И вот некоторое время назад тиран Андрей Маврушкин после очередного загула сгорел в загородном доме вместе с пьяными дружками. По крайней мере, к такому выводу пришло следствие.Однако Алиса в смерть мужа не поверила. С ужасом ждала она, когда в дверь постучат и на пороге появится живой и невредимый супруг с кривой ухмылкой на лице. Ожидание сводило ее с ума, и чтобы унять страх, бедняга наняла Кудесникова, присутствие которого в доме должно было придать ей уверенности.Кудесников честно отрабатывал гонорар — с мужественным видом разгуливал по комнатам и саду, время от времени доставал пистолет и даже продемонстрировал несколько эффектных силовых приёмов, уложив на обе лопатки садовника Алисы.Впрочем, будучи натурой деятельной, долго Арсений не выдержал. Убедил клиентку прекратить истерику, принять свое вдовство как факт и жить спокойно и счастливо. Утром они завершили деловые отношения, а уже вечером Маврушкина позвонила «просто так». Роман оказался бурным и выбил частного сыщика из колеи на целых две недели. Секретарша рвала и метала. Затем все так же быстро закончилось, но вот теперь, кажется, начинается снова.— Что она говорила? — спросил Кудесников, повернувшись к Лизе лицом.Та невольно покраснела, как бывало всегда, когда шеф смотрел прямо на нее беззастенчивыми голубыми глазами. Он был высоким и худым, но при этом довольно плечистым. Из тех счастливчиков, которые отличаются врождённой грацией — на них приятно смотреть. Они артистичны и изящны, не спотыкаются на ровном месте и не сталкивают локтями стаканы со стола.— Она говорила… — Лиза потупилась и быстро закончила: — Она говорила, что у нее для вас срочное сообщение.— Какого рода сообщение?Кудесников подошел вплотную к столу, но, как оказалось, лишь для того, чтобы почесать Мерседеса за ухом. Он видел, конечно, что Лиза к нему неравнодушна, и один раз даже готов был пойти ей навстречу, но передумал. После того как ты связался с собственной секретаршей, у тебя есть только два выхода — подарить обручальное кольцо или подписать ей заявление об уходе. Жениться Кудесников не собирался, лишаться хорошего работника тоже. Поэтому продолжал делать вид, что Лиза его вовсе не интересует.— Она не сказала. Она была в истерике — буквально захлёбывалась словами. Требовала вас, и точка!— По моим расчётам, Алиса уже давно должна была примчаться сюда.Лиза пожала плечами и холодно предложила:— Я могу ей перезвонить.— Упаси господь! — Кудесников посмотрел на часы и добавил: — У меня и так осталось слишком мало времени, чтобы подготовиться к поездке.Мерседес приоткрыл правый глаз и внимательно посмотрел на хозяина. Похоже, он уже научился понимать слово «поездка». Трудно сказать, нравятся ли коту служебные командировки — он одинаково охотно спал в уютном домашнем кресле, на вокзальных скамейках, в сумках, на заднем сиденье автомобиля, на коленях у хозяина, а также в его офисе.Лиза отлично понимала, какой смысл вкладывал босс в слово «подготовиться». Речь шла вовсе не об укладывании вещей — дорожная сумка всегда стояла в его кабинете. Кудесникову необходимо было собрать первоначальную информацию об объекте. Или хотя бы проверить ту, которой снабдила его Виктория. Жены часто обращают внимание на всякие глупости, а важные вещи упускают из виду. Возможно, город Аркадьев тут совершенно ни при чем. Просто в этом самом Аркадьеве есть бар, где цыплячьи крылышки жарят именно так, как любит Роман Сливка. И он готов потратить день на то, чтобы отдохнуть после командировки за кружкой пива именно в этом самом баре. А любовная интрижка у него с продавщицей из супермаркета, который находится возле дома. Или с моложавой соседкой, приятельницей жены. Или даже с ее кузиной, которая приезжает к ним на каждые праздники,пропитанная фантазийными духами, с тортиком «собственного сочинения» в руках.Кудесников не исключал даже того, что Виктория ошибается и ее муж невинен, как ягнёнок. Да, мужчины порой кое-что скрывают от жён, но часто лишь потому, что им неохота пускаться в объяснения и отвечать на бесконечные вопросы. * * * Его мать выглядела очень даже ничего себе. Высокая, статная, со смеющимися: глазами, она привлекала к себе внимание, и это ей нравилось. Наверное, когда ей стукнет восемьдесят, она все равно будет подкрашивать губы и тратить три часа на то, чтобы подобрать к костюму подходящий шарфик.Они стояли возле новенького, недавно возведённого особнячка и, задрав головы, обозревали фасад. Даже прикладывали ладони ко лбу козырьком, чтобы лучше видеть все нюансы. Антон Парамонов переживал свою радость молча, а мать постоянно похлопывала его по спине и говорила какие-то приятные слова.— Твоё собственное дело, — заключила она с удовольствием. — Жаль, что твой отец этого не видит.— Он в меня никогда не верил, — отрезал Антон.— Поэтому особенно жаль, — усмехнулась мать и первой направилась к машине. — У тебя, кажется, нет шофёра, ты водишь сам?— Сам, сам, — проворчал он. — Я ведь не чемодан, чтобы меня возили на заднем сиденье.Антону было тридцать с хвостом, и ему очень нравилась жизнь, которую он вел. Он любил работать, и был горд тем, что эта любовь принесла плоды. Подождав, пока мать усядется, он потребовал, чтобы она пристегнулась ремнем безопасности. Потом вырулил со стоянки на улицу и медленно поехал вдоль тротуара. Через дорогу от его особнячка громоздилось современное многоэтажное здание, поделённое между крупными и мелкими фирмами. Большинство работников завершили трудовой день еще в шесть часов, а остальная офисная братия как раз сейчас высыпала на улицу и растянулась по тротуару длинной вереницей.Город изо всех сил боролся с чудесным летним вечером, подаренным природой. Сладкий воздух пропитался автомобильными выхлопами, редко стоящие липы свирепо поглощали углекислый газ, но это не приносило ощутимых результатов. Было шумно, пыльно и душно. Машины похрипывали, раздражённо тычась друг в друга на светофорах. Люди с одинаково озабоченными лицами стремились к метро с такой целеустремлённостью, как будто слышали из-под земли таинственный зов.— Мам, видишь ту женщину? — спросил Антон, притормозив и неопределённо мотнув головой.По тротуару дефилировало множество женщин, но его мать мгновенно опознала ту самую, о которой шла речь. На ее взгляд, ничего особенного. А впрочем…— Какую? Вот эту? В сером костюме, да?У матери был легкомысленный тон. Она ожидала, что сын сейчас сделает какое-нибудь шутливое замечание. Он обожал цепляться к девицам и выносить каждой «приговор, не подлежащий обжалованию».— Эту.— Да, вижу.— И как она тебе?— Ну… Как, как? — Мать быстро посмотрела на собственное чадо и с энтузиазмом добавила: — Нравится! А что?Антон улыбнулся, нажал на газ и помчался к перекрёстку, бросив довольный взгляд в зеркальце заднего вида.— У меня с ней роман.Мать молниеносно развернулась, но было уже поздно, они отъехали слишком далеко, и рассмотреть избранницу сына как следует не представлялось возможным.— Почему ты не посадил ее в машину?! — возмутилась она, всплеснув руками.Антон хмыкнул и пояснил:— Она бы не села. Дело в том, что мы еще незнакомы. Я даже не знаю, как ее зовут.— А как же ты говоришь, что у тебя с ней роман? — опешила мать.— Это правда. У меня — с ней. Это односторонний роман. Из окна моего кабинета видно ее рабочее место. Полагаю, она секретарша. Вся ее жизнь — по будням, разумеется, — у меня как на ладони. Я подумал, что мне нужно жениться на ней.— Ты с ума сошёл, — отмахнулась мать, решив, что он валяет дурака. Но потом все-таки добавила: — Ты должен жениться по любви, иначе все испортишь.— Что — все?— Все! — отрезала мать. — Все, что тебе в жизни нравится, будет загублено. Мечты не сбудутся. Воспоминания начнут тяготить. Появится куча проблем, которые не захочется решать. Так что подумай хорошенько.Он думал об этом уже третий месяц. Но так и не рискнул познакомиться с «женщиной в окне». Познакомиться — это все равно что потрогать руками мыльный пузырь. Или принести перо жар-птицы в научную лабораторию. Знакомство — своего рода заземление мечты.— Однажды она целых три дня не выходила на работу, и я чувствовал себя несчастным, — сообщил он матери, которая только головой покачала:— Бедная девушка, она наверняка не догадывается, что за ней следят. Мне кажется, это как-то неэтично.— Но я ведь слежу за ней не из корыстных соображений. Кроме того, не вторгаюсь в ее личное пространство. Мои устремления чисты и романтичны. И я бы не назвал ее девушкой, ма. Она, вероятно, моя ровесница.— Тогда она может быть замужем.Антон некоторое время раздумывал, потом покачал головой:— Нет, она не замужем. И у нее нет детей.— Тогда хорошо. — Мать мечтательно вздохнула и добавила: — Несмотря ни на что, мне нравится, что у тебя приключение.Антон не стал вдаваться в подробности. Наверное, это можно считать игрой. Он состоялся, в его жизни было все, кроме, пожалуй, романтики. Молодость ускользала, унося с собой остроту чувств и впечатлений. В какой-то момент ему захотелось встряхнуться, начать что-то новое, необыкновенное… И тут он увидел ее.Это словечко — приключение! — всплыло в егосознании на следующий день, когда все случилось. Он возвратился в офис после деловой встречи и пешком взлетел на третий этаж, провожаемый восхищёнными взглядами женского технического персонала. Молодой неженатый шеф, статный, элегантный, с шапкой кудрявых светлых волос, будоражил воображение как юных, так и уже начавших увядать барышень. Антону нравилось, что с его появлением ритм жизни на фирме не меняется, никто не начинает мелко суетиться и изображать бурную деятельность.Только помощница Ирина, когда он появился в приземной, поспешно поднялась на ноги. Да и то лишь для того, чтобы успеть подсунуть ему на подпись срочные бумаги. Впрочем, ей это не удалось: он отмахнулся от бумаг и захлопнул за собой дверь кабинета. Подошел к столу, швырнул в кресло портфель и сразу же повернулся к окну.И замер.Он сразу увидел ее — бледную и испуганную. Его кабинет находился на третьем этаже, а ее — на втором, прямо напротив, Она никогда не закрывала жалюзи и часто смотрела в окно, только не вверх, а вниз, на улицу. Кажется, ей нравилось разглядывать пешеходов.Кроме нее, в комнате находились два бугая, оба стриженные под машинку и оба в гавайках — с таким же весёлым рисунком, как занавески у Антона на даче. Один из них притиснул секретаршу к стене, сжав у нее на горле огромную лапищу — даже издали были видны красные костяшки. То и дело он встряхивал бедняжку и что-то говорил ей прямо в лицо — она морщилась и плотно сжимала губы. Потом вдруг бугай замахнулся, и у Антона потемнело в глазах.Он вылетел из кабинета с такой скоростью, словно был снабжён реактивным двигателем — мелькнуло изумлённое лицо Ирины, потом испуганного директора, которого он отбросил с дороги, озадаченные физиономии уборщиков, тащивших по лестнице инвентарь. Взмахнули стеклянные крылья входной двери, проскакала разметка пешеходного перехода, который он пересек, не останавливаясь — вслед ему нёсся визг тормозов и нецензурная брань.Антон даже не махнул охранникам, чтобы те следовали за ним — кажется, он плохо соображал и не задумывался над тем, сладит ли один с бандитами. Возможно, у них имелись пистолеты, их могло быть не двое, а четверо. Все эти мысли пришли ему в голову гораздо позже. В тот момент его гнал вперед мощный инстинкт воина. Он всегда ощущал себя воином, с самого детства. С тех пор, как мать начала оставлять на его попечение маленькую сестрёнку. Он чувствовал себя сильным и мужественным, и от гордости за себя у него сжималось горло.Вахтёр, таращившийся из своей стеклянной будки, даже бровью не повел — бежит себе человек, и ладно. Может, срочное дело у него. Выглядит прилично, в руках нет ничего эдакого — воспламеняющегося там или колюще-режущего. Костюмчик светлый, дорогой на вид — не бомж какой-нибудь.Антон взлетел по ступенькам на второй этаж, заметался, пытаясь сообразить, в какую сторону бежать, наконец выбрал нужное направление, распахнул одну дверь, вторую…Третья дверь оказалась той самой. Антон дернул ручку, едва не вырвав ее «с мясом», и очутился на пороге небольшой комнаты лицом к лицу с дамой своего сердца. Головорезов в гавайках не было и в помине. Дама его сердца выглядела расстроенной и слегка встрёпанной, но ничуть не испуганной.— Опять? — спросила она, сдвинув брови и сделав шаг вперед, словно загораживала дорогу. — Я уже все сказала вашему Маврушкину!Антон несколько секунд смотрел на нее неотрывно. Вблизи она показалась ему еще привлекательнее, чем на расстоянии. Аккуратный овал лица, скромный ротик и ярко-зеленые глаза — выразительные и прекрасные. Наверное, зря он так долго откладывал знакомство.— Ну так что же? — нетерпеливо спросила она. — Чего вы хотите?— На самом деле я не знаю никакого Маврушкина, — с обезоруживающей улыбкой признался Антон. -Я просто… Черт. Видите ли…Он понятия не имел, как объяснить ей свое вторжение. Рассказать, что он бросился к ней на помощь по зову сердца? Потребовать, чтобы она вызвала милицию, и выступить в роли свидетеля? Малоприятная перспектива.— Как вас зовут? — спросил он в конце концов.— Лиза. — Она энергично моргнула несколько раз, словно разгоняла своих личных призраков. И неожиданно хлопнула себя по бокам, воскликнув: — Так вы клиент?Антон открыл было рот, чтобы возразить, но тут же передумал. К клиенту она наверняка отнесется более чутко, чем к незнакомцу, который подглядывает в окна. Придется показывать, где находится его кабинет. А если показать, его потаённые чувства будут выглядеть пошло.— В общем… да. Я клиент. Разумеется.— О! — Лиза отступила в сторону и сделала приглашающий жест рукой. — Заходите, пожалуйста. К сожалению, босса в настоящий момент нет на месте. Но я могу записать вас…Она понятия не имела, как скоро Кудесников изобличит вероломного Сливку. Обычно подобная работа отнимала у него не больше двух дней, если внебрачная связь действительно имела место и любовники не принимали особых мер предосторожности. Удержать клиента самостоятельно, заставить его отложить дело будет трудно. Однако упускать его тоже не хотелось. Лиза чувствовала смятение незнакомца и испытывала жгучее желание помочь ему. Он был симпатичным и смотрел на нее во все глаза, как первоклассник на свою первую учительницу.Антон действительно испытывал смятение. Он понятия не имел, куда попал. В какой фирме она работает? Конечно, он не посмотрел на вывеску, когда мчался ее спасать. Придется импровизировать.— Меня зовут Антон Парамонов. — Он протянул руку и замер в ожидании.— Здрасьте, — оживленно ответила Лиза и двумя руками потрясла его кисть. — Если вы можете потерпеть день или два, Кудесников обязательно примет вас лично. Если ваша ситуация… М-м-м… Не обострится за это время.«Потерпеть? Не обострится? Вероятно, этот Кудесников — доктор, — решил Антон. — Интересно только, какого профиля? Надеюсь, он офтальмолог или дантист, а не специалист по лечению каких-нибудь жутких болезней, о которых и думать-то не хочется».— Садитесь, — предложила между тем Лиза и толкнула в его сторону здоровенное кресло на колёсиках, которое надвинулось на гостя с таким скрежетом, словно собиралось проглотить его и выплюнуть косточки.Антон со всего маху плюхнулся на него, и кресло протестующе взвизгнуло. А когда он откинулся на спинку, заскрипело всеми суставами. На столе стояла большая керамическая пепельница и лежала зажигалка.— Можно закурить? — спросил Антон с кривой ухмылкой.Курил он редко, впрочем, нервничал тоже. Давненько его не прошибал холодный пот просто потому, что рядом находилась ОНА. Лет с девятнадцати, наверное. Надо же, какой пассаж. Вот уж влип, так влип. Ему неожиданно стало весело оттого, что он так разволновался.— Пожалуйста, пожалуйста, курите, — откликнулась Лиза, обошла стол и уселась на свое рабочее место.Антон обежал взглядом интерьер и воровато опустил глаза. Ему хотелось разглядеть детали, потому что издали обстановка выглядела совсем иначе. Он достал сигареты и, вытащив одну из пачки, принялся вертеть ее в пальцах. Дама сердца смотрела на него не мигая.— Итак, — наконец, произнесла она, — давайте поговорим. Как я уже сказала, Кудесникова сейчас нет, но очень скоро он появится и займётся вами. Займётся лично. — Она со значением наклонила голову. — И я понимаю: раз уж вы пришли к нему, у вас наверняка серьёзная проблема. Допускаю, что она связана с женщиной.«Да… Судя по всему, этот Кудесников никакой не дантист», — с тоской подумал Антон. Прикурил, сделал две короткие затяжки, деликатно выпустил дым в сторону окна и спросил:— А я могу рассчитывать на…— Конфиденциальность? — закончила за него Лиза и с энтузиазмом добавила: — Конечно! Всякий, кто приходит сюда, может быть уверен, что о его проблеме не узнает ни одна живая душа.
1 2 3 4 5