Здесь выложена электронная книга Москва слезам не верит автора по имени Мордовцев Даниил Лукич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Мордовцев Даниил Лукич - Москва слезам не верит.
Размер архива с книгой Москва слезам не верит равняется 58.24 KB
Москва слезам не верит - Мордовцев Даниил Лукич => скачать бесплатную электронную книгу
Даниил Лукич Мордовцев: «Москва слезам не верит»
Даниил Лукич Мордовцев
Москва слезам не верит
Scan by Ustas, OCR&Spellcheck by Zavalery
«Мордовцев Д. Л. Москва слезам не верит.»: Моск. рабочий; М.; 1993
ISBN 5—239—01365—9 Аннотация Историческая беллетристика Даниила Лукича Мордовцева, написавшего десятки романов и повестей, была одной из самых читаемых в России XIX века. Не потерян интерес к ней и в наше время. В произведениях, составляющих настоящий сборник, отражено отношение автора к той трагедии, которая совершалась в отечественной истории начиная с XV века, в период объединения российских земель вокруг Москвы. Он ярко показывает, как власти предержащие, чтобы увеличить свои привилегии и удовлетворить личные амбиции, под предлогом борьбы за религиозное и политическое единомыслие сеяли в народе смуту, толкали его на раскол, духовное оскудение и братоубийственные войны. Даниил МордовцевМосква слезам не верит I. КАЛИКИ ПЕРЕХОЖИЕ В хоромах князя Данилы Щеняти, что у Арбатских ворот, идет пир горой или, как поется в былинах, «заводилось пированьице, почестей пир, собирались все князья, бояре московские».— А где же, князюшка-сват, твои калики перехожие, что похвалился ими? — спросил боярин Григорий Морозов, сильно подвыпивший, но крепкий на голову и на ноги.— А на рундуке... Ждут, когда почестен наш пир разыграется.— Чего же ждать, дорогой тезушка, коли «княжеский стол по полустоле, за столом все пьяни, веселы», — сказал, ставя на стол свою чару, старый князь Холмский Данило Дмитриевич, победитель новгородцев на берегах Шелони-реки.— Ладно... Веди калик, — кивнул хозяин старому дворецкому.В столовую светлицу вошли трое калик перехожих: двое молодых и зрячих, а третий старый и слепой. Войдя, калики «крест клали по-писаному, поклон дали по-ученому» и, откашлявшись, затянули: Нашему хозяину-князюшке честь бы была,Нам бы, ребятам, ведро пива дано:Сам бы хозяюшка с гостьми испилДа и нас бы, калик, ковшом не обнес.Тада станем мы, калики, сказывати,А вы, люди добрые, почетные, слушати,Что про стары времена, про доселетния. Калики на минуту приостановились, и старший из них, слепой, достав из-за спины «домру», стал перебирать струны... Пирующие притихли: в мелодии слепца слышалось что-то внушительное.По знаку дворецкого холопы поднесли певцам по ковшу пива. Те перекрестились, выпили, утерлись рукавами...И вдруг с уст их полилось торжественное: Из-за лесу, было, лесу темного,Из-под чудна креста Леванидова,Из-под бела горюч камня Латыря, —Тут повышла-выходила, повыбежала,Выбегала тут, волетала Волга-матушка,Лесом-полем шла верст три тысячи.А и много в себя мать рек побрала,А что ручьев пожрала — счету нет,Широко-далеко под Казань прошла,За Казанью-то реку, Каму выпила,А со Камушкой-то Вятку пожрала.А той Вятке-реке честь великая:Поит-кормит она славный Хлынов-град Так назывался до 1789 года город Вятка, ныне — Киров.
,Что родной он брат граду Новугороду... — Как! — остановил певцов боярин Морозов. — Хлынов — родной брат Новгороду?.. С какой такой родни?— А как же, боярин, — отвечал слепец, — спокон веку так повелось, от дедов и прадедов наших: Хлынов — меньшой братец Великому Новугороду.— И мне то же сказывали новугородцы, — поддержал слепца князь Холмский. — Даже посадница Марфа про родство Хлынова с Новым-городом говаривала. И чудно так, словно сказка...— Не сказка, боярин-батюшка, а быль исконная, — настаивал слепец.— Так ты расскажи, старче, а мы послушаем, — возвысил голос хозяин и кивнул холопам...Калики перехожие снова осушили по ковшу пива.— Давно это было... — степенно начал слепец. — Не сто и не двести лет, а, може, с полутысячи годов тому будет. Воевал тогда господин Великий Новгород — чудь белоглазую. Все мужья новгородские, и стар, и млад, ушли на войну. Не год, не два воевали, а поди годов пять. И соскучились в Новгороде бабы по мужьям. Знамо, дело женское, плоть бабья несутерпчивая...— Так, так... — угрюмо заметил боярин Морозов. — В Писании убо сказано: «Баба — сосуд сатаны».— Не всякая баба такова, — возразил князь Холмский. — Ну а что же дале? — обратился он к слепцу. — Сказывай, старче.— А тут, господа почестные, вышло как будто и по Писанию... — раздумчиво продолжал слепец. — Бабы-то Новагорода, точно горшком этим, чертовым, оказались... Со скуки-то по мужьям и сошлись многие из них, и боярские жены, и служилых людей, и смердки, — сошлись, так бы сказать, с молодью безбородою, что еще и в походах не бывали.— А и не пять — ровно семь годков воевала тогда новугородская рать... — вступился, будто оправдывая чтото, один из молодых певцов. — Так, слыхал, старики баяли.— Ин пущай семь, — согласился слепец. — В эти-ту семь годков жены новугородски и прижили с молодью деток. Как тут быть? Воротятся мужья, найдут приплод... Стало быть, либо в прорубь головой, либо...— Так все мне и посадница Марфа сказывала, — подтвердил Холмский.А слепец продолжал:— Знамо дело: новугородцам не привыкать было стать ушкуи строить... И понастроили, оснастили, запаслись зельем пороховым, пушками со стен городских, захватили рухлядь, весь обиход, казну... помолились у Софей Премудрости Божией да и вышли Волховымрекою в Ильмень, а Ильменем — в Ловать-реку, а из Ловати переволоклись на Волгу...— Точно, точно, — подтвердил князь Холмский. — Так и ушкуйники встарь делывали.— Да и Василий Буслаев со своею удалью... — сказывал хозяин. — Этот и до Ерусалима-града доходил, и в Ердань-реке крестился.Все гости князя Данилы Щеняти заинтересовались рассказом слепца.— Ишь ты!.. И впрямь, выходит, Хлынов-град Великому Новугороду брат.— Такой же разбойник, как и старший братец: что от него терпят вологжане, устюжане, каргопольцы, двиняне, даже тверичи — не приведи Царица Небесна!— Надо бы его ускромнить, как ускромнили Новгород с другим его младшим «братцем» — Псковом.— А поди и у них есть своя Марфа-посадница, у хлыновцев этих?— Как не быть: везде баба! Сказано: «сосуд сатаны».В это время князь Холмский обратился к боярину Шестаку-Кутузову:— Онамедни на тебя, боярин, намекал великий государь... Кажись, тебя удумал государь послать под Хлынов с ратными людьми.— Ой ли! — обрадовался тот. — Пошли, Господи! Пора бы и мне косточки поразмять.В этот момент дверь столовой палаты растворилась и на пороге показался новый гость... Его сухое, пергаментное лицо обличало либо великого постника, либо человека заработавшегося; зато этот усохший, иконописный лик освещали живые, ясные глаза.— А! Кум Федор! — радостно воскликнул хозяин. — Добро пожаловать... Что так запоздал?— У великого князя на духу был, — отвечал пришедший, кланяясь гостям князя Щеняти.— Добро... Выпей первее, куманек. На духу у государя был, чаю, умаялся... Он поп у нас строгий.— А у тебя калики перехожие... — заметил пришедший. — Откедова?— Из Хлынова-града.— А!.. Из Хлынова? — и пришедший как-то загадочно улыбнулся.К нему подошел князь Холмский.— Ну, друже мой искренний, — сказал Холмский, — ты кстати пришел... Ты и великий книгочей, и голова твоя что вся царская дума... Ты нам порасскажешь про Хлынов-град.Пришедший снова загадочно улыбнулся, взглянув на калик перехожих. II. ПРО СВЯТОРУССКУЮ СТАРИНУ Пришедший был знаменитый думный дьяк Курицын Федор, правая рука государя и великого князя Ивана Васильевича III.Когда дьяк поздоровался со всеми и перемолвился несколькими словами, князь Холмский снова заговорил с ним.— Вот эти калики, — сказал он, — поведали нам, откуда пошла есть вятская земля и город Хлынов, как бы стольной ее град... О том, как беглые новгородцы, вышед своими ушкуями на Волгу, доплыли до Камы-реки... Но что ж смотрела Тверь? Тягалась с Москвою, а не могла перенять беглецов. А Нижний? А Казань?..— Да Казани в те поры и не было, — отвечал дьяк. — Ее поставили уже татары, что, как стая волков, нагрянули на Русь-матушку. А новгородцы те, войдя в Каму, срубили тогда себе городок... Лесу там не занимать стать. Но тут, как говорит летописец, прослышали они, что еще дале есть привольные земли. Не все, а большая их половина, поплыли по Каме и доплыли до высокой горы. А на той горе, видят, стоит город, укрепа вотяцкая. Как быть? Укрепа сильная! А было это перед днем памяти святых Бориса и Глеба 24 июля по старому или 6 августа по новому стилю.
. И начали они молиться угодниками, чтобы помогли им добыть этот город, и угодники помогли.— Святители Борис и Глеб искони наши заступники перед Господом, — заметил Шестак-Кутузов. — Благоверному Александру Невскому они же помогли на проклятых свеев.— Ведомо вам сие место? — спросил князь Щенята калик перехожих.— Наши деды и прадеды назвали тот городок Болванским, — отвечал слепец. — Потому как они нашли тамотка болванов-богов вотяцких. Ныне тот городок Никулиным слывет.А дьяк Курицын продолжал:— И построили наши ушкуйнички в том Никулине церковь святых Бориса и Глеба, памятуючи их помощь себе. А те из них, беглых новугородцев, что первыми было осели на Каме, проведав о сем, поплыли вверх по Каме еще дальше, из Камы вошли в реку Вятку. Там в те поры сидели черемисы, и укрепа у них была городок Каршаров...— Ладно, — перебил повествователя хозяин, — у тебя поди в горле пересохло...Дворецкий тотчас налил дьяку чару вина и подал с поклоном.Выпив чару, Курицын продолжал, точно читал по книге:— Как добыть Каршаров? А святые Борис и Глеб на что?И стали наши ушкуйники молиться угодникам, и угодники помогли. Напустили они на черемис видение, бытто на них идут несметные рати, и убоялись те, и убегли. И из Каршаров стал городок Котельнич.— Это уже опосля назвали его Котельничем, — заметил слепой калика. — Тамотка нашли наши деды медь и железо и учали делать котлы знатные. С той поры Каршаров и стал Котельничем.— А что ж Хлынов-град, далеко ли еще до него? — спросил Морозов.— Близехонько, — отвечал Курицын. — Сейчас доплывем. И точно: вскоре узрели высокую гору, что при впадении в Вятку-реку реки Хлыновицы. Так они назвали ее потому, что по той реке водились неведомо какие дикие птицы, коих крик пришельцам слышался якобы так: «Хли-хли! Хли-хли!»— Есть такая у вас птица? — спросил хозяин калик перехожих.— Може, и есть, батюшка князь, только мы не ведаем, про которую птицу говорится, — отвечали те. — Може, выпь, може гагара...