OCR, правка: Василий Харин (mail@allaces.ru)
«Испытание воли»: Сев.-Зап. книжное изд-во; Архангельск; 1973
Аннотация
Грозой для фашистских пиратов в годы Великой Отечественной войны были летчики 95-го истребительного авиационного полка. В жестоких боях под Смоленском, в битве за столицу нашей Родины — Москву осенью 1941 года они вписали первые геройские страницы в историю части. С весны 1942 года и до конца войны полк выполнял боевые задания командования в небе Заполярья. Экипажи истребителей «ПЕ-3» сопровождали караваны судов на северном морском театре, совершали налеты на аэродромы и порты противника, прикрывали атаки советских воздушных торпедоносцев на вражеские транспорты и боевые суда. Атаковали сами, разя противника реактивными снарядами и пушечно-пулеметным огнем. За образцовое выполнение боевых заданий командования 95-й авиационный полк Северного флота был награжден орденом Красного Знамени.
Отважным морским соколам — питомцам полка и посвящен документальный очерк «Испытание воли». В центре его — рассказ о становлении молодых летчиков-истребителей 95-го авиаполка, о мужестве, проявленном в смертельных схватках с жестоким и коварным врагом. Со школьной скамьи в военную авиацию пришел и Виктор Сергеевич Стрельцов, ставший с помощью опытных летчиков старшего поколения прославленным асом Заполярья. Его учителями были такие замечательные летчики, как дважды Герой Советского Союза Б. Ф. Сафонов, Л. Г. Пузанов, С. С. Кирьянов, Б. Г. Хомдохов и другие. На фоне фронтовых будней полка и раскрываются лучшие черты характера Героя Советского Союза В. С. Стрельцова.
В. С. Бойко, И. П. Веревкин
Испытание воли
НА СЕВЕР ДАЛЬНИЙ
День отъезда выдался ясный, солнечный, не по-мартовски теплый. Казалось, даже природа после суровой и жестокой зимы решила тепло проводить воинов в далекий край. С утра летчики и штурманы получили в штабе полетное задание. Маршрут пролегал в Заполярье.
Еще раз тщательно осмотрев машины, экипажи заняли свои места. Взвились над командным пунктом сигнальные ракеты. Один за другим взревели двигатели. Последний раз прорулили по московской земле, подтягиваясь в установленном порядке к старту.
Первым взлетел командир полка майор А. В. Жатьков. За ним парами поднялся весь полк. Построившись в две колонны, прошли строем над аэродромом и взяли курс на север.
В том же направлении ушел эшелон с личным составом, полковым имуществом.
Несколько часов продолжался полет по незнакомому маршруту. Вот широкой снежной лентой по серому фону сплошного лесного массива устремилась на Север большая река. Лед еще скрывает ее величавость и могущество, то карта подсказывает масштабы реки и самого края, который она пересекает. Почти на весь путь она стала надежным ориентиром.
Вскоре экипажи увидели продолговатый, возвышающийся над ледяным покровом остров. Четко выделялась прямая, укатанная полоса. Это был промежуточный аэродром, на котором полку предстояла посадка.
Майор А. В. Жатьков дал команду перестроиться в пеленг, рассредоточиться и заходить на посадку парами, с минимальным интервалом между ними. Несмотря на поземку, пары одна за другой выдержали интервалы и благополучно приземлились. Командир сел последним.
Зарулив по сигналам стартовой команды на указанные стоянки, прилетевшие впервые ступили на северную землю. Отсюда предстоял перелет на аэродром достоянного базирования в Заполярье.
Но вылет, назначенный на послеобеденное время, не состоялся: разыгралась метель — и не на день, а на неделю.
…Шел март 1942 года. Выиграв битву за Москву, советские войска организовали наступление. Большую помощь в боевых действиях наземным войскам оказывала авиация, в числе которой активно участвовал 6-й корпус ПВО Москвы. В его составе сражались летчики 208-го и 95-го авиационных полков. Отстояв московское небо, они переключились на бомбовые и штурмовые удары в тылу врага.
В напряженных воздушных боях авиация теряла людей и машины. К середине января в 208-м полку осталось в строю менее трети самолетов. Командующий корпусом принял решение отправить полк в тыл для получения авиационной техники и пополнения личным составом. Произошла и реорганизация подразделений: 208-й полк влился с экипажами и самолетами в состав 95-го авиационного полка.
Пополнение приняли радушно. Летчики обоих полков не раз участвовали в совместных вылетах на врага, много слышали друг о друге. В день прибытия пополнения с летчиками беседовали командир полка майор А. В. Жатьков и комиссар Н. Е. Россов. Обстоятельно с каждым знакомясь, они присматривались к новичкам: ведь теперь это был единый боевой коллектив.
— Какие есть вопросы? — спросил майор Жатыков.
— Разрешите? Лейтенант Стрельцов, — поднялся стройный, среднего роста крепыш с открытым, веселым взглядом. Майор видел его и в соседнем полку, и среди своих экипажей. Слышал о его любознательности, настойчивости в освоении техники и тактики воздушного боя.
Получив разрешение, летчик сказал:
— Я несколько раз летал ведомым у старшего лейтенанта Пузанова. Прошу вашего разрешения постоянно летать с нам в паре.
— Ваше желание одобряю, — ответил командир. — Когда экипажи лучше знают друг друга, больше взаимопонимания у них и в бою. Направим вас в звено Пузанова. Летчик он хороший и воздушный боец замечательный Пузанов искренне обрадовался новому экипажу своего звена. Это уже была обстрелянная молодежь: на счету экипажа Стрельцова имелось около 30 боевых вылетов. Старшему лейтенанту Льву Пузанову Виктор Стрельцов не просто нравился, он уважал его. Это чувство по отношению к молодому пилоту пришло к опытному, рассудительному летчику после того памятного боя, в котором Стрельцов сбил первый фашистский самолет.
Пара Пузанов — Стрельцов тогда вышла первой.
Погода была по-ноябрьски пасмурной. Плотные облака снижали видимость и облегчали противнику подход к цели. Наши истребители должны были помешать ему прицельно сбросить бомбы.
Долгое время барражирование проходило спокойно. На станцию подходили и уходили тяжелые эшелоны, а в небе не появлялся ни один фашистский самолет. Время барражирования близилось к концу. Стрельцов сказал своему штурману лейтенанту Кравцову:
— Видать, погода для фрицев трудновата. Так и дойдем домой, проутюжив впустую три с лишним часа.
Вдруг ведущий дал короткую очередь, что означало сигнал. «Внимание, вижу противника». Начал разворот. Стрельцов не отставал. Из облаков выскочило звено «Ю-88» и легло на боевой курс. Но Пузанов уже вывел самолет на сближение и пошел в лобовую атаку, передав своему ведомому:
— Атакую, ваше место слева! Берите второго.
Самолеты быстро сближались.
Фашисты не выдержали лобовой атаки. Первым бросился наутек левый ведомый фрицев. Он сбросил бомбы в лес и нырнул в облака. Остальные некоторое время шли на сближение, но потом начали отворачивать, надеясь также уйти в облака.
Пузанов внимательно сладил за противником и ждал, когда фашист возьмет штурвал на себя и полезет вверх. И только нос «юнкерса» задрался кверху, как Пузанов немедленно взял кабину летчика в перекрестие прицела и ударил сразу из всех передних пушек и пулеметов Огненные трассы мгновенно прошили «Ю-88», он задымил, резко накренился на левое крыло и, перевернувшись, пошел стремительно к земле.
— Как на горизонте? — спросил Пузанов у своего штурмана, разворашивая самолет на объект.
— В воздухе чисто, — доложил старший лейтенант Н. Н. Сова, — но нигде не видно ведомого, время на исходе, горючего только на обратный полет. Справа вижу пару самолетов Видимо, наша смена.
— Продолжай круговое наблюдение, — приказал командир штурману. — Иду на сближение с парой.
Вскоре Пузанов увидел условные сигналы. На смену пришла новая пара. Покачав им на прощанье крыльями, он взял курс на свой аэродром.
Вою дорогу тревожила мысль: почему ведомый не вернулся к объекту? Где он? Хорошо, если ушел домой. Молодой, неопытный, в горячке боя мог и забыть, что обязан возвратиться в строй и идти на свой аэродром только с ведущим.
Вот показался аэродром. Произведя посадку, Пузанов с горечью увидел, что стоянка лейтенанта Стрельцова пуста.
Выйдя из самолета, он спросил дежурных техников:
— Стрельцов сел уже?
Кго-то ответил:
— Вы первый сели.
Пузанов и Сова бросились на командный пункт к руководителю полетов.
