"Кому выгодно?" Это было невыгодно всем американцам, кроме одного второсортного человечка, который мог теперь попасть в Белый дом и там остаться. У которого в противном случае не было бы никаких шансов на успех.
С другой стороны, наше блуждание в потемках простительно. В конце концов, в Америке никогда ничего подобного не происходило. В отличие от других стран. В России прекрасно знают, как все это делается; знают и в Англии - взять, к примеру, Горбатого Дика, как называет Шекспир Ричарда III. с Впрочем, я не собираюсь рассказывать о том, как Феррис Фримонт пришел к власти. Я хочу рассказать о его упадке. Фактическая сторона дела известна, но вряд ли кто-либо догадывается о потайных механизмах его поражения. Я собираюсь рассказать о Николасе Брейди и друзьях Ника.
Хотя я оставил работу в книжном магазине, чтобы посвятить все время литературному труду, я частенько с удовольствием заглядывал в "Университетскую музыку", чтобы послушать новые пластинки и перекинуться парой слов с Николасом. К 1953 году Брейди практически стал управляющим - решал вопросы с поставщиками, оформлял все документы. Владелец, Герб Джекмэн, открыл магазин в Кенсингтоне и занимался только им - ближе к дому. Пэт все еще работала в Беркли, вместе с Николасом.
Я и не догадывался, что у Герба было плохо с сердцем. В 1951-м он перенес инфаркт, и врач посоветовал ему отойти от дел. Джекмэну едва исполнилось сорок семь, и он не мог выйти на пенсию; вместо этого он купил крохотный магазинчик в Кенсингтоне - покупатели туда заходили разве что по субботам.
Иногда по субботним вечерам Герб и его приятели собирались в подсобке магазина "Университетская музыка" поиграть в покер. Порой к ним присоединялся и я. В этом кругу все знали о состоянии здоровья Герба. Его приятели в основном были мелкими коммерсантами из близлежащего района и имели общие интересы. Общими были и проблемы - например, распространение торговли наркотиками на Телеграфную улицу. Все понимали, что нас ждет. Николаc впоследствии говорил, что Герба доконала увиденная сценка - уличные торговцы открыто толкают травку прохожим.
А еще я играл в покер с Тони Бучером и его друзьями, тоже писателями-фантастами. Николаc в покер не играл - интеллектуалы не увлекаются картами, а Николас был типичным интеллектуалом, для которого существуют только книги, пластинки и маленькие кафе.
Когда им с Рэйчел хотелось размяться, они отправлялись прямо в Сан-Франциско, в кафешки Норт-Бича, однако предварительно всегда заходили в Чайнатаун и обедали в одном и том же - по их утверждению, самом старом - китайском ресторанчике на Вашингтонской.
Там был один официант-коротышка по имени Уолтер, который, по слухам, кормил бесплатно бездомных студентов - тех, кто в свое время из битников превратятся в хиппи. Николаc никогда не был битником или таппи, но, несмотря на свою интеллектуальность, смахивал на них джинсами, кедами, короткой бородой и всклокоченными волосами.
Для самого Николаcа тяжелейшей проблемой было отсутствие перспектив. Он боялся, что ему всю жизнь придется провести за прилавком магазина пластинок. Это чувство усиливалось по мере того, как Рэйчел подходила к получению степени. Николасу казалось, что она поглядывает на него сверху вниз. Ему казалось, что в Беркли, университетском городе, вообще подавляющее большинство смотрит на него сверху вниз. Это был трудный период для Николаcа.
Именно тогда с ним произошло другое паранормальное явление. Он рассказал мне о случившемся на следующий день.
***
Дело касалось Мехико. Николаc никогда не был в Мехико и мало что о нем знал. Поэтому его так поразили красочность и детальность видения: каждый автомобиль, каждое здание, каждый человек на тротуаре или в ресторане были четко очерчены. Перед ним предстал большой современный город, только уличные шумы были несколько приглушены, словно отодвинуты на второй план, на уровень бормотания - ни одного внятного слова. Никто с Николасом не разговаривал; в видении вообще не было конкретных действующих лиц - только машины, рекламные щиты, магазины, рестораны… Так продолжалось часами, в неестественно ярких цветах, словно все было нарисовано акриловыми красками.
Странным было и время, когда произошло видение - днем. Часа в два пополудни (в выходной) Николаc вдруг почувствовал сонливость и прилег на диван в гостиной.
И началось… Потом он засек время: сон длился восемь часов. Восемь часов осмотра Мехико - и совершенно бесплатно!
- Со мной словно пытался вступить в связь иной разум. Описывал мне непрожитую жизнь, - позднее признался Николаc, - жизнь, которую мог бы прожить я, то, что я мог бы испытать.
С этим спорить было нельзя. Его серое существование в Беркли просто требовало подобной отдушины.
- Может, тебе следует переехать в Южную Калифорнию? - предположил я.
- Нет, это был Мехико - столица иностранного государства.
- Ты никогда не думал перебраться в Лос-Анджелес?
- Со мной общался гигантский, мощнейший разум!
Через необозримые пучины космоса! С другой звезды!
- Зачем это ему понадобилось?
- Очевидно, он почувствовал мою нужду. Я думаю, он стремится направить мою жизнь к некой великой цели, для меня самого пока еще невообразимой. Я… - Николас смутился и понизил голос. - У меня есть для него имя: Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система А. "А" - потому что их может быть много. То, что пыталось вступить со мной в контакт, в полной мере обладает всеми этими характеристиками: огромное, активное, разумное и представляет из себя однородную систему.
- Ты все это понял, увидев Мехико?
- Я почувствовал это, познал интуитивно. Порой я не сплю по ночам, пытаюсь вступить с ним в связь… Должно быть, это результат моих многолетних призывов.
Я обдумал употребленное им слово "призыв" и понял, что мой друг имел в виду молитву. Он молился, хотя слово "молитва" не произнес бы ни за что на свете.
Позже выяснилось, что у него были и другие контакты с так называемым ВАЛИСом: один и тот же часто повторяющийся сон, в котором к глазам Николаcа подносили тяжелые фолианты, чем-то напоминающие первые издания Библии. Он неизменно пытался прочесть, что там написано, однако безуспешно; к утру все забывалось, Хотя не исключено, что подсознательно он впитал очень много. Из слов Николаcа складывалось впечатление, что во сне с ним проводили ускоренный курс обучения. Чему - ни он, ни я сказать не могли.
Глава 5
Так продолжалось довольно долго. Год спустя Николас по-прежнему видел во сне страницы текста. К тому времени выяснилась одна любопытная деталь - периодически просыпаясь и засыпая, он установил, что текст появляется между тремя и четырьмя часами утра.
- Это должно что-то означать, - сказал я.
Единственные слова, которые Николаc прочитал и запомнил, были напрямую связаны с ним самим, хотя он не сомневался, что его имя в тексте упоминается часто.
Слова были такими:
ПРОДАВЦУ ПЛАСТИНОК В БЕРКЛИ ПРЕДСТОИТ МНОГО ТРУДНОСТЕЙ, НО В КОНЦЕ КОНЦОВ НЕПРЕМЕННО…
И все, больше он не помнил. В том сне, представьте, кто держал книгу? Я! Стоял, держа ее раскрытой на нужной странице, и предлагал ему прочитать.
- А ты уверен, что с тобой общался не Бог?
Это была непопулярная тема в Беркли; в Беркли вообще не принято было говорить о Боге. Я сказал это специально, чтобы подразнить Николаcа. Он сам признался, что огромные древние книги напоминают ему Библию; сам провел эту связь. Тем не менее он предпочитал иную теорию: будто с ним вошел в контакт внеземной разум - и продолжал рассказывать мне о всех событиях. Если бы Николаc думал, что ему является Господь Бог, он, безусловно, прекратил бы разговоры со мной и обратился к священнику.
Так или иначе, с тех пор как во сне он увидел меня, я не имел права оставаться в стороне. И все же именно потому, что я был писателем-фантастом, я не мог серьезно относиться к теории Николаcа. Подобный образ мышления был мне чужд. Мне так часто приходилось сочинять про жизнь в иных звездных мирах, что я не верил даже в летающие тарелки. Для меня все это были выдумки, фантастика. Из всех людей, кого только мог выбрать Николаc, чтобы излить душу, я, очевидно, был самым плохим исповедником.
Лично я считал, что Николаc обратился к миру фантазий, чтобы хоть как-то скрасить свое унылое существование. Без общения с ВАЛИСом его жизнь погрузилась бы в непроглядный мрак. Продавец пластинок среди интеллектуалов…, нет, он не мог этого вынести. Классический пример подсознательного ухода от реальности.
Несколько лет я придерживался этой теории. Пока в конце шестидесятых не увидел собственными глазами, как ВАЛИС спас жизнь сыну Николаcа и Рэйчел - вылечил малыша от врожденного дефекта. Но это было позже.
Выяснилось, что Николаc, не желая показаться сумасшедшим, с самого начала рассказывал мне далеко не все. Он отдавал себе отчет в том, что не должен был бы испытывать того, что испытывал, и уж тем более не должен об этом распространяться. И выбрал меня, потому что я писал научную фантастику и, следовательно, по его мнению, более восприимчив к идеям контакта с внеземным разумом.
Рэйчел, его жена, заняла самую жесткую и обидную позицию. Николаc, едва он только при ней начинал обсуждать ВАЛИС, подвергался неописуемым насмешкам и оскорблениям. Можно было подумать, что он стал одним из Свидетелей Иеговы - еще один объект безграничного презрения со стороны высокообразованной женушки. Свидетель Иеговы или член Союза молодых республиканцев - безразлично, пасть ниже уже невозможно; главное, принадлежность к людям, которые никак не относятся к категории Человек Разумный. В сущности, Рэйчел была невиновата, разве что, по моему глубокому убеждению, ей следовало избегать излишней жестокости, а просто отправить Николаcа в психиатрическую лечебницу на какую-нибудь групповую терапию.
Я по- прежнему считал, что ему лучше уехать в Южную Калифорнию -хотя бы для того, чтобы вырваться из Беркли. И Николаc в конце концов поехал - но только на экскурсию в Диснейленд. Все же, согласитесь, тоже путешествие, как-никак перемена мест, Понадобилось привести в порядок машину, сменить покрышки. Он и Рэйчел уложили спальные мешки, палатку и походную плиту в багажник "плимута" и выехали, намереваясь, чтобы экономить деньги, ночевать на пляжах.
По официальной версии это был отпуск. В действительности же (признался Николаc мне, своему лучшему другу) у него была и иная, тайная цель, о которой он не сказал даже хозяину магазина Гербу Джекмэну - посетить в Бербанке фирму "Новая музыка". Не исключалось, что после бесед с их руководством Николаc перейдет туда работать. Таков был план представителя фирмы на Западном побережье Карла Дондеро, который Николасу симпатизировал и тоже хотел вытащить его из Беркли.
К сожалению, Карл Дондеро не учел некоторых крайне неприятных фактов: что Лос-Анджелес как магнитом притягивает всех чокнутых и чудиков; что все религиозные, паранормальные и оккультные течения здесь зарождались или сюда стекались; что Николаc Брейди, если бы он переехал в Лос-Анджелес, оказался бы в окружении подобных людей и его состояние скорее ухудшилось бы. Чего можно было ожидать от Николаса в этом сумасшедшем городе? Очевидно, его и без того слабая связь с реальностью вскоре совсем растаяла бы, Однако сам Николаc никуда переезжать не собирался - слишком сроднился с Беркли. Он лишь с нетерпением ждал ужина с руководством отдела исполнителей и репертуара фирмы "Новая музыка": они будут подпаивать и уговаривать его, а он гордо скажет им "нет" и вернется в Беркли - получив заманчивое предложение и отвергнув его. Таким образом продавец пластинок в магазине на Телеграфной авеню наконец сам определит свою судьбу.
Но когда Николаc все-таки попал в округ Орандж и Диснейленд и покатался по окрестностям на своем стареньком "плимуте", он обнаружил кое-что для себя неожиданное, то, что я предполагал в качестве шутки. А именно - все это сильно напоминало пейзаж из его сна: мексиканские здания, мексиканские кафе и маленькие деревянные дома, полные мексиканцев. Я оказался прав.
Увиденное сильно повлияло на планы Николаcа относительно работы в "Новой музыке".
Они с Рэйчел вернулись в Беркли; однако теперь, обнаружив, что точная копия мира его сна существует в реальности, Николаc был неудержим.
- Я прав, - сказал он мне дома. - Это не сон. ВАЛИС показал мне, где я должен жить. Там ждет меня судьба, ни с чем не сравнимая. Она ведет к звездам.
- А ВАЛИС тебе сообщил, в чем именно заключается твоя судьба?
- Нет. - Николаc покачал головой. - Все станет ясно, когда придет пора. Это как у шпионов: знаешь только то, что тебе необходимо. Если увидеть всю картину, можно сойти с ума.
- Значит, ты бросишь работу и переедешь в округ Орандж только потому, что тебе приснился сон?
- Дома, люди, даже дорожные знаки - все совпадает до мельчайших деталей. ВАЛИС указал мне место!
- Прежде спроси его зачем. Ты имеешь право знать, во что впутываешься.
- Я ему доверяю.
- А вдруг он - воплощение зла?
- Зла? - Николаc изумленно посмотрел мне в глаза. - Да ВАЛИС - средоточие добра во Вселенной!
- Я бы не стал так уж слепо верить, - произнес я, - если бы дело касалось меня и моей жизни. Подумай, Ник!
Ты бросаешь дом, работу, друзей - и все из-за сна…, видения! Может, ты просто ясновидец?
Я написал несколько рассказов и роман "Мир, который создал Джонс" о предсказателе, где ясновидение рассматривал как дар весьма сомнительной полезности. В рассказах, а особенно в романе, мой герой оказывался в замкнутом круге: он был вынужден, как сейчас Николаc, в точности следовать увиденной прежде картине; герой пал жертвой детерминизма, вместо того чтобы обрести свободу действий. Предвидение приводило не к возможности сделать свободный и правильный выбор, а к некому мрачному фатализму, наподобие того, что демонстрировал сейчас Николаc: он должен переехать в округ Орандж, потому что год назад видел его во сне. С точки зрения логики - полная ахинея.
Я готов был согласиться с тем, что Николаc действительно видел во сне точную копию городка, который он затем узрел воочию, но считал это проявлением личных паранормальных способностей Николаcа и никак не посланием от внеземного существа. Того требовал элементарный здравый смысл. Да и принцип Оккама подтверждал мою версию - простейшую. Зачем приплетать некий всесильный Разум?
Николаc, однако, придерживался совсем иной точки зрения.
- Дело не в том, чья теория более "экономична"; дело в том, чья верна! Ну посуди: я не могу находиться в общении сам с собой - откуда мне знать ожидающую меня судьбу? Только надчеловеческий, высший разум способен знать такое.
- Выходит, твоя судьба ждет в Диснейленде? Будешь жить под качелями, ходить в общественный туалет, питаться кокой и гамбургерами, которые там продают… Что еще нужно человеку?
Слушавшая все это Рэйчел кинула на меня яростный взгляд.
- Я делаю то же самое, что и ты - посмеиваюсь над ним, - пожал я плечами. - Ты не хочешь уехать из Беркли?
- Я никогда не буду жить в округе Орандж! - прошипела Рэйчел.
- Вот видишь, - сказал я Николасу.
- Мы, наверное, разойдемся, - ответил Николаc. - Она останется в университете, а я смогу искать свою судьбу.
Дело принимало серьезный оборот. Развод, базирующийся на сновидении. Мужчина оставляет жену, потому что видел во сне иностранный город…, оказавшийся в десяти милях от Диснейленда, возле апельсиновых плантаций… Дико, абсурдно. И все же Николаc не шутил. А ведь они были женаты много лет.
Развязка наступила три года спустя, когда Рэйчел обнаружила, что забеременела - спирали в те дни не отличались надежностью. Так завершилась ее университетская карьера. После рождения маленького Джонни было уже все равно, где жить. Рэйчел раздалась и обрюзгла, перестала следить за собой, забыла науку и целыми днями смотрела телевизор.
В середине шестидесятых они переехали в округ Орандж. А через несколько лет Феррис Ф. Фримонт стал президентом Соединенных Штатов.
Глава 6
Как относиться к другу, чьей жизнью управляют со звезд?
Я редко видел Николаcа с тех пор, как они с Рэйчел переехали, но во время встреч - иногда приезжали они, иногда я прилетал погостить в Диснейленд - Николаc посвящал меня во все детали своих с ВАЛИСом планов.
Теперь они общались часто. Так что с этой точки зрения переезд стоил того.
Да и работа в "Новой музыке" оказалась гораздо лучше, чем работа продавца пластинок в магазине. Торговать пластинками в розницу - это тупик, и Николаc всегда это понимал, в то время как область звукозаписи открывала широкое поле деятельности. Вошел в силу рок, и хотя "Новая музыка" специализировалась на народном творчестве, влияние рока сказывалось. По словам Николаса, они едва не подписали контракт с "Питером, Полом и Мэри" и безоговорочно отвергли "Кингстон-трио".
