Везир Камкар пришел к дочери, рассказал ей обо всем и добавил:
– Свет души моей! Брак с падишахом – это путь к счастью и основа владычества. Для меня это счастливое предзнаменование, которое выпало из книги судьбы, удача, равная предначертанному роком.
– Отец, – отвечала дочь, – поклонение богу не оставило у меня в сердце места для страсти. Прости меня и не неволь совершать то, что мне немило.
Везир Камкар, изнемогая в сомнениях, отправился к падишаху и рассказал о благочестии и религиозном рвении дочери. Но любовь возобладала над сердцем падишаха, влюбленность превозмогла разум, воображение уже начертало план свидания, а бесовский искус явил ему радужные картины. При словах Камкара гнев взял в нем верх, страсть пришла в волнение. И он велел своему везиру:
– Скажи дочери, пусть соглашается добром и не упрямится, а не то она угодит в мой силок поневоле и покроет себя позором.
Камкар устрашился и сказал дочери:
– Согласись лучше, ибо идти против желания царей и поступать вопреки воле шахов – все равно что навлекать несчастье, бесславие и позор.
Дочь отвечала ему:
– Тому, кто вкусил сладость общения с богом, не до любовных утех; сердце, познавшее радость покорности богу, не Может преклониться перед шахом.
– Как же нам быть? – спросил отец.
– Надо бежать, – предложила дочь, – ибо гнев царей – это острый меч, злоба правителей – львиная месть. Бегство от острого меча и яростного льва одобряют религия и разум, признают обычаи и законы. Самое разумное для нас – оставить здесь все имущество и двинуться по направлению к святой Меккею Как говорят: «Нет соседа для султана, нет друга для моря».
Раз сил не хватит для сопротивленья,
Не стыдно бегство выбрать средством для спасенья.
Когда ночь развернула свой круглый шатер, а украшающая мир луна взошла на купол небосвода, когда мир повязался платком влюбленных, а вселенная окружила агат ночи ожерелье звезд, отец и дочь приготовились к побегу и собрали все, что нужно, в дорогу.
На другой день падишах, не получив о них никаких вестей спозаранку вскочил на коня насилия, забыв о благородстве и
справедливости. Он скакал следом, пока не настиг их на какой-то стоянке, и с размаху ударил Камкара по голове могучей палицей. Камкар простился с жизнью и поспешил на зов смерти. А дочь везира падишах связал путами гнева, заковал кандалами брака.
Знай, нельзя любви достигнуть силой
И насильник никогда не станет милым.
Через некоторое время падишаху пришлось отлучиться из столицы по государственному делу. Управление страной, суд и расправу он поручил везиру Кардару и наказал ему:
– Обеспечь в мое отсутствие порядок и удали за пределы страны преступников, чтобы к моему возвращению устои государства были укреплены твоими разумными решениями, а в саду державы выросли благодаря твоему прекрасному усердию новые побеги.
Кардар поцеловал перед ним землю, и падишах отправился в назначенное место.
В один прекрасный день Кардар зачем-то поднялся на крышу падишахского дворца, и вдруг его взгляд с высоты проник в гарем, и он увидел дочь Камкара. Она сидела на шахском троне, и рука красоты, казалось, собирала на ее лице букеты тюльпанов. Кардар от ее красоты чуть было не лишился чувств. Любовь стала стучаться в дверь его сердца – мол, я пришла! А терпение сложило пожитки, – мол, я ухожу! С сердцем, полным страсти, с грудью, переполненной желанием, он сошел с крыши. Любовь расцвела в нем, словно тюльпан, а душа уже готова была продаться в рабство. Он отправил жене шаха послание, где говорилось: «Хотя по законам любви убийцы влюбленных не несут наказания, а по обычаям страсти любящим предназначена лишь покорность, тем не менее надо прислушаться к словам о сердечной боли страдальцев и жалеть тех, чьи сердца разбиты в разлуке.
Пусть Аллах приумножит твою красоту,
Ты же мною не пренебрегай.
Я уже давно страстно жажду свидания с тобой, прошло много времени с тех пор, как я пленился твоей красотой. Звезды в небе сострадают моим бессонным ночам, пташки среди лугов сочувствуют моим мучениям. Мечты о твоих вьющихся локонах бросают меня в жар, желание видеть твои свежие щеки топит меня в собственных слезах.
Владеет мною страсть! И нет меж нами
Пустынь непроходимых, шумных городов…»
Когда дочь Камкара выслушала послание Кардара, она прогнала женщину, которая принесла его, говоря:
– Передай Кардару, что в шахский гарем надо приходить с верностью, а не с изменой. Странно, что он забыл судьбу моего отца и обрек себя на сон зайца .
Ныне, когда согнулась под бременем жизни спина,
Проснись наконец, пойми, что наступил рассвет.
Но Кардар уже позабыл всякую меру, как об этом сказал поэт:
Коль с головой ты в воду погрузился,
Не все ль равно, какая глубина?
Он больше не касался узды разума, не прислушивался к проповедям благоразумия. Он отправил жене шаха второе послание, что, мол, если ты избрала путь немилости, если мое желание будет попрано, а моя мольба отвергнута, то я внушу падишаху злобу к тебе и ввергну тебя в беду!
Жена падишаха отвечала:
– Многие годы я провожу в молитвах и благочестии, а мудрецы считают прелюбодеяние мерзким, ведь сказано: «Прелюбодеяние и радость не объединишь». Может быть, ты лишился ума или пожелал смерти? Или ты вручил обезумевшую душу свою во власть дива? Или передал в руки шайтану поводья слабости? Говорят же: «Много есть желаний, которые прекращаются со смертью».
У персов издавна передают присловье:
«Почуяв смерть, вокруг колодца вертится верблюд».
У падишаха во дворце был один повар-мужеложец, большой мастер кухонных дел. Кардар задумал оклеветать жену шаха и того мужеложца, чтобы лишить ее доброй славы и чести.
Когда пришла весть о возвращении падишаха и вдали показались его передовые отряды, везир Кардар стал готовиться к встрече, желая заслужить шахское благоволение. Он подъехал к падишаху, поцеловал перед ним прах. Повелитель стал расспрашивать его о делах и событиях и наконец спросил:
– Как идут дела в гареме? Блюдут ли там обычаи и устои? Кардар по невежеству своему запутался в шести дверях злосчастия, сбился посреди своих речей и сказал:
– У меня есть жалоба на обитательниц гарема, да такая, что язык не поворачивается говорить, а сердце не может утаить. Я, как в пословице, «застыл в изумлении между воротами и дворцом», ожидая прибытия великого шаха.
Шах, слыша такие слова, задрожал от ярости:
– Говори немедленно, что случилось, оставь недомолвки намеки.
– Падишах приказал своему нижайшему рабу, – начал везир, – прислушиваться к тому, что происходит в гареме. И вот я против воли подслушал. Однажды ночью я поднялся на крышу дворца. Оттуда я увидел, что дочь Камкара в недостойной близости с поваром-мужеложцем. Он упрекал ее в недостатке любви к нему, а она отвергала эти упреки. После такой беседы возлегли они вместе в постель.
Падишах запылал огорчением, загорелся пожаром ярости. Едва войдя в гарем, он приказал отрубить голову мужеложцу. А ступив во внутренние покои, он обнажил зловещее лезвие и воскликнул:
– О злосчастная супруга! Ты предпочла моему венцу и трону какого-то мужеложца, осквернила шахскую постель прелюбодеянием! А я-то поверил в твое благочестие и набожность, в твою непорочность и чистоту!
– О падишах! – отвечала жена. – Берегись поступать по навету завистника и наущению клеветника. А не то ведь падет упрек на твой разум и тебя будут порицать за несправедливость. Мне известно, что эти краски коварства мог смешать только злокозненный везир, что сей гнусный поклеп на меня мог возвести один лишь криводушный Кардар. Потерпи немного, и я докажу свою невиновность и покажу его дерзость. Ведь Аишу дочь Абу-Бакра – да будет доволен ею Аллах! – несмотря на то, что пророк сказал ей: «Говоря со мной, о Хумайра», заподозрили в великом грехе; пречистую Марьям, хотя всевышний сказал о ней словами: «Сохранила свое целомудрие», обвинили в прелюбодеянии.
Жена увещевала его, а падишах все гневался на нее и кричал:
– Отрубите голову этой мерзавке! А не то она своей хитростью навяжет мне гордыню, а своими извинениями внушит мне отвращение.
Рядом стоял один хаджиб, он сказал:
– О падишах! Великие мужи считают убиение женщины плохой приметой и порицают, когда падишахи направляют свои меч против тех, кто ущербен умом . Если она заслуживает казни, то прикажи привязать ее к спине верблюда и пустить животное в пустыню, ибо такая мука хуже всякой смерти, а такое возмездие страшнее ударов меча.
И падишах приказал привязать жену к верблюду и пустить в бескрайнюю пустыню.
Но случилось так, что верблюд повстречал колодец, улегся около него, а дочь везира ухитрилась развязать свои путы, тут же соскочила с верблюда и пошла по направлению к Мекке, а сердце свое обратила к дворцам всевышнего. Днем она постилась, вечером разговлялась травами, совершала намаз и дожидалась избавления. Как говорят: «Тому, кто принадлежит Аллаху, принадлежит и Аллах».
На милость Аллаха пеняет лишь тот,
Кто совесть забыл и в разврате живет.
А тем временем у начальника каравана царя царей вот уже несколько дней как потерялась часть животных. Он велел оседлать верблюда и поехал искать их по пустыне, пока не прибыл наконец к какому-то колодцу. Там он увидел красавицу, которая в одиночестве совершала намаз в дикой и страшной пустыне. Когда она завершила молитву, караванщик приветствовал ее, а потом спросил с удивлением:
– Ты из рода людского или ты ангел?
– Я человек, – отвечала она. – И вынуждена странствовать по этой безлюдной пустыне обездоленная судьбой. Но служение всевышнему дает пищу моему телу, а покорность творцу – лекарство от моих недугов. Слова веры заменяют мне хлеб, поминание имени всемогущего господа служит мне прозрачной водой.
– О праведница! – воскликнул караванщик. – Прими меня в братья свои, я повезу тебя в столицу царя царей. Как бы тебя не постигла беда в этой пустыне, как бы тебе не пострадать в этих песках.
– Я уповаю на Аллаха, – отвечала дочь везира, – и поклоняюсь творцу. Как сказал всевышний: «А кто уповает на Аллаха, то Он достаточен для него».
Караванщик оставил у края колодца дорожный припас, который был с ним, и отправился на поиски верблюдов. И поскольку его осенила благодать этой праведницы, он вскоре нашел потерянное и с радостным сердцем вернулся в город.
И случилось так, что царь в это время играл в чоуган на мейдане. Увидев караванщика, он спросил:
– Нашел ты пропавших верблюдов?
– Да, благодаря милости бога и благодати праведницы, которая поселилась в этой пустыне.
Тут он рассказал о набожности и святости той женщины, о ее красоте и великолепии.
– Она обитательница рая, – заключил караванщик, – человек в облике ангела.
Падишах тут же отправился на охоту, а оттуда поскакал прямо в пустыню. Спустя три дня шах и его свита подъехали к колодцу и увидели целомудренную женщину, склонившую голову в молитве, предаваясь беседе с богом. Царь, узрев ее благочестие и скромность, почувствовал жалость в груди и уважение в сердце. Он тут же соскочил с коня, забыв о царской гордыне.
Когда девушка завершила намаз, царь приветствовал е смиренно, как слуга, и сказал:
– Почему бы тебе не переселиться в мою столицу? Ведь молиться удобнее в соборной мечети, служить богу лучше в кельях и храмах. А если ты захочешь, то сможешь сочетаться со мной браком по шариату, чтобы союз с тобой укрепил в моем сердце набожность, чтобы подле тебя в груди моей упрочилось поклонение богу.
– Я – несчастная женщина, покинувшая людей и успокоившаяся с именем бога в сердце, – отвечала девушка. – А ты – царь царей, падишах земли и времени. Оставь меня в этой пустыне, чтобы я молилась за тебя и за вечность твоего царствования.
Царь, видя, что она всей душой предалась богу, сказал:
Если правдой поступиться, значит, кривда одолела.
Если женщине уступишь – не мужчина, значит, ты.
Он разбил тут же палатку и стал молиться богу. Проведя три дня и три ночи в благочестии и молитвах, он сказал девушке:
– Ради твоей благодати и света твоих деяний я прибыл в эти места. А теперь тебе следует отправиться в город, чтобы и там досталась нам доля твоего святого благочестия, чтобы и на нас распространилась твоя праведность.
– Да будет тебе известно, – отвечала девушка, – что я женщина, которую оклеветали враги, обвинив в супружеской измене. Я дочь везира Камкара. Шах, наверное, слышал о насилии, которому подвергся этот несчастный. Я же до сих пор состою в браке с Дадбином, известным своей отвагой. Я поеду в город, если такова твоя воля, но обещай мне вызвать в столицу Дадбина и Кардара – преступного шахского везира, чтобы мне смыть с себя пятно измены своим правдивым повествованием и с помощью величия царя царей доказать свою непорочность.
