Оригинал: Philip Kindred Dick, “Roog”
Филип Киндред Дик
Руг
* * *
«Руг!» — сказал пес. Он положил лапы на изгородь и посмотрел вокруг.
Руг уже вбегал во двор.
Было раннее утро, и солнце еще не взошло. Воздух был сер и холоден, и стены дома покрылись каплями росы. Пес открыл пасть, глядя вокруг, его лапы царапали дерево изгороди.
Руг на шатающихся ногах стоял в проеме открытой калитки, глядя во двор. Это был маленький Руг, тощий и белый. Руг взглянул на пса, и пес показал зубы.
«Руг!» — снова сказал пес. Звук укатился в молчащую полутьму.
Вокруг все спало. Пес опустил лапы с изгороди и ушел в глубь двора к ступеням крыльца. Он сел на нижней ступени и следил за Ругом. Руг посмотрел на пса. Потом вытянул шею, всматриваясь в окно, что было над его головой, и принюхиваясь к запаху.
Пес несся по двору. Он врезался в изгородь, и она закачалась и застонала. Руг вбежал по тропинке во двор, семеня, по-смешному быстро перебирая ногами. Пес лежал у калитки, тяжело дыша, его язык вывалился изо рта. Он видел, как исчез Руг.
Пес лежал тихо, глядя вокруг влажными черными глазами. День только начинался. Небо немного просветлело, и вокруг раздавались звуки человеческой суеты, которые разносились в утреннем воздухе. Зажглись огни. Кто-то открыл окно, несмотря на прохладный рассвет.
Пес не двигался. Он стерег тропинку.
На кухне миссис Кардосси налила воду в кофейник. Вода вскипела, и пар ослепил ее. Она поставила кофейник на край плиты и пошла в кладовку. Когда она вернулась, Альф уже стоял в кухонном дверном проеме, одевая очки.
— Ты принесла газеты? — спросил он.
— Они еще снаружи.
Альф Кардосси пересек кухню, открыл заднюю дверь и вышел на крыльцо. Он смотрел в серое мокрое утро. У изгороди лежал Борис, черный, лохматый, язык наружу.
— Убери язык, — сказал Альф. Пес поднял глаза. Его хвост замолотил по земле.
— Язык, — сказал Альф. — Убери язык.
Человек и пес смотрели друг на друга. Пес взвизгнул. Его глаза беспокойно блестели.
— Руг, — тихо сказал он.
— Что? Кто-то идет? — Альф огляделся. — Может, разносчик газет?
Пес смотрел на него с открытой пастью.
— Ты очень озабочен в последнее время, — сказал Альф. — Ты бы успокоился, а то мы оба уже слишком стары для таких волнений.
Он вернулся в дом.
* * *
Солнце взошло. Рассвело, и улицы раскрасились цветами. Почтальон шел по тропинке со своими письмами и журналами. Дети смеялись и болтали, спеша по своим делам.
Около одиннадцати утра миссис Кардосси подмела крыльцо. Понюхала воздух и остановилась.
— Вкусно пахнет сегодня — проговорила она. — Значит, будет тепло.
В полуденную жару черный пес, растянувшись во весь рост, лежал под крыльцом. Его бока вздымались и опадали. Под вишней играли птички, чирикая и щебеча о своем. Время от времени Борис поднимал голову и посматривал на них. Наконец, пес поднялся и перелег под дерево.
Он был под деревом, когда увидел двух Ругов, которые сидели на изгороди, разглядывая его со всех сторон.
— Большой, — сказал первый Руг. — Большинство Охранников не такие большие, как этот.
Другой Руг кивнул, его голова качалась на тонкой шее. Борис, не двигаясь, смотрел на них, его тело напряглось. Руги молчали, глядя на огромного пса с белым воротником на шее.
— Как на счет пожертвованной нам урны? — спросил первый Руг. — Она уже полная?
— Да, — сказал второй. — Почти готова.
— Эй, ты, — крикнул первый Руг, повышая голос. — Ты меня слышишь?
Мы решили на этот раз принять подношение. Ты помнишь, что надо нас впустить? И чтоб никаких неприятностей.
— Не забудь, — добавил второй. — Это ненадолго.
Борис ничего не сказал.
Два Руга спрыгнули с изгороди и пошли по тропинке к калитке. Один из них достал карту, и они стали ее изучать.
— Эта местность не очень-то хороша для первой попытки — сказал первый Руг. — Слишком много Охранников… Вот северная сторона…
— Они решили, — сказал второй. — Очень много факторов…
— Конечно. — Они взглянули на Бориса и отошли от изгороди. Он не слышал окончания их разговора.
Руги спокойно убрали карту и сошли с тропы.
Борис подошел к изгороди и понюхал доски. Он учуял тошнотворный, мерзкий запах Ругов, и волосы на его загривке встали дыбом.
Вечером, когда Альф пришел домой, пес, все еще охраняя тропинку, стоял у калитки. Альф открыл калитку и вошел во двор.
— Как поживаешь? — спросил он, похлопав пса по боку. — Все еще волнуешься? Что-то ты слишком часто стал нервничать. Раньше такого с тобой не случалось.
Борис взвизгнул, напряженно глядя в лицо человеку.
— Ты хороший пес, — продолжал Альф. — И большой, слишком большой для собаки. Ты не помнишь, когда-то давно ты был маленьким щеночком.
* * *
Борис потерся боком о ногу хозяина.
— Хороший пес, — пробормотал Альф. — Хотел бы я знать, что у тебя на уме.
Он вошел в дом. Миссис Кардосси накрывала стол к ужину. Альф вошел в комнату, снял пальто и шляпу, поставил свою коробку для ленча на стол и вернулся в кухню.
— Что случилось? — спросила миссис Кардосси.
— Этот пес должен прекратить лаять по утрам. Соседи снова пожалуются в полицию.
— Надеюсь, нам не придется отдавать его твоему брату, — сказала миссис Кардосси, скрестив на груди руки. — Но он и в самом деле ведет себя странно, особенно по пятницам, когда приходят мусорщики.
— Может, он успокоится, — ответил Альф, раскуривая трубку. — Он таким раньше не был, может, он придет в себя.
— Посмотрим, — ответила миссис Кардосси.
* * *
Солнце вставало, холодное и зловещее. Влага висела в воздухе у деревьев и в низинах.
Было утро пятницы.
Черный пес лежал под крыльцом, прислушиваясь и широко открыв глаза. Его шкура была жесткой от холода, и его дыхание, вырываясь из ноздрей, превращалось в пар на холодном воздухе. Вдруг он вскинул голову и вскочил.
Чуть слышный призрачный звук прилетел издалека, звук упавшей канистры.
— Руг! — вскричал Борис, озираясь. Он помчался к изгороди и вытянулся, положив на нее лапы.
Звук раздался снова, уже громче, ближе. Металлический лязг, как будто что-то катили, как будто огромная дверь открывалась и закрывалась.
— Руг! — вопил Борис. Он вглядывался в темное окно высоко над головой. Ничего не двигалось, абсолютно ничего. По улице шли Руги.
Руги и их грузовик громыхал на камнях, стуча и лязгая, двигались по улице.
— Руг! — выл Борис, прыгая на одном месте. Его глаза горели. Потом он успокоился. Уселся на землю и стал ждать, прислушиваясь.
Руги остановили свой грузовик прямо перед домом. Он слышал, как они открывают двери, идут по тропинке. Борис носился по кругу. Он, повизгивая, смотрел на дом.
Там, внутри, в теплой темной комнате, мистер Кардосси сел на кровати и взглянул на будильник.
— Чертова собака, — пробурчал он. — Чертова собака. Он отвернулся, уткнулся в подушку и закрыл глаза.
Руги подходили ближе. Первый толкнул калитку, и она открылась.
Руги вошли во двор. Пес попятился от них.
— Руг! Руг! — кричал Борис. Ужасный горький запах Ругов бил его в нос, он отвернулся.
— Урна с подношениями, — сказал первый Руг. — Уже полна. Он улыбнулся строгому, злобному псу.
— Молодец, — сказал он.
Руги подошли к металлической урне, и один из них снял с нее крышку.
— Руг! Руг! — вопил Борис, съежившись у ступеней крыльца. Его тело тряслось от ужаса. Руги подняли урну и повернули ее на бок. Содержимое высыпалось на землю, и Руги черпали награбленное, разрывая бумагу, ловя апельсиновую кожуру и осколки, кусочки тостов и яичную скорлупу.
Один из Ругов поднял яичную скорлупу и положил ее в рот. Его зубы раздавили ее.
— Руг! — вопил Борис безнадежно, почти для самого себя. Руги почти закончили свою работу по сбору пожертвований. Они на секунду остановились и уставились на Бориса.
Потом медленно, тихо Руги посмотрели вверх, в дом, к окну, с его коричневыми, наглухо закрытыми жалюзи.
— РУГ! — закричал Борис и помчался к ним, пританцовывая от ярости и ужаса. Неохотно Руги отвернулись от окна. Они вышли через калитку и закрыли ее за собой.
— Посмотри на него, — сказал один Руг презрительно, натягивая свой угол одеяла на плечо. Борис вытянулся у изгороди, пасть открыта, зубы дико щелкают. Самый большой Руг замахнулся на него, и Борис отступил.
Пес уселся у нижней ступени крыльца, пасть все еще открыта, и из его души вырвался несчастный, ужасный стон, стон отчаяния и боли.
— Пойдем, — сказал другой Руг, уводя первого от изгороди.
Они ушли по тропинке.
— Ну, за исключением нескольких мест с Охранниками, остальная площадь вычищена, — сказал один из Ругов. — Я буду особенно рад, когда исчезнет этот Охранник. Он нам уж очень мешает.
— Будь терпеливее, — сказал другой. — Наш грузовик и так полон, давай оставим что-нибудь на следующую неделю.
Руги засмеялись.
Они шли по тропинке, унося подношение в грязном, провисшем одеяле.

1