– Никак. Это невозможно, пока она сама не допустит ошибку.
– Но зачем было Марии занимать место Серафины?
– Кто знает? Возможно, чтобы одурачить вас. Только один человек может рассказать нам правду – это Гидеон, но мы добраться до него не можем. Ваш брат близко знал обеих сестер и, я уверен, знает правду. Если погибла Серафина, тогда все становится понятнее. Гораздо понятнее...
Казалось, Тиссон говорит сам с собой.
– Гидеон с Серафиной собирались пожениться. Они любили друг друга, он хотел, чтобы она ему помогла. Может быть, потому ее и убили. Я бы не удивился, если бы в живых осталась именно Мария. Да, если женщина из семейства Дельгадо отправляется на Север, то это Мария. Сомнений быть не может.
Кул поспешил спросить:
– Вы говорите, Гидеон ждал помощи от Серафины? Что вы имеете в виду? Чем же он занимался?
Тиссон некоторое время колебался.
– Он работал на меня.
– На правительство Штатов?
– Да. Он был просто создан для этого. Он встречал сестер Дельгадо в обществе. Ему был известен каждый уголок в городе, и когда он пронюхал про дела с контрабандой, то пришел с этим ко мне и предложил свои услуги. Естественно, я ухватился за идею его использовать. Мы давно пытались докопаться до корней этой организации. Похоже, дьявольские сорняки пронизали эту страну сверху донизу, взяли под контроль все уровни власти. А масштабы контрабанды с каждым годом нарастали. Это стало вызовом нашей экономической политике. Казалось, Гидеон нашел ответ на многие вопросы, но Мария догадалась, чем он занимается, и он оказался вне нашей досягаемости.
– А Серафина?
– Как я сказал, ваш брат ее любил. Девушка делами сестры не интересовалась. Гидеон попросил ее помочь, и она согласилась. Между сестрами особой любви не было. Может, Мария сама убила Серафину, она тоже была влюблена в Гидеона. Не знаю, что там между ними было, но она явно ревновала. Или она обнаружила, что Серафина роется в ее бумагах, который мы так и не можем найти.
Тиссон вздохнул, его суровое лицо еще больше помрачнело.
– Официально считается, что погибла Мария. Мы пока не можем установить истину, но будем к этому стремиться. Проводил опознание дон Луис де Кастро. Де Кастро – старый друг семьи, управляющий имуществом Дельгадо; он юрист, вкрадчивый, коварный и опасный. Ему уже за восемьдесят. В местном обществе пользуется исключительно высокой репутацией и практически недостижим для нас.
– Может быть, он – мозг организации? – предположил Кул.
– Может быть. Мы думали об этом.
Тиссон внезапно заторопился и надел шляпу.
– Нам с вами это ничего не дает. Вы не можете долго торчать у Фернандеса, потому что завтра он должен взять туристов на Атитлан. Не можете бродить тут в одиночку. Если полиция вас заберет, без документов вас посадят, и я ничем не смогу помочь. Возможно, вы уже под наблюдением. Красная машина Фернандеса – не слишком надежное укрытие, как вы понимаете. Я просил его взять одну из машин турагентства, но у него не получилось.
Кул пожал плечами. Это напомнило ему о недавних событиях в Филадельфии, об убийстве Гомеса. Возможно, поведение Тиссона связано с полученной им информацией. Тогда он останется здесь совершенно один, без надежды на помощь от кого бы то ни было.
Тиссон собрался уходить.
– Единственное, что я могу для вас сделать – устроить вас в посольстве. Думаю, там вы были бы в безопасности.
– Зачем мне это?
– Вы могли там оставаться, пока я не найду способ тайно вывезти вас из страны. Я и хотел бы сделать больше, но не могу.
– Нет, спасибо. Я приехал, чтобы освободить Гидеона из тюрьмы; но как это сделать, если я спрячусь у вас?
– А многого вы сможете добиться в одиночку?
– Не знаю. Посмотрим.
Тиссон был разочарован.
– Вы такой же ненормальный, как ваш брат. И вас точно также упекут за решетку!
– Может, это идея, – заметил Кул.
– Что-что?
– Возможно, стоит им позволить меня арестовать. Это кратчайший путь к Гидеону.
– Вы просто не представляете, что могут сделать с вами в местной тюрьме.
– Ну, что-нибудь придумаю.
– Вы отвергаете убежище в посольстве?
– Да.
– Тогда пеняйте на себя. Вы спешите на собственные похороны.