Ответ был все тот же: «Стрельцов пока не садился».
Прошло еще несколько минут. Руководитель полетов все чаще посматривал на часы: горючее на исходе, а Стрельцова все нет и нет.
Вдруг послышался гул моторов. Над лесом показался самолет. Все вздохнули: свой, «ПЕ-3» — значит, Виктор.
Чем ближе был самолет, тем больше удивлялись присутствующие какому-то невероятному крену. Шел к летному полю он под углом 90 градусов, и с ходу начал снижение на посадку, странно вздрагивая. Четко уже видны шасси, еще миг — и летчик взял штурвал на себя, а до земли еще было 5 — 10 метров . Все, кто находился на аэродроме, так и ахнули: впереди была стоянка самолетов, дежуривших в полной готовности. Вот-вот свой же самолет врежется в боевые машины. Руководитель полетов только и успел крикнуть:
— В своем ли он уме?
Но в этот момент «ПЕ-3» коснулся земли, несколько раз подпрыгнул, как стрекоза, и, сделав невообразимого «козла», с остановленными моторами застыл на месте буквально в метре от ближайшего самолета.
К нему бежали все, кто был на аэродроме. Что случилось?
Кабина не открывалась, никто из самолета не выходил.
Механики сами открыли кабину, и многое сразу стало ясно. В кабине стонал штурман Кравцов, на израненных руках у него лежал без сознания летчик.
Их осторожно вытащили на поле. У лейтенанта Стрельцова лицо было неузнаваемо: на лбу сильно кровоточила большая рана, глаза залиты кровью, над бровями и переносицей обрывки кожи.
Подошла санитарная машина и увезла обоих в медицинский пункт. С ними уехали Сова и Пузанов. Все с нетерпением ожидали их возвращения. Как только они вернулись, их обступили плотным кольцом.
— Можете поздравить, — сказал штурман. — Виктор сбил первого стервятника. Врачи привели его в чувство и обещают скоро вернуть в строй. Кравцов ранен несколько серьезнее, но опасного ничего нет. К новому году должны уже летать.
Подробности случившегося сообщил Пузанов. Стрельцов атаковал второго «юнкерса» с левого разворота и поджег его левый мотор. Немец попытался уйти в облака, но не хватило мощи, и его потянуло вниз. Виктор неотступно следовал за ним и несколькими очередями повредил левую плоскость. Набирая скорость, «юнкерс» несся к земле. Сопровождая его до конца, чтобы не позволить уйти на бреющем, Стрельцов, видимо, оказался в прицеле фашистского стрелка-радиста, и тот полоснул последней в своей жизни очередью Разрывной снаряд попал в кабину. Многочисленные осколки металла впились Стрельцову в щеки, веки, лоб. Кровь залила глаза. Привычным движением штурвала Стрельцов все же вывел самолет в горизонтальный полет.
— Игорь, — крикнул он штурману, — я ничего не вижу!»
Ответа не было. «Игорь убит», — пронзила Виктора мысль.
Его правая рука скользнула со штурвала, чтобы нащупать штурмана. Машинально поправив ларингофоны, Стрельцов вдруг обнаружил, что шнур перебит. И в этот момент с радостью ощутил рядом дыхание штурмана, услышал его крик:
— Как ты ведешь самолет? Смотри за курсом, так ведь недолго и за линию фронта перемахнуть. Захотел к фрицам в гости?
Когда Стрельцов повернулся лицом к Кравцову, тот отшатнулся Стрельцов крикнул ему:
— Игорь, я ничего не вижу! Но самолет вести на свой аэродром надо. С парашютом прыгать нам нельзя, малая высота. Садись рядом и будешь кричать мне на ухо, куда вести. Мы должны сесть у себя дома, иначе погибнем.
Кравцов продвинулся к нему вплотную.
— Веди, командир, — сказал он. — У меня осколок в правом глазу, и нам на двоих всего один мой левый глаз да две твои руки. У меня обе повреждены, штурвал держать не могу.
— Как удалось довести и посадить самолет, это известно лишь им одним, — сказал Пузанов. — Только необыкновенная сила воли и мужество спасли им жизнь в безвыходном положении. У этих ребят в скором времени многим из нас не стыдно будет поучиться.
И вот они снова вместе — командир звена Пузанов и его ведомый Стрельцов Напряженные, полные тревог вылеты ложились короткими записями в разделе летной книжки:
«Бомбардировал скопление автомашин на дороге в пункте В. Прямым попаданием вызвал несколько пожаров».
«Штурмовал колонну войск на дороге в пункте Г. Уничтожил 15 автомашин с войсками и боеприпасами».
«Бомбардировал железнодорожную станцию Н. Прямым попаданием взорвал эшелон с боеприпасами».
«Бомбардировал аэродром в районе города Ю. Отмечены прямые попадания по стоянкам вражеских самолетов. Вызваны пожары»
Скупые строки рождали общий итог. К концу января на личном счету лейтенанта Стрельцова числилось уничтоженных 2 железнодорожных эшелона, 39 автомашин с войсками и боеприпасами, 9 танков и много других целей.
К тому времени советские войска под Москвой прочно закрепились на занятых рубежах, установилось относительное затишье.
В морозном и суровом феврале воздушная разведка объектов врага стала важнейшей задачей летчиков 95-го авиационного полка дальних истребителей. Сотни вылетов на разведку совершили они, глубоко забираясь во вражеский тыл и доставляя оттуда ценные сведения. Летали в одиночку. Часто подвергались обстрелу зенитной артиллерии, схватывались с немецкими истребителями.
Несколько таких вылетов на воздушную разведку совершил и экипаж Виктора Стрельцова.
…В начале марта в часть поступил приказ направить 95-й истребительный авиационный полк в Заполярье для выполнения задания государственной важности — прикрытия союзных караванов судов на северном морском театре.
Наступала весна, а с ней приближалось начало второй военной арктической навигации. Уже осенью 1941 года северные порты Советского Союза с портами Англии и Исландии связал транспортный морской путь. По этой магистрали страны антигитлеровской коалиции осуществляли между собой основные военно-экономические связи, включая и поставки вооружения для советских войск по ленд-лизу. Северный путь был самым коротким, то и самым опасным. Он проходил по суровым Северному, Норвежскому, Баренцеву морям, здесь постоянно патрулировали корабли и самолеты противника, базировавшиеся в портах и на аэродромах севера Европы.
Сложные условия плавания караванов транспортных судов по этому маршруту требовали надежной боевой охраны как на воде, так и в воздухе. Ответственность за безопасность конвойных рейсов в своих зонах несли британское адмиралтейство и командование Северного флота.
95-й истребительный полк, прибывший в Заполярье, стал одним из авиационных подразделений военно-морского флота, который нес охрану неба над Белым и Баренцевым морями.
К концу марта полк полностью сосредоточился на аэродроме назначения.
Здесь еще вовсю хозяйничала зима с метелями и морозами. На обочинах аэродромных дорог сугробы напоминали стены огромных тоннелей. Но все это сгладилось теплой встречей с североморскими летчиками, которые вели непрерывные и тяжелые бои с превосходящими силами врага. Они искренне радовались пополнению.
Многоцелевое назначение самолета «ПЕ-3», его высокие боевые качества, а также богатый опыт летного состава, приобретенный на фронтах Великой Отечественной войны, значительно усиливали боевые возможности ВВС Северного флота, имевших до прибытия пополнения в своем составе два истребительных полка. Бомбардировочная авиация была представлена эскадрильей «ПЕ-2», входившей в один из истребительных полков.
95-й авиаполк перебазировался скрытно. Фашисты не узнали о его появлении, и это дорого им стоило.
Сразу же экипажи приступили к детальному изучению района будущих боевых действий. Командир полка предупредил: к полетам будут допущены только те, кто на «отлично» сдаст экзамен на допуск к самостоятельным вылетам в новом районе.
Тяжелая воздушная обстановка в Заполярье настоятельно требовала сократить сроки ввода в боевой строй вновь прибывших.
Планировалось провести двухнедельную подготовку на земле, прежде чем вылетать на маршруты.
Трудностей встретилось немало. Предстояло решать совершенно новые задачи: прикрывать корабли в море. Летчики и штурманы не только не умели обнаруживать цели на море, но и ориентироваться над безбрежными морскими просторами. Инженерам и техникам также требовался определенный опыт по эксплуатации самолетов и оружия в сложных северных условиях.
Сам аэродром представлял собой небольшую продолговатую площадку, стиснутую со всех сторон скалистыми сопками. С такого поля, не имея соответствующих навыков, взлететь еще можно, а вот сесть не так просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11