Эл в одиночестве стоял за стойкой бара и сосредоточенно протирал стаканы; когда же он меня заметил в дверях, то, радостно приветствуя, произнес:
— Веселого Рождества, адвокат!
— И вам того же, — ответил я, наблюдая за тем, как он ставит на стойку сулящую успокоение бутылку и пару стаканов.
— Вы точны, как часы, адвокат, — проговорил Эл, разливая в стаканы что-то крепкое. — Я как раз вас и поджидал.
Мы выпили друг за друга, и Эл, перегнувшись через стойку бара, доверительно спросил:
— Прямо оттуда?
— Да, — кивнул я.
— Чарли видели?
— И Силию, — проговорил я.
— Ну, меня этим не удивишь, — сказал Эл. — Я тоже видел ее — она ходит за покупками мимо меня. Бежит, голова опущена, в черной шали, словно что-то ее гонит. Мне кажется, она вся в мыслях о том, что произошло.
— Похоже, вы правы, — проговорил я.
— Но Чарли, он же совершенно один. Никогда не видел его здесь вообще. Вы ему передали, что мне хотелось бы его как-нибудь увидеть?
— Да, передал, — ответил я.
— И что же он?
— А ничего. Силия сказала, что ему не стоит приходить сюда, пока он в трауре.
Эл тихо и выразительно присвистнул и покрутил пальцем у виска.
— Скажите, — произнес он, — вы считаете, что их можно спокойно оставлять вдвоем в одном доме в таком состоянии? Я хочу сказать, что, судя по тому, как обстоят дела, и по тому, как себя чувствует Чарли, могут возникнуть новые неприятности.
— Похоже, сегодня вечером так оно и было какое-то время, — сказал я. — Но потом все улеглось.
— До следующего раза, — заметил Эл.
— Я буду рядом с ними.
Эл взглянул на меня и покачал головой.
— Ничего не меняется в этом доме. Ничегошеньки. Вот почему можно наперед знать все, что вы скажете. Вот отчего я нисколько не сомневался, что вы будете стоять вот здесь примерно в это время и говорить со мной об этом.
Я по-прежнему остро ощущал запах тлена, и я знал, что пройдет много дней, прежде чем он выветрится из моей одежды.
— Это тот день, который я хотел бы вычеркнуть из календаря на много лет вперед, — заметил я.
— И оставить их один на один со своими проблемами. Так им и надо.
— Они не одни, — произнес я. — С ними Джесси. Она всегда будет с ними, пока дом и все, что в нем, не исчезнет.
Эл нахмурился.
— Это, конечно же, самое странное событие, которое когда-либо происходило в этом городе. Дом погружен в темноту, она носится по улицам, словно что-то ее гонит, он лежит в своей комнате, заточив себя в четырех стенах, вот уже... — когда это случилось с Джесси, адвокат?
Посмотрев немного в сторону, мимо Эла, я мог видеть в зеркале у него за спиной отражение своего собственного лица — раскрасневшиеся щеки, тяжелый подбородок, скептический взгляд.
— Двадцать лет назад, — услышал я свой голос. — Как раз сегодня ровно двадцать лет.
1 2
— Веселого Рождества, адвокат!
— И вам того же, — ответил я, наблюдая за тем, как он ставит на стойку сулящую успокоение бутылку и пару стаканов.
— Вы точны, как часы, адвокат, — проговорил Эл, разливая в стаканы что-то крепкое. — Я как раз вас и поджидал.
Мы выпили друг за друга, и Эл, перегнувшись через стойку бара, доверительно спросил:
— Прямо оттуда?
— Да, — кивнул я.
— Чарли видели?
— И Силию, — проговорил я.
— Ну, меня этим не удивишь, — сказал Эл. — Я тоже видел ее — она ходит за покупками мимо меня. Бежит, голова опущена, в черной шали, словно что-то ее гонит. Мне кажется, она вся в мыслях о том, что произошло.
— Похоже, вы правы, — проговорил я.
— Но Чарли, он же совершенно один. Никогда не видел его здесь вообще. Вы ему передали, что мне хотелось бы его как-нибудь увидеть?
— Да, передал, — ответил я.
— И что же он?
— А ничего. Силия сказала, что ему не стоит приходить сюда, пока он в трауре.
Эл тихо и выразительно присвистнул и покрутил пальцем у виска.
— Скажите, — произнес он, — вы считаете, что их можно спокойно оставлять вдвоем в одном доме в таком состоянии? Я хочу сказать, что, судя по тому, как обстоят дела, и по тому, как себя чувствует Чарли, могут возникнуть новые неприятности.
— Похоже, сегодня вечером так оно и было какое-то время, — сказал я. — Но потом все улеглось.
— До следующего раза, — заметил Эл.
— Я буду рядом с ними.
Эл взглянул на меня и покачал головой.
— Ничего не меняется в этом доме. Ничегошеньки. Вот почему можно наперед знать все, что вы скажете. Вот отчего я нисколько не сомневался, что вы будете стоять вот здесь примерно в это время и говорить со мной об этом.
Я по-прежнему остро ощущал запах тлена, и я знал, что пройдет много дней, прежде чем он выветрится из моей одежды.
— Это тот день, который я хотел бы вычеркнуть из календаря на много лет вперед, — заметил я.
— И оставить их один на один со своими проблемами. Так им и надо.
— Они не одни, — произнес я. — С ними Джесси. Она всегда будет с ними, пока дом и все, что в нем, не исчезнет.
Эл нахмурился.
— Это, конечно же, самое странное событие, которое когда-либо происходило в этом городе. Дом погружен в темноту, она носится по улицам, словно что-то ее гонит, он лежит в своей комнате, заточив себя в четырех стенах, вот уже... — когда это случилось с Джесси, адвокат?
Посмотрев немного в сторону, мимо Эла, я мог видеть в зеркале у него за спиной отражение своего собственного лица — раскрасневшиеся щеки, тяжелый подбородок, скептический взгляд.
— Двадцать лет назад, — услышал я свой голос. — Как раз сегодня ровно двадцать лет.
1 2