Если Логайн или кто другой были бы им, других бы не было.
– "Ибо явится он как прорвавшаяся заря и своим приходом вновь разобьет мир и создаст его заново". Или мы идем нагими перед бурей, или цепляемся за защиту, которая сметет нас. Да поможет нам всем Свет. – Амерлин повела плечом, словно бы сбросив с себя собственные слова. Лицо ее стало решительным, будто она собралась с духом для удара. – Тебе никогда не удавалось скрыть от меня то, что думаешь, как это тебе удается с другими, Морейн. У тебя есть что рассказать, больше, чем ты уже сказала, и хороших новостей ты не принесла.
Вместо ответа Морейн сняла с пояса кожаную сумку и высыпала содержимое на стол. С виду это казалось всего лишь грудой битых черепков, глянцевито блестящих, черных и белых.
Престол Амерлин с интересом коснулась одного осколка, и у нее перехватило дыхание.
– Квеиндияр.
– Камень мужества, – согласилась Морейн. Способ создания квейндияра был утрачен при Разломе Мира, но изготовленное из квейндияра до него пережило катаклизм. Даже те предметы, что поглотила земля, или те, что утонули в море, уцелели; должны были уцелеть. Раз созданный квейндияр не могла разбить ни одна известная сила; даже направленная против камня мужества Единая Сила лишь укрепляла его. Если не считать того, что какая-то мощь разбила этот.
Амерлин быстрыми движениями сложила осколки вместе. Они образовали диск, в ладонь человека в поперечнике, половина – черна как деготь, половина – белее снега, черный и белый цвета, не поблекшие от времени, соединялись вдоль волнистой линии. Древний символ Айз Седай, еще до разбитого мира, когда мужчины и женщины вместе владели Силой. Половина этого символа ныне носила название Пламя Тар Валона; другая, наспех намалеванная на дверях, называлась Клык Дракона и обвиняла отмеченных этим знаком в злодеянии. Таких дисков было создано всего семь; обо всем, изготовленном из камня мужества, хранились записи в Белой Башне, а об этих семи дисках помнили едва ли не все. Суан Санчей глядела на него так, будто увидела у себя на подушке гадюку.
– Одна из печатей на узилище Темного, – наконец вымолвила она через силу. Одна из тех семи печатей. Блюстителем которых, как предполагалось, являлась Престол Амерлин. Тайна, сокрытая от мира, если в мире вообще задумывались об этом, заключалась в том, что со времен Троллоковых Войн ни одна Престол Амерлин не знала, гденаходятся печати.
– Нам известно, Суан, что Темный шевелится. Мы знаем, что его узилище не останется вечно запечатанным. Работа человека никогда не сравнится с трудами Создателя. Нам было известно, что Темный вновь воздействует на мир, пусть даже – благодарение Свету! – и не впрямую. Друзья Темного множатся, и то, что мы называли злом всего десять лет назад, выглядит чуть ли не шалостью по сравнению с творящимся сейчас едва не каждый день.
– Если печати уже поддаются… Времени у нас нет совсем.
– Совсем мало. Но этой малости может хватить. Еедолжно хватить.
Амерлин коснулась разломанной печати, и голос сталтаким, словно она заставляла себя говорить:
– Знаешь, во дворе, во время Приветствия, я видела парнишку. Это один из моих Талантов – видеть та верен. Редкий Талант в эти дни, еще более редко встречающийся, чем та верен, и, несомненно, от него не так много толку. Высокий юноша, весьма привлекательный молодой мужчина. Мало чем отличающийся от любого молодого парня, которого встретишь в любом городе. – Она перевела дыхание. – Морейн, он сиял будто солнце. В жизни меня редко что пугало, но при виде его у меня сердце в пятки ушло
– так мне стало страшно. Мне захотелось спрятаться, сжаться, завыть. Я едва могла говорить. Агельмар решил, что я сердита на него – раз сказала я столь мало. Этот молодой парень… он тот, кого мы искали эти двадцать лет.
В голосе Амерлин прозвучала вопросительная нотка. Морейн ответила на ее вопрос:
– Да, это – он.
– Ты уверена? Может ли он?.. Может ли он… направлять Единую Силу?
При этих словах губы Амерлин напряглись, и Морейн тоже ощутила натянутость, какой-то тугой клубок внутри, сжавший сердце холод. Но лицо ее осталось спокойным.
– Он – может. – Мужчина, владеющий Единой Силой. О таком размышлять без страха не могла ни одна Айз Седай. Именно этого боялся целый мир. И я выпущу это в мир. – Ранд ал'Тор встанет перед миром как Дракон Возрожденный.
Амерлин вздрогнула:
– Ранд ал'Тор. Это не то имя, которое внушает страх и воспламеняет мир.
– Она опять вздрогнула и энергично потерла руки, но ее глаза вдруг засверкали решительным огнем. – Если он – тот, тогда у нас и вправду хватит времени. Но безопасно ли ему находиться здесь? Со мной две Красные сестры, и я больше не могу ручаться ни за Зеленых, ни за Желтых. Поглоти меня Свет, я не поручусь ни за одну из них – в этом деле. Даже Верин и Серафелле, скорей всего, " набросятся на него так, будто он – гадюка-багрянка, вползшая в детскую.
– На какое-то время он – в безопасности. Амерлин подождала, но Морейн ничего больше не добавила. Тишина стала звеняще-напряженной, но было ясно, что она ничего не скажет. В конце концов Амерлин сказала:
– Ты утверждаешь, что наш прежний план бесполезен. Что же ты предлагаешь теперь?
– Я нарочно позволила ему думать, что больше не интересуюсь им, чтобы он, без оглядки на меня, мог идти куда " пожелает. – Она подняла руки, когда Амерлин попыталась возразить. – Это необходимо, Суан. Ранд ал'Тор вырос в Двуречье, где в жилах каждого течет упрямая кровь Манетерен, а его кровь – подобна камню рядом с глиной, по сравнению с кровью Манетерен. С ним нужно обходиться мягко, иначе он сбежит куда угодно, но не в ту сторону, куда нам надо.
– Тогда мы будем обращаться с ним как с новорожденным. Мы завернем его в пеленки и станем щекотать ему пятки, если это, по-твоему, от нас требуется. Но с какой целью, что нужно для начала?
– Два его друга, Мэтрим Коутон и Перрин Айбара, вполне созрели для того, чтобы посмотреть на мир, прежде чем опять уйти в бесцветность Двуречья. Если им это удастся – они тоже та верен, пусть и в меньшей степени, чем он. Я сделаю так, чтобы они несли Рог Валир в Иллиан. – Она помешкала, хмурясь. – Только… с Мэтом не все просто. У него с собой кинжал из Шадар Логота.
– Из Шадар Логота! О Свет, почему ты вообще разрешила им оказаться рядом с этим местом! Каждый камень его – зачумлен. Там любой голыш опасен, если его взять в руки и унести оттуда. Помоги нам Свет, если мальчика коснулся Мордет… – Голос у Амерлин был такой, точно ее душили. – Если это случилось, то мир обречен.
– Но этого не случилось, Суан. Мы делаем лишь то, что велит нам необходимость, а это было необходимо. Я сумела сделать так, чтобы Мэт не заразил остальных, но кинжал был при нем слишком долго, прежде чем я узнала о случившемся. Эта связь по-прежнему существует. Я решила, что нужно доставить его для исцеления в Тар Валон, но. раз тут так много сестер, все проделать возможно и здесь. Если только есть немногие, которым можно доверять, кто не видит Друзей Темного там, где их в помине нет. Хватит тебя и меня, и еще двоих, если воспользоваться моим ангриалом.
– Одной будет Лиане, а другую я сумею найти. – Амерлин вдруг криво усмехнулась. – Зал Башни хочет получить этот ангриал обратно, Морейн. Их осталось не так много, а тебя теперь считают… не заслуживающей доверия.
Морейн улыбнулась, но улыбка тронула лишь ее губы.
