Убивай грешное тело, умерщвляй пакостную плоть свою, не давай врагу веселиться. Всячески утомляй тело постом и трудом, чтоб не смело оно, скверное, с твоим духом бороться.Молчала Дуня, складывая в сердце своем слова Марьи Ивановны.Вошел в сионскую горницу Николай Александрыч в длинной до самых пят рубахе из тонкого полотна, с необыкновенно широким подолом. Подпоясан он был малиновым шелковым снурком, на ногах одни чулки. В правой руке держал он пальмовую ветвь, в левой белый платок. Через плечо у него было перекинуто тонкое полотняное полотенце без кружев, без вышивок. Точно так же были одеты и Андрей Александрыч, и Кислов, и Строинский. Варвара Петровна с дочерью и Катенька в таких же точно рубашках, шеи у них были повязаны батистовыми, а головы шелковыми белыми платками. Остальные люди божьи в таких же одеждах, только не голландского полотна, а тонкого крестьянского холста. У всех в руках пальмы, у всех белые платки, и у каждого через плечо полотенце. Платки «покровцами», полотенца — «знаменами» назывались.Медленным шагом, с важностью во взоре, в походке и голосе, Николай Александрыч подошел к столу, часто повторяя: «Христос воскресе, Христос воскресе!» Прочие стали перед ним полукругом — мужчины направо, женщины налево. И начали они друг другу кланяться в землю по три раза и креститься один на другого обеими руками.— Зачем это они друг на друга молятся? — прошептала Дуня. — Разве можно молиться на людей? Ведь они не святые, не угодники.— Именно они святые угодники, — сказала Марья Ивановна. — Великой ценой искуплены они богу и агнцу. Все мы святые праведные, нет между нами ни большого, ни малого, все едино во Христе. Ни муж, ни жена, ни раб, ни господин, ни богатый, ни убогий, ни знатный, ни нищий — не разнятся в сионской горнице. Все равны, все равно святы и праведны.— Да зачем же молиться на людей? — в недоуменье спрашивала Дуня.— А помнишь заповедь? — сказала Марья Ивановна. — «Не сотвори себе кумира, ни всякого подобия, да не поклонишися им и не послужиши им»… Когда мы бываем в искаженной и забывшей божьи уставы мирской церкви, то и мы поклоняемся подобиям, то есть образам, но делаем это, чтоб избежать подозрений. А здесь, в тайне от темных людей, не разумеющих силы писания, поклоняемся единому истинному образу и подобию божию… В чем его образ и подобие?.. В человеке… Одного человека создал господь по образу своему и подобию. Не тело — снедь червей, а душа, излияние божества его, образ его и подобие. Ей божьи люди и поклоняются.Сел у стола Николай Александрыч, остальные расселись по стульям и диванчикам. Мало посидя, встал он и, поклонясь собранию в землю, возгласил:— Простите, братцы и сестрицы мои любезные, простите, ради государя нашего милостивого, ради батюшки нашего света искупителя, ради духа святого, нашего утешителя.И все земно ему поклонились. И каждый, кланяясь, приговаривал:— Ты нас прости, батюшка, ты нас прости, красное солнышко, ты нас прости, труба живогласная!.. Созови к нам с небес духа святого утешителя, покрой нас, грешных, господним покровом!..Снова кормщик сел у стола, выдвинул ящик, вынул книгу, стал ее читать. Все слушали молча с напряженным вниманием, кроме блаженного Софронушки. Разлегся юрод на диванчике и бормотал про себя какую-то чепуху. А Николай Александрыч читал житие индийского царевича Иоасафа и наставника его старца Варлаама, читал еще об Алексее божием человеке, читал житие Андрея Христа ради юродивого. Потом говорил поучение:— Прославляйте бога в грешных телесах, прославляйте его во святых душах ваших. Плоть смиряйте, без жалости умерщвляйте, душу спасайте, из вражьей темницы свобождайте. Лукавому не предавайтесь, бегайте его, храните чистоту телесную и душевную. Телесную чистоту надо постом хранить, трудами, целомудрием, больше всего целомудрием. Вы, мужеск пол, сколь можно реже глядите на жен и девиц. Вы, жены и девицы, пуще огня мужчин опасайтесь, враг не дремлет, много святых и праведных погублял он плотскою страстью. Ничего, что живет и что движется на земле и в воздухе, отнюдь не вкушайте, рыбу вкушать можно, а лучше и ее в рот не брать. Вина не пейте, ни браги, ни пива, ничего хмельного, — вино кровь самого князя врагов божьих — бойтесь к нему прикасаться, проклято оно богом вышним. Всего лучше, всего праведней — питаться духом, телесный голод утолять пением и радением. На свадьбы, на родины, на крестины, даже на похороны не ходите, суетных мирских веселий бегайте, как огня, всячески их чуждайтесь. То служение врагу, отцу лжи и всякого зла. Сердце чисто созиждите в себе, дух правды храните в душах своих праведных.