Царь приказал отвезти девушку в столицу в паланкине благополучия, а нескольким приближенным велел отправиться за Дадбином и Кардаром и призвать их в столицу.
Дадбин и Кардар прибыли в царскую столицу, поцеловали землю перед троном, а царь царей сказал:
– Да будет вам известно, что исправление насилия – это долг перед верой и властью, а отправление правосудия неотделимо от разума и человечности. Если не будут соблюдаться законы шариата, никто в мире не сможет уверовать в безопасность. Основа устоев веры – эта помощь униженным, сердцевина наказания – это защита обездоленных. Дочь везира Камкара принесла жалобу на насилие. Она утверждает, что ее по навету обвинили в супружеской измене, что рукой насилия в нее пустили стрелу унижения из лука клеветы. Сегодня надо отделить истину от лжи, правду от кривды.
Когда царь царей произнес эти слова, дочь везира подала голос из-за занавеса:
– Прошу от царя всего мира и властелина нашего времени спросить Кардара, какой грех и какую измену он знает за мной, какой проступок и прегрешение я совершила, за что я опозорена.
Царь сказал Кардару:
– Говори правду, ибо «истина блистает, а ложь заикается». Ложь всегда можно отличить от истины, а в присутствии царей невозможно мошенничать в игре.
– Никогда я не видел никакой измены и блуда со стороны этой целомудренной женщины, – начал Кардар. – Я не слышал о ее грехах, ни о больших, ни о малых. Все мои наговоры были проявлением человеческой слабости и бесовским искусом.
– Слава Аллаху, – сказала девушка, – мрак этого обвинения покинул меня. Благодарю бога, что подозрение в измене спало с меня.
Когда царю стали очевидны мерзость слов и низменность поступков везира, он спросил девушку:
– Ты хочешь, чтобы его наказали?
– Высокий ум царя опережает других в вынесении любого приговора и в наблюдении истины, – отвечала девушка. – Лучше нам прибегнуть к тексту Корана и указаниям Фуркана, как сказал всевышний: «Воздаяние за зло – зло, подобное ему». Меня привязали к верблюду и пустили в пустыню, прикажите поступить с ним так же, дабы впредь никто не пытался обесчестить целомудренных женщин и позорить добродетельных жен.
Если дан тебе судьбою срок,
Берегись его истратить на бесчестье.
Тогда царь царей спросил:
– Чего еще ты хочешь?
– Царю всей земли известно, – отвечала девушка, – что шах Дадбин размозжил голову моему отцу железной палицей. Его черное сердце не убоялось обагрить кровью благородные седины моего отца, его невежественный разум не устыдился Упреков несчастной дочери. Согласно шариату зло следует наказывать, а честь тела и духа надо соблюдать. Я прошу наказать его согласно предписанию Повелителя над господами: «Для вас в возмездии – жизнь, обладающие умом».
И царь приказал разбить голову Дадбина палицей.
Справедливой карой был сражен злодей.
Обрели спасенье множество людей.
– Чего ты еще желаешь? – спросил царь, и она ответила:
– Вели внести имя того хаджиба, благодаря заступничеству которого я спаслась, в число твоих слуг и выдать ему дары из царских сокровищ.
Царь приказал надеть на хаджиба роскошный халат и в вел его в сан своего приближенного.
Аллаху ведомо о том, что он творит,
А ты на милость бога положись.
Нет у людей в запасе ничего,
Чем можно промысел Господен заменить.
– Смысл этого рассказа, – закончил Бахтияр, – состоит том, чтобы светлому разуму шаха стало известно, что в этом мире ни одно деяние не минует возмездия, ни один поступок не останется без воздаяния, как сказал всевышний: «Не думай что Аллах не ведает о том, что творят насильники». Дадбин совершил несправедливость по отношению к везиру Камкару, Но и сам испил вино жестокости и испытал удар бессердечия. Кардар оскорбил невинную женщину наветом, пронзил ее грудь бедой, но в конечном счете сам оказался брошенным в пустыне и стал мишенью бедствий. А хаджиб заступился за невиновную и добился для нее снисхождения, вот и счастье в конце концов подружилось с ним, а власть стала сопутствовать ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16