Такое ощущение, что у бедняги — куча собственных психологических проблем.
А может, его просто гнетет груз тайн пациентов.
Они сели на кухоньке, и доктор промямлил:
— Вы сегодня прекрасно выглядите.
Полина, довольная, заулыбалась. Первая цель достигнута. Хорошо, если бы и дальше все пошло как по-писаному.
— Я вам так рада, Валерий Иванович! Вчера весь вечер думала о вас.
Лицо дока просветлело. Дурачок! Знал бы он, что Полина о нем думала. Как половчее использовать целителя психопатов.
— Доктор, кроме вас, мне никто не поможет.
Только вы сумеете повлиять на Свету. Это всего лишь девочка… Вез каких-либо отклонений. Для вас, с вашим опытом, талантом, вразумить ее — пара пустяков.
— Вы так думаете? — усмехнулся доктор. — Изменить взгляды юного человека совсем не просто.
Набивает себе цену.
— Конечно-конечно. Я все понимаю. Поэтому и обратилась к вам. Я вас щедро отблагодарю, — Полина положила ладонь на большую волосатую руку доктора. Точно надеялась, что тепло ее тела растопит его отчужденность. — Пять тысяч? Десять… Сколько скажете Для меня это не проблема.
Главное, чтобы док поверил в ее платежеспособность. А уж деньги-то она соберет! Из-под земли достанет.
— А если я скажу, что меня интересует иная форма благодарности, — ответил доктор и покосился на рот Полины.
Женщина приподняла брови. Она хотела отдернуть руку. Но вовремя поняла, что таким образом сразу даст отрицательный ответ. А ей надо подумать, взвесить, просчитать.
— Что вы имеете в виду? — спросила она уже другим, более холодным и деловым голосом, чем минуту назад, когда говорила о деньгах.
— Вы очень красивая женщина, — печально улыбнулся Рязанцев. — Я предпочел бы, чтобы мы стали друзьями. Близкими друзьями.
Полина все-таки убрала руку и закурила.
— Вы предлагаете мне спать с вами?
Доктор опять усмехнулся:
— Вы очень прямолинейны.
— Да. Не люблю всяческих недомолвок и уверток. Тем более, когда речь идет об оплате.
— Что ж. Если вам больше нравится такое определение, то — да.
Полина затянулась и в задумчивости уставилась на кончик сигареты. Она видела потерянное лицо племянницы и укоряющий взгляд сестры.
Женщина нервно стряхнула пепел на пол.
— Хорошо! Но я начну вам платить, когда увижу конкретные результаты.
Рязанцев жадно изучал ее лицо. Но Полина не поднимала на сидевшего напротив мужчину взгляд. Она думала о деле.
— Когда вы намерены к ним внедриться?
— Завтра, пожалуй, и попробую.
— Хорошо. Ждущие, мне кажется, охотятся на одиноких людей.
— Тут у меня полный порядок.
— Замечательно! Скажите, что потеряли работу, жена ушла, и у вас в душе образовалось что-то вроде дыры.
Рязанцев расхохотался.
— Вы хорошо разбираетесь в мужской психологии. Но врать сектантам не стоит. Во всяком случае там, где это не играет большой роли. Они ведь проверят мою легенду.
— Вы думаете?
— Вне всякого сомнения.
— Тогда придется сказать правду.
— По-другому, видимо, не получится. Вы не хотите узнать, что я скажу?
— Конечно-конечно.
Обстоятельства жизни этого чудика ее мало интересовали. Но надо же знать, что он собирается рассказать новому Распутину. Вдруг ляпнет какую-нибудь глупость?!
— Работаю психотерапевтом. Живу один. Женат не был. Имею трехкомнатную квартиру, дачу, машину. Ближайшие родственники — двоюродные племянники из Ленинграда.
— Скажите, что вы с ними не очень ладите.
— Я с ними действительно не лажу.
— Прекрасно! Побочные дети?
— Не имею.
— Так. Надо еще объяснить, на какой почве у вас случилось помутнение. А то создан образ благополучного человека, и вдруг ему якобы некуда податься, кроме секты.
— Вы знаете, Полина, у нас очень много людей, вполне нормальных, которым в минуту горя просто не на кого опереться. На них-то и охотятся всякие шарлатаны. Вы вот — очень сильная женщина. Но и вам понадобилась моя помощь.
— Да! — вспыхнула женщина. — Но не психологического плана. Я никогда бы не стала плакаться чужому мужику в.., свитер. Мы просто заключили сделку. Например, я покупаю холодильник, потому что сама не могу его сделать. Тут точно такая же ситуация. Один к одному.
— Вы удивительная женщина!
Слова звучали совсем не как комплимент, и Полина еле сдержалась, чтоб не поставить гостя на место. Нет. Теперь ему надо улыбаться. Нужно принимать вид слабой растерянной дурочки. Да еще и раздвигать ноги, когда захочет док.
Полина захлопнула дверь за Рязанцевым и прямо рукой стерла помаду. «Вот ты и стала шлюхой», — пронеслось в голове. Словно придурок, звонивший ночью, знал о ней то, что для самой женщины еще являлось тайной.
* * *
Полина уже несколько минут грохотала в дверь дома Дергунова. Женщина неоднократно убеждалась в верности пословицы: скупой платит дважды.
Надо было сразу предложить выжившему из ума старику рублей двести, и, возможно, его помутненный рассудок прояснился бы. Обычно дензнаки творят такие чудеса, что никакому Кашпировскому не под силу. Полина снова заколотила в дверь, и тут она, наконец, отворилась. На пороге возник Иван Николаевич в грязной рубашке и с бессмысленным взглядом запуганного ребенка.
— Здравствуйте, — приветственно улыбнулась Полина, приготовившись объяснить хозяину причину своего неожиданного возвращения.
Однако тот опередил ее и промямлил:
— Вы насчет покупки дома?
— Я-а-а… Да, — с неприятным чувством гостья поняла, что старик не узнает ее. — Вы меня не помните?
Дед бросил на женщину косой, какой-то смытый взгляд и обронил:
— Не имею чести.
Эта претенциозная фраза явно из далекого нормального прошлого Дергунова смешно и жалко прозвучала из уст сегодняшнего Ивана Николаевича, — опустившегося, забитого.
— Ну как же! Вас ведь зовут Иван… — женщина сделала паузу, ожидая, что хозяин сам закончит фразу.
— Иван… Да… Иван Иванович.
У Полины вытянулось лицо.
— Так я посмотрю дом, Иван… Иванович.
Женщина сделала шаг вперед. Однако хозяин не двигался. Смотрел в сторону.
— Приезжайте к двум, — прогнусавил хозяин. — Придут брат и сестра.. Они все покажут.
Полина вспомнила «линялые» лица молодых опекунов деда. Усмехнулась про себя: брат и сестра. Метят в кровные родственники, сволочи.
— Мне надо сейчас Я очень спешу, — предприняла новую попытку наступления Полина.
Однако Дергунов проявил неожиданную твердость. Он не двинулся с места и повторил:
— В два часа.
При этом взгляд его стал злым и подозрительным. Видимо, братья хорошенько вбили в голову старика, чтобы он в их отсутствие не смел впускать в дом посторонних. Полина вздохнула и извлекла из сумочки две сотенные бумажки. Держа их в правой руке, как приманку, женщина медленно, настойчиво проговорила:
— Я вам заплачу, если вы пустите. Двести рублей, — она пошуршала сотенными. — Я только посмотрю дом и уйду.
Тусклый взор старика обрел живость. «Ну вот, — удовлетворенно улыбнулась Полина, — великая сила денег». Дергунов протянул костлявую руку и вцепился в желтые бумажки. Одновременно женщина сделала шаг вперед и полувопросительно сказала: «Я зайду?» Дед, разглядывая деньги с таким любопытством, словно давно не держал их в руках, посторонился. Полина зашла в дом и, удивленная, остановилась. За время ее недолгого отсутствия он несколько преобразился. Полы чисто вымыты, с мебели исчезла вуаль из пыли. На столе в простенькой рамочке стоит фотография женщины с волосами, вытравленными перекисью водорода. Наверное, жена. Скорее всего — покойная. Надеясь, что воспоминания о ней разбудят на некоторое время разум старика, как минуту назад его малость прояснили деньги, Полина проворковала:
— А это ваша супруга?
Дергунов мельком взглянул на снимок и безразлично кивнул. Словно гостья спросила: «А это ваш стул? Ваши тапки?» А ведь, наверное, как раз тоска по умершей жене загнала его в западню секты. Старик опять посуровел. Возможно, уже забыл о том, что любопытная женщина с быстрым внимательным взглядом купила право на вход. Полина затараторила, опасаясь, что ее вот-вот выставят вон:
— Значит, решили домик продать. А сами куда же? Где жить будете? В доме престарелых?
— В обители.. В обители., избранных.
Полина чуть не рассмеялась, но, взглянув на старика, вздрогнула. Видимо, обитель избранных была для него так же реальна, как существование пивнушки напротив и притулившегося к ней ларь ка по приему стеклотары. Как бы выведать у деда адрес этого благословенного места?