И долго, долго говорил Николай Александрыч поучение. Дуне понравилось оно.Близко к полночи. Божьи люди стали петь духовные песни. Церковный канон пятидесятницы пропели со стихирами, с седальнами, с тропарями и кондаками. Тут отличался дьякон — гремел на всю сионскую горницу. Потом стали петь псальмы и духовные стихи. Не удивилась им Дуня — это те же самые псальмы, те же духовные стихи, что слыхала она в Комаровском скиту в келарне добродушной матери Виринеи, а иногда и в келье самой матушки Манефы.На колокольне сельской церкви ударило двенадцать. Донеслись колокольные звуки и в сионскую горницу. Божьи люди запели церковную песнь: «Се жених грядет в полунощи», а потом новую псальму, тоже по скитам знакомую Дуне. Хоть и не слово в слово, а та же самая псальма, что скитская.Тайно восплещем руками,Тайно воспляшем, духом веселяще,Духовные мысли словесно плодяще!Яко руками, восплещем устами -Дух святый с нами, дух святый с нами!Гласы различны днесь съединяйте,Новые песни агнцу вспевайте,Дух свят нас умудряет,Яко же хощет дары разделяет -Дары превелики — апостольски лики,Ангельское пенье, небесно раденье…Дары премноги шлет дух во языки,Шлет во языки, шлет во языки…Мужие и жены, силы всполнися,Яко пианы, язычником явишася,Древле не знанны, сташа познанны,Гласы преславны, гласы преславны!..В немощах силу нам бог обещает,Дух святый здесь приход совершает,Из пастырей — царей, из немудрых рыбарейАпостолов творит, апостолов творит!Только что кончили эту псальму, по знаку Николая Александрыча все вскочили с мест и бросились на средину сионской горницы под изображение святого духа. Прибежал туда и блаженный Софронушка. Подняв руки кверху и взирая на святое изображенье, жалобным, заунывным напевом божьи люди запели главную свою песню, что зовется ими «молитвой господней».Дай к нам, господи, дай к нам Исуса Христа,Дай к нам сына божьего и помилуй, сударь нас!..Пресвятая богородица, упроси за нас сына твоего,Сына твоего, Христа бога нашего,Да тобою спасем души наши многогрешные*. * Из производившихся о хлыстах дел известно, что эта молитва была у них в употреблении еще в начале XVIII столетия. Ею начинается каждое собрание божьих людей. Хлыстовских песен известна не одна тысяча: иные поются в одном корабле, другие — в другом, но «Дай к нам, господи» — во всех непременно. Ее певали у Татариновой, где участвовали очень знатные лица, ее в прошлом столетии певали в тех мужских и женских монастырях Москвы, откуда и распространилась по народу хлыстовщина. Ее поют и во всех крестьянских домах, где только собираются божьи люди. Есть несколько вариантов этой песни, но они незначительны. Здесь приведена она в том виде, как певалась у Татариновой и у других хлыстов из образованного общества.Громче и громче раздавалась хлыстовская песня. Закинув назад головы, разгоревшимися глазами смотрели божьи люди вверх на изображение святого духа. Поднятыми дрожащими руками они как будто манили к себе светозарного голубя. С блаженным сделался припадок падучей, он грянулся оземь, лицо его исказилось судорогами, вокруг рта заклубилась пена. Добрый знак для божьих людей — скоро на него «накатило», значит скоро и на весь собор накатит дух святой.Только что кончилось пение «молитвы господней», женщины составили круг, а вне его составился другой из мужчин. Новую песню запели.Царство, ты царство, духовное царство,Во тебе, во царстве, благодать великая,Праведные люди в тебе пребывают,Живут они себе, ни в чем не унывают…Строено ты, царство, ради изгнанных,Что на свете были мучимы и гнаны,Что верою жили, правдою служили,От чистого сердца бога возлюбили.Кто бога возлюбит, его не забудет.