Малышки его и в глаза никогда не видели, у них только учеба на уме.
Словом, принялись ждать результатов экспертиз, как ждут неизбежных дурных вестей: так не хочется получить, что уж поскорее бы пришли. И вдруг к вечеру приплывает самотеком весть хорошая.
Варвара Линева признается в убийстве…
Красновой, хотя за рулем сбившей Зинаиду машины всем свидетелям мерещился мужчина, и взывает: «Вяжите меня, виновата!» Сыщики солидарны с психиатрами. Если человек признался, что ненормален, значит, нормален, но собою не доволен. Если заявил, что убийца, значит, не убивал, но рыльце в пуху. Бывает, конечно, у уставших жить и психопатов — являются с повинной. Но едва оклемаются от шока, сразу поворачивают оглобли в степь самообороны или невменяемости.
Варвара Линева предвосхитила выводы породнивших микроскопы и компьютеры специалистов, рассказав о раннем визите Леши Трофимова. Она как бы легализовала капсулу со снотворным из сумки Зинаиды — пользовалась подруга их общими медикаментами. Она свое незыблемое алиби в лице Виталия Кропотова продемонстрировала.
И вновь установились тишь да гладь.
Краснова предстала в воображении сыскарей особой, мягко говоря, неуравновешенной. Линева чистосердечным признанием загодя «отмазалась» от двух гробов. Получалось возвращение к первой версии: Зина тайно от Вари и Леши ублажала кобелей не первой молодости, однажды некто Загорский не выдержал…
Но в «убойщики» идут те, кто стремится вперед и не оглядывается назад. Они невозвращенцы по определению. Возвращаются ведь для того, чтобы переосмыслить и покаяться. Или заработать в знакомой обстановке. Когда Варвара всех угомонила, каждый, оказывается, не дремал и ковырял свой струп на ранке. Сергей Балков обратил внимание на то, что паспорт Загорского перед последним в жизни третьим документальным снимком был новехонек, будто принадлежал домохозяйке прежней формации — ни круизов, ни гостиниц с любовниками, незачем вынимать из шкатулки десятилетиями. На вкус Сергея мужицкое удостоверение личности подлежало засаливанию в карманах старых пиджаков и ополаскиванию в пивных лужицах.
Бориса Юрьева покоробило то', что нынешние невесты, шутя, представляют яд противозачаточным средством. Юрьев неутомимо искал спутницу жизни с внешностью перспективной фотомодели и внутренним миром состоявшейся монахини. Случается, запросы у парня великие, а зарплата мизерная. Именно он объявил откровения Варвары Линевой белибердой. И надулся, когда Измайлов возразил:
— Не мы, черт нынешних девок разберет. Их всегда один черт поштучно спьяну разбирал.
— Виктор Николаевич, детский сад это. Одна зелье в чашку высыпает, другая в салфетку отсыпает.
Собственно, Борис, несколько лет наблюдавший людей вблизи, с натяжкой, но верил всему. Кроме случайного появления совершенно незнакомого мужчины в аскетичной обители двух дев.
Оговорись Варвара, что мельком видела потенциального покойника, Юрьеву полегчало бы.
Странно, но в первое посещение, как выражаются чиновники, голубчик мой Виктор Николаевич Измайлов воспринял Варварины бредни серьезно. И перечил ей, и дальнейшими контактами с милицией грозил, но ничему не удивлялся.
Стремятся двадцатилетние фифы наперегонки покончить с собой? Ради бога. Приблудился к Зинаиде незнакомец, чтобы отбросить коньки? Не страшно.
Встретила Варвара перед попыткой отравления олицетворение собственной мечты — Виталика Кропотова? Пожалуйста.
Гораздо позже Вик сказал мне:
— С тобой свяжешься — будешь воспринимать любые выкрутасы представительниц противоположного пола как должное.
Что правда, то правда. Но Измайлов лукавил. Когда Варвара Линева после сна на диване в его кабинете вышла в круг света от настольной лампы с заколкой в зубах, усмирила волосы, а после зевнула, полковник сделал какие-то свои выводы.
Я утверждала, что она необыкновенно строга с мужчинами, сама Варвара отрекомендовалась синим чулком, а он предложил Борису роль не пастыря, но соблазнителя. Так я и не разобрала, что произошло с Виком. Наверное, влюбился, как Юрьев. Варенька обладала неукротимой женственностью. Ведь и Сергей Балков в итоге не устоял. Но об этом потом.
Заключения патологоанатома и других экспертов поставили ментов по стойке смирно, но эффект внезапности благодаря Линевой не состоялся. Сперма во влагалище Красновой и «пальчики» на бутылке от шампанского не принадлежали господину Загорскому. Но уже поведал о проведенном с Зинаидой утре Леша Трофимов. Загорский погиб от воздушной эмболии, а не по воле естественных причин. Паспорт липовый, жертва превратилась в лже-Загорского. Так предчувствовали, что придется распутывать, не разматывать, клубок. По мере возможности, разумеется. А ментовские возможности часто равняются шалой удаче, так что и дергаться нечего. Не переберись я к Варваре в запале журналистского расследования, гнули бы Балков с Юрьевым свою линию: дочка хирурга с помощью медсестры умертвила лично ей надоевшего дядечку и почти сразу отправилась на доклад к господу богу.
И смерть Славы воспринималась бы иначе, не переполоши я всех с наркотиками, не привяжись к Лене и Сане.
Сергей Балков моего вмешательства в ход расследования не замалчивал. В злонамеренности не упрекал, и на том спасибо. Но разве я в состоянии была этаким цитрамоном ликвидировать их мигрени? Почему шприц и жгут, потребные для внутривенной инъекции лже-Загорскому, пропали, а тот же паспорт нет? Почему открыто интересовавшегося Красновой и Трофимовым Славу «замочили» именно после гибели Зины и появления Лешиной мамочки на студенческом междусобойчике? Почему, в конце концов, убитый в жилище наркоторговки и наркоманки человек был снабжен удостоверением личности, некогда принадлежавшим создателю антинаркотической общественной организации? Само собой, парням Измайлова не у меня было занимать добросовестности. Но мое присутствие рядом с Линевой их подстегивало.
Убийство милицейского информатора и автора своеобразной версии ввоза и распространения таблетированных синтетических наркотиков семействами Красновых и Трофимовых стояло особняком. Вроде и увязывалось оно в общий узел, и тем не менее выпирало из него.
Неведомый парень передал приглашение для Славы на вечернюю прогулку в университете, а не оставил конверт у вахтера. Следовательно, в общежитии его знали. Но тогда не проще ли было бы условиться со Славой о встрече один на один? Ладно, способ доставки послания студента не удивил. Он отправился на рандеву, намекнув на прибыль. «Осведомительских» принципиально не брал.
Значит, не с наркотиками свидание было связано?
Напротив арки, за которой его зарезали, Слава купил семечек. Бабулька торговка опознать спутника юноши не бралась, зато уверяла, что они дружелюбно беседовали.
С лав а: Обожаю полугорелые семечки.
Его приятель: Стоит ли загружать карманы мусором?
Пенсионерка обиделась и громко возмущалась тем, что ее товар назвали мусором. Комментариев по поводу эпитета «полугорелые» не возникло. Через четверть часа бабка поспешила к телевизору и возвращения предполагаемого убийцы не застала. Усилиями почтальона и продавщицы семечек составили словесный портрет молодого человека, выманившего Славу: не достигший тридцатилетия славянин без особых примет в коричневой кожаной куртке и трикотажной шапочке, коими при желании можно выстлать пространство между домами города любой величины.
Не помню точно, у человека сердце екает, а у коня селезенка или наоборот.
Мне почудилось, что все мои внутренности этим согрешили, стоило Сергею Балкову сказать:
— Насчет белой «шестерки» в овражке на участке Трофимовых…
Машину землей не засыпали, но валежником закидали качественно. "Я не уверен, что в яме «Жигули», — протянул Сергей и виновато посмотрел на меня.
В роще трудились не на живот, а на смерть.
Обыкновенные работяги разбирали забор вокруг дома, вкапывали столбы, и этот аврал обещал отгородить дачу Трофимовых от внешнего мира в течение двух-трех дней. Сергей с Костей Воробьевым сунулись было к оврагу, но их вежливо и жестко попросили убраться.
Дескать, владение частное, нечего мотаться. Приезжала мадам Трофимова, наскоро обозрела поместье и отбыла с довольным видом. Вообще народу ишачило много. Воробьев притворился дачником, который размечтался нанять бригаду. Его послали к бригадиру, трезвому злому дядьке, который от подряда не отказался, наоборот, пытался радостно скалиться. Сказал: «Здесь закончим, и к вашим услугам…»
— Натуральные строители, — подытожил Сергей. — Один-два шатающихся возле оврага типа наверняка окажутся их «крышей». А возможно, недоверчивые хозяева своих людишек приставили. Дедку сторожу за всеми не углядеть.