Николаc работал в отделе исполнителей и репертуара и сам прослушивал новых певцов, инструментальщиков и группы.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Свободное Радио Альбемута'
1 2 3 4
С другой стороны, наше блуждание в потемках простительно. В конце концов, в Америке никогда ничего подобного не происходило. В отличие от других стран. В России прекрасно знают, как все это делается; знают и в Англии - взять, к примеру, Горбатого Дика, как называет Шекспир Ричарда III. с Впрочем, я не собираюсь рассказывать о том, как Феррис Фримонт пришел к власти. Я хочу рассказать о его упадке. Фактическая сторона дела известна, но вряд ли кто-либо догадывается о потайных механизмах его поражения. Я собираюсь рассказать о Николасе Брейди и друзьях Ника.
Хотя я оставил работу в книжном магазине, чтобы посвятить все время литературному труду, я частенько с удовольствием заглядывал в "Университетскую музыку", чтобы послушать новые пластинки и перекинуться парой слов с Николасом. К 1953 году Брейди практически стал управляющим - решал вопросы с поставщиками, оформлял все документы. Владелец, Герб Джекмэн, открыл магазин в Кенсингтоне и занимался только им - ближе к дому. Пэт все еще работала в Беркли, вместе с Николасом.
Я и не догадывался, что у Герба было плохо с сердцем. В 1951-м он перенес инфаркт, и врач посоветовал ему отойти от дел. Джекмэну едва исполнилось сорок семь, и он не мог выйти на пенсию; вместо этого он купил крохотный магазинчик в Кенсингтоне - покупатели туда заходили разве что по субботам.
Иногда по субботним вечерам Герб и его приятели собирались в подсобке магазина "Университетская музыка" поиграть в покер. Порой к ним присоединялся и я. В этом кругу все знали о состоянии здоровья Герба. Его приятели в основном были мелкими коммерсантами из близлежащего района и имели общие интересы. Общими были и проблемы - например, распространение торговли наркотиками на Телеграфную улицу. Все понимали, что нас ждет. Николаc впоследствии говорил, что Герба доконала увиденная сценка - уличные торговцы открыто толкают травку прохожим.
А еще я играл в покер с Тони Бучером и его друзьями, тоже писателями-фантастами. Николаc в покер не играл - интеллектуалы не увлекаются картами, а Николас был типичным интеллектуалом, для которого существуют только книги, пластинки и маленькие кафе.
Когда им с Рэйчел хотелось размяться, они отправлялись прямо в Сан-Франциско, в кафешки Норт-Бича, однако предварительно всегда заходили в Чайнатаун и обедали в одном и том же - по их утверждению, самом старом - китайском ресторанчике на Вашингтонской.
Там был один официант-коротышка по имени Уолтер, который, по слухам, кормил бесплатно бездомных студентов - тех, кто в свое время из битников превратятся в хиппи. Николаc никогда не был битником или таппи, но, несмотря на свою интеллектуальность, смахивал на них джинсами, кедами, короткой бородой и всклокоченными волосами.
Для самого Николаcа тяжелейшей проблемой было отсутствие перспектив. Он боялся, что ему всю жизнь придется провести за прилавком магазина пластинок. Это чувство усиливалось по мере того, как Рэйчел подходила к получению степени. Николасу казалось, что она поглядывает на него сверху вниз. Ему казалось, что в Беркли, университетском городе, вообще подавляющее большинство смотрит на него сверху вниз. Это был трудный период для Николаcа.
Именно тогда с ним произошло другое паранормальное явление. Он рассказал мне о случившемся на следующий день.
***
Дело касалось Мехико. Николаc никогда не был в Мехико и мало что о нем знал. Поэтому его так поразили красочность и детальность видения: каждый автомобиль, каждое здание, каждый человек на тротуаре или в ресторане были четко очерчены. Перед ним предстал большой современный город, только уличные шумы были несколько приглушены, словно отодвинуты на второй план, на уровень бормотания - ни одного внятного слова. Никто с Николасом не разговаривал; в видении вообще не было конкретных действующих лиц - только машины, рекламные щиты, магазины, рестораны… Так продолжалось часами, в неестественно ярких цветах, словно все было нарисовано акриловыми красками.
Странным было и время, когда произошло видение - днем. Часа в два пополудни (в выходной) Николаc вдруг почувствовал сонливость и прилег на диван в гостиной.
И началось… Потом он засек время: сон длился восемь часов. Восемь часов осмотра Мехико - и совершенно бесплатно!