– Прежде чем я закончу, они станут думать обо мне еще хуже. Мэт тут же ухватится за возможность стать частью легенды о Роге, а убедить Перрина большого труда не составит. Ему нужно что-то – отвлечь мысли от собственных тревог. Ранду известно, кто он такой, – по крайней мере, кое-что об этом, немногое, – и, вполне понятно, он боится. Он хочет уйти куда-нибудь один, туда, где не сможет никому причинить вреда. Он говорит, что никогда больше не станет пользоваться Силой, но боится, что не сможет покончить с этим.
– Еще бы он смог! Легче отказаться пить воду.
– Верно. И он хочет избавиться от опеки Айз Седай. – Морейн слегка улыбнулась невесело. – Воспользоваться случаем отвязаться от Айз Седай и подольше побыть со своими друзьями – в этом его желание ничуть не уступает Мэтову.
– Но как он отделается от Айз Седай? Ты обязательно должна отправиться с ним. Морейн, мы не можем теперь потерять его.
– Я не могу отправиться с ним. – От Фал Дара до Иллиана долгий путь, но он уже проделал путь не меньший. – Его нужно на время отпустить с привязи. Ничего не поделаешь. Я распорядилась сжечь всю их старую одежду. Чересчур велика возможность, что какой-то лоскут их одежды попал не в те руки. Перед тем как они выступят в дорогу, я очищу их. С этой стороны их никак не смогут выследить, и единственная иная угроза подобного рода заперта здесь в подземелье. – Амерлин, одобрительно кивнув, после вопросительно взглянула на Морейн, но та продолжала: – В их путешествии – насколько я сумею, Суан, – опасностей не будет. А когда Ранду в Иллиане буду нужна я, я там буду и прослежу, чтобы именно он передал Рог Совету Девяти и Ассамблее. В Иллиане я прослежу за всем. Суан, иллианцы пойдут за Драконом, или за самим Ба'алзамоном, если он принесет им Рог Валир, и за ним же последует большая часть собравшихся на Охоту. Истинному Возрожденному Дракону незачем собирать вокруг себя последователей, пока государства не двинулись на него. Он начнет с государством вкруг себя и с армией за спиной.
Амерлин почти упала в кресло, но сразу же подалась вперед. Она словно разрывалась между усталостью и надеждой.
– Но он провозгласит себя? Если он напуган… Свет знает, он должен бояться, Морейн, но мужчины, именовавшие себя Драконом, желают власти и могущества. Если он не…
– У меня есть средства проследить за тем, чтобы его назвали Драконом
– хочет он того или нет. И если это мне как-то не удастся, сам Узор проследит за тем, чтобы его назвали Драконом – хочет он того или нет. Помни, Суан, он – та верен. Он властен над своей судьбой не больше, чем фитиль свечи властен над пламенем.
Амерлин вздохнула:
– Это рискованно, Морейн. Рискованно. Но мой отец говаривал: "Девочка, не ухватишь случай за хвост, никогда и медяка не выиграешь". Нам нужно выработать план. Садись, с этим быстро не управишься. Я пошлю за вином и сыром.
Морейн покачала головой:
– Мы и без того просидели запершись слишком долго. Если кто-то пытался подслушать и обнаружил твою Охрану, то он уже теряется в догадках. Это не стоит риска. Мы можем устроить еще одну встречу, завтра. – Кроме того, моя самая дорогая подруга, я не могу сказать тебе всего, и я не могу рисковать, позволив тебе узнать, что я утаиваю что-то.
– Наверное, ты права. Но с утра – за дело. Мне многое нужно узнать.
– Утром, – согласилась Морейн. Амерлин встала, и женщины вновь крепко обнялись. – Утром я расскажу все, что тебе нужно знать.
Лиане окинула вышедшую в переднюю Морейн острым взглядом, затем рванулась в покои Амерлин. Морейн постаралась напустить на себя вид, будто ее наказали, будто только что ее настигла одна из выволочек Амерлин – большинство женщин, какой бы сильной волей ни обладали, возвращались от Амерлин со слабостью в коленях и с большими глазами,
– но подобная маска была чужда Морейн. Она скорей выглядела разгневанной, что куда лучше послужило для создания нужного эффекта. Она едва различала в передней комнате других женщин; ей показалось, что с тех пор, как она переступила порог Амерлин, одни ушли, а другие появились, но Морейн и не взглянула на них. Час был поздний, а до утра предстояло многое сделать. Многое – до того, как вновь" нужно будет беседовать с Амерлин.
