— Това-арищи! — вдруг протянула Соня Барбарисова. — А вдруг Зою другие ребята не переизберут! Возьмут и откажутся переизбрать. Вы знаете, как некоторые наши девчонки ее ненавидят!
— Ага, — подхватила Катя Мухина. — Они почти все ей завидуют.
А ее сестра добавила:
— Они только и знают, что ее «воображалой» называют. И другие всякие гадости.
— Гадости? Девчонки про Зою гадости? — вдруг запищала Нюся Касаткина. — А мы тоже молчать не будем, мы тоже будем действовать!
— Это как действовать? — не понял редактор.
— А вот пойдемте, я вам скажу как!
И уже через несколько минут все шестеро начали «действовать».
Едва только Веня и Родя вошли в школьный коридор, как перед ними предстала торжественная, вся какая-то вытянутая Соня Барбарисова.
— Рудаков и Маршев! Мне надо с вами очень серьезно поговорить.
— Пожалуйста, — сказал Родя.
— Скоро в нашей пионерской организации начнутся перевыборы. Вот, Рудаков, Маршев, скажите мне откровенно: за кого вы собираетесь голосовать?
— Почем я знаю! — ответил Веня.
— Не думал еще, — сказал Родя.
— Вот многие ребята собираются голосовать за Зою Ладошину, и я тоже так думаю, что она самая достойная. Рудаков и Маршев, давайте все вместе проголосуем за Ладошину! А?
— Я не против, — сказал Родя.
— За Ладошину так за Ладошину, — добавил Веня.
Когда приятели подходили к кабинету биологии, за спиной у них послышалось какое-то гудение:
— Маршев и Рудаков! Маршев и Рудаков! Погодите минутку, погодите минутку, погодите минутку!
Маршев и Рудаков узнали голос редактора. Они остановились, обернулись, а тот продолжал гудеть:
— Давайте проголосуем дружно на выборах за Ладошину! Проголосуем дружно за Ладошину! Проголосуем, проголосуем, проголосуем!
— Да ладно тебе, проголосуем! — с нетерпением ответил Веня и добавил: — Вот далась им эта Ладошина!
А войдя в кабинет, друзья увидели, как перед столом силача Лешки Павлова стоит Соня Барбарисова и тянет:
— Па-а-авлов! Мне надо с тобой очень серьезно поговорить.
После первого урока произошел случай, сильно настороживший обоих друзей. Едва они вышли из кабинета на перемену, Родя вдруг стал как вкопанный, глядя куда-то вдоль коридора. Посмотрел в ту же сторону и Веня и ничего особенного не увидел, кроме какого-то незнакомого старика, приближавшегося к ним. Секундой позже Родя толкнул Вето локтем и прошептал:
— Смотри! Это же Купрум Эс!
Даже теперь Веня не сразу узнал учителя химии — так он вдруг изменился. Обычно Куприян Семенович, несмотря на свои семьдесят лет, держался по-военному прямо, всегда на нем был белоснежный воротничок и темный галстук, всегда его усики, почти такие же белые, как воротничок, были аккуратно подстрижены. Теперь к ним навстречу шел ссутулившийся и довольно неопрятный старик. Воротничок его был измят, словно он спал не раздеваясь, галстук съехал сантиметра на два вниз, щеки ввалились, и на них поблескивала седая щетина. Но хуже всего были у него глаза: какие-то выцветшие и вроде ничего не видящие перед собой.
— Что это с ним? Заболел? — тихо спросил Веня, когда Купрум Эс прошел.
— А что, если не заболел? — тоже вполголоса проговорил Родя. — Что, если ему… ну… но по себе!
— В каком смысле не по себе?
— Ну, в таком смысле, что его что-то мучает. Вот давай сопоставь фактики: по ночам свет горит в химической лаборатории, а теперь Купрум Эс… сам видишь какой. А что, если он знает, что у него в лаборатории что-то неладно! Что, если он знает, что там по ночам творится, и это его мучает!
Веня замотал головой.
— Нет, Родька! Ты уж в самом деле, как начнешь фантазировать!.. Во-первых, мы даже не знаем точно, химическая там лаборатория или нет. Во-вторых… ну, ты все-таки конкретно скажи, что его может мучить. Ну, что?
Родя помолчал, подумал.
— А давай предположим так: у Купрума Эса в лаборатории пропадают какие-нибудь приборы, и он от этого переживает. А приборы эти ворует тот, кто по ночам занавешивает окна.
Теперь помолчал и подумал Веня. Вдруг он резко повернулся к Роде:
— В общем, знаешь что? Давай подойдем к Купруму Эсу и скажем ему насчет окошек. Если он не знает про ночной свет — значит, там действительно воры, и мы, выходит, поможем их разоблачить, а если знает — тогда получается, что все в порядке.
— Ну что ж… Это мысль… — Родя хотел еще что-то сказать, но тут к ним подошла Нюся Касаткина.
— Мальчики, мальчики! — запищала она. — Вы знаете, что приближаются перевыборы в совет отряда?
— Ну, знаем, — раздраженно ответил Веня. — Скажешь, что надо за Ладошину голосовать?
— Мальчики, только за Ладошину, только за Ладошину и ни за кого больше! Мальчики, вы поймите, что она у нас самая достойная, что она у нас самая…
— Ладно! Вали отсюда! — сказал Веня и, взяв Родю за локоть, повел его прочь от Касаткиной. Но Родя не захотел обижать Нюсю и объяснил ей через плечо:
— Мы уже сказали, что будем голосовать за Ладошину.
Во время большой перемены они снова увидели химика в коридоре. Некоторое время приятели шли за ним, не решаясь заговорить, потом все-таки набрались храбрости, забежали вперед и остановились перед Купрумом Эсом.
— Куприян Семенович, извините, пожалуйста! — очень вежливо начал Родя. — Можно с вами поговорить?
Куприян Семенович резко остановился и странно дернулся, словно его ударило током.
— А? Да-да!.. — быстро сказал он, глядя мимо мальчишек своими невидящими глазами. Потом он взглянул на Родю более внимательно и повторил: — Да-да!.. Пожалуйста!

Родя определенно не знал, с чего начать разговор, поэтому тянул:
— Вы нас не знаете, Куприян Семенович, но разрешите вас все-таки спросить.
— Пожалуйста! — коротко повторил Купрум Эс.
— Вы ведь, кажется, ведете во дворце химический кружок?
— Не химический. Я руковожу секцией биохимии. Да. Вот так!
Теперь учитель очень внимательно, даже чересчур внимательно, как показалось Роде, смотрел на него. И Родя вдруг решил не мудрить, а говорить напрямик.
— Понимаете, Куприян Семенович… Мы просто хотели вас предупредить. Ведь ваша лаборатория… она находится рядом с… этой самой… с лабораторией электроники?
— Да. Электроники и автоматики. Только позвольте, о чем… о чем вы, собственно, хотели меня предупредить?
В разговор наконец вступил Веня:
— Понимаете, Куприян Семенович… мы заметили, что там ночью у вас свет горит. Кто-то зажигает. А мы знаем, что по ночам Дворец пионеров заперт.
— Это глу… это г-глупости! — тихим подрагивающим голосом проговорил Купрум Эс. — Там не может быть никакого света, и вы… и вы его видеть не могли. Вот так! Да! И это… и это очень непорядочно распускать такие глупые и панические слухи. Да! Извините, я тороплюсь. Меня ждут… Меня в учительской ждут…
И Купрум Эс быстро зашагал прочь от мальчишек, ссутулившись и сжав костлявые опущенные кулаки. Друзья молча смотрели ему вслед, как вдруг перед ними возникли сестры Мухины.
— Ребята, послушайте, за кого вы будете голосовать на выборах? — спросила Настя.
Веня замахнулся на сестер кулаком, а Родя быстро сказал:
— За Ладошину, за Ладошину, успо… — Он не договорил, потому что увидел, что к ним возвращается Купрум Эс. Учитель химии остановился шагах в пяти от них.
— Мальчики! Прошу вас… прошу вас на два слова ко мне!
Сестры Мухины испарились, а ребята подошли к учителю.
— Вы… вы меня простите… Я был неправ. Да. Неправ, — заговорил Купрум Эс, понизив голос и озираясь. — Если вы не ошибаетесь, то это… это действительно очень странно и… и очень подозрительно. Вот так! И теперь… и теперь я прошу, скажите мне, где и каким образом вы видели свет. И когда? Вот именно: когда?
Ребята не стали говорить об астрономической трубе, а просто рассказали учителю, в каких окнах они заметили свет, и добавили, что свет этот пробивается в щели над черными шторами. Приблизительно назвали время, когда они наблюдали это явление.
Купрум Эс слушал их, тиская перед грудью тонкие пальцы одной руки пальцами другой. Светло-голубые глаза его то снова становились невидящими, то вдруг впивались в Родю и Веню. После того как ребята закончили свой рассказ, он долго молчал и вдруг словно опомнился:
— Да! Все это очень странно и… и очень подозрительно. Да! Вот так! Тебя как зовут?
— Родя Маршев.
— Родя Маршев. Очень хорошо! А… а тебя?
— Рудаков Веня.
— Да… Значит, Веня Рудаков. Родя Маршев и Веня Рудаков. Очень хорошо! Да! — Он помолчал, озираясь по сторонам, потом снова заговорил: — Значит, тебя — Родя, а тебя… тебя — Веня? Значит, так, Родя и Веня. Мы — таким образом: мы будем молчать. Вот именно: молчать. И мы расследуем. Мы расследуем это дело. Я… я сегодня же этим займусь, сегодня же. Да! Но если мы расскажем кому-нибудь, мы можем спу… спугнуть этих… которые забираются. Вы согласны со мной, что надо молчать? Что надо… ничего и никому? Согласны?
Ребята кивнули, пробормотали, что согласны.
— И вы даете слово, что никому? Не расскажете никому? По крайней мере три дня. Вот так! Да. Три дня?
— Даем, — почти одновременно сказали Родя и Веня.
— Благодарю!.. Благодарю!.. — Купрум Эс пожал им по очереди руки. — И мы этим займемся. Я сегодня же… сегодня же займусь… Вот так. Да! Мы их найдем, этих зло… злоумышленников. Мы их найдем! Да! Всего хорошего!
Купрум Эс быстро удалился.
— Родь!.. — сказал Веня. — А тебе не кажется, что он сам какой-то… ну, подозрительный, что ли?
— Кажется, — тихо ответил Родя.
За спиной у ребят раздался свирепый голос Лешки Павлова:
— Да отстаньте вы от меня с вашей Ладошиной! Сказал, что проголосую!
Обернувшись, они увидели, как от силача брызнули в разные стороны сестры Мухины.
Глава пятая
После пятого урока в кабинет вошла Дина Коваль. Она произнесла маленькую речь о значении сбора макулатуры для нашей страны. Затем она предложила ребятам разойтись по домам, пообедать, а к трем часам собраться в школьном дворе.
Как только речь зашла о сборе макулатуры, Родя вспомнил разговор с Зоей у ворот школьного двора. Он вспомнил, как Зоя назвала его человеком умным, «со всякими идеями в голове», что было, конечно, очень лестно; вспомнил, как она попросила его придумать что-нибудь такое, что помогло бы отряду выйти на первое место. Вспомнил Родя и устремленные на него Зоины глаза, большие, черные, с длиннющими ресницами. Вспомнил и стал думать.
Как всегда, Маршев и Рудаков шли домой вместе. Веня говорил все о тех же зашторенных окнах, о странном поведении Купрума Эса. Родя машинально поддакивал ему, а сам ломал себе голову над тем, где еще, кроме жилых квартир, можно раздобыть старую бумагу. Потом Веня заговорил о том, как они пойдут завтра во Дворец пионеров записываться в общество «Разведчик». Родя по-прежнему поддакивал ему, а сам продолжал думать все о той же макулатуре, все о той же бумтаре.
Стоп! Почему у него в голове возникло это странное слово «бумтара»? И что оно означает? «Бумтара… Бумтара…» Ведь это похоже на сокращенное «бумажная тара»! Где, когда, каким образом это слово попало в его, Родину, память?
Приятели вошли в подъезд. Веня поднялся в лифте на пятый этаж, Родя поехал к себе на девятый. Отца дома не было. Он пошел к Рудаковым играть в шахматы с Вениным папой. Мать принялась кормить Родю обедом. Временами она хлопала себя ладонями по бедрам и говорила примерно так:
«Ну! Опять застыл! Опять на стенку уставился! Опять изобретаешь что-нибудь, горе ты мое!»
А Родя действительно временами застывал с непрожеванной котлетой во рту, глядя на кафельную стену. Если бы он мог взглянуть на себя со стороны, он бы убедился, что глаза его в подобные минуты чем-то напоминают глаза Купрума Эса — такие же широко открытые и такие же невидящие.
Итак, «бумажная тара». Неожиданно Родя обнаружил, что в голове у него звучит не одно только существительное — «бумтара», к нему откуда-то прибавилось и прилагательное: «проклятая бумтара». Где он слышал это выражение? Стоп, стоп!.. Теперь откуда-то выплыли еще и другие слова: «Мы пропадаем от этой проклятой бумтары».
— Вот что, товарищ Маршев! — сказала в этот момент мама. — Будешь ты есть, наконец, или мне убрать тарелку?
И едва только мама сказала «товарищ Маршев», как Родя полностью вспомнил фразу, услышанную им вчера: «Товарищ Ершов! Мы пропадаем от этой проклятой бумтары!»
— Все, мам! — сказал Родя. Он показал матери большой палец и с невероятной быстротой стал набивать рот кусками котлет и жареной картошки.
— Изобрел что-нибудь? — спросила мама.
Родя только помотал головой и снова поднял большой палец. Теперь он помнил все до малейших подробностей. Вчера после школы он зашел в магазин «Хозтовары» купить клей для своей трубы и, стоя у прилавка, услышал сердитый женский голос, доносившийся из служебного помещения. Кто-то говорил там по телефону:
«Товарищ Ершов! Мы же погибаем от этой проклятой бумтары! У нас килограммов двести ее скопилось, нам повернуться негде из-за нее, а вы — машина в ремонте да машина в ремонте! Как до вторника?! Да не можем мы ждать до вторника! Товарищ Ершов! Алло! Товарищ Ершов!..»
Чем окончился этот разговор, Родя, конечно, ждать не стал: ведь тогда это его нисколько не интересовало. Теперь он, чуть не подавившись, проглотил второе, выпил стакан киселя и, не отвечая на вопросы матери, бросился к двери. Было без двадцати пяти два. Через десять минут магазин, который находился недалеко от школы, должен был закрыться на обеденный перерыв.
Почти всю дорогу Родя мчался бегом, а метров за пятьдесят до магазина перешел на шаг. Он понимал, что будет несолидно вести деловые разговоры, пыхтя как паровоз.
Магазин был небольшой. В нем работали только две продавщицы да кассирша. Родя обратился к одной из продавщиц:
— Скажите, можно видеть заведующего?
— А зачем она тебе?
— По одному вопросу. Меня из школы прислали. Из двадцать восьмой, — соврал Родя.
Продавщица указала ему на дверь за прилавком, и он очутился в небольшом коридоре. Ему сразу бросились в глаза картонные коробки, громоздящиеся вдоль одной из стен. Нетрудно было догадаться, что это и есть бумажная тара: полуразвалившиеся коробки стояли друг на друге в несколько рядов, и из всех щелей между рядами и в углах коробок торчали куски плотной бумаги — белой, коричневой, голубой…
Родя легко нашел маленький кабинет завмага и увидел за столом полную женщину с розовым лицом и очень высокой ярко-желтой прической.
— Зачем пожаловал, мальчик? — довольно строго спросила она, перебрасывая кружочки на счетах.
Волнуясь, Родя пролопотал заранее отрепетированную фразу. Мол, у них сегодня в школе сбор макулатуры, и не может ли магазин отдать ребятам бумажную тару.

Заведующая сразу забыла про счеты. Она откинулась на спинку стула и секунды две смотрела на Родю широко открытыми глазами.
— Ах ты солнышко мое! — сказала она ласково, вскочила, взяла Родю за руку и вывела его в помещение магазина. — Тоня! Валя! — сказала она громко. — Глядите, какой спаситель у нас явился! Школьники тару заберут!
И заведующая провела Родю по всем местам, где у нее хранилась бумажная тара. Кипы бумаги и картонные коробки, набитые ею, лежали у нее в подвале на складе, там же, где на стеллажах хранились коробки еще не распечатанные, с товарами. Кучу «бумтары» Родя увидел во дворе возле задней двери магазина… Показывая Роде все это богатство, заведующая говорила о том, как ей грозит штрафом пожарная охрана, какие неприятности у нее с домоуправлением из-за того, что она загромождает своей тарой двор.
— Даешь слово, что все сегодня заберете? — спросила она Родю на прощание.
— Даю! — ответил он и помчался домой.
Вбежав в квартиру, он позвонил Вене, сказал, чтобы тот немедленно явился к нему. Веня пришел и сразу оценил значение сделанного Родей открытия.
— Только тут надо с умом действовать, — сказал он. — А то другие классы узнают и нагрянут в магазин.
— А я о чем говорю? Эту операцию надо молниеносно провести. Во-первых, нужно мобилизовать других ребят, а во-вторых, нужно о транспорте подумать. Старыми методами тут ничего не сделаешь.
Под старыми методами Родя подразумевал авоськи, в которых ребята обычно таскали собранную макулатуру, да шпагат, которым они перевязывали пачки старых газет и журналов.
— Николаевы детскую коляску выкидывать собирались. — сказал Веня. — Старомодную. Может, не выкинули еще.
Он отправился за коляской, а Родя позвонил Лешке Павлову. Тот в свою очередь обещал позвонить другим ребятам и как-нибудь решить проблему транспорта.
Так уж получилось, что в первый же год существования двадцать восьмой школы сбор старой бумаги и металлического лома стал здесь занятием увлекательным, тогда как в иных школах он являлся довольно скучной повинностью. Пожалуй, в этом заслуга Надежды Сергеевны — заместителя директора школы по воспитательной работе, которой часто приходилось заменять больную старшую вожатую. С самого начала она внесла дух соревнования в такие дела и всячески поддерживала его.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Эликсир Купрума Эса'


1 2 3 4