Часто вспоминает, тяжело вздыхает:"Бог ты, наш создатель, всяких благ податель,Дай нам ризы белы и помыслы целы,Ангельского хлеба со седьмого неба,Сошли к нам, создатель, не умори гладом,Избави от глада, избави от ада,Не лиши духовного своего царства!"* * Редакция песни из корабля Татариновой. Есть и варианты.Еще половины песни не пропели, как началось «раденье». Стали ходить в кругах друг за другом мужчины по солнцу, женщины против. Ходили, прискакивая на каждом шагу, сильно топая ногами, размахивая пальмами и платками (Это называется «раденье кораблем».). С каждой минутой скаканье и беганье становилось быстрей, а пение громче и громче. Струится пот по распаленным лицам, горят и блуждают глаза, груди у всех тяжело подымаются, все задыхаются. А песня все громче да громче, бег все быстрей и быстрей. Переходит напев в самый скорый. Поют люди божьи:Как у нашего царя, Христа батюшки.Так положено, так уложено:Кому в ангелах быть и архангелом служить,Кому быть во пророках, кому в мучениках,Кому быть во святых, кому в праведных.Как у нашего царя, Христа батюшки,Уж и есть молодцы, все молоденькие,Они ходят да гуляют по Сионской по горе,Они трубят во трубы живогласные,От них слышны голоса во седьмые небеса…Как у нашей-то царицы богородицы -У нее свои полки, все девические,Они ходят да гуляют во зеленом во саду.Во зеленом во саду, во блаженном во раю,Они яблочки-то рвут, на златом блюде кладут,На златом блюде кладут, в терем матушке несут.Государыня примала, милость божью посылала,Духа свята в них вселяла и девицам прорекала:"Ай вы, девушки, краснопевушки,Вы радейте да молитесь, пойте песни, не ленитесь,За то вас государь станет жаловать, дарить,По плечам ризы кроить, по всему раю водить".Вдруг песня оборвалась. Перестали прыгать и все молча расселись — мужчины по одну сторону горницы, женщины по другую. Никто ни слова, лишь тяжелые вздохи утомившихся божьих людей были слышны. Но никто еще из них не достиг исступленного восторга.— Ни на кого не накатило! — жалобно молвил старый матрос. — Никому еще не сослал господь даров своих. Не воздвиг нам пророка!.. Изволь, кормщик дорогой, отец праведный, святой, нам про духа провестить, — сказал он, встав с места и кланяясь в ноги Николаю Александрычу.И другие подходили к кормщику и земно ему кланялись, прося возвестить от святого писания, как дух сходит на божьих людей. И мужчины подходили, и женщин большая часть.Подошел к столу Николай Александрыч, взял крест и высоко поднял его. Стали на колени, и Софронушка стал. Стих припадок его.— Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес! — торжественным голосом возгласил кормщик. — От бога, от Христа, от духа святого возвещаю вам слово, братцы и сестрицы любезные!.. Скажу вам, возлюбленные, не свои речи, не слова человеческие, поведаю, что сам бог говорит: «В последние дни излию от духа моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сония увидят, и на рабов моих и на рабынь моих излию от духа моего, и будут пророчествовать… И дам чудеса на небеси и знамения на земле» (Деяния. II — 17 и 18.).— Глаголет бог! — густым басом запел дьякон, и все другие тоже пропели.И, стоя на коленях, подняв кверху руки, потрясая пальмовыми ветвями и махая платками, «манят» божьи люди святого духа:Подай, господи!Тебе, господи,Порадеть, послужить,Во святом кругу кружить,Духа с небеси сманитьДа в себя заманить! Собирались мы, дружки,Во святы божьи кружки,Грешны плоти умерщвлять,Души к небу обращать,Бога петь, воспевать.Уж мы пели, воспевали,Руки к небу воздевали,Сокола птицу манили:Ты лети, лети, сокол,Высоко и далеко,Со седьмого небеси.Нам утеху принеси -Духа истинного,Животворного,Чудотворного!Мы тем духом завладаем,На соборе закатаем…Накатись, накатись,Святый дух, к нам принесись,Согрей верны их сердца,Сотвори в нас чудеса,Избери себе слугуНа святом божьем кругу,Прореки в нем, прорекай,Грехи наши обличай,А праведных утешай,Ах ты!.. Дух свят, голубок,Наш беленький воркунок!..Не пора ли тебе, сударь,На сыру землю слететь,На труды наши воззреть?..Скати, батюшка, скати,Скати, гость дорогой,Во чертог свой золотой,В души праведные,В сердца пламенные.Богу слава и державаВо века веков. Аминь.Кончилась новая песня, но все еще оставались на коленях с воздетыми руками, умиленно взирая на изображение святого духа, парящего середи девяти чинов ангельских.