Здесь выложена электронная книга «Джоконда» Мценского уезда автора по имени Павская Ирина. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Павская Ирина - «Джоконда» Мценского уезда.
Размер архива с книгой «Джоконда» Мценского уезда равняется 133.96 KB
«Джоконда» Мценского уезда - Павская Ирина => скачать бесплатную электронную книгу
OCR: Roland, Spellcheck: Black Jack
«Павская И.С. «Джоконда» Мценского уезда: Повесть»: Эксмо; М.; 2006
ISBN 5-699-17832-5
Аннотация
Серафима Нечаева — сотрудница картинной галереи — гордилась своей работой, хотя подруга Зойка считала, что ее можно только стыдиться и скрывать. Но оказалось, в их провинциальном музее тоже могут кипеть бурные страсти: после выставки Сима недосчиталась одной из картин — портрета дамы в черном. Кому она понадобилась, совершенно непонятно: автор «Дамы» малоизвестен, но вор почему-то позарился именно на нее, пройдя мимо подлинников Репина и Айвазовского. Милиция сочла, что это местные наркоманы решили раздобыть деньжат на дозу. Но Сима сразу заподозрила — «Даму» украли не просто так. А нет ли у картины «двойного дна»?
Ирина ПАВСКАЯ
«ДЖОКОНДА» МЦЕНСКОГО УЕЗДА
Он опять подошел к портрету, с тем чтобы опять рассмотреть эти чудные глаза, и с ужасом заметил, что они точно глядят на него. Это была уже не копия с натуры, это была та странная живопись, которую бы озарило лицо мертвеца, вставшего из могилы.
Н. В. Гоголь «Портрет»
Москва, 8 декабря 1917 года
Дорогая Машенька!
Как приятно было получить от тебя весточку. Ты в благоуханной Италии, поди, уже совсем не помнишь, каково зимой в Москве.
Извини, душа моя, за долгое молчание. Не могу тебя порадовать никакими добрыми новостями. Слава Богу, мы все живы и здоровы, а это уже хорошо. А в остальном все так тревожно. Впрочем, не буду занимать твое внимание скучным пересказом всего происходящего, полагаю, что ты в курсе событий. Тем более что я, признаться, плохо в этом разбираюсь. Хочется верить, что Господь нас не оставит. Но на душе темно.
Москва сильно переменилась за последний год. Вечерами опасно ходить по улицам, часто стреляют. Магазины заколочены, театры не работают. Многие учреждения распущены. Во дворах мерзость. Наш дворник Савелий тоже куда-то исчез, и мусор никто не убирает. А вчера ночью приходили к Левчукам и забрали Павла Семеновича. Ты должна его помнить, он бывал у нас на даче. Смешной толстяк с пышными бакенбардами, который все пел романсы Даргомыжского и безумно фальшивил.
Я очень боюсь за Петю. Он давно уже не практикует. Зато с энтузиазмом взялся за рисование. Помнишь — это его слабость. Вдруг надумал писать с меня портрет, просит ему позировать. Весь кабинет завален листами с набросками. Мне его затея не нравится. Кажется, я выхожу на рисунках старой и скучной. Но это все лучше, чем запираться вечерами в кабинете и часами ходить из угла в угол.
Машенька, друг мой бесценный, не забывай нас. Твои письма вселяют надежду. Мы тебя все нежно целуем. И Гога тоже передает любимой тете Пусе-Манюсе привет.
Остаюсь твоя Соня.
* * *
Еженедельник «Городской курьер». Криминальные новости
Необычная и дерзкая кража произошла вчера ночью в нашем городе. В четыре часа утра на пульт районного отделения вневедомственной охраны поступило сообщение о том, что в здании городской картинной галереи сработала сигнализация. Прибывшие на место происшествия сотрудники обнаружили разбитое окно, через которое злоумышленники и проникли в помещение. Похищен один из экспонатов проходящей в городе выставки — картина художника П. Старицкого «Портрет дамы в черном».
Работа предположительно датируется началом XX века.
Преступникам удалось скрыться. По словам представителя правоохранительных органов, кража, скорей всего, дело рук наркоманов, которых, к сожалению, становится с каждым годом все больше. Однако рассматриваются и другие версии.
По факту похищения живописного полотна возбуждено уголовное дело.
