Миссис Микер почувствовала одновременно злобу и страх.
— Ну, теперь все ясно. Эта крупная сумма денег. Этот уродливый человечек, который всегда ждет в машине...
— Да, это любимый телохранитель Августа, Джо Михалик. На его счету несколько убийств.
— А Полли знает обо всем этом? Вы ей сказали?
— Конечно. И когда она выложила это Йегеру, тот отшутился. Повернул дело так, чтобы все выглядело, как будто я ревнивый ухажер, который старается от него избавиться.
— Но она же знает, что эти люди сделали с ее отцом. Я никогда от нее этого не скрывала.
— Она отказывается видеть между этим какую-либо связь. Для нее Йегер — самая романтическая фигура в ее жизни, вот и все. С ней невозможно разговаривать.
— Как это ужасно. Дафф, мы должны что-то сделать. Что мы можем сделать?
— Вы имеете в виду: что можете сделать вы? Возможно, что для Йегера интерес к Полли — это просто способ заставить вас продать поместье. А что, если вам с ним договориться? Вы продаете ему “Казуарину”, а он оставляет в покое Полли.
— Разве такой, как он, пойдет на это? А что, если он расскажет Полли, что я пыталась откупиться от него? Вы можете себе представить, какая будет реакция? Нет, должен быть какой-то другой выход.
Но миссис Микер знала, что легче сказать, чем сделать. И она стояла так, в отчаянии, а чайки кружились над ее головой, громко требуя своего ужина, и кружевная пена прибоя плескалась у ее босых ног. С набегающей рябью подплыл бледный, с синей каймой пузырь сифонофоры, и миссис Микер с отвращением попятилась, когда ярко-алое, с фиолетовым мясистое тело животного с тонкими черными нитями смертоносных щупалец вынесло на берег. Эти сифонофоры были ее давнишними врагами. Однажды одна ужалила ее, когда она купалась, и возникло такое ощущение, что руку жгут раскаленным железом. Прошли два мучительных дня, прежде чем боль утихла, и с тех пор она вела постоянную войну с этими существами, которые заплывали в пределы ее владений.
Сейчас она с отвращением смотрела на это беспомощное животное на песке с раздувшимся пузырем, который раскачивался взад и вперед на теплом ветру.
— Достаньте мне скорей вон ту палку, прибившуюся к берегу, Дафф, приказала она, и, когда он достал, она изо всей силы вонзила ее в пузырь, который с треском лопнул.
— Сначала пусть лопнет, — объяснила она, — а затем погибнет.
Она отнесла на палке скользкие останки животного на берег и закопала его глубоко в песок, воткнув палку, как крест на могиле.
— Лопнет и затем погибнет, — задумчиво произнесла она, глядя на воткнутую палку, а Дафф озадаченно наблюдал за ней. Внезапно она обернулась к нему. — Дафф, я собираюсь устроить вечеринку.
— Вечеринку?
— Да, в ближайшую субботу. И вы должны быть на ней с документом о продаже поместья. Вы успеете его так быстро подготовить?
— Думаю, да. Но что вы задумали?..
— Ах, перестаньте задавать вопросы. — Миссис Микер сосредоточенно нахмурила брови. — И я скажу, чтобы Полли пригласила своих друзей футболистов и каких-нибудь хорошеньких девушек. И, конечно же, мистера Йегера и этого его маленького мрачного приятеля...
— Михалика?
— Да. А что касается закусок, то Фрезьеру придется убедить наших друзей лавочников еще немного увеличить кредит. Это значит, что у нас будет буфет, потом — танцы и, возможно, игры.
— О которых позаботятся, конечно, Йегер и Михалик, — мрачно произнес Дафф. — Такое впечатление, что вы совсем потеряли рассудок.
— Правда? — сказала миссис Микер. — Да, возможно, так оно и есть. И к беспокойству и недоумению Даффа, это были ее последние слова на эту тему.
Она не собиралась ничего больше объяснять, и в субботу, когда Дафф пришел на вечеринку, патио и комнаты, выходящие в него, были ярко освещены и заполнены молодыми людьми, сменяющими друг друга на танцевальной площадке и в буфете. Йегер и Полли были сосредоточены друг на друге; Михалик, мрачный, с серым лицом и холодными неподвижными глазами, прислонился к стене и презрительно наблюдал за происходящим; а миссис Микер изображала царственную особу в хорошем расположении духа, явно довольная тем, что “Казуарина” вновь ожила благодаря обществу и музыке.
Она отвела Даффа в сторону.
— У вас готовы документы на продажу?
— Да, но я так и не знаю, зачем они. Вы сами сказали, что продажа поместья по-настоящему не решит проблем.
— Я это сказала, но вы должны довериться мне, дорогой мальчик. Миссис Микер похлопала его по руке. — Помните ту сифонофору? Я вполне умело с ней справилась, не правда ли?
— Это совсем разные вещи.
— Возможно, что вы ошибаетесь. Между тем, Дафф, сегодня вечером ваше дело — поддержать меня. То, что я собираюсь сделать, может показаться безрассудным, но вы не должны чинить мне никаких препятствий.
— Если бы я только знал, что вы собираетесь...
— Вы очень скоро узнаете.
Миссис Микер оставила его в мрачном настроении и вернулась к своим обязанностям хозяйки. Она ждала подходящего момента. Подул прохладный ночной ветерок, пары ушли с улицы и собрались в доме. Становилось поздно. “Ну вот, — сказала себе миссис Микер, — сейчас или никогда”.
Она набрала воздуха в легкие и с ясной улыбкой направилась к Йегеру, который как свою собственность обнимал за талию Полли.
— Довольны? — спросила миссис Микер. И Йегер ответил:
— Да, очень. Но как насчет нашего дела?..
— Документы у меня готовы. И я надеюсь, деньги при вас?
— Да. Если вы не против на несколько минут оставить празднество, то мы можем закончить дело прямо сейчас.
Миссис Микер вздохнула.
— Я не буду возражать. Боюсь, что подобные вечеринки уже не для меня. В моем понимании хорошо провести время — это сыграть маленькую партию в крибидж. Боже мой, как сердился дедушка Полли, если я соблазняла кого-то на игру во время вечеринки. Он всегда считал это худшим проявлением дурных манер, но я никогда не могла удержаться от соблазна.
— Да это и ни к чему, — произнес Йегер с подчеркнутой любезностью, — если вы хотите играть прямо сейчас, то я к вашим услугам.
— Как мило с вашей стороны. Стол подготовлен. Ведь вам не помешает шум в комнате, нет?
Йегер рассмеялся.
— Да я давно заметил этот стол. И у меня было такое чувство, что до конца вечера мы к нему подойдем.
— Ах ты, старый конспиратор! — с любовью сказала бабушке Полли.
— О насмешники! — произнесла миссис Микер. Когда она села и распечатала колоду, то с удовольствием увидела, что вокруг стола собираются заинтересованные зрители — среди них Дафф Пибоди и мрачный Михалик. — Когда речь идет о крибидже, я совсем не прочь, чтобы меня побаловали. До какой степени вы можете меня ублажить, мистер Йегер?
— Я не знаю, что вы имеете в виду.
— Я имею в виду, не возражаете ли вы против того, чтобы играть на деньги? Я никогда в жизни этого не делала, и эта идея кажется мне заманчивой.
— Хорошо, я предоставляю вам право делать ставки. Десять центов, доллар...
— О, гораздо больше.
— Насколько больше?
Миссис Микер мастерски стасовала карты. Она аккуратно положила их на стол перед собой.
— Я хочу сыграть с вами одну партию, — произнесла она улыбаясь, на сто тысяч долларов.
Она видела, что даже теперь Йегер не потерял самообладания. Среди изумленного ропота, поднявшегося вокруг стола, он сидел, глядя на нее с веселой и пренебрежительной улыбкой.
— Вы это серьезно? — спросил он.
— Вполне. Ваш мистер Август желает завладеть этим поместьем, не так ли?
— Да, это так.
— А я точно так же желаю получить деньги. Большие деньги. Я думаю, будет забавно решить это дело за доской крибиджа. Поэтому я ставлю подписанный документ о продаже “Казуарины” против ваших ста тысяч долларов. Если я проиграю, мистер Август получит поместье, а вы, конечно, оставите себе деньги.
— А что, если проиграет он? — грубо вмешался Михалик. Он повернулся к Йегеру. — Забудьте об этом, шеф. С деньгами Августа не шутят. Ясно?
Улыбка сошла с лица Йегера.
— Михалик, помни, что ты — охранник. Когда мне понадобится твой совет, я сам попрошу об этом.
— Но он прав, — вмешался Дафф Пибоди. — Миссис Микер, этого нельзя делать. — Он обратился к Полли:
— Разве вы согласны? Разве вам нечего сказать на это?
— Я не знаю, — грустно ответила Полли. Она стояла, положив руку на плечо Йегера, как будто черпая в нем силы. — В конце концов, “Казуарина” — не моя.
— И деньги не ваши, — презрительно сказал Михалик Йегеру. — Так что не экспериментируйте с ними.
Миссис Микер знала, что это самый плохой способ обращения с такими самонадеянными людьми, как Эдвард Йегер. И, насколько она понимала, Лео Август был прав. Деньги — это лучшее средство. В глазах Йегера виделось явное желание получить эти деньги.
И все же он колебался. Он был в нерешительности. Миссис Микер заговорила:
— Вы знаете, во всех наших партиях у меня было такое чувство, что вы ублажаете пожилую женщину, что вы не играете в полную силу, так, чтобы выиграть у нее любой ценой. Теперь мне интересно, признаете ли вы, что я играю лучше? Это действительно так?
Йегер стиснул зубы.
— Вы понимаете, что вы затеяли? Это совсем не то, что играть на спички.
— Конечно.
— И если я выиграю. Август получит этот документ о продаже, а я получу деньги. Если выиграете вы...
— Победитель забирает все, — продолжила миссис Микер. — Таковы условия.
— Одна партия?
— Одна партия, и все решено.
— Хорошо, — сказал Йегер. — Старшая карта сдает.
Только когда миссис Микер взяла в руки свои первые карты, она полностью осознала всю чудовищность того, что делает.
До сих пор она не позволяла себе даже думать о проигрыше, о том, чтобы целиком отдать “Казуарину” и рассчитывать на чье-то милосердие, чтобы выжить. Она понятия не имела на чье, но кто-то обязательно должен быть. Эта мысль так ее расстраивала, что она сбрасывала карты слишком осторожно, попадала прямо в ловушки, которые заготовил ей Йегер, и к концу первого кона уже проигрывала.
Еще хуже было наблюдать за его невозмутимым выражением лица, за его ловким обращением с картами. Она сказала ему то, что думала. В их предыдущих состязаниях он, казалось, никогда не напрягался. Он всегда уделял игре столько же внимания, сколько и Полли, но и тогда он был опасным противником. Теперь, расположившись в кресле и сосредоточившись исключительно на картах, он выглядел устрашающе.
Миссис Микер вдруг почувствовала, что она слабеет от страха. Когда она сдавала, пальцы не слушались ее. Он профессионал, это ясно. Он никогда бы не принял вызова, если бы не знал, что преимущество на его стороне. Так что она удачно расставила ловушку и теперь держала тигра за хвост.
К этому времени все, кто был в комнате, собрались вокруг стола, молча наблюдая. Миссис Микер знала, что в игре разбирались немногие, но все могли следить за передвижением фишек по доске — красная фишка Йегера далеко впереди, ее, белая, медленно следовала за ней.
Они быстро отыграли кон, и напряжение вокруг них росло. Йегер раскрыл свои карты.
— Пятнадцать — два, четыре, шесть и пара — получается восемь. Доска весело щелкнула, когда он отмерял свои восемь очков.
Миссис Микер догнала его в счете и облегченно вздохнула оттого, что сохранила свои позиции хотя бы на этот кон. Теперь — криб, каждый игрок сбрасывается по два раза, и все это приписывается к счету сдающего. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что очков нет. Йегер как будто прочел ее мысли. Возможно, что так оно и было. Он знал, что она будет скидывать небрежно, чтобы наверстать упущенное, и он был к этому готов.
Она переменила тактику. У срединной отметки она продвинулась немного вперед; затем ей повезло в кону и она заработала двадцать очков, и теперь белая фишка совсем ненамного отставала от красной.
Но на лице Йегера не было ни тени беспокойства.
— Пятнадцать — два, — произнес он, — плюс пара — получается четыре.
Ей бы надо было следить не за его лицом, когда он отмечал свой счет. На это Полли сказала ему удивленно:
— Да нет, у тебя только четыре очка. А ты поставил себе пять, — и потянулась к красной фишке.
Йегер резко схватил Полли за запястье и сильно его сжал — насколько сильно, можно было судить по ее тревожному взгляду. Затем, сразу же отпустив, Йегер обнажил зубы в улыбке.
— Извини, дорогая. Я думал, это ты ошиблась, но ты была права.
Хорошо, поставь фишку на место.
— Спасибо, — произнесла Полли странным голосом. — Я поставлю.