Ускорив шаг, Морейн двинулась по коридору в глубь крепости.
Колонна, под звон сбруи вытянувшаяся в тарабонской ночи под серпом прибывающей луны, произвела бы неизгладимое впечатление, если бы кто-то увидел ее. Полные две тысячи Детей Света, все верхом, в белых табарах и плащах, доспехи блестят, обоз – фургоны, походные кухни, конюхи с вереницами сменных лошадей. В этой бедной лесами местности были деревни, но отряд держался в стороне от дорог и избегал даже фермерских хозяйств. Они должны встретиться – с кем-то – у крохотной деревушки на северной границе Тарабона, на краю Равнины Алмот.
Джефрам Борнхальд, скачущий во главе своих людей, гадал о том, в чем же тут дело. Он слишком хорошо помнил разговор в Амадоре с Пейдроном Найолом, Лордом Капитан-Командором Детей Света, но понял из него чрезвычайномало.
– Мы одни, Джефрам. – сказал беловолосый человек. Голос его от возраста был тонким и пронзительным. – Я помню, как ты принимал присягу… да, теперь, наверное, тридцать шесть лет назад.
Борнхальд выпрямился:
– Милорд Капитан-Командор, могу ли я спросить, почему меня отозвали из Кэймлина, и с такой поспешностью Еще один удар – и Моргейз бы пала. В Андоре есть Дома, которые относятся к Тар Валону так же, как мы, и они готовы заявить права на трон. Я оставил Эамона Валду за старшего, но он, по-видимому, счел за лучшее сопровождать Дочь-Наследницу до Тар Валона. Я не удивлюсь, если узнаю, что он похитил девушку или же атаковал Тар Валон. – И Дэйн, сын Борнхальда, прибыл как раз перед вызовом. Дэйн преисполнен усердия. Иногда даже чересчур много рвения. Настолько, чтобы слепо соглашаться со всем, что предлагает Валда.
– Валда идет в Свете, Джефрам. Но ты – лучший боевой командир среди Детей. Ты соберешь полный легион – лучших, кого сможешь найти, и поведешь их в Та-рабон, избегая любых глаз, имеющих язык, чтобы после говорить. Если такой язык и найдется, он должен будет замолчать навеки о том, что увидели глаза.
Борнхальд замялся. Пятьдесят Детей, пускай даже сотня, могли без всяких вопросов вступить в любую страну – по крайней мере впрямую о причинах никто расспрашивать не стал бы, но целый легион…
– Это война, милорд Капитан-Командор? На улицах о всяком толкуют. Дикие слухи, главным образом о вернувшихся войсках Артура Ястребиное Крыло.
– Старикничего не сказал. – Король…
– Король не командует Чадами Света, Аорд-Капи-тан Борнхальд. – Впервые в голосе Лорда Капитан-Командора повеяло на краткий миг холодной резкостью. – Ими командую я. Пусть Король сидит в своем дворце и делает то, что он делает лучше всего. То есть ничего не делает. Тебя встретят у деревни под названием Алкруна. и там вы получите окончательный приказ. Я рассчитываю, что ваш легион будет на месте через три дня. Теперь ступайте, Джефрам. У вас естьчем заняться.
Борнхальд нахмурился:
– Прошу прошения, милорд Капитан-Командор, но кто меня встретит? Почему я рискую вызвать войну сТарабоном?
– Когда будете у Алкруны, вам сообщат – все, о чемвам нужно знать.
– Лорд Капитан-Командор вдруг показался старшесвоих лет. Рассеянно он теребил ткань белой туники с золотой эмблемой Детей Света на груди – солнечной вспышкой почти во всю грудь.
– Тут действуют силы, которых вам, Джефрам, не понять. Которых вам даже не суметь понять. Быстро отберите себе людей. Теперь – ступайте. Больше никаких вопросов. И да сопутствует вам Свет.