Тиссон открыл дверь. Кулу стало жаль своего посетителя. Посол произвел на него более приятное впечатление, чем по телефону. Но он был слишком связан дипломатическим протоколом и, видимо, слишком обеспокоен ситуацией.
Кул шагнул вслед за ним на балкон, но Тиссон оттолкнул его обратно.
– Назад, болван! Они уже здесь. Они нас выследили!
Из комнаты Кул видел балконные перила и часть холла внизу. Двое полицейских в касках стояли у входа, еще несколько человек вошли внутрь.
– Кто-то заметил вас в этой проклятой красной машине, – буркнул Тиссон. – Другого выхода не остается: вернитесь в комнату и заприте дверь. Сомневаюсь, что они станут ходить и проверять все комнаты подряд. Желаю удачи.
Он быстро проскользнул к лестнице, ведущей в холл. Кул все еще стоял, не в силах двинуться с места. Полицейские наверх не смотрели, но женщина, только что отошедшая от стола дежурного, вскинула голову и их взгляды встретились.
Он узнал Элис.

Глава 14

Долгий день незаметно перешел в вечер; ветерок, тянувший в открытое окно, оказался неожиданно холодным. Элис сняла одноместный номер в противоположном от номера отсутствовавшего туриста конце коридора. Окно выходило во двор, и Кул видел зелень внизу. Прямо под окном шла покатая черепичная крыша.
Тиссон был прав: не решаясь беспокоить приносящих доллары туристов, полиция не стала прочесывать номера. По крайней мере, пока они довольствовались тем, что наблюдали за входом.
Элис спросила:
– Питер, милый, ты на меня сердишься?
Он возразил:
– Конечно, нет.
Ее длинные светлые волосы были уложены в корону, костюм из шагрени прекрасно сидел на высокой красивой фигуре. Он смотрел на нее, как на ожившую мечту.
– Ты не рад меня видеть? – улыбнулась она.
– Не совсем.
– Милый, но какая удача, что ты оказался в этом отеле! Таксист, который меня вез, порекомендовал это место, и только я успела зарегистрироваться, как увидела тебя.
– Ладно, Элис. Объясни лучше, почему?
– Почему я здесь?
– Да.
Она не отводила глаз.
– Разве не ясно? Я здесь, потому что принадлежу тебе. Потому что хочу быть с тобой. Потому что не могу спать по ночам, думая, где ты и что с тобой. Тебя это удивляет?
– Элис, я...
– Что еще я должна объяснить тебе? – прошептала она.
В полумраке номера она казалась еще красивее и моложе, чем он помнил. Он думал, что освободился от нее, но знал, что это не так. Никогда ему от нее не избавиться, и он не был уверен, что хотел такой свободы. В ней было что-то новое, и все же прежнее: уравновешенность, уверенность в себе, сознание богатства и положения... Но что-то в ее взгляде его тревожило, он чувствовал ее внутреннее напряжение.
Кул сел на край постели.
– Расскажи мне, что там случилось, Элис.
– Это было ужасно.
– Расскажи, – настаивал он. Она стояла у окна, глядя вниз во двор.
– Не знаю, что подумала полиция. Но они знают, что убийство совершено в твоей квартире. И они пришли к отцу. Газеты едва не обвинили его в соучастии, но ты же знаешь, как он может постоять за себя. Он посмотрел им прямо в лицо и сказал, чтобы они убирались к черту. Так и сказал, – она довольно хмыкнула. – Я и не представляла, что он тебя так любит. Оказывается, он решил, что ты улетел из-за меня. Сказал, что если бы я лучше к тебе относилась, ты бы забросил пистолет куда подальше, а не махал бы им направо и налево. Разумеется, я объяснила, что ты уехал помочь своему брату Гидеону. Только, похоже, он все еще думает, что по моей вине ты не обратился к нему за помощью.
Немного поколебавшись, она продолжила:
– Я сказала ему, что мы поженились. По-моему, он очень обрадовался. За последние дни у меня была возможность о многом подумать. Я не аннулировала наш брак. Я этого не хочу. И не захочу никогда.
Они молчали, глядя друг на друга, и воздух между ними медленно вибрировал. Его влекла нежность ее губ, и он с трудом заставил себя вернуться к делу.
– Хэнк знает, что ты отправилась сюда?
– Вечером я оставила ему записку. Подозреваю, он рассвирепеет и готов будет перевернуть небо и землю или примчаться за мной.
– А как насчет полиции?
– Они понятия не имеют, где ты. Я уезжала очень осторожно.
– За тобой следили?
– Только не полиция.
– Значит, кто-то еще?
– Да. Двое мужчин сопровождали меня днем и ночью.
– А моя почта? Ты ее смотрела?
Элис кивнула.
– Письмо Гидеона у меня. Он адресовал его в агентство, должно быть, оно пришло еще неделю назад! Позавчера его нашли в бумагах, подлежащих уничтожению.
Он вскочил, на миг утратив дар речи. Элис отвернулась к чемоданам и открыла один из них. Он наблюдал за ней, смущенный собственным волнением. Она улыбнулась и протянула продолговатый конверт, отправленный авиапочтой. На нем стоял штамп Гватемалы почти десятидневной давности. Адрес Питера Кула был написан четким почерком Гидеона, ошибки быть не могло.
Кул взвесил конверт в руке, ощущая, как в номере повисла тишина. В этот момент за дверью раздались шаги, миновали их комнату и затихли в конце коридора. Он подошел к двери и прислушался, но безрезультатно. Потом повернулся к Элис.
– Я даже не знаю, каким тебя благодарить. Это исключительно важное письмо.
– Я очень рада, что смогла тебе помочь, – просто сказал она.
– Те двое, что за тобой следили, не приставали?
– Я была осторожна, – улыбнулась она. – Устроила так, чтобы одной нигде не оставаться – ни дома, ни на улице. А когда мне понадобились билет на самолет и туристская карточка, обратилась к влиятельным друзьям отца – все сделали в два счета. Они потеряли меня по дороге в аэропорт. Насколько я знаю, меня все еще ищут в Филадельфии. Я не знала, что делать с конвертом и как связаться с тобой здесь. Кроме того, я хотела сама сюда приехать и извиниться перед тобой.
– Этого делать не следовало. Здесь слишком опасно.
– Меня это не волнует. Я не боюсь.
Он разглядывал конверт.
– Ты не понимаешь. Ради этого письма здесь готовы пойти на убийство.
– Ты не собираешься его вскрыть? – спросила Элис.
Он понимал, что у него в руках последнее орудие, чтобы достигнуть своей цели. Его можно было использовать в обмен на свободу Гидеона. Оно могло гарантировать им всем свободу и безопасное возвращение в Штаты. С ним следовало обращаться с осторожностью, но теперь письмо было у него в руках и все остальное казалось простым.
Дельгадо заинтересованы обменять жизнь Гидеона на данные, которые могли их погубить. Опасность подстерегала его на каждом шагу, шла за ним по пятам, и он предпочел бы бороться с ней сам, не подвергая риску Элис. Весть о ее приезде быстро дойдет до врагов, если только уже не дошла.
– Вскрой письмо, – повторила Элис.
Вместо этого Кул взглянул на нее. Неужели она и в самом деле изменилась? Не был ли ее внезапный приезд лишь одним из способов продемонстрировать свою власть? Но нет, она выглядела совершенно иначе. Казалось, ледяное самообладание дало трещину, явив Элис совершенно неожиданной стороной. Она была похожа на красивую картину, которая внезапно ожила.
Да, Элис изменилась. Но и он сам стал вовсе не таким, как три дня назад. Утром ему пришлось столкнулся с жестоким вероломством и предательством, и что-то в нем произошло. Неистовые страсти, вечно управлявшие жизнью Гидеона, каким-то образом стали частью его жизни. Теперь и Элис была другой. Он вгляделся в нее внимательнее, заметил на ее лице признаки усталости, переутомления, и понял, какие она делает усилия, чтобы выглядеть обычно. Об этом говорили и ее глаза, когда встречались с его взглядом, и едва уловимая дрожь губ.
В нем росла волна благодарности за то, что она для него сделала. Но это было больше, чем благодарность. Элис приехала сюда по своей воле. Здесь она оказалась вырванной из своей среды, здесь ее имя и деньги отца ничего не значили. Кул верил, что она провела долгую ночь, ненавидя его; но все еще не верил, что Элис поняла свою вину.
Казалось, воздух в полумраке комнате вновь завибрировал.
– Элис! – окликнул он.
– Да, Пит?
– Я рад, что ты приехала.
И не было нужды в словах. Как будто долго, очень долго она держала себя в руках, но стоило ему приблизиться, силы ее покинули, и он едва успел ее подхватить.
Он нежно целовал ее. Теперь в нем хватало сил на двоих. Он слышал, как она шептала:
– Я так боялась! Думала, что слишком поздно. Я видела тебя на лестнице, но не верила своим глазам. И с трудом сдержалась, чтобы тебя не окликнуть – боялась вспугнуть надежду.
– Теперь все хорошо, – повторял он. – Теперь все будет хорошо.
– Что мы будем делать?
– Попробуем выбраться отсюда.
– Вместе?
– Да, – кивнул он.
Теперь все представлялось простым и ясным. Кул знал, что нужно делать, и сунул конверт в карман, не обращая внимания на вопросительный взгляд Элис. Нужно оставить записку Фернандесу, и вместе с Элис убираться из отеля. Неприятностей он не ожидал; полицейские вряд ли станут обращать внимание на парочки. Выйдя из отеля, они могут взять такси и поехать в посольство Соединенных Штатов; теперь он готов был принять предложенное Тиссоном убежище. А сам тем временем занялся бы поисками доказательств невиновности брата и спасением его жизни. Тиссону это может не понравится, но ничего не поделаешь. Если появятся другие возможности, он ими воспользуется, но сейчас выбора не было.
– Оставайся здесь, – сказал он Элис. – Я скоро вернусь. Не вздумай никого пускать.
Она ни о чем не спросила, однако наблюдала за каждым его движением. Чуть приоткрыв дверь, через образовавшуюся щель он оглядел холл. Несколько человек беседовали на диванах и в креслах; у центрального входа скучали полицейские. Балкон, тянувшийся вдоль второго этажа, был пуст. Он кивнул Элис и вышел, бросив на прощание:
– Запрись!
Кул быстро пересек балкон, немного подождал за дверью комнаты Фернандеса, прислушиваясь к звукам внутри, но ничего не услышал. Дверь оказалась незаперта. Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. Раньше он спрятал "люгер" в чемодане Фернандеса, теперь достал его оттуда и сунул за пояс, ощутив, какой он большой и тяжелый. Потом остановился у окна с конвертом в руке.
Двое полицейских наблюдали за входом с противоположной стороны улицы, от дверей ресторана "Майя". Он прижался к стене и придвинулся ближе к окну. Еще один караульный стоял на углу.
Не стоило себя обманывать. Выбраться из отеля было явно нереально. Он задумался, разглядывая комнату. Потом шагнул к подставке для багажа, стоявшей в футе от кровати.
Кула охватило странное спокойствие. Он достал из кармана авторучку и написал поверх адреса на конверте: "Мигель, передай это Тиссону, чтобы сохранил для меня". Затем сунул конверт в карман чемодана Фернандеса. Чемодан он закрывать не стал. Все лучше, чем ничего. Что бы ни случилось, он мог быть уверен, что конверт не попадет в руки банды Дельгадо. Может быть, Мигель найдет письмо и передаст его в посольство, а может и нет. Но хоть какой-то шанс...
Под балконом загрохотали сапоги. Кул выглянул за дверь. Двое полицейских в касках стояли почти прямо под ним. Казалось, они ждали приказа подняться на второй этаж. Когда они повернулись в сторону входа, Кул прикрыл дверь номера Фернандеса и перебежал по балкону к комнате Элис. Полицейские наверх не смотрели. Он тихо постучал и положил руку на дверную ручку.
– Элис, это я, Пит.
Ответа не было. Он постучал снова. Из холла донеслись громкие злые голоса. Кул вспомнил о покатой черепичной крыше прямо под окном Элис. С крыши можно было спуститься в патио, и это был хоть какой-то шанс отсюда выбраться. Если действовать достаточно быстро...
– Элис!
На этот раз он услышал шаги, щелкнул открывающийся замок. Кул тут же толкнул дверь и шагнул в полумрак. Элис с бледным лицом отшатнулась назад, и в тот же миг от стены рядом с дверью оторвался Ток Джонсон.
– Спокойно, Педро, или дамочке конец.
Револьвер больно ткнулся ему под ребро. Джонсон обошел вокруг и, криво скалясь, захлопнул дверь. Кул посмотрел на Элис. Ее глаза расширились от страха.
– Пит, мне так жаль...
Крупная фигура Джонсона напряглась, когда донесся шум голосов из холла. Он был в мятом льняном полосатом костюме, на красной рубашке с темно-коричневым галстуком проступили пятна пота. Одутловатое лицо лоснилось, несмотря на прохладу, маленькие глазки светились злобой. Он ухмыльнулся.
– Твоя дамочка меня по-дружески впустила. Думала, это ты. Ты, конечно, огляделся вокруг, верно? Мог с ними и поболтать.
– Что ты задумал? – спросил Кул.
– Ты приглашен на ужин. К семейству Дельгадо. Ты и присутствующая здесь дама.
– А как насчет полиции?
Джонсон не ответил, торопливо обшаривая Кула в поисках оружия. Он нашел "люгер", удовлетворенно хмыкнул, вытаскивая его из-за ремня, и сунул себе в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18