— Вы переедете к Новому Учителю? — поинтересовалась Полина и, пытаясь продемонстрировать свою осведомленность и тем вкрасться в доверие к старику, добавила:
— К этому, с бородой.
Лицо Дергунова посветлело:
— Если он явит.., явит милость и соблаговолит видеть меня.
Хозяин говорил медленно, останавливаясь, словно вспоминал слова из едва знакомого ему иностранного языка.
— И когда же, Иван Николаевич… Простите, Иван Иванович, вы отправитесь в обитель?
— Как дом продам.
— Не боитесь на старости лет без крыши над головой остаться?
Дергунов ничего не ответил. Бессмысленно перекладывал с места на место замусоленную диванную подушку, свитер с протертыми локтями.
— Сколько вы просите за дом?
— В два часа придут брат и сестра, — снова затянул старик.
— А деньги им отдавать?
— Угу.
— Иван Иванович, — снова попыталась достучаться до его сознания Полина, — деньги-то за дом братья вам не отдадут.
— Конечно, — кивнул старик.
В его голосе не слышалось ни недовольства, ни упрека. Одно покорное равнодушие. Словно Дергунов напрочь отгородился от своего безрадостного настоящего и туманного будущего.
Полина с тоской осознала, что уперлась лбом в стену. Двести рублей потрачены зря. Без всякого сомнения, они перейдут в потные лапы Роди и его бесчестной компании. Старик впал в младенческое состояние, и братья ловко манипулируют беднягой.
Что его ждет дальше? Работать — у Дергунова сил уже нет. Он даже рекламные листочки раздавать не в состоянии. Зачем Новому Учителю такая развалина? Это следует выяснить Рязанцеву. Доктор запретил Полине звонить ему. Сказал, что сам с нею свяжется. Мол, так надо для конспирации.
И хотя женщина считала подобные мелочи излишними, все же подчинилась.
«А вот племяннице, к счастью, можно позвонить в любое время. Жаль только, что она продолжает молчать и дуться», — подумала Полина, набирая знакомый номер. Однако телефон не отвечал. «Отключили!» — выдохнула женщина. Теперь братья полностью изолировали девушку от негативного влияния тетки. Надо срочно найти Николая. Настало время собрать свою маленькую армию и противопоставить ее ждущим.
* * *
Из треста «Гефест» Николай ушел пару месяцев назад. Возможно, кому-нибудь из дружков он оставил адрес новой работы. Полина неоднократно убеждалась в том, что в сегодняшней жизни деликатность — вещь бесполезная и даже вредная. Вот постеснялась спросить у зятя, куда он направляет свои стопы — теперь страдает. Пощадила его мужское самолюбие, хоть и почувствовала неладное: уж больно Николай, сообщая новость по телефону, мялся и мычал. Нет! Не стоило ей юлить:
«Место хоть стоящее?», а выпалить ему прямо в лоб вопросом: «Где и сколько будешь получать?»
Полина постаралась придать хмурому лицу приветливое выражение и спросила заискивающим голосом заголенную снизу и сверху секретаршу:
— Девушка, у вас в «Гефесте» два месяца назад работал Николай Полунин…
Девица прервала ее излияния:
— Он полгода назад уволился.
У Полины вытянулось лицо, но она тут же собрала его в любезную мину.
— Э-э-э. Возможно. Мне его нужно найти. Очень.
Не подскажете, с кем Полунин тут дружил?
— Что я вам? Справочное бюро? — вытаращила секретарша глаза, обведенные черным карандашом.
Полина дернулась. Она не любила и не умела просить. Хамов же обычно останавливала жестким замечанием-предупреждением: смотри, чтобы самому не досталось. Однако сейчас нельзя выходить из роли смиренной просительницы. Полина достала из пакета и положила перед девчонкой коробку дорогих конфет.
— Это вам к чаю.
Секретарша скосила глаза и все таким же недовольным голосом процедила:
— Вроде он с Паниным Иваном Сергеевичем водился. В гараже его поищите.
— Спасибо, — подскочила Полина. — Такая добрая, такая красивая, такая яркая девушка!
Больше она ничего добавить не решилась и ушла с легким чувством неудовлетворенности.
В гараже бестолково суетились мужики.
— Скажите, где Ивана Панина найти? — спросила Полина одного из них.
Тот долго молчал, словно раздумывал, сообщать ли незнакомой симпатичной бабенке о местонахождении товарища. Наконец кивнул в дальний угол:
— Вон там «Газель» видите? Это он.
