А ведь целых пятнадцать лет Детройт оставался целым и невредимым. И
теперь-то уж маршал Харенжаный на встрече в Верховном Совете в Кремле,
который берегут как зеницу ока, может приказать художнику нарисовать
крошечный шпиль на двери Совета в знак того, что было совершено прямое
попадание и их сторона превратила в пыль еще один американский город.
И Николас, глядя на то, как еще один центр Западной Цивилизации
превращается в прах - город, который он любил и на который возлагал
столько надежд, - не мог не думать и о своих личных, мелких в масштабе
всего происходящего интересах. _П_л_а_н _п_о_в_ы_с_я_т_, ведь чем меньше
техники остается наверху, тем больше ее ежедневно придется производить в
подземных убежищах.
Нюнс пробормотал:
- Теперь Йенси объяснит, как такое могло случиться. Приготовься.
Разумеется, Нюнс не ошибся, Заступник никогда не признает себя
побежденным, не согласится с тем, что им нанесен смертельный удар. Его
стойкость вызывала у Николаса восхищение. И все же...
Они все же добрались до нас, понял Николас, и даже вы, Талбот Йенси,
наш идеальный вождь и вдохновитель, у которого хватает смелости жить на
поверхности земли в крепости, замаскированной где-то в Скалистых Горах,
даже вы, дорогой друг, не сможете возвратить нам утраченное.
- Мои дорогие сограждане-американцы! - послышался бодрый голос Йенси.
Николас буквально опешил, пораженный тем, что в голосе Заступника не было
заметно даже намека на усталость. Недавнее сообщение, по-видимому, никак
не повлияло на Йенси; недаром он получил образование в Уэст-Пойнте и,
понимая сложившуюся ситуацию, все же не позволял себе поддаваться эмоциям
и сохранял присутствие духа.
- Вы увидели ужасные события, - начал свою речь Йенси уверенным тоном
умудренного опытом воина, физически крепкого и здравомыслящего, в отличие
от существа-скорлупы, умирающего под присмотром Кэрол на широкой постели.
- Детройт стерт с лица земли. А как вам известно, значительная часть
боеприпасов поступала с его прекрасных автоматизированных заводов. Теперь
это все утрачено, но мы не потеряли ни одной человеческой жизни -
единственной ценности, которую мы не можем позволить себе терять.
- Здорово сказано, - прошептал Нюнс, лихорадочно делая пометки в
своем блокноте.
Внезапно возле Николаса появилась Кэрол Тай, по-прежнему в белом
халате и в туфлях на низком каблуке; он машинально вскочил на ноги, и
глаза их встретились.
- Он умер, - сказала Кэрол. - Соуза умер. Только что. Я сразу
заморозила его. Я находилась рядом с ним и потому не потеряла ни секунды.
Ткань мозга сохранилась без изменений.
Она попыталась улыбнуться, но в глазах ее стояли слезы. Николас
содрогнулся - никогда прежде он не видел, чтобы Кэрол плакала, и эти слезы
привели его в ужас, словно в них таился еще один зловещий смысл.
- Мы перенесем этот удар, - продолжал вещать человек из крепости
Ист-Парк. Теперь, когда на экране появилось лицо Йенси, картины войны -
тучи пыли и раскаленные газы - исчезли. Этот несгибаемый, мужественный
человек сидел за огромным дубовым столом в тайном убежище, где его не
могли отыскать даже смертельно опасные советские ракеты Сико-22,
отличавшиеся особой точностью наводки.
Николас заставил Кэрол сесть и повернулся лицом к экрану.
- С каждым днем, - говорил Йенси с гордостью, и чувство это было
вполне обосновано, - мы становимся сильнее, а не слабее. Вы становитесь
сильнее. И Бог свидетель... - Он посмотрел в лицо Николасу, Кэрол, Дэйлу
Нюнсу, Стью и Рите, и всем собравшимся в "Том Микс", в глаза каждому из
них, за исключением умершего Соузы. А когда человек уже умер, то никто,
даже Заступник, не может сказать ему, что он становится сильнее. А твоя
смерть, Соуза, означает, что и наш конец не за горами. Разве что нам
удастся за любые деньги раздобыть на черном рынке искусственную железу,
украденную из военного госпиталя.
Рано или поздно, сообразил Николас, несмотря на то, что это
противоречит закону, мне придется выйти на поверхность.

3
Когда величественная фигура Талбота Йенси исчезла с экрана и тот
вновь посерел, комиссар Дэйл Нюнс вскочил со своего кресла и обратился к
аудитории:
- Вы можете задавать вопросы, ребята.
Присутствующие задавать вопросы не спешили, надеясь, что им удастся
отмолчаться.
Положение обязывает - Николас поднялся и стал рядом с Нюнсом.
- Между нами и правительством в Ист-Парке должен состояться диалог, -
сказал он.
Из задних рядов Колесного Зала послышался чей-то пронзительный голос,
невозможно даже было понять, мужской или женский:
- Президент Сент-Джеймс, правда ли, что Мори Соуза умер? Я вижу здесь
доктора Тай.
Николас ответил:
- Это и в самом деле так. Но он был незамедлительно заморожен, и
поэтому у нас еще есть надежда. Однако вернемся к теме нашего разговора.
Вы выслушали выступление Заступника, а перед этим вы увидели, как
противник проник в Детройт и уничтожил его. Вам известно, что мы не
выполняем план, в этом месяце мы должны изготовить двадцать пять железок,
а в следующем...
- При чем тут следующий?! - выкрикнул из толпы кто-то разуверившийся,
окончательно потерявший надежду. - Да нас в следующем месяце здесь уже не
будет!
- Ну нет, - ответил Николас, - ревизию мы переживем! Позвольте мне
кое о чем вам напомнить. В качестве первой штрафной санкции уменьшат на
пять процентов поставки продовольствия. И только после этого могут вручить
некоторым из нас повестки о призыве в действующую армию, причем только
каждому десятому. И только в том случае, если мы не выполним план три
месяца подряд, наше убежище и в самом деле могут закрыть. Но ведь мы можем
обратиться в суд, мы можем направить нашего адвоката в Верховный Суд
Ист-Парка, и я заверяю вас в том, что именно так мы и поступим, прежде чем
согласимся на закрытие убежища.
Чей-то голос спросил:
- А вы уже посылали запрос, чтобы нам направили другого главного
механика?
- Да, - ответил Николас. - Но ведь таких, как Мори Соуза, уже не
осталось. Разве что в других убежищах. И из ста шестидесяти тысяч убежищ в
Западном полушарии - кажется, эту цифру приводили в последний раз, - ни
одно не будет вести переговоры о том, чтобы отдать нам человека,
действительно соответствующего должности главного механика. Даже если бы
нам удалось наладить контакт с несколькими убежищами. Ведь когда пять лет
назад люди из убежища "Джуди Гарланд", что на севере от нас, прорыли
подземный тоннель, чтобы добраться до нас, и умоляли, без всякого
преувеличения умоляли нас отпустить к ним Соузу хоть на немного, на один
только месяц, мы тогда отказали им.
- Ну ладно, - бодрым голосом сказал комиссар Нюнс. - Я задам
некоторым из вас несколько вопросов. Хочу убедиться, что вы правильно
поняли слова Заступника.
Он указал на молодую супружескую пару:
- Что стало причиной разрушения защитного пояса Детройта? Встаньте и
назовите свои имена.
Молодые супруги нехотя встали, муж сказал:
- Джек и Мира Фрэнкис. Причиной нашего поражения стала новая
нарпаковская ракета третьего поколения, которая после попадания
превращается в жидкость и воздействует на субмолекулярные частицы,
проникая в них. Я думаю, что не ошибаюсь или, по крайней мере, мои слова
близки к истине.
- Хорошо, - сказал Нюнс. - Вы ответили вполне удовлетворительно. А
почему у Нар-Пака оказалась более передовая по сравнению с нашей
технология? - В поисках жертвы он обвел присутствующих глазами. - Явилось
ли это результатом некомпетентности наших руководителей?
Отвечать стала дама среднего возраста с повадками старой девы:
- Мисс Гертруда Праут. Нет, это не явилось результатом
некомпетентности руководства. - Сказав это, она сразу же уселась.
- Но что же, - Нюнс все еще обращался именно к ней, - тогда стало
причиной? Дайте, пожалуйста, ваш ответ, мадам. Заранее благодарю.
Мисс Праут снова встала:
- А разве мы проявили некомпетентность?
Нюнс подсказал ей:
- Нет, речь идет не о жителях этого убежища, мы говорили обо всех,
кто производит военную технику и боеприпасы.
- Да, - своим слабым, послушным голоском продолжала она, - мы
оказались неспособны обеспечить... - Она запнулась, потому что не могла
вспомнить, что же именно они не смогли обеспечить. В зале воцарилась
напряженная, тоскливая тишина.
Николас вмешался:
- Ребята, мы являемся поставщиками той техники, без которой
невозможно вести войну. Мы остались в живых, потому что железки могут
находиться на радиоактивной поверхности земли, зараженной различными
бактериями и загрязненной нервно-паралитическим газом, уничтожающим
хлинистераз...
- Холинистераз, - поправил его Нюнс.
- И поэтому нашей жизнью мы обязаны этим механизмам, которые
производим в своих цехах. Вот что имел в виду комиссар Нюнс. Поэтому
совершенно необходимо, чтобы мы понимали, почему...
- Продолжать буду я, - тихо сказал Нюнс.
- Нет, я, Дэйл, - ответил Николас.
- Вы и так уже допустили одно антипатриотическое высказывание.
Нервно-паралитический газ, уничтожающий холинистераз, был изобретен в США.
А теперь я предлагаю вам сесть.
- Тем не менее я вам не подчинюсь. Люди устали, и сейчас не время к
ним придираться. Смерть Соузы...
- Именно _с_е_й_ч_а_с_ и время к ним придираться, - парировал Нюнс. -
Мне это точно известно, Ник, потому что я учился в Берлинском
психиатрическом институте у специалистов самой миссис Морген. - Он
заговорил громче, обращаясь к присутствующим: - Как вам известно, наш
главный механик был...
Из задних рядов кто-то зло, не скрывая презрения, спросил:
- Послушай-ка, ты: мы дадим тебе мешок репы, комиссар, давай,
господин политический комиссар Нюнс. И посмотрим, сколько-ты из нее
выжмешь человеческой крови. Как, идет?
Публика одобрительно загудела.
- Я же говорил вам, - сказал Николас Нюнсу - тот побагровел и
судорожно, дрожащей рукой выводил в блокноте какие-то каракули. -
Отпустите их спать!
Нюнс громко объявил:
- Я и выбранный вами Президент разошлись во мнениях. Я пойду на
компромисс и задам вам только еще один вопрос.
Он молча осмотрел всех присутствующих. Те устало и нервно ждали,
когда комиссар заговорит.
Человек, который посмел возразить комиссару, молчал вместе со всеми.
Нюнс одержал победу, потому что один только Нюнс из всех обитателей
убежища был не обычным гражданином, а официальным представителем Зап-Дема
и мог вызвать с поверхности полицейских-людей, а не роботов. А если бы
полицейских агентов Броза не оказалось поблизости, он смог бы
воспользоваться услугами вооруженных железок-коммандос генерала Холтр.
- Комиссар, - объявил Николас, - задаст еще только один вопрос, а
затем, хвала Господу, вы отправитесь спать. - Он сел.
Нюнс задал свой вопрос холодным тоном, медленно выговаривая слова,
как бы размышляя:
- Как мы сможем загладить свою вину перед господином Йенси?
Николас чуть слышно застонал. Но никто, даже он сам, Николас, на
обладал полномочиями и властью остановить этого человека, которого злой
голос, прозвучавший из аудитории, верно назвал политическим комиссаром. И
все же, согласно закону, в этом были и свои преимущества, потому что
комиссар Нюнс обеспечивал прямую связь их убежища и правительства,
находящегося в Ист-Парке. Теоретически при помощи Нюнса они могли отвечать
на запросы правительства, и даже теперь, в разгар мировой войны, между
убежищем и правительством мог происходить диалог.
Но для обитателей убежища совершенно нестерпимо было то, что Дэйл, а
точнее, его начальники с поверхности считали уместным устраивать им
экзамены как школярам, причем в любое время - например, в такое позднее,
как сейчас. Но что было делать?
Ему уже предлагали как-нибудь ночью без лишнего шума отправить
политического комиссара к праотцам. Нет, сказал тогда Николас. Это не
подойдет. Потому что пришлют другою. А Дэйл Нюнс человек, а не
организация. Разве вы предпочтете иметь дело с Ист-Парком как с
о_р_г_а_н_и_з_а_ц_и_е_й_, которая общается с вами при помощи телевизионных
приемников, а представителей которой вы можете слышать и видеть, но не
отвечать им?
И хотя Николас терпеть не мог комиссара Нюнса, он смирился с тем, что
его присутствие в "Том Микс" необходимо. Радикально настроенных обитателей
убежища, посетивших его тогда ночью, чтобы ознакомить со своей концепцией
быстрого и легкого решения проблемы политкомиссара, он умело и решительно
разубедил в целесообразности их замысла. По крайней мере, Николас
надеялся, что ему это удалось.
Как бы то ни было, Нюнс остался в живых, так что радикалы, видимо,
признали весомость аргументов Президента. А ведь прошло больше трех лет с
тех пор, как они столкнулись с чрезмерной ретивостью комиссара.
Интересно, догадался ли об этом Нюнс? Если бы он узнал, что находился
у самой роковой черты и что спас его не кто иной как Николас, как бы он
отреагировал?
Чувством благодарности?
Или презрения?
И тут он заметил, что Кэрол на виду у всех собравшихся в Колесном
Зале машет ему рукой. И пока Дэйл Нюнс шарил по рядам глазами в поисках
новой жертвы, Кэрол (подумать только!) показывала Николасу, что он должен
непременно покинуть зал вместе с ней.
Сидевшая рядом с ним Рита, увидев знаки, которые та подавала, сделала
вид, что ничего не заметила, и стала смотреть перед собой с каменным
выражением лица. Дэйл Нюнс тоже заметил Кэрол и нахмурился - он уже
остановил на ком-то свой выбор. Тем не менее Николас послушно пошел вслед
за Кэрол по проходу между рядами, и они вышли из Колесного Зала в пустой
коридор.
- Ради всего святого, - сказал он, когда они оказались наконец
наедине, - чего ты хочешь?
Когда они уходили, Нюнс бросил на них такой взгляд... ему еще
придется в свое время выслушивать упреки комиссара.
- Я хочу, чтобы ты заверил свидетельство о смерти, - ответила Кэрол,
направляясь к лифту. - Потому что старичок Мори...
- Но почему именно сейчас?
Дело было не только в этом, и он это знал.
Она ничего не ответила. Они оба не проронили ни слова по дороге в
клинику, к тому отсеку холодильной камеры, в которой находилось тело
Соузы. Николас на мгновение заглянул под одеяло, потом вышел из отсека,
чтобы подписать документы, которые подала ему Кэрол. Все пять экземпляров,
аккуратно отпечатанных и готовых к отправке по видеолинии для наземной
бюрократии.
Затем из-под своего наглухо застегнутого белого одеяния Кэрол
извлекла крошечный электронный прибор, оказавшийся миниатюрным
магнитофоном, "жучком" для записи разговоров. Она вынула из него кассету,
открыла ключом металлический ящик стола, в котором, судя по всему,
хранились медицинские препараты. И Николас увидел, что в нем лежат и
другие кассеты и разные электронные приборы, не имеющие, скорей всего,
никакого отношения к медицине.
- Что это? - спросил он, на этот раз более сдержанно. Разумеется, она
хотела, чтобы он увидел этот магнитофон и кассеты, которые она прятала от
посторонних глаз. Он хорошо ее знал, как никто из обитателей "Том Микс". И
все же для него это было сюрпризом.
Кэрол сказала:
- Я записала речь Йенси. По крайней мере ту часть, которую слышала.
- А остальные кассеты в твоем столе - что на них?
- Речи Йенси. Его прошлые выступления. За весь прошлый год.
- Разве это разрешено законом?
Взяв из его рук все пять свидетельств о смерти Мори Соузы и вставив
их в щель передатчика-ксерокса, по которому они будут переданы в архивы
Ист-Парка, она ответила:
- В том-то и дело, что законно, я все проверяла.
Почувствовав облегчение, он сказал:
- Мне иногда кажется, что ты сошла с ума.
Она всегда сбивала его с толку неожиданным ходом мысли, он никогда не
мог угнаться за ней. И поэтому испытывал перед нею нечто вроде
благоговейного страха.
- Объясни, - взмолился Николас.
- Разве ты не заметил, - пояснила Кэрол, - что, выступая с речью в
феврале, Йенси произнес "грас" в словосочетании "coup de grace"? А в марте
это же слово он произнес... нет, подожди. - Из шкафа, двери которого были
обиты стальными листами, она вынула сводную таблицу и сверилась с ней.
1 2 3 4 5