* * *
Город гордился своей картинной галереей. Казалось бы, что тут особенного? Ну картинная галерея. Так ведь не Лувр и не Третьяковка. Да, не Лувр! Однако если учесть, что город наш находится в глубокой провинции, а это, увы, для родного отечества всегда было синонимом глубокой дыры, и, строго говоря, вовсе не город, а так — небольшой городишко, то станут понятны причины подобной гордости. К тому же коллекция картин весьма и весьма приличная. Расположена галерея в старом купеческом особняке постройки начала XX века. Купец был не из бедных, денег не пожалел, да и архитектор, на счастье, попался талантливый. Вот и появилось на берегу реки каменное провинциальное диво в стиле модерн. Изящные и легкие контуры здания напрочь лишены помпезности, до сих пор обожаемой «денежными мешками». Полукруглые вытянутые окна своей необычной формой напоминают большие прозрачные капли, сползающие по стене. Простой и выразительный орнамент вьется по фасаду в строго продуманной асимметрии. Украшают здание небольшие лепные панно, выполненные в стиле мозаик Врубеля. Должно быть, хозяин был вполне продвинутым человеком, коль согласился на такой облик жилища. Небось и барышни здесь жили образованные, даром что провинциальные. Так и представляю себе юную особу, которая, хлопнув дверью отеческого дома, бежит в душевном волнении к реке через старый сад, чтобы в уединении почитать новые стихи Бальмонта. Ветер холодит молодое лицо, которое вопреки неясным сердечным томлениям сияет здоровым деревенским румянцем, и развевает модный газовый шарф.
Но это все в прошлом. А сегодня, преодолев мраморное крыльцо, через тяжелые дубовые двери посетитель попадает в просторный холл с высоким потолком. Наверное, в прежние времена здесь горничная встречала гостей, принимала у них шубы и калоши, а в отсутствие хозяев гости, почти как в столице, оставляли на расписном подносе свои визитные карточки. Но теперь от прежнего облика прихожей мало что сохранилось. Только все тот же узор лепнины, местами осыпавшейся, да огромные напольные часы, которые вовсе не предмет интерьера, а музейный экспонат за номером 172/3.
У правой стены холла притулилась будочка с надписью: «Касса». Купив за вполне умеренную цену входной билет (военнослужащим и студентам скидки) и миновав строгую Галину Петровну, любитель изобразительного искусства начинал свое путешествие по анфиладе гулких залов. Экспозицию, как и положено в приличных музеях, открывала коллекция классической живописи. Ее гордостью были подлинники Айвазовского, Репина и Куинджи. Славу с ними делили зарубежные живописцы, в том числе так называемые малые голландцы — тоже подлинные. Затем классика, слегка запнувшись о новаторские поиски начала XX века, плавно перетекала в соцреализм. Усталые, но счастливые герои труда у мартеновских печей, крепкие грудастые спортсменки, без всяких усилий разрывающие финишные ленточки, благообразные старики в окружении почтительных пионеров вызывали у людей старшего возраста сладкую ностальгию и слезу умиления.
На втором этаже, куда вела довольно широкая скрипучая лестница с резными перилами, залы были скромнее и потолки ниже. Здесь располагались образцы современного живописного искусства, и здесь же регулярно сменяли друг друга разнообразные тематические выставки, как привозные, так и формируемые из музейных фондов.
Но ведь дом-то строился в первую очередь для жизни, а потому по бокам от главных, так сказать, представительских помещений находилось множество небольших уединенных и даже почти потайных комнат, комнатушек и коридорчиков. В старые годы в них звенели детские голоса, хозяин встречался с деловыми партнерами, заключая выгодные контракты, а кухарки к Пасхе стряпали пышные куличи. Тут и теперь кипела жизнь, незаметная посетителям торжественных и слегка сонных выставочных залов. Все, что может происходить в маленьком и преимущественно женском коллективе, происходило именно в этих комнатах. За долгие годы существования «картинки» не раз пресловутые межличностные проблемы нарушали покой старинного дома. Однако директор галереи, милейший Сергей Сергеич, или Си-Си, как называли его между собой молодые сотрудницы, насмотревшиеся «Санта-Барбары», умело «разруливал» все конфликты. Одним словом, ничто не мешало музею быть образцовым, хотя и малобюджетным учреждением и высоко нести знамя культурного просвещения масс. И если чьи-то руки вдруг ослабевали по причине возраста или неприлично маленькой зарплаты, то всегда находился доброволец, который тут же хватался за древко вышеуказанного стяга.
Итак, город гордился своей картинной галереей. А я гордилась тем, что являюсь ее сотрудницей. Хотя, по справедливости, этого факта надлежало стыдиться и всячески его скрывать, по мнению моей подруги Зойки, которая вообще твердо уверена, что я абсолютно не вписываюсь в повороты современной жизни.
— Сима, очнись! Вокруг столько возможностей, а ты за полторы тысячи нюхаешь картинную пыль, — заводит она очередную воспитательную беседу.
— Люди искусства должны быть голодными, — вяло отбиваюсь я.
— Это ты-то люди искусства?! — возмущалась Зойка. — Торчишь целыми днями в музее, устраиваешь дурацкие выставки, а потом проводишь никому не нужные благотворительные экскурсии. «Ах, дети, посмотрите, как прекрасно передает настроение художника голубая красочка, намалеванная им в левом нижнем углу», — блеет дурным голосом подруга. — А дети только и мечтают вырваться побыстрее из твоих культурных объятий и слинять в компьютерный салон, чтоб заняться всякими «стрелялками-мочилками».
Я обреченно вздыхаю:
— Но ведь кто-то же должен сеять разумное, доброе, вечное.
— Нет, вы посмотрите на эту сеялку начала конца развитого социализма! Не заглохни от голода, устаревший образец сельхозтехники. Знаешь, Сима, ты точно не от мира сего. Одно слово — Серафима Шестикрылая.
Это Зойка мне такое прозвище придумала — Шестикрылая Серафима. В том смысле, что я вечно витаю в облаках вроде ангела. И все-таки она в воспитательных целях несколько преувеличивает. Я вполне научилась свои полторы тысячи зарплаты примирять с действительностью. И если уж быть честной, то я еще дважды в неделю подрабатываю в колледже культуры. Читаю лекции по истории живописи.
Но сегодня мне к лекции готовиться не надо, а поэтому я самым бесстыдным образом уже целых лишних двадцать минут нежусь в постели и наблюдаю, как солнечный зайчик, пробившись сквозь неплотно задернутые портьеры, весело скачет по стоящим на полке фарфоровым статуэткам. Эти статуэтки — мое небогатое наследство. Они достались от мамы. Сколько себя помню, статуэтки всегда были у нас, пополняясь то одним, то другим экземпляром. Очевидно, таким образом мама пыталась хоть как-то украсить свою трудную, не богатую впечатлениями жизнь. В детстве я любила перебирать эти фигурки и придумывать разные истории. Но мама умерла несколько лет назад, и с тех пор коллекция не пополнялась.
Зайчик медленно пополз по стене и замер в центре картины. Довольно большое прямоугольное полотно висело прямо напротив кровати. Художник изобразил кусочек весеннего леса. Ничего особенного: несколько прозрачных, подернутых зеленью деревьев, то ли просека, то ли аллея, уходящая вдаль. Однако картина странным образом завораживала, притягивала взгляд. Казалось, изображенный пейзаж колышется, то растворяясь, то выплывая из нежно-зеленой дымки. Голова начинала тихо кружиться, и чем больше человек смотрел на картину, тем сильнее впадал в некий транс, схожий со сном наяву. Окончательно зритель обалдевал, когда в правом нижнем углу полотна рядом с росчерком художника он читал название работы: «Осень». И каждому новому гостю приходилось рассказывать историю этого произведения.
Дело в том, что моя мама всю жизнь проработала фельдшером в психиатрической лечебнице. Будучи от природы человеком мягким и жалостливым, она всей душой сострадала несчастным, оказавшимся на ее попечении, и, как умела, старалась облегчить их незавидную участь. Больные люди, насколько могли в своем состоянии, платили ей привязанностью. Как-то среди ее питомцев оказался художник, которого уже давно и безуспешно лечили от шизофрении. Все время, кроме процедур, он тихо сидел в своей палате, не разговаривал, почти ничего не ел и бесконечно рисовал. Краски, кисти, холсты ему бесперебойно поставлял брат, поскольку при отсутствии оных художник впадал в страшное волнение.
Мама, по своему обыкновению, очень его жалела и потихоньку носила из дома пирожки и котлетки, пытаясь хоть как-то подкормить бедолагу. Больной совершенно безучастно съедал кусочек, не выказывая при этом никаких чувств. Но, видимо, что-то все-таки происходило в его бедной голове.
Вскоре больницу решили закрыть на капитальный ремонт. Часть пациентов забрали по домам родственники, остальных распределили по другим лечебницам. За день до отъезда художник зашел в комнату фельдшеров, поставил перед мамой картину и сказал всего два слова: «Это вам!» Затем молча вышел и, хотя мама, обрадованная таким проявлением живого человеческого чувства, пыталась поблагодарить его и даже завязать беседу, словно потерял к ней и к картине всякий интерес. Так и появился этот пейзаж в нашей квартире. Почему он назывался «Осень», думаю, не смог бы объяснить и сам автор. Видимо, в том мире, где пребывала его душа, осень выглядела именно так. Случалось, что иные из наших знакомых, попав под колдовское очарование необычного пейзажа, просили маму продать картину и даже предлагали серьезные деньги. Но она, несмотря на нашу хроническую бедность, всякий раз решительно отказывалась.