И после того, как она сделала это, миссис Микер с благодарностью заметила, что Полли больше не льнет нежно к Йегеру и не держит руку у него на плече.
Больше радоваться было нечему. Йегер, с натянутым от напряжения лицом, сузившимися глазами, безупречно сбрасывал карты и играл блестяще. Миссис Микер, сознавая, что у нее должно быть такое же напряженное лицо, шла вровень с ним, но не больше. Когда до победы оставалось одно очко, две фишки стояли рядом.
Одно очко, думала миссис Микер, следя за тем, как он складывает карты и собирается их тасовать. Одно очко — и победивший получит все.
Блестящая мысль вдруг осенила ее. Нужно всего одно очко, но у нее будет два, если только... Она старалась отвести глаза от этих ловких пальцев с ухоженными ногтями, снова и снова тасующих карты, но они завораживали ее. Йегер сдал первые карты на противоположный конец стола, и миссис Микер едва хватило сил заслонить их рукой.
— Штраф в два очка за то, что вы не предложили мне снять колоду, сказала она, чувствуя, что готова потерять сознание. — А это означает, что я выиграла.
С минуту Йегер не мог понять, что произошло. Затем он поднялся со стула.
— Ах ты, старая курица, — прошептал он. — Ты обманула, провела меня.
— Неужели?
— Вы хитростью заставили меня сделать это. А это значит, что игра недействительна. Никто не выиграл, и никто не проиграл.
— Вы не правы, мистер Йегер. Вы проиграли и должны заплатить. Я давно знаю по горькому опыту, что карточные долги всегда надо платить.
— Хорошо, если уж вы так хотите, то считайте, что вам заплатили. И поскольку мы с Полли женимся, то считайте эти деньги своим свадебным подарком нам. Теперь мистер Михалик позаботится о них. Иначе он будет очень несчастлив.
— А кому до этого дело? — яростно воскликнула Полли. — Что же касается женитьбы...
Голос ее упал. Михалик достал пистолет, не очень большой и не очень грозный, но было совершенно ясно, что он готов выстрелить. И миссис Микер видела, как один из рослых футболистов — друзей Полли — без особых усилий выбил пистолет из рук Михалика. Остальные, еще более высокие и загорелые, чем первый, окружили Михалика и обошлись с ним довольно сурово.
— Человечек, — сказал самый большой и загорелый из них — Франк, или Билли, или еще кто-то, — вечеринка окончена. Тебе пора уходить.
Когда его несли к дверям, Михалик боролся дико и безуспешно, но ему все-таки удалось указать дрожащим пальцем на Йегера.
— Только с ним! — кричал он. — Вы слышите, только с ним. Отдайте его мне. Это все, что мне нужно.
Через несколько дней в местной газете Майами-Бич появилось сообщение об убийстве Эдварда Йегера. Миссис Микер прочла его спокойно; Полли, казалось, была потрясена. “Ничего, — утешала себя миссис Микер, — она молода и здорова, а имея для утешения под боком Даффа Пибоди, она скоро оправится”. Что касается ее самой, то она спустилась на берег, чтобы насладиться знакомой картиной с новым энтузиазмом.
Она находилась там, когда Дафф прямо по песчаному склону спустился на пляж, увлекая за собой высокого застенчивого молодого человека, который, казалось, чувствовал себя неловко от сознания того, что он находится в присутствии знатной королевской особы.
— Это полицейский агент Морисси, — представил Дафф. — После того как я увидел сегодняшнюю газету, имел с ним долгий разговор. Он работает по делу Йегера и хочет услышать от вас рассказ о том, что здесь недавно произошло. Он только что арестовал Михалика за убийство и надеется арестовать Лео Августа, как человека, который приказал это сделать, если Михалика удастся заставить говорить.
— В самом деле? — поинтересовалась миссис Микер. — А что же с деньгами?
— О, мадам, они целиком ваши, — серьезно ответил детектив Морисси.
— Я имею в виду, что, если говорить неофициально, никто больше не будет на них претендовать. Поверьте мне, они ваши. — Затем он озабоченно произнес:
— Мадам, вам лучше отойти отсюда. Вы босиком, а эти существа дьявольски сильно жалятся.
Миссис Микер подняла брови и взглянула на сифонофору, подплывающую к ней по ряби спокойного моря.
— Не беспокойтесь, — любезно ответила она. — На самом деле эти существа совсем не опасны, если уметь с ними обращаться.

1 2