Здесь выложена электронная книга Юрьевская прорубь автора по имени Вронский Юрий. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Вронский Юрий - Юрьевская прорубь.
Размер архива с книгой Юрьевская прорубь равняется 56.04 KB
Юрьевская прорубь - Вронский Юрий => скачать бесплатную электронную книгу
«Юрьевская прорубь»: Отчий дом; Москва; 2001
Юрий Вронский
Юрьевская прорубь
Простёрли руки свои на тех, которые с ними в мире, нарушили союз свой. Сильно толкнули меня, чтобы я упал; но Господь поддержал меня. Господь за меня, не устрашусь: что сделает мне человек? Вот врата Господа; праведные войдут в них. Дорога в очах Господних смерть святых Его!
(Из псалмов 54, 115, 117).
ВСТУПЛЕНИЕ
То, о чем я собираюсь рассказать вам, произошло более пяти веков тому назад, в 1471-1472 годах, в Юрьеве Ливонском, или Дерпте, как еще называли его в ту пору. Теперь это город Тарту.
С незапамятных времён здесь жили эсты, предки нынешних эстонцев. Русские звали их чудинами, оттого и озеро, раскинувшееся на границе эстонских и русских земель, называется Чудским.
В центре Тарту возвышаются два холма. На одном из них видны величественные развалины древней Домской церкви, поэтому холм этот называют Домской горой. Другой холм пуст. Давным-давно, много веков тому назад, на нём росла священная роща бога Таара, в которого веровали предки эстонцев. Здесь находился жертвенный камень, посвящённый богу песни Ванемуйне. Камень этот, круглый, с двумя углублениями, и теперь можно увидеть в парке, что на Домской горе.
В 1030 году в эти края пришёл со своим войском великий русский князь Ярослав, по прозвищу Мудрый. На холме, где шумела священная роща, он построил крепость и назвал её Юрьевом, по своему христианскому имени. Так как Крещение Руси произошло недавно, то у многих русских было два имени: одно языческое, другое христианское. Так возник город Юрьев.
Минуло без малого двести лет, и в 1223 году явились с несметной силой немецкие рыцари-крестоносцы и осадили город. В Юрьеве в то время князем был доблестный Вячко. Храбро бился он с пришельцами. В войске его насчитывалось двести русских, остальные — чудины. Но держались они друг за друга, как братья.
Спустя несколько дней рыцари предложили Вячку с русскими воинами выйти из города и спасти свою жизнь, а чудинов оставить им на расправу. Однако Вячко и его воины мужественно рассудили, что лучше им погибнуть вместе с чудскими братьями, нежели спастись одним.
Когда рыцари в конце концов ворвались в крепость, они перебили всех русских воинов, лишь одного пощадили — суздальца. Посадили его на быстрого коня и велели скакать на Русь, дабы устрашить своих соплеменников рассказом о поражении Вячка.
На месте разрушенной русской крепости был построен замок епископа, ставшего отныне властителем этого края. Из Германии начали прибывать торговцы и ремесленники, которые селились у подножия холмов, под защитой рыцарей епископа и воздвигнутых завоевателями мощных городских стен. Так русский Юрьев превратился в немецкий Дерпт.
Но в городе постоянно оставалась слобода, населённая русскими. Называлась она Русский конец. Ее жители никогда не порывали связи с Русской землёй и считали её своей истинной родиной.
Глава первая. В ДОМЕ ГЕОРГА ФЕКИНГУЗЕНА
Лето близилось к концу, однако дни стояли знойные, не хуже чем в июне. Жара проникла даже в толстостенный каменный дом немецкого купца Георга Фекингузена, где всегда бывало сумеречно и прохладно. Давно уже не топили никаких печей, кроме кухонного очага, но обитатели дома изнывали. От духоты кружилась голова, а окон не отворяли, чтобы не налетели мухи. Мух меж тем было видимо-невидимо: они роились над столом, нагло садились то на лоб, то на нос, падали в тарелку, непременно сразу по две, а иные с нескончаемым жужжаньем бились на окнах, навевая дремоту.
После обеда все разбрелись кто куда — кто вниз, в лавку, кто наверх, в спальни. Старый купец отправился вздремнуть в самое прохладное место дома — в подвал, расположенный под лавкой. Там помещался склад товаров и винный погреб. В столовой остался только Мартин, внук купца. Дедушка, как обычно, усадил его после обеда за Священное Писание, ибо считал, что нет ничего полезнее, нежели чтение этой книги. На этот раз он велел внуку выучить наизусть первый псалом царя Давида. Кроме того, Мартин должен был решить несколько задачек для упражнений в счёте. Мартин решил начать с более скучного и открыл сборник задач.
— Куплено, — начал читать он вслух, — ипрского сукна десять поставов по десять гульденов за постав и дамасского шёлка десять поставов по пятнадцать гульденов за постав. Сукно было продано по пятнадцать гульденов за постав, а шёлк — по двадцать гульденов за постав. На чём больше выручил купец, на сукне или на шёлке?
Дедушка говорил, что сперва следует считать в уме, а потом проверять письменно, на аспидной доске. Мартину показалось, что прибыль на шелке у купца вышла больше. Но, сосчитав на аспидной доске, он убедился, что прибыль была одинаковая. После этого шла задачка про мёд.
— Куплено, — снова стал читать он вслух, — русского мёда сырца пядь кадей по десять гульденов за кадь.
«В Русском конце, наверно, покупал», — подумал Мартин, но тут же мужественно прогнал нечаянное воспоминание.
— В каждой кади, — продолжал он читать, — четыре пуда. Продано по десять гульденов за пуд. Какова прибыль купца?
Мартин стал считать в уме. Привлечённая, как видно, запахом мёда из задачки, на раскрытый сборник села муха. Мартин рассеянно поймал её, задумчиво вздохнул и вновь углубился в подсчёты. На мёде прибыль выходила сто пятьдесят гульденов. Он стал проверять решение на аспидной доске и убедился, что на этот раз сосчитал верно. Но веселее ему не стало. «Поучу-ка я лучше псалом», — подумал Мартин.
Он положил перед собой толстую старинную Библию с позолоченными застёжками и раскрыл её в том месте, где лежала шёлковая узорчатая закладка. Читать ему приходилось стоя, потому что сидя он утыкался в книгу носом. Книга была на латыни, древнем языке, пришедшем в Германию из неведомой Римской земли вместе с христианской верой и священными книгами.
— Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых…
Далеко не всё понимал Мартин в книге на чужом римском языке, но это не страшно, ведь главное — не понимать, а запоминать, — недаром римский язык звучит так красиво. Для понимания же есть простой и понятный немецкий язык. Однако в последнее время Мартин стал всё больше понимать и эту чужую римскую латынь. Стих за стихом он не без удовольствия заучивал заданный ему псалом.
— И будет он как дерево, посаженное при потоках вод…
Мальчику померещился шелест листьев, и он поглядел в окно, на небо, перечёркнутое множеством свинцовых переплётов. Небо пылало, как бледно-голубое пламя. На замшелой черепичной крыше дома, стоявшего напротив, весело суетились дикие голуби. И Мартин снова вспомнил о том, что на свете есть Русский конец, Николкина голубятня, река, луг, и его властно поманило прочь из этого мрачного дома туда, на простор, к Николке…
Ещё совсем недавно Мартин и Николка даже не подозревали о существовании друг друга. Мартин родился и вырос в знаменитом торговом городе Любеке, а сюда, в Дерпт, или Юрьев, как его называют русские, приехал лишь в этом году. Здесь всё не так, как было в Любеке. Дом дедушки, у которого он теперь живёт, во много раз богаче, чем их любекский дом. Зато жить здесь тоскливо.
Родителей у Мартина нет, он сирота. Отец осенью прошлого года утонул вместе с кораблём, везшим товары из Нарвы. А мать заболела от горя и, проболев недолгое время, умерла. Мартин знал, что ещё до его рождения отец поссорился с дедушкой и уехал в Любек. Там он служил приказчиком у богатого купца. И погиб отец, везя его товары. Мать стала чахнуть, лицо её пожелтело, вокруг глаз появились тёмные коричневые круги. Когда она перестала вставать, их кормили добрые люди. В последние дни мать беззвучно плакала, глядя на Мартина, сидевшего у её постели, и говорила, как это хорошо, что она умирает, — дедушка позаботится о внуке, а она была бы только помехой. Умерла она в тот самый день, когда пришло письмо от дедушки, в котором он писал, что забирает внука к себе, а «эта», как он называл невестку, пусть поступает, как ей будет угодно.
Мартину казалось, что он когда-то где-то слышал разговор о том, что дедушка не разрешал своему сыну жениться на матери Мартина, потому что она «ненемка» — так называли ливонские немцы местных жительниц, — а ещё потому, что ничего хорошего не получается, если служанка из какого-нибудь дома становится в этом доме хозяйкой.
Дедушка был весьма уважаемый в городе человек — один из городских старейшин, представитель старинного купеческого рода Фекингузенов. Однако за глаза его обычно называли Георгом Трясоголовом или просто Трясоголовом, Русские звали его на свой лад — Юрий Трясоголов. Прозвище это он получил лет десять тому назад. С того дня, как выгнал из дому непокорного сына, на которого раньше возлагал все надежды, у него стала почти постоянно трястись голова, и никакой лекарь уже не смог его от этого избавить.
Сперва у Мартина здесь, в Дерпте, не было, друзей. Немецкие мальчишки, жившие в той же части города, что и он, не желали иметь с ним дела, потому что его мать была эстонка.
Первое время они ограничивались тем, что, завидев его вдалеке, кидали в него гнилой брюквой и выкрикивали оскорбления. Раз Мартин слышал, как один из мальчишек сказал:
— Перестань! Если он пожалуется Трясоголову, с нас шкуру спустят.
Действительно, пожалуйся Мартин дедушке — мальчишек взгрели бы. Но дедушки своего он боялся ещё больше, чем мальчишек. И они, словно чувствуя это, становились раз от разу наглее. Они тоже были сыновья и внуки бюргеров — купцов или богатых ремесленников, у них было в обычае хвастаться друг перед другом богатством своей семьи и благородством происхождения. А несколько мальчишек презирали всех остальных, потому что перед фамилиями их родителей стояло словечко «фон». Это словечко означало, что они дворянского происхождения.
Как-то раз один из этих «фонов», желая повеселить приятелей, оседлал Мартина, обхватив его руками за шею, и стал кричать и погонять его, как будто сидит на лошади:
— Но-о! Поехали, кляча несчастная! Один мальчишка крикнул:
— Отпусти его! Он задохнётся! Другой возразил:
— Ничего ему не сделается! А если и сдохнет — невелик убыток!
Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы один из глумившихся над Мартином не подставил ему ножку. Мартин упал, но вместе с ним упал и сидевший на нём мучитель. При этом мучитель расквасил нос. Брызгая кровью и задыхаясь от ярости, он бросился на того, кто подставил Мартину ножку.
Мартин не стал дожидаться, кто из них окажется победителем в этой схватке. Он вскочил и пустился наутёк.
А был ещё такой случай. Один из мальчишек, остановив его на улице, стал забавляться, давая ему пощёчины то правой рукой, то левой. Бил он не очень сильно, но Мартин не стерпел унижения и дал ему в ухо. Тогда остальные кинулись бить Мартина. На этот раз он так рассвирипел, что, несмотря на робкий нрав и непривычку к драке, успел съездить по роже двоим или троим, прежде чем его сбили с ног.
Мартин возненавидел ту часть города, в которой жил, и уходил бродить туда, где его никто не знал. Но однажды и вдали от дома он всё-таки повстречался со своими мучителями. Он увидел мальчишек издалека и быстро зашагал прочь, полагая, что они его не заметили. Но вот мимо него пролетел камень, следом ещё один, и ещё. Тогда Мартин побежал. За ним с гиканьем и свистом помчались мальчишки. Скоро Мартин оказался в незнакомом месте, непохожем на остальной город. Он увидел обширное бревенчатое строение без окон и дверей — Русский торговый двор, как он узнал впоследствии, — и побежал вокруг него, надеясь обмануть преследователей. Но они угадали его намерение. Когда он выскочил с другой стороны, собираясь припустить обратно, он наткнулся на троих мальчишек. Они захохотали отвратительным глумливым хохотом. Мартин оглянулся кругом, как загнанный зверёныш. Бежать было некуда. Впереди эти трое, сзади приближается топот остальных преследователей. Возле единственного проулка, в который можно было бы юркнуть, стоит мальчишка с луком в руках и стрелой, наложенной на тетиву. И в душе Мартина вдруг вспыхнула такая злоба, какой он ещё никогда не испытывал. Он бросился вперед к троим хохочущим мальчишкам и с разбегу ударил самого большого. Тот упал. Вместо того, чтобы дать тягу, воспользовавшись замешательством врагов, Мартин неожиданно для самого себя ударил другого, потом третьего. Тем временем подоспели остальные и ринулись на него.
Мартин очутился у стены. Ему разбили губу, и он чувствовал во рту неприятный солоноватый вкус крови. Но это было уже неважно. Мартин сделал открытие. Оказывается, если стоять спиной к стене, которая мешает врагам зайти сзади, можно держаться одному против нескольких. И, как только возле него появлялась одна из этих ненавистных рож, он немедленно бил по ней кулаком.
Накануне того дня Николка изготовил себе лук из вересины, которая давно уже сушилась у него на голубятне. Всё было сделано как следует. На тетиву Николка украл у отца воловью жилу.
Берестяной колчан, красиво прошитый берестяным же лыком, был наполнен длинными оперёнными стрелами. Никаких особых наконечников Николка на свои стрелы не надевал — просто обжёг на огне для крепости заострённые концы.
На другой день он пошёл к Торговому двору охотиться на ворон. И тут он увидел, как несколько немецких мальчишек напали на одного и как этот один, вместо того, чтобы удрать, когда представился удобный миг, вступил в бой со всей оравой. Николку всегда подмывало вмешаться, если он видел, как несколько человек нападают на одного, а тут он был к тому же взволнован отчаянной храбростью незнакомого мальчишки.
Николка натянул лук до отказа, и стрела, предназначенная для вороны, копавшейся в куче отбросов, полетела в толпу дерущихся. Раздался пронзительный вопль. Стрела отскочила от ягодицы одного из мальчишек и упала в пыль. Следующему пришлось хуже. Когда он побежал, вопя чуть не на весь Юрьев, стрела болталась у него в спине. Николка в третий раз наложил стрелу на тетиву и выстрелил. Снова послышался крик, и вся орава бросилась наутёк. Вдогонку бегущим полетела ещё одна стрела…
— Ты чей? — спросил Николка незнакомца.
Тот ответил, что не понимает: Мартин тогда не знал ещё ни слова по-русски. Николка заговорил с ним по-немецки — он вырос в Юрьеве и знал немецкий не хуже русского.
Так они познакомились.
А пострадавшие бюргерские сынки пожаловались родителям. Те, в свою очередь, потребовали от Николкиного отца, серебряника Варфоломея Платонова, чтобы стрелок был наказан. Отец сломал Николкин лук, хорошенько отмочил в ушате пучок розог и выпорол Николку так, что он не мог после того сидеть целую неделю. При этом отец внушал, что никогда не следует встревать не в своё дело.
Для Мартина этот случай имел более счастливый исход: преследователи оставили наконец его в покое.
Приходя к Николке, Мартин приносил сахар — большую в семье Платоновых роскошь. Мартину хотелось чем-нибудь скрасить жизнь своего друга, с которым так жестоко обошлись, Впрочем, он скоро убедился, сколь мало огорчают Николку такие вещи, как порка. И на отца он ничуть не обижался. Чего ж, мол, обижаться, коли встрял не в своё дело! Ведь сказано: не встревай! Николка объяснил, что Мартин боится розог только потому, что его ни разу не пороли. Сам он, не имея возможности сидеть после порки, преспокойно лежал на животе, грыз кусок сахара и рассказывал сказки и разные смешные или страшные случаи.
Мартин отвернулся от окна и попытался читать дальше:
— Не так нечестивые; но они — как прах, возметаемый ветром…
Тут ему вспомнилось, как перед грозой ветер вдруг подхватывает дорожную пыль, завивает её белым крутящимся столбом и быстро-быстро гонит по дороге, а потом — раз! — и пыльный столб исчез, как будто его и не было.
Мартину до смерти захотелось свободы. Дедушка любит говорить, что свобода — это мешок, набитый золотом. Однако у Мартина о ней своё представление. Свобода — это ветер, облака, птицы… и дорожная пыль… И побежать в Русский конец к Николке — тоже свобода. Конечно, чем дольше он не возвращается оттуда домой, тем сильнее его мучает страх порки, но свобода от этого кажется только слаще!
Поглядев ещё раз в окно, Мартин закрыл книгу, подошёл к двери и прислушался, не поднимается ли кто-нибудь по лестнице. Скрипучие деревянные ступени молчали. Мартин подошёл к огромному тёмному буфету. Ему показалось, что где-то наверху хлопнула дверь. Он затаил дыхание, но не услышал ничего, кроме биения собственного сердца.
Отворив дверцу буфета, Мартин торопливо сунул за пазуху несколько кусков сахару и тихонько прикрыл дверцу. По лестнице он спустился своим особым способом — так, что скрипучая старая лестница ни разу не скрипнула. Способ состоял в том, чтобы, держась за перила, идти не по ступеням, а по боковому брусу, в который они врезаны. Ни в прихожей, ни на крыльце он никого не встретил.
Юрьевская прорубь - Вронский Юрий => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Юрьевская прорубь автора Вронский Юрий дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Юрьевская прорубь у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Юрьевская прорубь своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Вронский Юрий - Юрьевская прорубь.
Если после завершения чтения книги Юрьевская прорубь вы захотите почитать и другие книги Вронский Юрий, тогда зайдите на страницу писателя Вронский Юрий - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Юрьевская прорубь, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Вронский Юрий, написавшего книгу Юрьевская прорубь, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Юрьевская прорубь; Вронский Юрий, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн