пристал… А в следующее мгновение он нагнулся, нажал на ручку дверцы – и тотчас Алена ощутила, как Муравьев сильно толкнул ее в бок, да как-то так ловко и профессионально, что она и не хотела, а оказалась сидящей на заднем сиденье «мерса». Какой-то человек, уже находившийся там, поддержал ее – лицо у него было изумленное.
– Что такое?.. – пролепетала Алена возмущенно, но ее оборвал крик Муравьева:
– Ноги подбери!
Она машинально послушалась, и Муравьев с силой захлопнул дверцу.
В следующее мгновение Лев Иванович вскочил на переднее сиденье. За рулем моментально оказался Павел, вставил ключ в стояк, покосился на Алену злорадно:
– Ага! Попалась, скандалистка! Куда мы ее повезем, Лев Иванович? В Нижегородский райотдел? Или по месту жительства?
– Притормози, Паша, – бросил Лев Иванович, оборачиваясь всем корпусом назад. – Никто никого никуда не везет, во всяком случае, пока. И вообще, наш с тобой разговор еще впереди.
Павел увял.
– Ну что, Алексей, на ловца, как говорится, и зверь бежит, – продолжил Муравьев. – Это она и есть, та самая, про которую я тебе говорил.
Говорил? Кому это, зачем и что Муравьев про нее говорил, интересно знать?!
Алена сердито уставилась на соседа. Причем получила от этого удовольствие – мужчины такого типа ей всегда нравились. У него не только имя очень красивое – он сам хоть куда! За сорок, даже далеко за сорок, худой, элегантный, волосы русые, со щедрой сединой, глаза голубые, ясные, черты чеканные, лицо умное и ироничное… Он был вроде высокий, в сером плаще.
Алена мысленно вздохнула. И мужчины такого типа ей нравились, и она им, и порою встречались они на ее пути, но она как-то умудрялась… пропускать их мимо себя, что ли. А может, сама мимо них проскальзывала в погоне за призраком другой любви. Вот так уж исторически у нее складывалось!
Да и ладно, что же делать! Знать, судьба такая…
– Слышал? – настойчиво повторил тем временем Лев Михайлович. – Это она !
– Да я уж понял… – пробормотал Аленин сосед. – Только ты как-то уж больно круто за дело взялся.
– А с ней нельзя иначе, – беспечно сообщил Лев Иванович. – И тебе придется быть с ней покруче. Вообще, по-моему, для тебя самое лучшее – на ней жениться. И ввести новую моду – жениться не на моделях, а на умных женщинах. Кстати, у нее ноги тоже от ушей, так что ты ничего не потеряешь.
Нижний Новгород, минувшая зима
Ветер поднимал его все выше. Ветер был студеный, он звенел льдинками, словно шаман – своим бубном. И звон этот сливался в невыразимой красоты мелодию, заполнявшую голову. Мелодия владела его сознанием, мелодия владела всеми его помыслами. Она требовала, принуждала, она заставляла, влекла… о нет, не наверх! Мелодия заставляла спуститься вниз, уйти со стройки, преодолеть промороженные, ночные улицы… дойти до просторной площади, посреди которой стояла елка, сияющая огнями, позади елки были ворота кремля. Нужно было войти в ворота, подойти к зданию… а он часто входил в это здание, но только днем. Он любил его, словно храм какой-то, не видел ничего красивее того, что таилось внутри этого храма! Он бы подчинился мелодии, которая влекла его туда, но не мог. Нет – ни за что не должен был этого делать! Мелодия влекла отнюдь не наслаждаться красотой, а разрушать ее. Он почувствовал, что правая кисть его конвульсивно сжимается, словно в ней был нож.
Ножа не было. Нож был ему нужен, но он не хотел, нет, не хотел…
Мелодия разрывала его надвое. Как просто – подчиниться, послушаться, пойти туда, сделать то, что диктует звенящая, льдистая мелодия.
Как невыносимо сложно – ослушаться. Кажется, умрешь от этого… Но лучше умереть, чем сделать то, чего требует музыка.
Он запнулся о гору досок, на миг боль в ноге отрезвила его. Мелодия, чудилось, притихла, сдалась.
О, какое облегчение уму, сердцу! Словно бы с него сняли некие путы.
Силясь перевести дух, наслаждаясь спасительной болью, он подошел к проему окна.
Черная ночь смотрела в глаза. Черная, расцвеченная разноцветными огоньками ночь. Словно впервые, словно некое откровение на него снизошло, и он осознал, что нынче – не простая ночь, а новогодняя. Огни елок горят в квартирах, и он смотрит в окна, словно в чужие, сверкающие радостью глаза.
Там люди. Они живут и не думают о смерти, а он…
Музыка… Музыка вновь властно вторглась в сознание, и вновь ужасом стиснуло сердце.
Музыка звала вниз. Он должен спуститься по той же неудобной, недостроенной лестнице, по которой поднялся сюда, он должен пройти промороженными пустыми улицами…
Он должен уничтожить…
Сначала – спуститься.
Сначала – вниз.
Как высоко… Как темно и страшно.
Надо подчиниться музыке. Музыка зовет вниз…
Он шагнул в проем окна и полетел вниз с высоты восьмого этажа.
Нижний Новгород, наши дни
– Алло, Алена? Привет, это Алексей.
– Добрый день…
– Какой там день, уж вечер давно.
– Да, верно, я тут несколько… заработалась. Выпала из реальности.
– Надеюсь, не настолько, чтобы забыть о нашем уговоре.
– Я бы рада, но не получается. Хотя не понимаю, если честно, как это Лев Иванович смог меня вовлечь в вашу авантюру!
1 2 3 4 5 6