Выходило, что я напрасно паниковала с машиной. Вряд ли Трофимовы затеяли бы постановку забора ради сокрытия сбившей Зину Краснову «шестерки».
Зачем прятать ее на участке? Вокруг лес.
Скорее всего прежнюю любимицу решили не волочь на свалку, а похоронить с почестями, как домашнее животное. У богатых свои причуды.
Я уже совсем приуныла, когда Балков неожиданно изрек:
— Саня пропал. Вчера утром поговорил с Леней и Борисом, выскочил за сигаретами — и с концами.
— Интересно, — насторожился Измайлов. — Алексей Трофимов исчез, коллега исчез. Ну первый-то затарился своей гадостью и балдеет. А со вторым что стряслось?
— Ребята из отдела по борьбе с наркотой тоже волнуются, Виктор Николаевич. Просили нас подключиться к поискам.
— Так подключайтесь, елки, — не выдержала я.
— Молчи, — велел Вик. — Не пора ли тебе вернуться домой, Поля? Дело принимает опасный оборот. Пока не пойму причины, но запахло жареным.
Я заявила, что купила билет в первый ряд партера и досмотрю спектакль оттуда. Тем более всего один день остался, суббота же. Я заикнулась о продлении своей командировки в логово Варвары, но Измайлов показал мне кукиш. Потом приказал:
— Сергей, вы с Полиной видели Кропотова, вам и компьютер в руки. Нарисуйте влюбленного экспедитора поподробнее. Воробьев покажет вашу картинку всем — свидетелям ДТП с Красновой, почтальону Славы, бабке с семечками.
А ты выясни о мальчике максимум.
— Не понял, — честно признался Балков.
Я не позволила уничижительному взгляду полковника отутюжить Сергея и тоже призналась:
— Не поняла. При чем тут несчастный Виталик Кропотов?
— То, что ты не разбираешься в мужчинах, Поля, меня радует. Но ты и в женщинах слаба. Линева вела себя с Борисом, как изголодавшаяся нимфоманка.
С Кропотовым же — сама скромность.
— Она его в мужья наметила.
— Если бы. Борис нам много рассказал, пока ты отсутствовала.
— Пошляк ваш Борис.
— Э, нет. Повторяю, наш Борис молодец. Варвара принеслась сюда создавать Кропотову алиби. Кто заподозрит едва познакомившихся влюбленных в сговоре? Не знаю постановщика душещипательного спектакля, но не дурак.
— Слишком умен. Зачем при мне было разыгрывать робость?
— При тебе, в этом соль. Вдруг милиционерам припрет тебя порасспросить.
Ты и выдашь трогательную повесть о первом посещении юношей возлюбленной девушки. А с Борисом Линева была собой.
— Какой вы проницательный, Виктор Николаевич.
— Да уж девушку от женщины отличаю, Полина Аркадьевна.
— Кхэ, — напомнил о своем присутствии Борис. — А мне что делать?
Ему, по замыслу полковника, надлежало вызвать Варвару Линеву на откровенность. Заставить ее говорить о себе и своих приятелях. Мне этого не удалось, вся надежда была на Юрьева в постели.
«Господи, какая тоска», — подумала я.
Измайлов смотрел на меня испытующе.
Наконец предупредил:
— Поля, если ты намерена поставить Линеву в известность о ведомственной принадлежности любовника, то лучше тебе собрать вещички и перебраться на собственную территорию.
— Непорядочно ведете себя, господа.
— Непорядочно. А она, продавая наркотики? И потом, пусть не ложится под первого встречного.
Вот тут Сергей Балков и пустил прозрачную слезу. Крепыш плакал, не таясь, и проклинал житуху, заставившую Варюшу так низко пасть.
— И его зацепила, стерва, — констатировал Измайлов. И зарычал:
— Балков, отставить, не стоит она твоих рыданий.
— Слушайте, уникумы! — завопила я. — Втроем втюрились в Линеву, так пусть хоть кто-нибудь из вас вытащит ее из этого дела. Не изображайте воплощенную совесть и ненависть к преступлениям. Вытаскивайте, елки!
— Вон, — негромко сказал Измайлов. — Деморализовать наши ряды я тебе не позволю.
Я выскочила из кабинета, саданув дверью. Казалось, за спиной рушились перегородки. Казалось, за спиной гибли люди.
Варвара собиралась на свидание с Юрьевым, танцуя и напевая. Этакий самодеятельный мюзикл.
— К Виталику намылилась? — мрачно поинтересовалась я.
— К нему, Поля, — легко откликнулась Линева.
Видела ее «Виталика» час назад в ментовке без усов. Оттуда и звонил, условливался о встрече. Варвара хандру расценила по-своему. Одарила таблеткой, пообещав завтра на дорожку еще подкинуть.
Я покорно закивала. Предложила деньги.
— После рассчитаемся, — отмахнулась Варвара.
Я не стала настаивать. Валялась на своем диване и размышляла. В сущности, мое двухнедельное журналистское расследование провалилось. Писать было не о чем. Вроде лезла в центр событий, а оказалась одинокой чаинкой на краю чашки. Как выражается Борис Юрьев, не туда гребла. Чаинка, елки, на веслах. Но мне почему-то упорно чудилось, что туда. Только времени не хватило достичь цели. Пока я формулировала эту цель в соответствии с интересами сыскарей, Варвара упорхнула. И через сорок минут.., вернулась. Грознее тучи. Любая туча пасовала.
— Что случилось? — изумилась я.
— Не пришел дружбан, — сказала Варвара, стягивая сапоги.
Наверное, случившееся после можно объяснить моей несусветной ревностью.
Каюсь, одну преступницу от пребывания на зоне я избавила.
— Говори, Варька. Про таблетки, про себя до них и после. Ты не такая, как остальные. Ты мне дозу даром всучила.
А вдруг я сегодня ночью исчезну, не расплатившись ни за нее, ни за квартиру?
С тебя шкуру спустят.
— Спятила, Поля?
— Нет.
— Я как раз хотела тебе посоветовать завязать. Ты еще толком не втянулась, видно же.
— Советуй.
Она обреченно принялась вязать из слов историю. Ее брата привезли из Чечни без обеих ног запущенным наркоманом. Пока однополчане парня навещали, никто ни о чем не догадывался. Но настал день, когда он признался пятикласснице Варваре, что не может без наркотиков. За четыре года она прошагала рядом с ним весь адский путь: от грамма к грамму, от анаши к героину. Родители до последнего дня думали, что сына изводят фантомные боли. А у брата с сестрой не хватало денег на дозу. Он орал среди ночи благим матом, мама и папа затыкали уши и проклинали себя, белый свет, властителей, бога. Не осталось никого и ничего не проклятого ими в этом мире. Во всех мирах. Он не выдержал отмеренных ему медициной пяти-шести лет.
Выехал однажды на лестничную площадку в инвалидной коляске, подкатил к верхней ступеньке… У него было много мужества в смерти. Поняв, что еще жив, он выбрался из-под груды металлических деталей и бросил свое изуродованное тело в следующий пролет. На кухонном столе лежала записка: «Ужасно не мочь даже прервать существование. Но я постараюсь. Я способен».
— Ненавижу таких, как Трофимов! — кричала Варвара Линева. — Он развлекается, а я в тринадцать лет валилась с каждым, кому приспичит, лишь бы раздобыть копейку. Не для себя! Ты думаешь, почему продавщицы в магазинах презирают пьяниц? Казалось бы, молись на них: обсчитаешь — себе прибыль, план выполнишь — почет. А они не сообразят, как можно трудом заработанные деньги тащить в винный отдел. И я не соображу.
Лишние эти банкноты? Так отдай их сиротам, инвалидам, больным. Отдай, скотина, позже сдохнешь.
— А Зина? — спросила я. — Провинилась перед тобой тем, что связалась с богатым Лешей? И много ли ты сиротам набросала? С каждой таблетки отстегиваешь или с десятка?
Варвара заревела белугой. Дескать, под машину Зинка сама угодила. Но если бы не перестала баловаться, все равно бы кончилось гибелью. Я более не сдерживалась:
— Кто окочурился в вашей квартире?
Зачем ты лжешь о Кропотове?
— Не знаю я дядьку, правда. Виталий поставляет мне наркоту. Мелким оптом.
Но из киношного зала он не вылезал, братишкой клянусь. Нам велели, то есть ему велели, придуриться влюбленными дебилами. Я без понятия, кто именно.
Ты мерзопакостная шпионка, Поля.
— Ты убийца, Варя. Не прикидывайся, будто тобой манипулировали. Садись и пиши на бумаге все от и до.
— Я люблю его, — заплакала Варвара.
— Кого? Кропотова?
— Иди ты. Костю.
Я заколебалась. Но добить ее не осмелилась.
— Твой Костя для меня мистер Икс.
— Здорово. А то бы и его в ментовку поволокли.
— Что ты разумеешь про ментовку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16