— Узревши гору над рекою, — продолжал дьяк, — ушкуйники и возлюбили то место. И бысть новое тут чудо. Неведомо откуда пригнала, надо полагать, Небесная сила к тому месту такое великое множество готовых бревен, что было из чего срубить и детинец, и земскую избу, и церковь Воздвижения Честнаго Креста Господня...Боярин Морозов не вытерпел... Он ударил кулаком по столу и горячо проговорил:— Нет, князья и бояре!.. Не Небесная то сила пригнала к ним те бревна, а сила нечистая. Коли Господь стал бы помогать бабам, которые закон поломали, мужей обманули, казну покрали! Знаю, нечистая сила... А все бабы — сосуд сатаны! Стали бы угоднички помогать блудницам вавилонским, ни за какие молебны! А откедова они себе попов добыли? Тоже, чаю, беглые... да с чужими женами.В это время дворецкий тихонько доложил что-то своему господину.— Гости мои дорогие! — обратился хозяин к пирующим. — Прослышала моя благоверная про ваш приход ко мне и похотела сама почтить вас медами сладкими.— Слава, слава княгинюшке на добром хотении! — воскликнули все разом.И тотчас из внутренних покоев дородная княгиня выплыла, точно лебедь белая, а за нею холопы с подносами, уставленными чарами с медом, и началось потчеванье с поклонами.Угощая гостей, княгиня с любопытством поглядывала на калик перехожих, ради которых, собственно, она и вышла.— Поднесите и странничкам, каликам перехожим, — сказала она холопам, обойдя с ними всех гостей.Выпили страннички. Зрячие лукаво переглянулись, а слепец спросил:— Про старину молвишь, княгинюшка?— Про старину, старче Божий, — был ответ.По струнам домры тотчас ударили пальцы старшего из калик перехожих — неожиданно сильные для старика быстрые пальцы, и он запел протяжно, торжественно, а зрячие подхватили: Как на славной было, братцы, на Сафат-реке.Нездорово, братцы, учинилося.Помутилась славная Сафат-река,Помешался славный богатырский крут:Что не стало большого богатыряСтарого удала Ильи Муромца!Уж вы, братцы, вы, товарищи!Убирайте-ка вы легки струженькиДорогим суконцем багрецовыим,Увивайте-ка весельчикиАравитским красным золотом,Увивайте-ка укрюченькиЦареградским крупным жемчугом, —Чтобы по ночам они не буркали,Чтобы не подавали ясакаК тем злым людям — татаровьям... Все сосредоточенно слушали стройное, за душу хватающее пение, княгиня сидела пригорюнившись и тяжко вздыхала, точно в церкви «на страстях». Это пелась былина о том, «как перевелись богатыри на святой Руси...»Выехали в чисто поле все семь могучих богатырей с Ильей Муромцем во главе, и едва всесветный хвастун Алеша Попович громко воскликнул: «Подавай нам силу хоть Небесную, мы и с тою силою, братцы, справимся», как навстречу им «двое супротивников»... То были ангелы, и богатыри их не узнали. Завязался бой. Разрубил одного Алеша, а из одного стало двое!Сколько богатыри ни рубили супротивников, а число их все удваивалось...И богатыри от ужаса окаменели!Калики перехожие кончили каким-то стоном: С тех-то пор могучие богатыриИ перевелися на святой Руси!Тут богатырям и старинам конец... Княгиня, подперев щеку рукой, горько плакала... III. ХЛЫНОВ СПРАВЛЯЕТ РАДУНИЦУ Мы в Хлынове...Над городом белая, ясная ночь севера, когда заря с зарею сходится. С ближайшего луга, что упирается пологим берегом в реку Вятку, несутся звуки веселых песен и визг «сопелий и свистелей», прерываемый иногда глухим гудением бубна. Слышны мелодичные женские хоры вперемежку с мужскими. Это хлыновцы справляют веселую Радуницу По церковным канонам Радоница — день поминовения усопших, родительская (во вторник второй недели Пасхи). Автор отмечает языческий оттенок, который был присущ этому дню в то далекое время.
, канун рождества Иоанна Предтечи. В это время в самом городе мимо церкви Воздвижения Честнаго Креста, тихо бормоча про себя, пробирается старичок в одежде черноризца и с посохом в руке.— Никак блаженный муж Елизарушка? — окликнул его женский голос.Старик остановилсяи радостно проговорил:— Кого я зрю! Благочестивую воеводицу Ирину... Камо грядеще в сию бесовскую нощь?— И не говори, родной! И так-то горе на душе да думушки невеселые, а тут эта Радуница спать не дает. А иду я за моей ягодушкой Оничкой: убивается она по батюшке, так и пошла, чтобы горе размыкать, в церковь, помолиться и поплакать. Уж так-то она сокрушается по отце. А ты зачем в город да еще и на ночь?— Бегу от беса полунощно: эти сопели да свистели с бубнами изгнали меня из моего скитка. Иду я теперь и повторяю про себя святые словеса отца Памфила, игумена Елизаровой пустыни: «Егда бо придет самый праздник Рождества Предтечева, когда во святую сию нощь мало не весь град возметется и в селях возбесятся в бубны и в сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными играми сатанинскими, плесканием и плясанием, женам же и девам главами кивание, хребтами вихляние, ногами скакание и топтание... ту же есть мужам и отрокам великое падение, ту же есть на женское и девичье шатание блудное им воззрение, такоже есть и женам мужатым осквернение, и девам растление...»— Ох, уж и не говори, Лизарушка-свет, — набожно качала головой та, которую назвали воеводицей. — На свет бы не глядели мои глазынки. А тут мой-то как в воду канул, с самого светлаго праздничка не подал о себе ни единой весточки.— Да с кем, матушка? Да и то молвить: вить они в Казани около царя Ибрагима долгонько околачивались, договор с ним учиняли: стать заодно супротив князя московского Ивана Васильевича. Потом же в Москву отправились узнать-прознать обо всем...— А коли мово-то с товарищи спознают там?— Как их спознать? На Москве кого нет!— Хоть и сказывал мне Исуп Глазатый, что, едучи с Москвы к Нижнему, он сустрел их на пути во образе калик перехожих, а все страшно.— Точно, матушка, — подтвердил старичок, — каликами перехожими они к Москве путь держали. А царь-от Ибрагим и грамоту им дал с тамгою, плечо о плечо татаровям с хлыновцами добывать Москву. А все же не одобряю я сего. Хоша Пахомий Лазорев и похвалялся: «Давно-деи мы разве Золотую Орду пустошили, стольный их град Сарай на копье взяли и разорили? А Москва-деи Сараю сколько годов кланялась, дань давала, а московские князья холопами себя у тех ханов почитали... Не устоять-деи Москве супротив Хлынова и Казани.— Ох-ох! — скорбела воеводица.В это время из церкви вышли две девушки.— Вот и Онюшка с Оринушкой...Одна из девушек была белокурая красавица, высокая, стройная, с роскошною льняною косой, мягким жгутом падавшею до подколенных изгибов. Что придавало ее миловидному личику особую оригинальность и красу — это ясные черные, детски невинные глаза под черными же дугами бровей.
Москва слезам не верит - Мордовцев Даниил Лукич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Москва слезам не верит автора Мордовцев Даниил Лукич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Москва слезам не верит у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Москва слезам не верит своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Мордовцев Даниил Лукич - Москва слезам не верит.
Если после завершения чтения книги Москва слезам не верит вы захотите почитать и другие книги Мордовцев Даниил Лукич, тогда зайдите на страницу писателя Мордовцев Даниил Лукич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Москва слезам не верит, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Мордовцев Даниил Лукич, написавшего книгу Москва слезам не верит, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Москва слезам не верит; Мордовцев Даниил Лукич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн