— Но у меня есть к тебе дело! — заискивающе улыбнулся Карабас.
— А я могу что-нибудь получить за это дело? — осведомился Шарабан.
— Конечно! — заверил его Карабас.
— Тогда рассказывай, несравненный Карабас Барабас!
— Ты знаешь, что этот папа Карло стал владельцем театра? — прорычал Карабас.
— Увы… Слышал, слышал… — вздохнул Шарабан. — Повезло же этому бродяге!
— А от меня ушли все артисты! К нему! — Карабас от возмущения выпил залпом два стакана чаю с лимоном.
— Ах, ах! — сказал Шарабан и съел два ломтика лимона.
— Несравненный Шарабан Барабан! Перестань есть лимоны! Отбери у него театр и отдай мне, а?
— Бесценный Карабас Барабас! — заметил Шарабан и съел лимон целиком со шкуркой. — Как же я могу отобрать у него театр? Он аккуратно платит налоги, которые идут на военные расходы. И платит гораздо больше, чем ты! У него зрителей больше.
— А ты был у него на представлениях? — осведомился Карабас.
— Нет, — вздохнул Шарабан. — Я так занят государственными делами… — И он выпил еще полстакана чаю. Вздохнул. И стал крутить ручку телевизора, разыскивая ковбойский фильм.
— Он смеется над самим Тарабарским королем! И над всеми его министрами и чуть ли не министрами! — загремел Карабас.
— Ах, как хорошо! — обрадовался Шарабан и даже перестал крутить ручку телевизора.
— Что же тут хорошего? — рявкнул Карабас и выпил всю заварку прямо из носика.
— Я оштрафую его и получу хорошие денежки! — радостно потер руки Шарабан. — Чаю больше нет? Придется пить кофе.
— Не надо штрафовать! — простонал Карабас. — Надо отобрать! Совсем отобрать! Ну скажи мне, что ты хочешь за это, а?
— Пустяки, — заметил Шарабан, умело заваривая кофе. — Четвертую часть ежедневной выручки в театре.
— Четвертую!!! — ахнул Карабас и сел на стул, который тут же развалился. В кабинете специально поставили такие стулья, чтобы посетители не засиживались.
— Я хотел сказать третью, — поправился Шарабан. И налил себе полный стакан кофе с молоком.
— Третью!!! — ахнул Карабас, сидящий на полу, и схватился за сердце. — Ах, как права была эта плутовка Алиса!
— Я хотел сказать половину, — заметил Шарабан.
— Стоп! Я согласен! — И Карабас сел на подоконник, который не сломался, как стул. Шарабан Барабан просто не предусмотрел, что гость может сесть на подоконник.
— Ты вовремя согласился, — заметил родственник. — А то я мог бы попросить и три четверти! Напиши мне расписочку, дорогой Карабас Барабас, в том, что ты обязуешься ежедневно выдавать мне ровно половину всех денег, полученных за представление, я пока напишу указ.
— Ладно, — сказал Карабас. — Напишу.
Оба взяли по автоматическому гусиному перу, поплевали на перья «для верности» и, пыхтя, стали писать.
— Уф! Написал! — сказал Шарабан Барабан, откинувшись в кресле и вздохнув от непривычного труда.
— Хоть прочитал бы, а? — попросил Карабас.
— Пожалуйста, дорогой Карабас Барабас! — вежливо ответил Шарабан, надел для важности очки без стекол и скрипучим голосом начал читать:
УКАЗ!
Именем Тарабарского короля!
Ввиду того, что так называемый папа Карло является шарманщиком без диплома, театр у него отобрать.
В возмещение убытков предоставить шарманщику Карло памятный подарок — литографию «Портрет Тарабарского короля», отпечатанный в собственной Его Величества типографии, а также копию данного указа.
Отобранный театр передать известному театральному деятелю, доктору кукольных наук Карабасу Барабасу и его родственнику Шарабану Барабану — известному ценителю искусств.
Подпись — Тарабарский король
— Вот это указ! В самый раз! — Карабас даже подскочил от восторга. — Значит, театр мой?
— Наш, дорогой Карабас Барабас! Не надо быть собственником. Театр — общий. Твой и мой.
— Ну да, мой и твой, — кисло промямлил Карабас. — Давай же скорее указ!
— Его надо переписать! — вздохнул Шарабан. — У меня ужасный почерк! Эй, Писарь! — И он позвонил в большой колокольчик, точьв-точь такой, в какой звонит школьный сторож, если испортится электрический звонок. Только этот звонок был золотой и, разумеется, был сделан на деньги тех, кто платит налоги.
Тут же вошел Писарь и поклонился. Он старался быть дисциплинированным. Не будешь дисциплинированным — потеряешь работу.
— Что угодно, господин чуть ли не министр? — вежливо спросил Писарь.
— Мне угодно, чтобы ты переписал эту бумагу, — небрежно заметил Шарабан, — да поскорее! Чтобы через полчаса было готово! И без единой кляксы!
— У меня по чистописанию всегда было пять, — хмуро сказал Писарь, свернув указ в трубочку, посмотрел в нее на чуть ли не министра и ушел.
— Какой нахал! — заметил Шарабан и допил кофе. — А вы, бесценный Карабас Барабас, идите к театру! К нашему театру! А вслед за вами туда придут солдаты с указом! Хи-хи-хи!
— Обожаемый Шарабан Барабан! — простонал Карабас.
— Обожаемый Карабас Барабас! — прослезился Шарабан.
— Несравненный Шара… Скорее, в театр, в театр! — И он пулей выскочил из комнаты.
Но Шарабан этого не заметил.
— Несравненный Карабас Барабас! Где же он?! — И Шарабан бросился к окну, которое не открывалось уже двадцать четыре года из-за боязни сквозняков и уличного шума.
Между тем Карабас Барабас и его компания уже мчались по улице. Первым вприпрыжку, как козел, бежал Дуремар и громче всех кричал:
— Скорее! В театр! Да здравствует искусство! Я буду кассиром!
Тут он поскользнулся и шлепнулся в лужу. Но никто не стал его поднимать. Все торопились. Каждый хотел быть кассиром.
КОРОЛЬ ИЗДАЛ УКАЗ
Писарь уселся за свой столик, выключил радио, которое передавало рекламу консервов из тухлой рыбы, прочел указ и только ахнул:
— Какой ужас! У папы Карло хотят отобрать театр! Неужели я больше никогда не увижу его представления?.. А несчастные артисты снова попадут в плен к Карабасу! Скорее предупредить их! — Он так быстро вскочил, что пролил чернила на брюки, но не стал отдавать их в стирку — некогда было. Он выскочил на улицу и помчался прямо к театру проходными дворами, кривыми переулками и сквозь дыры в заборах, через которые лазили обычно только бродячие собаки да толстые крысы, объевшиеся в личной кухне Тарабарского короля.
А на площади перед театром, ничего не подозревая, продолжали танцевать Буратино и его приятели.
И вот сюда откуда-то с забора свалился Писарь. Он совсем запыхался от быстрого бега и еле простонал:
— Стойте! Стойте!
Но Буратино и его приятели не желали стоять на месте. Они мигом затащили Писаря в круг, взяли его за руки, и он запел в ритме танца:
— Не могу я танцевать! Дело важное весьма!
И тогда все остановились, и папа Карло сказал, протерев очки:
— А что случилось, друг мой?
— Интер-ресно! — протянул Буратино. — Откуда вы упали?
— Я лез через забор, — сообщил Писарь.
— Ах, как нехорошо лазить через заборы! — сказала Мальвина.
— Иногда это можно, — вздохнул Писарь. — Когда спасаешь друзей!
Все были очень удивлены, а Писарь перевел дух и устрашающим шепотом произнес:
— Берегитесь! Сюда спешит Карабас Барабас!
— Опять этот Карабас, — хмыкнул Буратино. — Мало ему тех шишек, которые он от меня получил?
— Видимо, мало, — заметил Писарь. — Он бежит сюда со своей компанией! Я перелез через забор, разорвал брюки, но опередил их на целых пять минут!
— Но что ему нужно здесь? — пожал плечами папа Карло.
— Вот! — И Писарь протянул ему бумагу. А потом совершенно невпопад затанцевал, видимо, от огорчения и снова запел в ритме танца: Король издал указ: театр забрать у вас! Взамен же — свой портрет! И дружеский привет!
Мальвина, конечно, тут же упала в обморок. Пьеро попытался поддержать ее, но ему тоже стало дурно, и он упал. К счастью, обоих подхватил Артемон.
— Нашли вр-ремя падать в обмор-рок! — пробурчал Буратино.
— Надо скорее уходить отсюда! — взволнованно произнес папа Карло. — А то Карабас Барабас опять заставит бедных артистов работать в своем театре.
— Что? Уходить? — возмутился Буратино. — А как же наш театр?
— Делать нечего, сынок…
— Будем драться! — храбро заявил Буратино.
— Гав-гав! — воинственно подтвердил Артемон.
— Как мы можем драться с солдатами короля? Нас слишком мало, и мы безоружны… — вздохнул папа Карло.
Тут Артемон понюхал воздух и заявил: «Гавгав!» Он умел произносить свои «гав-гав» на разные лады. Это вполне заменяло ему язык. И друзья его отлично понимали.
— Скорее бегите! — завопил Писарь. — Они уже близко!
— Гав! — утвердительно кивнул Артемон и многозначительно указал лапой направо.
— Очнитесь! — крикнул Буратино. — Мальвина и Пьеро, в др-ругой р-раз будете падать в обмор-роки! Сейчас некогда! Похоже, что пора удир-рать!
И тут все услышали звон стальных подков Карабаса Барабаса в самом конце улицы.
— Бегите! — крикнул Буратино. — Я буду пррикр-рывать отступление! — И он вытащил откуда-то крепкую деревянную дубинку.
— Гав! — заявил Артемон и встал рядом с Буратино.
— Идем с нами! — сказал папа Карло Писарю. — Что тебе делать там, во дворце короля?
Но тот только грустно покачал головой:
— Куда я пойду? У меня дома жена, дети… Не могу. Лучше я пока спрячусь! — Он нырнул в подъезд театра и накрылся шляпой.
А папа Карло и все артисты моментально исчезли. За ними отступили Буратино и Артемон, и площадь на секунду опустела.
КОШЕЛЕК БЕЗ ДЕНЕГ
Но тут появился Карабас Барабас со своей компанией. И на площади стало шумно, как на рынке.
— Ага! — завопил Карабас. — Театр снова мой!
— Ваш, дорогой Карабас Барабас! Ваш! — подтвердил Дуремар.
— Ур-ра! — воскликнул Карабас и так запрыгал на одном месте, что все стекла театра задрожали, а некоторые вылетели.
Даже кот улыбнулся, что с ним случалось раз в году. Одна только лиса почему-то не радовалась.
— Но где же артисты? — заметила она. — Странно! Они тут каждый вечер танцуют на площади!..
— Где мои артисты? — рявкнул Карабас. — Эй, вы! Где вы попрятались? А ну, вылезай!
— Может быть, они в театре? — предположил Дуремар. Он кинулся к подъезду театра, но тут же испуганно отскочил.
— Там кто-то есть! — дрожа, пролепетал он.
— Какой-нибудь бродяга прячется в подъезде! — небрежно заметила лиса. — А ну, давай! — кивнула она коту, и тот ловко закинул лассо в подъезд. Вдвоем с лисой они вытащили оттуда отчаянно отбивающегося Писаря.
— Писарь? — произнес Карабас. — Ты? А где указ?
— В-вот!.. — дрожа, пролепетал Писарь и протянул ему бумагу.
— Но он же не переписан! — взревел Карабас, увидев знакомый, весьма корявый почерк родственника.
— Все ясно, — авторитетно заявила лиса. — Вместо того чтобы переписать указ, этот мошенник прибежал сюда и предупредил Буратино и его приятелей!
— Р-р! — только сказал Карабас и крепко схватил Писаря за шиворот. — Они удрали, да?
— Удрали… — признался Писарь.
— Р-р! Куда? — осведомился Карабас.
— Не знаю, — вздохнул Писарь.
— Проклятие! — застонал Карабас Барабас и по привычке начал рвать на себе волосы.
Но тут… появился сам запыхавшийся чуть ли не министр в сопровождении двух солдат, один из которых все время что-то жевал, а другой размахивал ружьем и корчил страшные рожи.
— Дорогой Карабас Барабас! — пропыхтел Шарабан Барабан. — Я увидел в окно, как этот негодяй бросился бежать с моим указом, и вот я здесь! И кажется, вовремя! Театр наш!
— Наш, наш! — ехидно подтвердил Карабас. — Черт вас побери, наш! Радуйтесь! А на что нам нужен театр без артистов? Это все равно, что автомобиль без мотора, это все равно, что самолет без крыльев, это все равно, что кошелек без денег!!!
— Без денег? Ах! Но где же артисты?
— Их предупредил этот ваш служащий, — ввернула лиса.
— Мой служащий? — взвился Шарабан. — Взять! Заковать! Бросить!
— Куда бросить? — поинтересовался солдат, который все время что-то жевал.
— Куда, куда! Сам не знаешь? — горячился Шарабан. — В подземелье! С мышами! С тараканами!
— Там нет тараканов, — развел руками солдат и от огорчения даже перестал жевать.
— Развести! — приказал Шарабан.
Солдаты схватили Писаря и моментально заковали его в новенькие кандалы из нержавеющей стали, как говорил король, предназначенные для особо опасных государственных преступников. А потом пошли разводить тараканов. Да заодно и мышей.
— Здание подходящее, — мурлыкал, осматривая театр. Шарабан Барабан. — Мы здесь устроим кинотеатр. Доходы будут! — и весьма сурово добавил: — Его Величество Тарабарский король приказал развлекать народ! Люди стали слишком мрачны. Они — даже настроены против короля! Людям нужны развлечения! Откройте двери!
Все кинулись к дверям, отталкивая друг друга, но… двери и не думали открываться.
— Проклятие! — простонал Карабас. — Мы забыли! Эту дверь может открыть только золотой ключик!
— Ключик… сейчас будет! — заверила его лиса. — Правда, не золотой, но вполне подходящий!
Лиса юркнула во двор и очень скоро появилась на площади, она волочила за собой здоровенный железный лом. Кот поплевал на лапы, размахнулся ломом… Трах! И чудесная деревянная дверца треснула… и развалилась!
— Сегодня я хорошо поджарю себе кролика! — проворчал Карабас и старательно стал подбирать обломки двери. — Это будет как раз на растопку!
СТРАННЫЙ ГОРОД КАРТОНВИЛЬ
Буратино и его приятели шагали по каменистой и довольно пыльной дороге. И шли они уже долго.
— Ах, я не могу идти дальше, — сказал Пьеро. Он сел на пыльную травку у обочины и зашмыгал носом, явно сдерживая подступавшие слезы.
— Вставай! — принялся его поднимать Буратино. — Сколько р-раз я ему говор-рил, тр-ренирруйся! Делай зар-рядку! А он вместо зар-рядки ел шоколад! И вот р-результат!
— Ах, я тоже не могу идти, — сказала Мальвина и уселась возле Пьеро.
— Это она из солидар-рности! — возмутился Буратино.
Но папа Карло пожалел уставших путешественников:
— Отдохнем, друзья мои, посидим… — вздохнул он и опустился на травку.
— Смотри, смотри, папа Карло! — воскликнул Буратино. — Куда это мы попали?
По обе стороны заброшенной каменистой дороги простирались горы не то мусора, не то шлака. Повсюду во множестве были набросаны деревянные ящики и картонные коробки — квадратные, круглые, продолговатые…
— Тут, наверно, велись раскопки древнего города, — сказал Пьеро. Он немного отдохнул и настроился, как обычно, на поэтический лад.
— А по-моему, тут парники, где выращивают рассаду, — возразила Мальвина. — Видишь ящики!
— А мне кажется, — сказал Буратино, — тут просто помойка! Фу!.. — И он зажал пальцами свой длинный нос. Как бы в подтверждение его слов в небо взмыла с карканьем стая потревоженных галок.
Неожиданно рядом с ним появилась довольно странная маленькая фигурка. Вместо брюк на ней была старая занавеска, вместо рубашки — рваная скатерть, вместо шляпы — старая туфля, а вот на ногах совсем ничего не было.
— Добро пожаловать в наш город! — дружелюбно сказала фигурка. Она сняла туфлю с головы и надела ее на ногу, наверно, для того, чтобы не подумали, что у нее нет туфель.
— Какой город? — удивился Буратино. — Где город?
— Вот он — перед вами! — И фигурка широко развела руками, указывая на ряды картонных и деревянных ящиков.
— Какой же это город? — возмутился Буратино. — Да это же просто свалка мусора!
— Как это свалка? — в свою очередь возмутилась фигурка. — Разве вы не видите наших проспектов, наших площадей, наших закоулков?
— Но я тоже не вижу города, — заметил папа Карло. — Здесь много ящиков деревянных и картонных, но я не вижу домов!
И тут только Буратино и его друзья наконец поняли, что эти самые ящики и есть дома! Маленькая девочка жила в картонном ящике изпод плавленого сыра. Мальчик постарше устроился в фанерном ящике, где когда-то очень давно стояли жестяные банки с компотом.
Компот съели богатые люди, а ящик достался мальчику. Как говорил Тарабарский король: надо же что-то дать и народу, а то он может взбунтоваться. И король «щедро» раздавал жителям этого города ящики из-под печенья, тортов и шоколадных конфет.
На картах этот город не значился, однако он был известен и пышно именовался Картонвилем, поскольку большинство его домов были из картона.
Самым богатым в Картонвиле считался тот, кто жил в огромном ящике из-под рояля! Здесь можно было даже спать лежа! А попробуйте это сделать в коробочке из-под фруктовой помадки.
Буратино подумал, что по сравнению со всеми этими «домами» каморка папы Карло выглядит просто дворцом.
Жители города одевались в рваные мешки изпод капусты. В моде были также пальто из старых занавесок и платья из драных простыней.
По праздникам здесь ели картофельные очистки непосредственно с королевской кухни. А вот интересно, что ели в будние дни? Буратино захотелось это выяснить. Он заглянул в одну изрядно помятую кастрюлю и увидел там щавель, дикий лук и еще какие-то корешки.
Но, несмотря на все трудности и тяготы, жители Картонвиля оставались добрыми, простодушными существами, которые мечтали о лучшей жизни и старательно работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9