Стали потом божьи люди класть земные поклоны и креститься обеими руками, а Николай Александрыч читал нараспев:— Благослови нас, государь наш батюшка, благослови, отец родной, на святой твой круг стать, в духовной бане омыться, духовного пива напиться, духом твоим насладиться!.. Изволь, батюшка творец, здесь поставить свой дворец, ниспослать к нам благодать — духом дай нам завладать.Тут разом все вскочили. Большая часть женщин и некоторые из мужчин сели, другие стали во «святой круг». Николай Александрыч стоял посередине, вокруг него Варенька, Катенька, горничная Серафима и три богаделенные. За женским кругом стал мужской. — Тут были Кислов и Строинский, дворецкий Сидор, Пахом, пасечник Кирилла, матрос. И блаженный Софронушка, напевая бессмыслицу и махая во все стороны пальмовой веткой, подскакал на одной ноге и стал во «святом кругу». Началось «круговое раденье».— Христос воскресе! — кричал Николай Александрыч. — Братцы, сестрицы! Хорошенько порадейте, батюшку утешьте!.. Не ленитесь, порадейте, своим потом вы облейте мать сырую землю!.. Освятите вы ее, чтоб враги не бродили, одни ангелы ходили, чистоту бы разносили промеж божьих людей!.. Братцы, сестрицы любезны, удаляйтеся вы бездны, походите во кругу — во святом божьем дому!.. Хорошенько порадейте, вы Марию позовите, грешну Марфу прогоните!.. (Хлысты, также последователи некоторых рационалистических сект (молокане, духоборцы и проч.), отрицают действительность существования евангельских сестер Лазаря, утверждая, что это притча и что Мария означает душу, а Марфа — плоть.). Поднимайте знамена во последни времена, послужите вы отцу, богу нашему творцу!..И вдруг смолк. Быстро размахнув полотенцем, висевшим до того у него на плече, и потрясая пальмовой веткой, он, как спущенный волчок, завертелся на пятке правой ноги. Все, кто стоял в кругах, и мужчины и женщины, с кликами: «Поднимайте знамена!» — также стали кружиться, неистово размахивая пальмами и полотенцами. Те, что сидели на стульях, разостлали платки на коленях и скорым плясовым напевом запели новую песню, притопывая в лад левой ногой и похлопывая правой рукой по коленям. Поют:Рай ты мой, рай,Пресветлый мой рай!..Во тебе, во рае,Батюшка родимыйКрасное солнышкоВесело ходит,Рай освещает,Бочку выкатает…Бочка, ты, бочка,Серебряна бочка,На тебе, на бочке,Обручья златые,Во тебе, во бочке,Духовное пиво.Новое пиво,Духа пресвятого,Пророка живого…Станемте мы, други,Бочку расчинати,Пиво распивати,Бога государяВ помощь призывати,Авось наш надёжаДо нас умилится,Во сердца во нашиОн, свет, преселится…Завладал надёжаДушою и сердцем,И всем помышленьем,Он станет гостити,Про все нам вестити.Живей и живее напев, быстрей и быстрее вертятся в кругах. Не различить лица кружащихся. Радельные рубахи с широкими подолами раздуваются и кажутся белыми колоколами, а над ними веют полотенца и пальмы. Ветер пошел по сионской горнице: одна за другой гаснут свечи в люстрах и канделябрах, а дьякон свое выпевает.— «Бысть шум яко же носиму дыханию бурну и исполни дом, иде же бяху седяще, и вей начаша глаголати странными глаголы, странными учении, странными повелении святыя троицы» (Из стихири на день пятидесятницы.).Быстрей и быстрее кружатся. Дикие крики, резкий визг, неистовые вопли и стенанья, топот ногами, хлопанье руками, шум подолов радельных рубах, нестройные песни сливаются в один зычный потрясающий рев… Все дрожат, у всех глаза блестят, лица горят, у иных волосы становятся дыбом. То один, то другой восклицают:— Ай дух! Ай дух! Царь дух! Бог дух!— Накати, накати! — визгливо вопят другие.— Ой ева! Ой ега! — хриплыми голосами и задыхаясь, исступленно в диком порыве восклицают третьи.— Благодать! Благодать! — одни с рыданьем и стонами, другие с безумным хохотом голосят во всю мочь вертящиеся женщины.Со всех пот льет ручьями, на всех взмокли радельные рубахи, а божьи люди все радеют, лишь изредка отирая лицо полотенцем.— Это духовная баня. Вот истинная, настоящая баня паки бытия, вот истинное крещение водою и духом, — говорила Дуне Марья Ивановна, показывая на обливающихся потом божьих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20