Полина отправилась к белому «гробу». Так недовольные жители Старого Бора окрестили маловместительные «Газели», которые в одночасье вытеснили на городских маршрутах более дешевые и удобные автобусы.
— Иван Сергеевич?
— Ну? — поднял на нее недобрые глаза мужик.
— Я ищу одного человека, — затараторила Полина, — вашего друга — Николая Полунина.
— Ну? — повторил мужик.
— Не подскажете, где он сейчас работает?
— А вам зачем?
Хорошенький вопросик!
— Дело в том, что я его родственница. Сестра жены.
Лицо мужика стало еще более хмурым. Видимо, подлец Николай наговорил дружку всяких гадостей о свояченице.
— Не знаю, где он, — буркнул Иван и занялся железным россинантом.
— Мне очень нужно его найти, — не отступала Полина. — Дома Николай не ночует.
— У бабы небось, — бросил Панин, звякая инструментами.
— Ну что вы говорите! У какой бабы?! У него жена-умница год назад умерла. Дочке восемнадцать лет.
— Хм, — покрутил головою Иван, старательно закручивая какую-то гайку.
— И потом, Николай не такой. Я его сто лет знаю. Это недоразумение недоразвитое…
Полина, почувствовала, что несколько увлеклась, и приостановилась.
— Понимаете, Николай сейчас дома нужен.
У его дочери — беда. Настоящая.
— Какая? — поинтересовался собеседник, не отрываясь от работы.
Разве это так сразу объяснишь! Беда, что Света попала в дурную компанию, что собирается замуж за мерзкого Родю, что искренне ненавидит Полину.
Но как рассказать об этом чужому хмурому мужику в шумном гараже? И женщина произнесла только хриплым голосом:
— Она ушла из дома.
— Следить надо, чтоб не уходили, — равнодушно отозвался водила.
— Ну вот, — нажала Полина. — А Николай неизвестно чем занимается. Может, он куда на заработки подался?
— Может, — в голосе просто бездна равнодушия.
Внутренности железного «коня» интересуют Панина намного больше, чем судьба дочери закадычного дружка.
— Да послушайте! — не сдержавшись, Полина ударила кулаком по крылу маршрутки.
Иван тут же утратил спартанское спокойствие и заорал:
— Ну ты, сука! Пошла отсюда на х…!
На них мгновенно уставилось несколько пар глаз. Раздался смешок. Полина густо покраснела, жалея, что не обладает достаточной силой, чтобы хорошо съездить по наглой морде напротив. Стиснув зубы, она выбралась на свежий воздух. Мысли состояли из стандартного набора нецензурных выражений. Женщину догнал какой-то сутулый мужичонка и, оглядев ее жадным веселым взглядом, хохотнул:
— Досталось от Вани — Взрыв-пакета?
— Просто сволочь! — отозвалась Полина. — Я только спросила, где теперь работает Николай Полунин. Вот и все.
Мужик снова хохотнул, словно в том, что ее послали, заключался особый повод для веселья.
— Полунин? Говорили, он в «Каменщик» подался.
— А что это такое?
— Фирма, — мужичонка сделал ударение на последнем слоге. — Строительная. На Павлуновского.
Полина с облегчением вздохнула И понеслась на Павлуновского. Однако среди работников «Каменщика» Николая Полунина не оказалось. Страшное слов «пропал» незаметно проникло в сознание Полины и потихоньку начало там обживаться.
Зазвонил мобильник. Рязанцев приглашал ее прийти к нему завтра в «Альбину». Полина немного приободрилась: возможно, грустный экстрасенс уже нашел чудодейственное средство, способное вернуть Светлану.
* * *
— Есть что-то новое? — с надеждой спросила женщина, нежась в объятиях удобного черного кресла.
Механически Полина отметила, что они с Рязанцевым до сих пор на «вы» и переходить на более близкую форму общения пока не стремятся.
— Постигаю мудрость ожидания. Посетил сходку братьев.
— А кроме?
— Беседовал с вашей племянницей.
Полина напряглась:
— Как она там? Бедная девочка! Эти шарлатаны совсем ее замучили.
— Честно говоря, она не показалась мне бедной и замученной. Более того, насколько я понял, девушка искренне верит, что братья любят ее.
Полина скривилась:
— Они запудрили глупышке мозги!
— Да. Конечно.
— Эти преступники!
— В плане морали они, возможно, таковыми и являются. Но с юридической точки зрения ваше утверждение весьма спорно.
— Я уверена, что только на первый взгляд у ждущих порядок, вера и любовь. А если копнуть поглубже, найдешь заветный клад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
А может, его просто гнетет груз тайн пациентов.
Они сели на кухоньке, и доктор промямлил:
— Вы сегодня прекрасно выглядите.
Полина, довольная, заулыбалась. Первая цель достигнута. Хорошо, если бы и дальше все пошло как по-писаному.
— Я вам так рада, Валерий Иванович! Вчера весь вечер думала о вас.
Лицо дока просветлело. Дурачок! Знал бы он, что Полина о нем думала. Как половчее использовать целителя психопатов.
— Доктор, кроме вас, мне никто не поможет.
Только вы сумеете повлиять на Свету. Это всего лишь девочка… Вез каких-либо отклонений. Для вас, с вашим опытом, талантом, вразумить ее — пара пустяков.
— Вы так думаете? — усмехнулся доктор. — Изменить взгляды юного человека совсем не просто.
Набивает себе цену.
— Конечно-конечно. Я все понимаю. Поэтому и обратилась к вам. Я вас щедро отблагодарю, — Полина положила ладонь на большую волосатую руку доктора. Точно надеялась, что тепло ее тела растопит его отчужденность. — Пять тысяч? Десять… Сколько скажете Для меня это не проблема.
Главное, чтобы док поверил в ее платежеспособность. А уж деньги-то она соберет! Из-под земли достанет.
— А если я скажу, что меня интересует иная форма благодарности, — ответил доктор и покосился на рот Полины.
Женщина приподняла брови. Она хотела отдернуть руку. Но вовремя поняла, что таким образом сразу даст отрицательный ответ. А ей надо подумать, взвесить, просчитать.
— Что вы имеете в виду? — спросила она уже другим, более холодным и деловым голосом, чем минуту назад, когда говорила о деньгах.
— Вы очень красивая женщина, — печально улыбнулся Рязанцев. — Я предпочел бы, чтобы мы стали друзьями. Близкими друзьями.
Полина все-таки убрала руку и закурила.
— Вы предлагаете мне спать с вами?
Доктор опять усмехнулся:
— Вы очень прямолинейны.
— Да. Не люблю всяческих недомолвок и уверток. Тем более, когда речь идет об оплате.
— Что ж. Если вам больше нравится такое определение, то — да.
Полина затянулась и в задумчивости уставилась на кончик сигареты. Она видела потерянное лицо племянницы и укоряющий взгляд сестры.
Женщина нервно стряхнула пепел на пол.
— Хорошо! Но я начну вам платить, когда увижу конкретные результаты.
Рязанцев жадно изучал ее лицо. Но Полина не поднимала на сидевшего напротив мужчину взгляд. Она думала о деле.
— Когда вы намерены к ним внедриться?
— Завтра, пожалуй, и попробую.
— Хорошо. Ждущие, мне кажется, охотятся на одиноких людей.
— Тут у меня полный порядок.
— Замечательно! Скажите, что потеряли работу, жена ушла, и у вас в душе образовалось что-то вроде дыры.
Рязанцев расхохотался.
— Вы хорошо разбираетесь в мужской психологии. Но врать сектантам не стоит. Во всяком случае там, где это не играет большой роли. Они ведь проверят мою легенду.
— Вы думаете?
— Вне всякого сомнения.
— Тогда придется сказать правду.
— По-другому, видимо, не получится. Вы не хотите узнать, что я скажу?
— Конечно-конечно.
Обстоятельства жизни этого чудика ее мало интересовали. Но надо же знать, что он собирается рассказать новому Распутину. Вдруг ляпнет какую-нибудь глупость?!
— Работаю психотерапевтом. Живу один. Женат не был. Имею трехкомнатную квартиру, дачу, машину. Ближайшие родственники — двоюродные племянники из Ленинграда.
— Скажите, что вы с ними не очень ладите.
— Я с ними действительно не лажу.
— Прекрасно! Побочные дети?
— Не имею.
— Так. Надо еще объяснить, на какой почве у вас случилось помутнение. А то создан образ благополучного человека, и вдруг ему якобы некуда податься, кроме секты.
— Вы знаете, Полина, у нас очень много людей, вполне нормальных, которым в минуту горя просто не на кого опереться. На них-то и охотятся всякие шарлатаны. Вы вот — очень сильная женщина. Но и вам понадобилась моя помощь.
— Да! — вспыхнула женщина. — Но не психологического плана. Я никогда бы не стала плакаться чужому мужику в.., свитер. Мы просто заключили сделку. Например, я покупаю холодильник, потому что сама не могу его сделать. Тут точно такая же ситуация. Один к одному.
— Вы удивительная женщина!
Слова звучали совсем не как комплимент, и Полина еле сдержалась, чтоб не поставить гостя на место. Нет. Теперь ему надо улыбаться. Нужно принимать вид слабой растерянной дурочки. Да еще и раздвигать ноги, когда захочет док.
Полина захлопнула дверь за Рязанцевым и прямо рукой стерла помаду. «Вот ты и стала шлюхой», — пронеслось в голове. Словно придурок, звонивший ночью, знал о ней то, что для самой женщины еще являлось тайной.
* * *
Полина уже несколько минут грохотала в дверь дома Дергунова. Женщина неоднократно убеждалась в верности пословицы: скупой платит дважды.
Надо было сразу предложить выжившему из ума старику рублей двести, и, возможно, его помутненный рассудок прояснился бы. Обычно дензнаки творят такие чудеса, что никакому Кашпировскому не под силу. Полина снова заколотила в дверь, и тут она, наконец, отворилась. На пороге возник Иван Николаевич в грязной рубашке и с бессмысленным взглядом запуганного ребенка.
— Здравствуйте, — приветственно улыбнулась Полина, приготовившись объяснить хозяину причину своего неожиданного возвращения.
Однако тот опередил ее и промямлил:
— Вы насчет покупки дома?
— Я-а-а… Да, — с неприятным чувством гостья поняла, что старик не узнает ее. — Вы меня не помните?
Дед бросил на женщину косой, какой-то смытый взгляд и обронил:
— Не имею чести.
Эта претенциозная фраза явно из далекого нормального прошлого Дергунова смешно и жалко прозвучала из уст сегодняшнего Ивана Николаевича, — опустившегося, забитого.
— Ну как же! Вас ведь зовут Иван… — женщина сделала паузу, ожидая, что хозяин сам закончит фразу.
— Иван… Да… Иван Иванович.
У Полины вытянулось лицо.
— Так я посмотрю дом, Иван… Иванович.
Женщина сделала шаг вперед. Однако хозяин не двигался. Смотрел в сторону.
— Приезжайте к двум, — прогнусавил хозяин. — Придут брат и сестра.. Они все покажут.
Полина вспомнила «линялые» лица молодых опекунов деда. Усмехнулась про себя: брат и сестра. Метят в кровные родственники, сволочи.
— Мне надо сейчас Я очень спешу, — предприняла новую попытку наступления Полина.
Однако Дергунов проявил неожиданную твердость. Он не двинулся с места и повторил:
— В два часа.
При этом взгляд его стал злым и подозрительным. Видимо, братья хорошенько вбили в голову старика, чтобы он в их отсутствие не смел впускать в дом посторонних. Полина вздохнула и извлекла из сумочки две сотенные бумажки. Держа их в правой руке, как приманку, женщина медленно, настойчиво проговорила:
— Я вам заплачу, если вы пустите. Двести рублей, — она пошуршала сотенными. — Я только посмотрю дом и уйду.
Тусклый взор старика обрел живость. «Ну вот, — удовлетворенно улыбнулась Полина, — великая сила денег». Дергунов протянул костлявую руку и вцепился в желтые бумажки. Одновременно женщина сделала шаг вперед и полувопросительно сказала: «Я зайду?» Дед, разглядывая деньги с таким любопытством, словно давно не держал их в руках, посторонился. Полина зашла в дом и, удивленная, остановилась. За время ее недолгого отсутствия он несколько преобразился. Полы чисто вымыты, с мебели исчезла вуаль из пыли. На столе в простенькой рамочке стоит фотография женщины с волосами, вытравленными перекисью водорода. Наверное, жена. Скорее всего — покойная. Надеясь, что воспоминания о ней разбудят на некоторое время разум старика, как минуту назад его малость прояснили деньги, Полина проворковала:
— А это ваша супруга?
Дергунов мельком взглянул на снимок и безразлично кивнул. Словно гостья спросила: «А это ваш стул? Ваши тапки?» А ведь, наверное, как раз тоска по умершей жене загнала его в западню секты. Старик опять посуровел. Возможно, уже забыл о том, что любопытная женщина с быстрым внимательным взглядом купила право на вход. Полина затараторила, опасаясь, что ее вот-вот выставят вон:
— Значит, решили домик продать. А сами куда же? Где жить будете? В доме престарелых?
— В обители.. В обители., избранных.
Полина чуть не рассмеялась, но, взглянув на старика, вздрогнула. Видимо, обитель избранных была для него так же реальна, как существование пивнушки напротив и притулившегося к ней ларь ка по приему стеклотары. Как бы выведать у деда адрес этого благословенного места?
— Вы переедете к Новому Учителю? — поинтересовалась Полина и, пытаясь продемонстрировать свою осведомленность и тем вкрасться в доверие к старику, добавила:
— К этому, с бородой.
Лицо Дергунова посветлело:
— Если он явит.., явит милость и соблаговолит видеть меня.
Хозяин говорил медленно, останавливаясь, словно вспоминал слова из едва знакомого ему иностранного языка.
— И когда же, Иван Николаевич… Простите, Иван Иванович, вы отправитесь в обитель?
— Как дом продам.
— Не боитесь на старости лет без крыши над головой остаться?
Дергунов ничего не ответил. Бессмысленно перекладывал с места на место замусоленную диванную подушку, свитер с протертыми локтями.
— Сколько вы просите за дом?
— В два часа придут брат и сестра, — снова затянул старик.
— А деньги им отдавать?
— Угу.
— Иван Иванович, — снова попыталась достучаться до его сознания Полина, — деньги-то за дом братья вам не отдадут.
— Конечно, — кивнул старик.
В его голосе не слышалось ни недовольства, ни упрека. Одно покорное равнодушие. Словно Дергунов напрочь отгородился от своего безрадостного настоящего и туманного будущего.
Полина с тоской осознала, что уперлась лбом в стену. Двести рублей потрачены зря. Без всякого сомнения, они перейдут в потные лапы Роди и его бесчестной компании. Старик впал в младенческое состояние, и братья ловко манипулируют беднягой.
Что его ждет дальше? Работать — у Дергунова сил уже нет. Он даже рекламные листочки раздавать не в состоянии. Зачем Новому Учителю такая развалина? Это следует выяснить Рязанцеву. Доктор запретил Полине звонить ему. Сказал, что сам с нею свяжется. Мол, так надо для конспирации.
И хотя женщина считала подобные мелочи излишними, все же подчинилась.
«А вот племяннице, к счастью, можно позвонить в любое время. Жаль только, что она продолжает молчать и дуться», — подумала Полина, набирая знакомый номер. Однако телефон не отвечал. «Отключили!» — выдохнула женщина. Теперь братья полностью изолировали девушку от негативного влияния тетки. Надо срочно найти Николая. Настало время собрать свою маленькую армию и противопоставить ее ждущим.
* * *
Из треста «Гефест» Николай ушел пару месяцев назад. Возможно, кому-нибудь из дружков он оставил адрес новой работы. Полина неоднократно убеждалась в том, что в сегодняшней жизни деликатность — вещь бесполезная и даже вредная. Вот постеснялась спросить у зятя, куда он направляет свои стопы — теперь страдает. Пощадила его мужское самолюбие, хоть и почувствовала неладное: уж больно Николай, сообщая новость по телефону, мялся и мычал. Нет! Не стоило ей юлить:
«Место хоть стоящее?», а выпалить ему прямо в лоб вопросом: «Где и сколько будешь получать?»
Полина постаралась придать хмурому лицу приветливое выражение и спросила заискивающим голосом заголенную снизу и сверху секретаршу:
— Девушка, у вас в «Гефесте» два месяца назад работал Николай Полунин…
Девица прервала ее излияния:
— Он полгода назад уволился.
У Полины вытянулось лицо, но она тут же собрала его в любезную мину.
— Э-э-э. Возможно. Мне его нужно найти. Очень.
Не подскажете, с кем Полунин тут дружил?
— Что я вам? Справочное бюро? — вытаращила секретарша глаза, обведенные черным карандашом.
Полина дернулась. Она не любила и не умела просить. Хамов же обычно останавливала жестким замечанием-предупреждением: смотри, чтобы самому не досталось. Однако сейчас нельзя выходить из роли смиренной просительницы. Полина достала из пакета и положила перед девчонкой коробку дорогих конфет.
— Это вам к чаю.
Секретарша скосила глаза и все таким же недовольным голосом процедила:
— Вроде он с Паниным Иваном Сергеевичем водился. В гараже его поищите.
— Спасибо, — подскочила Полина. — Такая добрая, такая красивая, такая яркая девушка!
Больше она ничего добавить не решилась и ушла с легким чувством неудовлетворенности.
В гараже бестолково суетились мужики.
— Скажите, где Ивана Панина найти? — спросила Полина одного из них.
Тот долго молчал, словно раздумывал, сообщать ли незнакомой симпатичной бабенке о местонахождении товарища. Наконец кивнул в дальний угол:
— Вон там «Газель» видите? Это он.
Полина отправилась к белому «гробу». Так недовольные жители Старого Бора окрестили маловместительные «Газели», которые в одночасье вытеснили на городских маршрутах более дешевые и удобные автобусы.
— Иван Сергеевич?
— Ну? — поднял на нее недобрые глаза мужик.
— Я ищу одного человека, — затараторила Полина, — вашего друга — Николая Полунина.
— Ну? — повторил мужик.
— Не подскажете, где он сейчас работает?
— А вам зачем?
Хорошенький вопросик!
— Дело в том, что я его родственница. Сестра жены.
Лицо мужика стало еще более хмурым. Видимо, подлец Николай наговорил дружку всяких гадостей о свояченице.
— Не знаю, где он, — буркнул Иван и занялся железным россинантом.
— Мне очень нужно его найти, — не отступала Полина. — Дома Николай не ночует.
— У бабы небось, — бросил Панин, звякая инструментами.
— Ну что вы говорите! У какой бабы?! У него жена-умница год назад умерла. Дочке восемнадцать лет.
— Хм, — покрутил головою Иван, старательно закручивая какую-то гайку.
— И потом, Николай не такой. Я его сто лет знаю. Это недоразумение недоразвитое…
Полина, почувствовала, что несколько увлеклась, и приостановилась.
— Понимаете, Николай сейчас дома нужен.
У его дочери — беда. Настоящая.
— Какая? — поинтересовался собеседник, не отрываясь от работы.
Разве это так сразу объяснишь! Беда, что Света попала в дурную компанию, что собирается замуж за мерзкого Родю, что искренне ненавидит Полину.
Но как рассказать об этом чужому хмурому мужику в шумном гараже? И женщина произнесла только хриплым голосом:
— Она ушла из дома.
— Следить надо, чтоб не уходили, — равнодушно отозвался водила.
— Ну вот, — нажала Полина. — А Николай неизвестно чем занимается. Может, он куда на заработки подался?
— Может, — в голосе просто бездна равнодушия.
Внутренности железного «коня» интересуют Панина намного больше, чем судьба дочери закадычного дружка.
— Да послушайте! — не сдержавшись, Полина ударила кулаком по крылу маршрутки.
Иван тут же утратил спартанское спокойствие и заорал:
— Ну ты, сука! Пошла отсюда на х…!
На них мгновенно уставилось несколько пар глаз. Раздался смешок. Полина густо покраснела, жалея, что не обладает достаточной силой, чтобы хорошо съездить по наглой морде напротив. Стиснув зубы, она выбралась на свежий воздух. Мысли состояли из стандартного набора нецензурных выражений. Женщину догнал какой-то сутулый мужичонка и, оглядев ее жадным веселым взглядом, хохотнул:
— Досталось от Вани — Взрыв-пакета?
— Просто сволочь! — отозвалась Полина. — Я только спросила, где теперь работает Николай Полунин. Вот и все.
Мужик снова хохотнул, словно в том, что ее послали, заключался особый повод для веселья.
— Полунин? Говорили, он в «Каменщик» подался.
— А что это такое?
— Фирма, — мужичонка сделал ударение на последнем слоге. — Строительная. На Павлуновского.
Полина с облегчением вздохнула И понеслась на Павлуновского. Однако среди работников «Каменщика» Николая Полунина не оказалось. Страшное слов «пропал» незаметно проникло в сознание Полины и потихоньку начало там обживаться.
Зазвонил мобильник. Рязанцев приглашал ее прийти к нему завтра в «Альбину». Полина немного приободрилась: возможно, грустный экстрасенс уже нашел чудодейственное средство, способное вернуть Светлану.
* * *
— Есть что-то новое? — с надеждой спросила женщина, нежась в объятиях удобного черного кресла.
Механически Полина отметила, что они с Рязанцевым до сих пор на «вы» и переходить на более близкую форму общения пока не стремятся.
— Постигаю мудрость ожидания. Посетил сходку братьев.
— А кроме?
— Беседовал с вашей племянницей.
Полина напряглась:
— Как она там? Бедная девочка! Эти шарлатаны совсем ее замучили.
— Честно говоря, она не показалась мне бедной и замученной. Более того, насколько я понял, девушка искренне верит, что братья любят ее.
Полина скривилась:
— Они запудрили глупышке мозги!
— Да. Конечно.
— Эти преступники!
— В плане морали они, возможно, таковыми и являются. Но с юридической точки зрения ваше утверждение весьма спорно.
— Я уверена, что только на первый взгляд у ждущих порядок, вера и любовь. А если копнуть поглубже, найдешь заветный клад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24