УБИК

Посвящается Тони Бучеру

Я вижу лес зеленый,
весь залитый светом.
Туда пойдем мы скоро,
чтобы встретить лето.

1
Друзья! Настало время распродаж! Бесшумные
восхитительные "Убики" мы отдаем почти даром! Не
смотрите на ценники! Но помните: каждый "Убик"
должен использоваться строго по инструкции.
Пятого июня одна тысяча девятьсот девяносто второго года в три часа
тридцать минут пополуночи лучший телепат Солнечной системы исчез с карты
нью-йоркского бюро Ассоциации Рансайтера. Впрочем, за последние два месяца
Ассоциация потеряла след стольких людей Холлиса, что еще одно исчезновение
погоды не делало. Дежурный техник набрал нужный номер...
- Мистер Рансайтер, простите за беспокойство... - техник поперхнулся,
когда на экране видеофона появилась массивная взлохмаченная голова Глена
Рансайтера. - Пришло сообщение от одного из инерциалов... сейчас найду...
- он зарылся в груду телетайпных лент. - Ага, вот. Мисс Дорн сообщает...
вы помните, конечно, она отправилась за ним в Грин-Ривер, штат Юта...
- За ним - это за кем? - как всякий разбуженный среди ночи человек,
Рансайтер быстро потерял терпение. - Не могу же я помнить наперечет, кто
за каким телепатом гоняется!.. - он пригладил жесткие седые волосы. -
Ладно. Кого мы проворонили на этот раз?
- С.Доула Мелипоуна, - сказал техник.
- Издеваетесь?
- Сэр!.. Эди Дорн проследила его до мотеля "Пещера Эротических
Кошмаров", это такое подземелье на шестьдесят номеров, там бизнесмены
развлекаются со своими девками и не терпят посторонних. Эди уверена, что
он бездействовал, но мы на всякий случай послали туда нашего телепата,
мистера Эшвуда, и он засек характерные помехи вокруг сознания Мелипоуна.
Поэтому сделать он ничего не мог и вернулся в Топику, там он вербует
нового сотрудника...
Рансайтер закурил. Струйка дыма потекла вверх, пересекая экран.
- А вы уверены, что это действительно был Мелипоун? Никто ведь не
знает, как он выглядит. Матрицу лица он меняет каждый месяц...
- Джо Чип произвел замеры. Напряженность телепатической ауры в
некоторых точках превысила шестьдесят восемь единиц. Это Мелипоун. Поэтому
мы воткнули его флажок в карту. А теперь он исчез.
- Может быть, он на полу? Или завалился за карту?
- Сэр!.. Нет, этого человека уже нет на Земле. И, насколько мы можем
судить, нет вообще в колонизованной зоне.
- Придется обращаться к моей умершей жене, - сказал Рансайтер.
- Ночь, - напомнил техник. - Мораториумы закрыты.
- Наш мораториум в Швейцарии... - улыбка Рансайтера страдальчески
исказилась, будто полуночные флюиды затрудняли дыхание. - Продолжайте
работать.
Он положил трубку. Экран погас.

Как владелец Мораториума Возлюбленных Собратьев, Герберт Шэнхайт фон
Фогельзанг приходил на работу раньше своих сотрудников. Сегодня, входя в
заледенелое гулкое здание, он увидел, что его уже ждут. Мужчина в черных,
почти непрозрачных очках, одетый в блейзер из переливающегося меха и
остроносые желтые ботинки, сжимал в руке бланк требования. Очевидно, он
хотел повидаться с кем-то из родственников. Приближался День Воскрешения -
праздник полуживущих - и следовало ожидать скорого наплыва посетителей.
- Да, сэр? - Герберт вежливо улыбнулся. - Позвольте, я лично приму
ваше требование.
- Это старая леди, - сказал клиент. - Около восьмидесяти, очень
маленькая и худенькая. Моя бабушка.
- Один момент, - Герберт направился в сторону холодильных камер,
чтобы отыскать номер 3054039-Б.
Найдя его, он изучил персональную карту. Из записей следовало, что
старушке осталось всего пятнадцать дней полужизни. Не так уж много,
подумал Герберт, прикладывая переносной усилитель протофазонов к
прозрачной пластиковой крышке гроба. Он настроил его и прислушался.
Из динамика донесся слабый голос:
- ...как раз тогда Тилли повредила лодыжку и мы думали, что она
никогда не поправится, она была глупенькая и хотела сразу же начать
ходить...
Удовлетворенный, он отключил динамик и вызвал служителя,
распорядившись доставить номер 3054039-Б в зал свиданий, где клиент мог бы
пообщаться со старой леди.
- Вы проверили, все в порядке? - спросил клиент, отсчитывая
положенную сумму.
- Проверил лично, - сказал Герберт. - Все работает прекрасно. - Он
пощелкал переключателями и сделал шаг назад. - Счастливого Дня
Воскрешения, сэр.
- Спасибо, - клиент сел, наклонился над окутанным морозным паром
гробом, надел наушники и твердо заговорил в микрофон: - Флора! Флора,
дорогая, ты слышишь меня? Я тебя уже слышу. Флора!
Когда я сыграю в этот ящик, подумал Герберт, я распоряжусь, чтобы
меня оживляли на один день в столетие. Так я смогу проследить судьбу всего
рода людского. Правда, платить за это придется... уж он-то знал, сколько.
В конце концов, родственники взбунтуются и распорядятся - храни, Господь!
- закопать тело...
- Варварство, - пробормотал он вслух. - Похороны - это каменный век.
- Разумеется, шеф, - оторвавшись от пишущей машинки, согласилась
секретарша.
В зале свиданий собралось уже несколько клиентов, беседующих со
своими родственниками. Они сидели чинно, поодаль друг от друга, каждый
наедине со своим гробом. Вид людей, регулярно навещающих умерших,
сохраняющих им верность и почтение, поддерживающих в них бодрость - вид
этих людей успокаивал Герберта. Кроме того, они ему платили. Это был
неплохой бизнес - содержать мораториум.
Молодой человек жестом привлек к себе внимание Герберта.
- Мой отец, кажется, не очень хорошо себя чувствует, - сказал он. -
Будьте любезны, уделите ему немного времени и проверьте, в чем дело. Я был
бы весьма признателен...
- Разумеется, - ответил Герберт.
Одного взгляда на контрольную карту было достаточно, чтобы понять
причину происходящего. Старику осталось всего несколько дней полужизни.
Впрочем... Герберт повозился с настройкой усилителя, и голос полуживущего
стал чуть яснее. Он на грани истощения, подумал Герберт. Сын не посмотрел
в контрольную карту, потому что на самом деле не желал знать о том, что
это его последняя встреча с отцом. И Герберт ушел, не сказав ему ни слова.
Зачем? Скоро все выяснится само собой.
На погрузочную платформу, расположенную позади мораториума, въехал
грузовик. Из кабины вышли двое, одетые в знакомую голубую униформу: "Атлас
Интерплэн, перевозки и хранение". Или привезли еще одного полуживущего,
подумал Герберт, или забирают кого-то, кто уже выдохся. Он лениво
повернулся, чтобы пойти и узнать, в чем дело, но тут его окликнула
секретарша:
- Герр фон Фогельзанг, простите, что прерываю вашу медитацию, но один
из клиентов просит, чтобы вы лично помогли разбудить его родственника, - и
голос ее как-то по-особому изменился, когда она добавила: - Это мистер
Глен Рансайтер, он только что прилетел прямо из Североамериканской
Конфедерации.
Крупный стареющий мужчина с большими руками быстрым энергичным шагом
подошел к Герберту. На нем был немнущийся разноцветный дакроновый костюм,
вязаный пояс и шарф немыслимого цвета, наводящего на мысли об
утопленниках. Голова его, по-кошачьи круглая, качнулась в поклоне, в то
время как глаза, выпуклые, быстрые и настороженные, перебегали с предмета
на предмет, задержались на миг на Герберте и тут же пустились дальше, и
Герберту показалось, что - в будущее.
- Как там моя Элла? - прогудел Рансайтер; казалось, его голос
усиливает какое-то электронное устройство. - Готова к побудке? Вообще-то в
двадцать лет положено просыпаться мгновенно - не в пример нам, старым
развалинам...
Он рассмеялся посторонним смехом; он вообще всегда смеялся, улыбался,
голос его гудел - но в действительности он никого не замечал и ни о ком не
думал. Это тело его улыбалось, кивало, пожимало руки; мысли его блуждали
далеко отсюда. Рассеянно-дружелюбным жестом он пригласил Герберта
следовать за ним и быстро зашагал к холодильным камерам, где лежали
полуживущие, и среди них - его жена.
- Давненько же вы не навещали нас, мистер Рансайтер, - сказал
Герберт; он никак не мог вспомнить данных контрольной карты миссис
Рансайтер и какой срок полужизни ей еще остается.
Не останавливаясь, Рансайтер приобнял Герберта за плечи и сказал:
- Слишком ответственная работа, герр Фогельзанг. Мы - то есть я и мои
сотрудники - столкнулись с явлением, которое не находит пока никакого
разумного объяснения. Я не могу раскрывать детали, но мы прослеживаем
некоторые очень зловещие признаки... хотя надежды не теряем. Источник всей
этой гадости не выявляется, вот что плохо. Где Элла? - он остановился,
озираясь.
- Я доставлю ее вам в зал свиданий, - сказал Герберт. Клиентам не
полагалось входить в хранилища. - У вас есть жетон с ее номером?
- Господи, нет, конечно. Я давно его потерял. Но вы же знаете мою
жену. Элла Рансайтер, двадцати лет. Шатенка, глаза карие, - он нетерпеливо
огляделся. - Где этот ваш зал? Сделайте так, чтобы я его долго не искал.
- Проводите мистера Рансайтера в зал свиданий, - приказал Герберт
одному из служащих, который крутился неподалеку, желая рассмотреть получше
известного на весь мир владельца организации анти-пси.
Заглянув в зал, Рансайтер с отвращением бросил:
- Тут переполнено. Я не могу разговаривать с Эллой на таком базаре.
Мистер Фогельзанг!
Догнав Герберта, он вновь водрузил на его плечо свою мощную лапу, и
Герберт почувствовал ее тяжесть и убеждающую силу.
- Неужели у вас не найдется более уединенного места для беседы? Я
хотел бы обсудить со своей женой вопросы, которые Ассоциация не намерена
делать предметом публичного диспута.
- Может быть, вы побеседуете с женой в одном из наших офисов, сэр? -
предложил Герберт. Голос и энергия Рансайтера подавляли его. Интересно,
что могло произойти и какая сила заставила Рансайтера покинуть свою
резиденцию и отправиться в позднее паломничество сюда, в Мораториум
Возлюбленных Собратьев, чтобы разбудить - так он это назвал - свою
полуживущую жену. Какой-нибудь деловой кризис, скорее всего. В последнее
время тон реклам, помещаемых в телепрограммах и домашних газетах, стал
невозможно крикливым и навязчивым. Берегите ваши тайны! - призывали
различные компании анти-пси в любое время и по всем каналам. Вы уверены,
что вы одни? Что вы действительно одни? Это насчет телепатов... а еще этот
тошнотворный страх перед предсказателями... Вдруг твои действия заранее
известны кому-то, с кем ты даже не знаком? С кем не хотел бы встречаться и
уж тем более - впускать в свой дом? Избавься от неуверенности: в ближайшем
пункте предупреждения установят, не являешься ли ты жертвой негласного
вторжения, а затем - по твоему желанию - защитят тебя от него. Плата
умеренная.
Пункты предупреждения... Герберту нравился этот термин. В нем
сочетались достоинство и точность. Два года назад ему пришлось прибегнуть
к их услугам. Из каких-то неизвестных соображений неустановленный телепат
подверг инфильтрации здание мораториума. Возможно, для перехвата
информации, которой обменивались клиенты с полуживущими родственниками. А
может быть, дело касалось какой-то определенной особы, хранящейся в
мораториуме. Так или иначе, разведчик одной из компаний анти-пси обнаружил
телепатическое поле и сообщил об этом. Герберт подписал контракт, и
антителепат расположился на территории мораториума. Выловить телепата не
удалось, но воздействие его было нейтрализовано в полном соответствии с
рекламными проспектами. Мораториум был освобожден от пси-влияния, но пункт
предупреждения подвергал проверке ежемесячно весь персонал...
- Благодарю вас, мистер Фогельзанг, - прогудел Рансайтер, входя в
сопровождении Герберта в пустую пропылившуюся комнату, хранилище
микродокументации.
Конечно, продолжал размышлять Герберт, я поверил им на слово, что
телепат действительно пытался проникнуть сюда. Да, они показали мне
какой-то график, на который и ссылались как на доказательство - но откуда
я знаю, что этот график не был сфабрикован ими? И точно так же на слово я
поверил им, что телепат убрался. Пришел, ушел - а я заплатил две тысячи
поскредов. Вполне может оказаться, что пункты предупреждения - это банды
рэкетиров, которые навязывают всем свои услуги по устранению придуманной
опасности...
Размышляя об этом, он направился в архив. На этот раз Рансайтер не
пошел вместе с ним; опустившись на стул, он заворочался, пытаясь
устроиться поудобнее. Стул жалобно скрипел, Рансайтер вздыхал, и Герберт
понял вдруг, что этот крепкий, расточающий энергию человек страшно,
смертельно устал... Когда вас забрасывает на такую высоту, подумал
Герберт, поневоле приходится вести себя определенным образом. Корчить из
себя супермена, неподверженного человеческим слабостям. Наверняка в тело
Рансайтера всажена дюжина-другая искусственных органов, чтобы поддержать
или заменить те, которые не справляются с перегрузками. И все для того,
чтобы мозг работал на пределе возможного... и без того великолепный мозг.
Интересно, сколько ему лет? Теперь по внешнему виду вообще невозможно
определить чей-либо возраст, особенно если человеку за девяносто...
- Мисс Бисон, - сказал он секретарше, - найдите, пожалуйста, миссис
Эллу Рансайтер и сообщите мне ее номер. И пусть ее доставят в офис 2-А.
Он опустился на стул напротив нее и подцепил щепоть нюхательного
табака "Принцы" производства Фрайбурга и Трэйера, а мисс Бисон приступила
к исполнению этого сравнительно простого поручения.

2
Хотите пива? Скажите "Убик"! Из отборного
хмеля и чистейшей воды, подвергнутое
медленному брожению, пиво "Убик" обладает
уникальным вкусом и, без сомнения, является
лучшим пивом в стране! Производится только в
Кливленде.
Элла Рансайтер лежала, вытянувшись, в своем прозрачном заиндевевшем
гробу. Глаза ее были закрыты, а руки, недонесенные до лица, замерли раз и
навсегда. Три года прошло с тех пор, когда он видел ее в последний раз...
Конечно, она не изменилась - и никогда уже не изменится. По крайней мере,
внешне. Но каждое возвращение к полужизни, каждая активация приближали ее
к окончательной смерти.
Знание того, что общение с ней стоит так дорого, заставляло
Рансайтера делать это как можно реже. Главным желанием Эллы, высказанным
еще до смерти и при первых пробуждениях, было продолжение участия в делах
Ассоциации. Что ж, он исполнял это. Например, сейчас. И шесть или семь раз
в прошлом. Он действительно советовался с ней в критические моменты. Как,
например, сегодня...
К дьяволу эти наушники, раздраженно подумал он, приспосабливая на
голове пластмассовые диски. И этот микрофон... Какое тут может быть
общение?.. Его все раздражало: и неудобный стул, который Фогельзанг - или
как его там? - подсунул ему, и то, как медленно Элла приходит в чувство.
Его вдруг охватила паника: а что, если силы ее уже исчерпаны, а они ему
этого не сказали? Скрывают или даже не знают сами? Может быть, стоит
вызвать этого типа, Фогельзанга, и потребовать объяснений? Может быть, они
совершили какую-то чудовищную ошибку?..
Элла, нежная, незабываемая... как блестели ее глаза, когда она могла
открывать их... Этого больше не будет никогда. С ней можно говорить, можно
слышать ее голос... но она никогда не откроет глаза и не шевельнет губами.
Не улыбнется ему. Не заплачет, когда он уйдет. Чем все это лучше старого
доброго исхода, прямой дороги от жизни к могиле? Выбора нет, оборвал он
себя. Она все еще со мной...
В наушнике неразборчиво зазвучали слова, путаные, бессмысленные
фразы, фрагменты того таинственного сна, в котором она сейчас пребывала.
Что там, в полужизни? - не раз задумывался он. Из рассказов Эллы понять
этого не удавалось. Ни понять, ни представить. Тяжесть, сказала она
однажды. Тяжесть постепенно исчезает, и ты паришь, паришь... а когда
полужизнь прекращается, ты покидаешь Систему и летишь прямо к звездам.
Впрочем, точно она этого не знала, а лишь предполагала.
1 2 3 4