- Со мной словно пытался вступить в связь иной разум. Описывал мне непрожитую жизнь, - позднее признался Николаc, - жизнь, которую мог бы прожить я, то, что я мог бы испытать.
С этим спорить было нельзя. Его серое существование в Беркли просто требовало подобной отдушины.
- Может, тебе следует переехать в Южную Калифорнию? - предположил я.
- Нет, это был Мехико - столица иностранного государства.
- Ты никогда не думал перебраться в Лос-Анджелес?
- Со мной общался гигантский, мощнейший разум!
Через необозримые пучины космоса! С другой звезды!
- Зачем это ему понадобилось?
- Очевидно, он почувствовал мою нужду. Я думаю, он стремится направить мою жизнь к некой великой цели, для меня самого пока еще невообразимой. Я… - Николас смутился и понизил голос. - У меня есть для него имя: Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система А. "А" - потому что их может быть много. То, что пыталось вступить со мной в контакт, в полной мере обладает всеми этими характеристиками: огромное, активное, разумное и представляет из себя однородную систему.
- Ты все это понял, увидев Мехико?
- Я почувствовал это, познал интуитивно. Порой я не сплю по ночам, пытаюсь вступить с ним в связь… Должно быть, это результат моих многолетних призывов.
Я обдумал употребленное им слово "призыв" и понял, что мой друг имел в виду молитву. Он молился, хотя слово "молитва" не произнес бы ни за что на свете.
Позже выяснилось, что у него были и другие контакты с так называемым ВАЛИСом: один и тот же часто повторяющийся сон, в котором к глазам Николаcа подносили тяжелые фолианты, чем-то напоминающие первые издания Библии. Он неизменно пытался прочесть, что там написано, однако безуспешно; к утру все забывалось, Хотя не исключено, что подсознательно он впитал очень много. Из слов Николаcа складывалось впечатление, что во сне с ним проводили ускоренный курс обучения. Чему - ни он, ни я сказать не могли.
Глава 5
Так продолжалось довольно долго. Год спустя Николас по-прежнему видел во сне страницы текста. К тому времени выяснилась одна любопытная деталь - периодически просыпаясь и засыпая, он установил, что текст появляется между тремя и четырьмя часами утра.
- Это должно что-то означать, - сказал я.
Единственные слова, которые Николаc прочитал и запомнил, были напрямую связаны с ним самим, хотя он не сомневался, что его имя в тексте упоминается часто.
Слова были такими:
ПРОДАВЦУ ПЛАСТИНОК В БЕРКЛИ ПРЕДСТОИТ МНОГО ТРУДНОСТЕЙ, НО В КОНЦЕ КОНЦОВ НЕПРЕМЕННО…
И все, больше он не помнил. В том сне, представьте, кто держал книгу? Я! Стоял, держа ее раскрытой на нужной странице, и предлагал ему прочитать.
- А ты уверен, что с тобой общался не Бог?
Это была непопулярная тема в Беркли; в Беркли вообще не принято было говорить о Боге. Я сказал это специально, чтобы подразнить Николаcа. Он сам признался, что огромные древние книги напоминают ему Библию; сам провел эту связь. Тем не менее он предпочитал иную теорию: будто с ним вошел в контакт внеземной разум - и продолжал рассказывать мне о всех событиях. Если бы Николаc думал, что ему является Господь Бог, он, безусловно, прекратил бы разговоры со мной и обратился к священнику.
Так или иначе, с тех пор как во сне он увидел меня, я не имел права оставаться в стороне. И все же именно потому, что я был писателем-фантастом, я не мог серьезно относиться к теории Николаcа. Подобный образ мышления был мне чужд. Мне так часто приходилось сочинять про жизнь в иных звездных мирах, что я не верил даже в летающие тарелки. Для меня все это были выдумки, фантастика. Из всех людей, кого только мог выбрать Николаc, чтобы излить душу, я, очевидно, был самым плохим исповедником.
Лично я считал, что Николаc обратился к миру фантазий, чтобы хоть как-то скрасить свое унылое существование. Без общения с ВАЛИСом его жизнь погрузилась бы в непроглядный мрак. Продавец пластинок среди интеллектуалов…, нет, он не мог этого вынести. Классический пример подсознательного ухода от реальности.
Несколько лет я придерживался этой теории. Пока в конце шестидесятых не увидел собственными глазами, как ВАЛИС спас жизнь сыну Николаcа и Рэйчел - вылечил малыша от врожденного дефекта. Но это было позже.
Выяснилось, что Николаc, не желая показаться сумасшедшим, с самого начала рассказывал мне далеко не все. Он отдавал себе отчет в том, что не должен был бы испытывать того, что испытывал, и уж тем более не должен об этом распространяться. И выбрал меня, потому что я писал научную фантастику и, следовательно, по его мнению, более восприимчив к идеям контакта с внеземным разумом.
Рэйчел, его жена, заняла самую жесткую и обидную позицию. Николаc, едва он только при ней начинал обсуждать ВАЛИС, подвергался неописуемым насмешкам и оскорблениям. Можно было подумать, что он стал одним из Свидетелей Иеговы - еще один объект безграничного презрения со стороны высокообразованной женушки. Свидетель Иеговы или член Союза молодых республиканцев - безразлично, пасть ниже уже невозможно; главное, принадлежность к людям, которые никак не относятся к категории Человек Разумный. В сущности, Рэйчел была невиновата, разве что, по моему глубокому убеждению, ей следовало избегать излишней жестокости, а просто отправить Николаcа в психиатрическую лечебницу на какую-нибудь групповую терапию.
Я по- прежнему считал, что ему лучше уехать в Южную Калифорнию -хотя бы для того, чтобы вырваться из Беркли. И Николаc в конце концов поехал - но только на экскурсию в Диснейленд. Все же, согласитесь, тоже путешествие, как-никак перемена мест, Понадобилось привести в порядок машину, сменить покрышки. Он и Рэйчел уложили спальные мешки, палатку и походную плиту в багажник "плимута" и выехали, намереваясь, чтобы экономить деньги, ночевать на пляжах.
По официальной версии это был отпуск. В действительности же (признался Николаc мне, своему лучшему другу) у него была и иная, тайная цель, о которой он не сказал даже хозяину магазина Гербу Джекмэну - посетить в Бербанке фирму "Новая музыка". Не исключалось, что после бесед с их руководством Николаc перейдет туда работать. Таков был план представителя фирмы на Западном побережье Карла Дондеро, который Николасу симпатизировал и тоже хотел вытащить его из Беркли.
К сожалению, Карл Дондеро не учел некоторых крайне неприятных фактов: что Лос-Анджелес как магнитом притягивает всех чокнутых и чудиков; что все религиозные, паранормальные и оккультные течения здесь зарождались или сюда стекались; что Николаc Брейди, если бы он переехал в Лос-Анджелес, оказался бы в окружении подобных людей и его состояние скорее ухудшилось бы. Чего можно было ожидать от Николаса в этом сумасшедшем городе? Очевидно, его и без того слабая связь с реальностью вскоре совсем растаяла бы, Однако сам Николаc никуда переезжать не собирался - слишком сроднился с Беркли. Он лишь с нетерпением ждал ужина с руководством отдела исполнителей и репертуара фирмы "Новая музыка": они будут подпаивать и уговаривать его, а он гордо скажет им "нет" и вернется в Беркли - получив заманчивое предложение и отвергнув его. Таким образом продавец пластинок в магазине на Телеграфной авеню наконец сам определит свою судьбу.
Но когда Николаc все-таки попал в округ Орандж и Диснейленд и покатался по окрестностям на своем стареньком "плимуте", он обнаружил кое-что для себя неожиданное, то, что я предполагал в качестве шутки. А именно - все это сильно напоминало пейзаж из его сна: мексиканские здания, мексиканские кафе и маленькие деревянные дома, полные мексиканцев. Я оказался прав.
Увиденное сильно повлияло на планы Николаcа относительно работы в "Новой музыке".
Они с Рэйчел вернулись в Беркли; однако теперь, обнаружив, что точная копия мира его сна существует в реальности, Николаc был неудержим.
- Я прав, - сказал он мне дома. - Это не сон. ВАЛИС показал мне, где я должен жить. Там ждет меня судьба, ни с чем не сравнимая. Она ведет к звездам.
- А ВАЛИС тебе сообщил, в чем именно заключается твоя судьба?
- Нет. - Николаc покачал головой. - Все станет ясно, когда придет пора. Это как у шпионов: знаешь только то, что тебе необходимо. Если увидеть всю картину, можно сойти с ума.
- Значит, ты бросишь работу и переедешь в округ Орандж только потому, что тебе приснился сон?
- Дома, люди, даже дорожные знаки - все совпадает до мельчайших деталей. ВАЛИС указал мне место!
- Прежде спроси его зачем. Ты имеешь право знать, во что впутываешься.
- Я ему доверяю.
- А вдруг он - воплощение зла?
- Зла? - Николаc изумленно посмотрел мне в глаза. - Да ВАЛИС - средоточие добра во Вселенной!
- Я бы не стал так уж слепо верить, - произнес я, - если бы дело касалось меня и моей жизни. Подумай, Ник!
Ты бросаешь дом, работу, друзей - и все из-за сна…, видения! Может, ты просто ясновидец?
Я написал несколько рассказов и роман "Мир, который создал Джонс" о предсказателе, где ясновидение рассматривал как дар весьма сомнительной полезности. В рассказах, а особенно в романе, мой герой оказывался в замкнутом круге: он был вынужден, как сейчас Николаc, в точности следовать увиденной прежде картине; герой пал жертвой детерминизма, вместо того чтобы обрести свободу действий. Предвидение приводило не к возможности сделать свободный и правильный выбор, а к некому мрачному фатализму, наподобие того, что демонстрировал сейчас Николаc: он должен переехать в округ Орандж, потому что год назад видел его во сне. С точки зрения логики - полная ахинея.
Я готов был согласиться с тем, что Николаc действительно видел во сне точную копию городка, который он затем узрел воочию, но считал это проявлением личных паранормальных способностей Николаcа и никак не посланием от внеземного существа. Того требовал элементарный здравый смысл. Да и принцип Оккама подтверждал мою версию - простейшую. Зачем приплетать некий всесильный Разум?
Николаc, однако, придерживался совсем иной точки зрения.
- Дело не в том, чья теория более "экономична"; дело в том, чья верна! Ну посуди: я не могу находиться в общении сам с собой - откуда мне знать ожидающую меня судьбу? Только надчеловеческий, высший разум способен знать такое.
- Выходит, твоя судьба ждет в Диснейленде? Будешь жить под качелями, ходить в общественный туалет, питаться кокой и гамбургерами, которые там продают… Что еще нужно человеку?
Слушавшая все это Рэйчел кинула на меня яростный взгляд.
- Я делаю то же самое, что и ты - посмеиваюсь над ним, - пожал я плечами. - Ты не хочешь уехать из Беркли?
- Я никогда не буду жить в округе Орандж! - прошипела Рэйчел.
- Вот видишь, - сказал я Николасу.
- Мы, наверное, разойдемся, - ответил Николаc. - Она останется в университете, а я смогу искать свою судьбу.
Дело принимало серьезный оборот. Развод, базирующийся на сновидении. Мужчина оставляет жену, потому что видел во сне иностранный город…, оказавшийся в десяти милях от Диснейленда, возле апельсиновых плантаций… Дико, абсурдно. И все же Николаc не шутил. А ведь они были женаты много лет.
Развязка наступила три года спустя, когда Рэйчел обнаружила, что забеременела - спирали в те дни не отличались надежностью. Так завершилась ее университетская карьера. После рождения маленького Джонни было уже все равно, где жить. Рэйчел раздалась и обрюзгла, перестала следить за собой, забыла науку и целыми днями смотрела телевизор.
В середине шестидесятых они переехали в округ Орандж. А через несколько лет Феррис Ф. Фримонт стал президентом Соединенных Штатов.
Глава 6
Как относиться к другу, чьей жизнью управляют со звезд?
Я редко видел Николаcа с тех пор, как они с Рэйчел переехали, но во время встреч - иногда приезжали они, иногда я прилетал погостить в Диснейленд - Николаc посвящал меня во все детали своих с ВАЛИСом планов.
Теперь они общались часто. Так что с этой точки зрения переезд стоил того.
Да и работа в "Новой музыке" оказалась гораздо лучше, чем работа продавца пластинок в магазине. Торговать пластинками в розницу - это тупик, и Николаc всегда это понимал, в то время как область звукозаписи открывала широкое поле деятельности. Вошел в силу рок, и хотя "Новая музыка" специализировалась на народном творчестве, влияние рока сказывалось. По словам Николаса, они едва не подписали контракт с "Питером, Полом и Мэри" и безоговорочно отвергли "Кингстон-трио".
Николаc работал в отделе исполнителей и репертуара и сам прослушивал новых певцов, инструментальщиков и группы.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Свободное Радио Альбемута'
1 2 3 4