Наверное, постоянное созерцание волшебной игры света и тени на полотне безумного художника и привело в конце концов к тому, что я стала искусствоведом.
— Свихнула свои мозги, — обычно в этом месте комментирует Зойка. — Только золотая медаль даром пропала. Нет чтобы выбрать хлебную профессию. Стоматолога там или юриста. Обзавелась бы богатой клиентурой. Денег — навалом. Купила бы в центре квартиру, — начинает мечтать подруга, закуривая сигарету, — и вылезла из своего гнилого угла.
По совести сказать, район и дом, где я живу, оставляют желать лучшего. В прошлом добротная рабочая окраина с уютными зелеными скверами, добросовестными дворниками и размеренной жизнью медленно, но верно превращалась в жутковатые трущобы. Обширные по размерам, но бедные по содержанию помойки не привлекали даже бомжей. Лучшие времена серых угрюмых пятиэтажек прошли еще в середине прошлого века. Изуродованные палисадники, жалкие остатки асфальта и потухшие фонари довершали печальную картину первозданного хаоса.
Солнечный зайчик исчез, и в комнате стало совсем светло. Дверь спальни еле слышно скрипнула.
— Муся, это ты?
— А кто еще? — возмутилась Муся. — Безобразие, завтрак сегодня будет вообще или нет?
Забыла сказать, что живу я не одна, а с Мусей. Муся — это кошка. Два года назад я совершенно случайно забрела на кошачью выставку. Ухоженные экземпляры всех мыслимых и немыслимых пород с высокомерным видом томились в клетках. В углу шла бойкая торговля элитными котятами. Возле коробки с пушистыми малышами образовалась даже небольшая толкучка. Исключительно из гуманитарного интереса протиснулась и я. И тут увидела Мусю. Маленький дрожащий комочек одиноко и печально сидел в углу небольшой коробки, задвинутой под стул. Огромные голубые глаза без всякой надежды взирали на белый свет.
— Этот котенок продается?
— Какой? — не поняла хозяйка. Я невежливо ткнула пальцем:
— Да вот этот!
— Вообще-то продается, но… — Она замялась. — Честно говоря, я должна вас предупредить. Кошечка последняя в помете, слабая и бракованная. Для выставок не годится. Если только для себя… Да и то могут быть проблемы.
Ну конечно, судьба Муси тут же решилась. Ведь я всю жизнь, по словам моих друзей, только тем и занимаюсь, что ищу проблемы.
А через год произошло чудо. Свежая рыбка с овсянкой, «Вискас» по воскресеньям, густо сдобренные нежностью и заботой, превратили кошачьего заморыша в роскошную красавицу — сиамку с гордым и самостоятельным характером. Выяснилось, что Муся не просто сиамка, а балинезка. Кошки этой разновидности отличаются пушистой шерстью, но так же, как сиамы, голубоглазы и болтливы. Муся разговаривала с утра до вечера, и я в конце концов вполне научилась ее понимать.
Вообще-то она — животное деликатное. Раз пришла с возмущением — значит, и вправду пора вставать.
Так, быстро под душ, потом на кухню.
Кошка с голодным урчанием набрасывается на любимые кусочки говяжьей печени. А я радуюсь тому, что в банке еще остался кофе. День начинал раскручиваться, все быстрее набирая обороты. Пара бутербродов — и вот я уже стою на пороге, гремлю ключами и даю последние наставления Мусе:
— На форточке не сидеть и циперус не жрать! — Для верности я погрозила пальцем.
— Каждый норовит обидеть бедную кошку, — оскорбленно «прокричала» Муся и скосила глаза на цветочный горшок, — очень мне нужен твой циперус!
— Ладно, ладно, знаю я тебя, хитрованку сиамскую. Ну все, до вечера.
Дверь с лязгом захлопнулась, и теперь как можно быстрее надо пройти зону.
«Джоконда» Мценского уезда - Павская Ирина => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга «Джоконда» Мценского уезда автора Павская Ирина дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге «Джоконда» Мценского уезда у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу «Джоконда» Мценского уезда своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Павская Ирина - «Джоконда» Мценского уезда.
Если после завершения чтения книги «Джоконда» Мценского уезда вы захотите почитать и другие книги Павская Ирина, тогда зайдите на страницу писателя Павская Ирина - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге «Джоконда» Мценского уезда, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Павская Ирина, написавшего книгу «Джоконда» Мценского уезда, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: «Джоконда» Мценского уезда; Павская Ирина, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн