Как только я приготовлю дяде Рэглу
бутерброды, мы поедем в магазин и заберем папу. И уведи отсюда этого
старого пса - он ведь не у нас живет.
- Ладно, - согласился Сэмми. - А что-нибудь проглотить я смогу и в
магазине.
Дверь черного хода с грохотом захлопнулась за ним и собачонкой.
- Сэмми нашелся, - сообщила она Рэглу, принеся бутерброд и стакан
яблочного сидра. - Так что тебе не придется беспокоиться о том, что он
может натворить. Я забираю его с собой.
- Слушай, - сказал Рэгл, принимая у Марго бутерброд, - может быть,
для разнообразия поиграть по маленькой на скачках?
Она рассмеялась.
- Ты бы там ничего не выиграл.
- Наверное.
Он начал автоматически жевать, снова с головой окунувшись в работу.
Однако к яблочному сидру так и не притронулся, предпочитая теплое пиво
прямо из банки, которую вот уже примерно час не выпускал из рук. Как это
он может делать такие сложные математические расчеты и пить при этом
теплое пиво, удивилась про себя Марго, спеша с пальто и кошельком в руках
к машине. Ведь от него только затуманивается мышление. А вот он привык к
этому. Во время службы на флоте у него выработалась привычка целыми днями
напролет хлестать теплое пиво. В течение двух лет они с приятелем торчали
на каком-то крохотном атолле в Тихом океане, обслуживая метеостанцию и
радиопередатчик.
Уличное движение, как всегда к концу рабочего дня, было интенсивным,
однако "фольксваген" умудрялся пролезть в любую брешь в потоке машин, и
она поняла, что нисколько не опаздывает. Более крупные, неуклюжие машины,
казалось, увязали в многочисленных пробках, как выброшенные на берег
морские черепахи.
Это лучшее из всех капиталовложений, какие мы когда-либо делали,
подумала Марго. Этот небольшой иностранный автомобиль. И ему износу нет -
эти немцы все строят с такой точностью! Правда, пришлось делать мелкий
ремонт сцепления, и притом всего лишь после пятнадцати тысяч миль
пробега... но ведь ничего не бывает абсолютно совершенного. На всем белом
свете. Особенно в такое время, в эпоху водородных бомб, противостояния
России и непрерывно повышающихся цен.
Прижавшись лицом к стеклу, Сэмми спросил:
- Мам, а почему бы нам не купить любую из фордовских моделей? Почему
у нас такая невзрачная машинка, похожая больше на жука?
Его недовольство было вызывающим.
Едва не взбеленившись - оказывается, она пригрела на груди предателя,
- она отрезала:
- Послушай, парень, ты ничего не смыслишь в автомобилях. Тебе не
приходится платить взносы, мотаться по запруженным транспортом улицам или
мыть их. Так что лучше держи свое мнение при себе.
- Да ведь он совсем как игрушечный, - захныкал Сэмми.
- Скажи об этом своему папочке, когда мы подъедем к магазину.
- Я боюсь, - признался Сэмми.
Она сделала левый поворот прямо перед потоком встречного транспорта,
забыв подать знак рукой, и тут же услышала пронзительный сигнал автобуса.
Ох уж эти чертовы большие автобусы, мысленно выругалась Марго. Наконец
показалась стоянка перед магазином. Она мгновенно сбросила скорость и
стала поперек тротуара у огромной неоновой надписи:
СУПЕРМАРКЕТ "ГРОШ НА СЧАСТЬЕ".
- Вот мы и приехали, - сказала она Сэмми. - Надеюсь, не опоздали.
- Давай зайдем, - взмолился Сэмми.
- Нет. Подожди здесь.
Внутри магазина контролеры никак не могли разделаться с длинной
очередью разношерстных покупателей, большая часть которых толкала перед
собой тележки из нержавеющей проволоки. Автоматические двери то
открывались, то закрывались, со стоянки один за другим выезжали
автомобили.
Мимо них величественно проплыл сверкающий красный "таккер". Он был не
менее надежным, чем "фольксваген", но какой потрясающий дизайн! Правда,
слишком уж громоздок, чтобы быть практичным. И все же... Завидую этой
женщине...
Может быть, на следующий год, подумала она. Когда чуть пройдет мода,
и можно будет взять такого красавца, погасив часть его стоимости за счет
сдаваемого "фольксвагена". Если, конечно, не будет жалко с ним
расставаться. Скорее всего, он останется у нас навсегда.
Во всяком случае, "фольксваген" очень охотно принимают в обмен на
новые модели. Свои деньги мы всегда сможем вернуть. Выехавший на улицу
красный "таккер" мгновенно влился в поток транспорта.
- Вот здорово! - восхищенно воскликнул Сэмми.
Марго промолчала.

2
В этот же день, в семь тридцать вечера, Рэгл Гамм, бросив мимолетный
взгляд в окно своего дома, увидел пробиравшихся в ночной тьме по дорожке
Блэков, ближайших соседей, которые, по-видимому, шли в гости к Нильсенам.
В свете уличного фонаря вырисовывались контуры какого-то предмета в руках
Джуни Блэк: не то коробки или пакета. Он застонал.
- В чем дело? - осведомилась Марго.
В противоположном от него конце комнаты они с Виком смотрели по
телевизору передачу с участием Сида Сезара.
- Гости, - объявил Рэгл, поднимаясь со своего места. В то же
мгновение раздался звонок в дверь. - Наши соседи. Предлагаю сделать вид,
будто никого из нас нет дома.
- Они, может быть, не станут задерживаться, когда увидят включенный
телевизор, - предположил Вик.
Блэки, думавшие только о том, чтобы запрыгнуть на следующую ступеньку
социальной лестницы, презирали телевидение, их не интересовало ничего из
того, что могло появиться на телеэкране: от цирковых клоунов до "Фиделио"
Бетховена в постановке Венской оперы. Вик как-то сказал, что если бы о
втором пришествии Иисуса объявили в рекламном видеоклипе по телевидению,
то Блэки не захотели бы иметь ничего общего с ним. На что Рэгл заявил, что
когда начнется Третья мировая война и будут сыпаться водородные бомбы, то
самым первым предупреждением об этом станут страшные помехи на экранах
телевизоров, поскольку с помощью именно таких сигналов планируется сбивать
с курса ракеты-носители ядерных зарядов и уводить их в сторону от целей, -
а вот Блэки этого даже не заметят, поправ закон выживания, отметил Рэгл.
Те, кто откажутся реагировать на новые раздражители, погибнут первыми. С
момента сотворения мира все живое поставлено перед выбором: или
приспособиться, или погибнуть.
- Я впущу их, - решила Марго. - Так как никто из вас не желает
тронуться с места. - Поднявшись с дивана, она поспешила к входной двери. -
Привет! - услышал Рэгл ее восклицание. - Что это? О, да ведь оно горячее!
Послышался уверенный, задорный голос Билла Блэка:
- Ласанья [Лапша под острым соусом, итальянское блюдо]. - И поставьте
воду на огонь...
- ...Чтобы я могла приготовить черный кофе в гейзерной кофеварке, -
пояснила Джуни, проходя сразу на кухню с коробкой итальянского лакомства.
Вот черт, подумалось Рэглу. Сегодняшним вечером поработать уже никак
не удастся. Почему это они с каждым своим новым заскоком должны
обязательно перво-наперво припереться сюда? Неужели у них нет других
знакомых?
На этой неделе их увлечение - кофе из гейзерной кофеварки. Вкупе с
коньком прошлой недели это куда ни шло - они подходят друг другу.
Наверняка, окажется даже очень вкусно... Хотя сам он никак не мог
привыкнуть к горькому крепкому итальянскому кофе - тот казался ему
обжигающим.
В гостиной появился улыбающийся Билл Блэк.
- Привет, Рэгл. Привет, Вик.
Он был в полюбившейся ему за последнее время одежде, характерной для
интеллектуальной элиты Новой Англии. Воротничок, пристегиваемый
пуговичками на кончиках к рубашке, брюки в обтяжку... Но главное -
прическа. Безвкусная, без всякого намека на какой-либо стиль стрижка,
напоминавшая типичную армейскую. Возможно, смысл тут был именно в этом: в
желании вот таких молодых, пронырливых выскочек, как Билл Блэк, быть на
одно лицо, выглядеть частью некоей колоссальной машины. В известном смысле
так оно и было на самом деле. Они занимали невысокие должности в
организациях, в которых служили.
Билл Блэк работал в управлении водоснабжения городской мэрии. Каждый
день он отправлялся на работу пешком, размашисто шагая в однобортном
костюме, напоминая всем своим внешним видом гороховый стручок, так как и
пиджак, и брюки были были неестественно и совершенно немыслимо тесными. И
- как подумалось Рэглу - безнадежно устаревшими. Кратковременный ренессанс
архаичного стиля в мужской одежде... Вид вышагивающего журавлем Билли
Блэка каждое утро и каждый вечер вызывали у Рэгла такое ощущение, будто он
смотрит старое немое кино. Его дерганая, неестественно быстрая походка
усугубляла это впечатление. И даже его голос, подумалось Рэглу.
Пронзительная скороговорка. Все время на самых высоких тонах.
Но Рэгл знал, что Билл чего-нибудь, да достигнет. В этом мире всегда
замечают как раз вот таких - внешне ретивых "трудяг", не имеющих за душой
ни одной сколько-нибудь стоящей оригинальной мысли, но усердно копирующих
стиль и повадки стоящих выше их на социальной лестнице, вплоть до изгиба
галстука и царапины на подбородке. Их куда-то избирают. Продвигают. В
банках, страховых компаниях, на энергопредприятиях, в ракетостроительных
фирмах, в университетах. Он встречал такого типа доцентов, преподающих
какой-нибудь совсем уж заумный предмет, вроде обзора еретических
христианских сект пятого столетия, - и одновременно карабкающихся что есть
мочи как можно повыше. Не брезгающих абсолютно ничем, вплоть до устройства
своих жен на любую работу в головные конторы корпораций в качестве
приманки...
И все же Билл Блэк в общем-то нравился Рэглу. Он был умен, энергичен,
молод - у него все еще было впереди. Он был любознателен, принимал жизнь,
как она есть, впитывал новые жизненные реалии. С ним небезинтересно
поговорить, его не отягощали предрассудками или предубежденностью.
Например, отметил про себя Рэгл, если бы телевидение встретило
одобрение в высших кругах общества, Билл Блэк обзавелся бы цветным
телевизором уже на следующее утро. Было в нем что-то, что говорило об
этом. И поэтому не стоит навешивать на него ярлык человека, не способного
перестроиться только потому, что он отказывается смотреть Сида Сезара. Да
и в конце концов, когда начнут сыпаться водородные бомба, не спасут нас
никакие помехи, генерируемые особыми станциями противовоздушной обороны.
Мы все погибнем одинаково.
- Как дела, Рэгл? - спросил Блэк, усаживаясь поудобнее на краю
дивана.
Марго ушла на кухню вместе с Джуни. Вик продолжал, хмурясь, сидеть
перед телевизором, недовольный тем, что ему помешали спокойно досмотреть
эпизод с участием Сезара и Карла Рейнера.
- Прямо-таки прилип к этому идиотскому ящику, - Рэгл решил подыграть
Блэку, сев на его любимого конька.
Однако Блэк так и не понял, что Рэгл пародирует его собственные
высказывания, и предпочел принять сказанное за чистую монету.
- Любимейшее всенародное развлечение, - пробурчал он, успокаиваясь
так, чтобы не видеть экрана. - Вам это, наверное, мешает работать?
- Я разделался с очередным заданием, - поделился Рэгл.
Он в самом деле в шесть часов отправил свой вариант ответа.
На экране телевизора в это время началась демонстрация рекламных
роликов. Вик выключил телевизор. Теперь его раздражение было направлено на
рекламодателей.
- Такая халтура, - возмутился он. - Почему звук всегда становится
громче, как только дают рекламу, и его приходится убавлять?
- Рекламы обычно передаются местными станциями, - пояснил Рэгл. -
Развлекательные же программы идут с Восточного побережья по коаксиальному
кабелю.
- Существует только одно-единственное решение этой проблемы, - заявил
Блэк.
- Блэк, почему вам нравится носить такие нелепые на вид тесные брюки?
- решил сменить тему Рэгл.
Блэк улыбнулся.
- Вы, наверное, давно не заглядывали в "Нью-йоркер". Поймите, не я их
придумал. Это совершенно не зависит от моих личных вкусов - я здесь совсем
не при чем. Мужская мода всегда несколько нелепа.
- Но вас же ведь никто не заставляет поощрять модельеров.
- Когда все время приходится бывать на виду, - сказал Блэк, - ты уже
сам себе не принадлежишь. Вот и носишь то, что все. Разве я не прав, Вик?
У тебя такая работа, что все время приходится встречаться с другими
людьми. Ты со мной согласишься.
- Я хочу в простой белой рубахе вот уже наверное лет десять и в самых
обычных свободных шерстяных брюках. Такая одежда вполне подходит для
работы в сфере розничной торговли.
- Ты еще носишь передник, - заметил Блэк.
- Только тогда, когда приходится чистить овощи.
- Между прочим, - полюбопытствовал Блэк, - каков индекс розничной
торговли в текущем месяце? Мертвый сезон все еще продолжается?
- В какой-то мере, - ответил Вик. - Но не стану утверждать, что
положение слишком тревожное. Мы рассчитываем значительно увеличить оборот
уже в следующем месяце, может быть, чуть позже. Это циклический процесс.
Наша торговля носит сезонный характер.
Для Рэгла перемена в интонациях зятя была очевидной. Когда речь
заходила о бизнесе - его бизнесе - он держался опытным профессионалом,
сдержанным в суждениях. Бизнесу Вика, по его утверждениям, никогда не
грозил спад, всегда вот-вот должен был начаться очередной подъем. Можно
было подумать, что независимо от того, насколько низко опускался средний
показатель деловой активности в масштабах всей страны, его личный,
индивидуальный бизнес оставался стабильным. Это все равно, подумалось
Рэглу, что спрашивать прохожего, как он себя чувствует. Он ответил, что
чувствует себя превосходно. А спроси у него, как идут его дела, он
машинально ответит "ужасно". Однако любой из этих ответов ровно ничего не
значит - всего лишь пустые слова.
- А как там с розничной продажей воды? - спросил у Блэка Рэгл. -
Рынок сбыта устойчив?
Блэк рассмеялся, оценив юмор собеседника.
- Еще бы! Люди все еще принимают ванны и моют посуду.
В гостиную вошла Марго.
- Рэгл, кофе хочешь? А ты, дорогой?
- Я - пас, - отказался Рэгл. - Чтобы не скоро уснуть, мне вполне
хватит того кофе, что я выпил в обед.
- Чашечку можно, - попросил Вик.
- Ласанью? - Марго обвела взглядом всех троих.
- Спасибо, не надо, - вновь отверг ее предложение Рэгл.
- грех не попробовать, - согласился Вик; одновременно с ним выразил
согласие кивком головы Билл Блэк.
- помощь нужна?
- Нет, - ответила Марго и вышла из гостиной.
- Не слишком-то налегай на это итальянское кушанье, - предупредил
Вика Рэгл. - Оно очень сдобное. В тесто кладется много всяких специй. А ты
знаешь, как это на тебя влияет.
К Рэглу присоединился Блэк:
- У тебя за последнее время здорово округлился животик, Вик.
- А что еще можно ожидать от человека, работающего в продуктовом
магазине? - пошутил Рэгл.
Вик почувствовал себя уязвленным.
- По крайней мере, это настоящая работа, - глядя на Рэгла исподлобья,
пробурчал он себе под нос.
- Что ты этим хочешь сказать? - спросил Рэгл.
Однако он прекрасно понимал, что хотел сказать Вик. Это по крайней
мере была нормально оплачиваемая работа, на которую он отправлялся каждое
утро и каждый вечер возвращался домой. Резко отличающаяся от того, чем
приходилось заниматься Рэглу в гостиной. Это даже не кропотливый труд над
материалами, публикуемыми в ежедневной газете... Он как ребенок - так
как-то выразился Вик во время одного острого спора между ними - посылающий
по почте этикетки с пакетов питательных смесей и впридачу десять центов,
чтобы получить значок "грозы шифров".
Вик пожал плечами.
- Совсем не зазорно работать в супермаркете.
- Ты совсем не это имеешь в виду, - заметил Рэгл.
По каким-то для него самого непонятным причинам он прямо-таки
смаковал эти выпады по отношению к его увлечению конкурсом, проводимом
"Газетт". Скорее всего, он чувствовал себя неловко из-за того, что зря
растрачивал свое время и энергию и подсознательно желал понести наказание
за этот грех, чтобы можно было спокойно продолжать грешить и дальше. Лучше
выслушать брань со стороны, чем где-то в глубине души все время терзаться
сомнениями и самообвинениями.
А кроме всего этого, ему доставляло немалое удовольствие лишний раз
осознать, что отправляемые им ежедневно в редакцию ответы приносили ему
чистую прибыль гораздо большую, чем жалованье Вика в супермаркете. И что
ему не нужно тратить время на поездки в центр города в автобусе.
1 2 3 4 5 6