Теперь Борнхальд выпрямился в седле, разминая затекшую спину. Старею, подумал он. День и ночь в седле, с двумя остановками, чтобы напоить лошадей, – и он почувствовал каждый свой седой волос. Всего несколько лет назад он не обратил бы внимания на такую недолгую скачку. По крайней мере, я не убил никого невиновного. К Приспешникам Тьмы он относился с той же суровостью, как и любой присягнувший Свету, – Друзья Темного должны быть уничтожены до того, как успеют затянуть весь мир покровом Тени, – но вначале он должен убедиться, что они и в самом деле Друзья Темного. Такому многочисленному отряду тяжело избежать глаз тарабонцев, даже в такой глухомани, но он сумел провести своих людей незамеченными. Заставить замолчать не пришлось ни один язык.
Возвращались высланные разведчики, а позади них скакали еще люди в белых плащах, у некоторых в руках пылали факелы, испортившие ночное зрение всех в голове колонны. Пробурчав проклятие, Борнхальд приказал остановиться, одновременно рассматривая тех, кто ехал ему навстречу.
На груди их белых плащей были вышиты такие же, как у Борнхальда, знаки солнечной вспышки – как у любого из Детей Света, а у старшего из них даже поблескивали под золотой эмблемой золотые банты – ранг предводителя не уступал рангу Борнхальда. Но солнечные эмблемы были нашиты поверх красных пастырских посохов-ерлыг. Вопрошающие. Раскаленным железом, и щипцами, и капающей водой Вопрошающие вытягивали признание и раскаяние из Приспешников Темного, но находились такие, кто утверждал, будто они заранее, еще не начав допрос, решают вопрос о виновности. Борнхальд нераз говорил об этом сам.
Меня послали сюда для встречи с ВОПРОШАЮЩИМИ?
– Мы ожидали вас, Лорд-Капитан Борнхальд, – неприятным голосом сказал предводитель Вопрошающих – высокий мужчина с крючковатым носом и горящей в глазах уверенностью, которая отличала каждого из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– "Ибо явится он как прорвавшаяся заря и своим приходом вновь разобьет мир и создаст его заново". Или мы идем нагими перед бурей, или цепляемся за защиту, которая сметет нас. Да поможет нам всем Свет. – Амерлин повела плечом, словно бы сбросив с себя собственные слова. Лицо ее стало решительным, будто она собралась с духом для удара. – Тебе никогда не удавалось скрыть от меня то, что думаешь, как это тебе удается с другими, Морейн. У тебя есть что рассказать, больше, чем ты уже сказала, и хороших новостей ты не принесла.
Вместо ответа Морейн сняла с пояса кожаную сумку и высыпала содержимое на стол. С виду это казалось всего лишь грудой битых черепков, глянцевито блестящих, черных и белых.
Престол Амерлин с интересом коснулась одного осколка, и у нее перехватило дыхание.
– Квеиндияр.
– Камень мужества, – согласилась Морейн. Способ создания квейндияра был утрачен при Разломе Мира, но изготовленное из квейндияра до него пережило катаклизм. Даже те предметы, что поглотила земля, или те, что утонули в море, уцелели; должны были уцелеть. Раз созданный квейндияр не могла разбить ни одна известная сила; даже направленная против камня мужества Единая Сила лишь укрепляла его. Если не считать того, что какая-то мощь разбила этот.
Амерлин быстрыми движениями сложила осколки вместе. Они образовали диск, в ладонь человека в поперечнике, половина – черна как деготь, половина – белее снега, черный и белый цвета, не поблекшие от времени, соединялись вдоль волнистой линии. Древний символ Айз Седай, еще до разбитого мира, когда мужчины и женщины вместе владели Силой. Половина этого символа ныне носила название Пламя Тар Валона; другая, наспех намалеванная на дверях, называлась Клык Дракона и обвиняла отмеченных этим знаком в злодеянии. Таких дисков было создано всего семь; обо всем, изготовленном из камня мужества, хранились записи в Белой Башне, а об этих семи дисках помнили едва ли не все. Суан Санчей глядела на него так, будто увидела у себя на подушке гадюку.
– Одна из печатей на узилище Темного, – наконец вымолвила она через силу. Одна из тех семи печатей. Блюстителем которых, как предполагалось, являлась Престол Амерлин. Тайна, сокрытая от мира, если в мире вообще задумывались об этом, заключалась в том, что со времен Троллоковых Войн ни одна Престол Амерлин не знала, гденаходятся печати.
– Нам известно, Суан, что Темный шевелится. Мы знаем, что его узилище не останется вечно запечатанным. Работа человека никогда не сравнится с трудами Создателя. Нам было известно, что Темный вновь воздействует на мир, пусть даже – благодарение Свету! – и не впрямую. Друзья Темного множатся, и то, что мы называли злом всего десять лет назад, выглядит чуть ли не шалостью по сравнению с творящимся сейчас едва не каждый день.
– Если печати уже поддаются… Времени у нас нет совсем.
– Совсем мало. Но этой малости может хватить. Еедолжно хватить.
Амерлин коснулась разломанной печати, и голос сталтаким, словно она заставляла себя говорить:
– Знаешь, во дворе, во время Приветствия, я видела парнишку. Это один из моих Талантов – видеть та верен. Редкий Талант в эти дни, еще более редко встречающийся, чем та верен, и, несомненно, от него не так много толку. Высокий юноша, весьма привлекательный молодой мужчина. Мало чем отличающийся от любого молодого парня, которого встретишь в любом городе. – Она перевела дыхание. – Морейн, он сиял будто солнце. В жизни меня редко что пугало, но при виде его у меня сердце в пятки ушло
– так мне стало страшно. Мне захотелось спрятаться, сжаться, завыть. Я едва могла говорить. Агельмар решил, что я сердита на него – раз сказала я столь мало. Этот молодой парень… он тот, кого мы искали эти двадцать лет.
В голосе Амерлин прозвучала вопросительная нотка. Морейн ответила на ее вопрос:
– Да, это – он.
– Ты уверена? Может ли он?.. Может ли он… направлять Единую Силу?
При этих словах губы Амерлин напряглись, и Морейн тоже ощутила натянутость, какой-то тугой клубок внутри, сжавший сердце холод. Но лицо ее осталось спокойным.
– Он – может. – Мужчина, владеющий Единой Силой. О таком размышлять без страха не могла ни одна Айз Седай. Именно этого боялся целый мир. И я выпущу это в мир. – Ранд ал'Тор встанет перед миром как Дракон Возрожденный.
Амерлин вздрогнула:
– Ранд ал'Тор. Это не то имя, которое внушает страх и воспламеняет мир.
– Она опять вздрогнула и энергично потерла руки, но ее глаза вдруг засверкали решительным огнем. – Если он – тот, тогда у нас и вправду хватит времени. Но безопасно ли ему находиться здесь? Со мной две Красные сестры, и я больше не могу ручаться ни за Зеленых, ни за Желтых. Поглоти меня Свет, я не поручусь ни за одну из них – в этом деле. Даже Верин и Серафелле, скорей всего, " набросятся на него так, будто он – гадюка-багрянка, вползшая в детскую.
– На какое-то время он – в безопасности. Амерлин подождала, но Морейн ничего больше не добавила. Тишина стала звеняще-напряженной, но было ясно, что она ничего не скажет. В конце концов Амерлин сказала:
– Ты утверждаешь, что наш прежний план бесполезен. Что же ты предлагаешь теперь?
– Я нарочно позволила ему думать, что больше не интересуюсь им, чтобы он, без оглядки на меня, мог идти куда " пожелает. – Она подняла руки, когда Амерлин попыталась возразить. – Это необходимо, Суан. Ранд ал'Тор вырос в Двуречье, где в жилах каждого течет упрямая кровь Манетерен, а его кровь – подобна камню рядом с глиной, по сравнению с кровью Манетерен. С ним нужно обходиться мягко, иначе он сбежит куда угодно, но не в ту сторону, куда нам надо.
– Тогда мы будем обращаться с ним как с новорожденным. Мы завернем его в пеленки и станем щекотать ему пятки, если это, по-твоему, от нас требуется. Но с какой целью, что нужно для начала?
– Два его друга, Мэтрим Коутон и Перрин Айбара, вполне созрели для того, чтобы посмотреть на мир, прежде чем опять уйти в бесцветность Двуречья. Если им это удастся – они тоже та верен, пусть и в меньшей степени, чем он. Я сделаю так, чтобы они несли Рог Валир в Иллиан. – Она помешкала, хмурясь. – Только… с Мэтом не все просто. У него с собой кинжал из Шадар Логота.
– Из Шадар Логота! О Свет, почему ты вообще разрешила им оказаться рядом с этим местом! Каждый камень его – зачумлен. Там любой голыш опасен, если его взять в руки и унести оттуда. Помоги нам Свет, если мальчика коснулся Мордет… – Голос у Амерлин был такой, точно ее душили. – Если это случилось, то мир обречен.
– Но этого не случилось, Суан. Мы делаем лишь то, что велит нам необходимость, а это было необходимо. Я сумела сделать так, чтобы Мэт не заразил остальных, но кинжал был при нем слишком долго, прежде чем я узнала о случившемся. Эта связь по-прежнему существует. Я решила, что нужно доставить его для исцеления в Тар Валон, но. раз тут так много сестер, все проделать возможно и здесь. Если только есть немногие, которым можно доверять, кто не видит Друзей Темного там, где их в помине нет. Хватит тебя и меня, и еще двоих, если воспользоваться моим ангриалом.
– Одной будет Лиане, а другую я сумею найти. – Амерлин вдруг криво усмехнулась. – Зал Башни хочет получить этот ангриал обратно, Морейн. Их осталось не так много, а тебя теперь считают… не заслуживающей доверия.
Морейн улыбнулась, но улыбка тронула лишь ее губы.
– Прежде чем я закончу, они станут думать обо мне еще хуже. Мэт тут же ухватится за возможность стать частью легенды о Роге, а убедить Перрина большого труда не составит. Ему нужно что-то – отвлечь мысли от собственных тревог. Ранду известно, кто он такой, – по крайней мере, кое-что об этом, немногое, – и, вполне понятно, он боится. Он хочет уйти куда-нибудь один, туда, где не сможет никому причинить вреда. Он говорит, что никогда больше не станет пользоваться Силой, но боится, что не сможет покончить с этим.
– Еще бы он смог! Легче отказаться пить воду.
– Верно. И он хочет избавиться от опеки Айз Седай. – Морейн слегка улыбнулась невесело. – Воспользоваться случаем отвязаться от Айз Седай и подольше побыть со своими друзьями – в этом его желание ничуть не уступает Мэтову.
– Но как он отделается от Айз Седай? Ты обязательно должна отправиться с ним. Морейн, мы не можем теперь потерять его.
– Я не могу отправиться с ним. – От Фал Дара до Иллиана долгий путь, но он уже проделал путь не меньший. – Его нужно на время отпустить с привязи. Ничего не поделаешь. Я распорядилась сжечь всю их старую одежду. Чересчур велика возможность, что какой-то лоскут их одежды попал не в те руки. Перед тем как они выступят в дорогу, я очищу их. С этой стороны их никак не смогут выследить, и единственная иная угроза подобного рода заперта здесь в подземелье. – Амерлин, одобрительно кивнув, после вопросительно взглянула на Морейн, но та продолжала: – В их путешествии – насколько я сумею, Суан, – опасностей не будет. А когда Ранду в Иллиане буду нужна я, я там буду и прослежу, чтобы именно он передал Рог Совету Девяти и Ассамблее. В Иллиане я прослежу за всем. Суан, иллианцы пойдут за Драконом, или за самим Ба'алзамоном, если он принесет им Рог Валир, и за ним же последует большая часть собравшихся на Охоту. Истинному Возрожденному Дракону незачем собирать вокруг себя последователей, пока государства не двинулись на него. Он начнет с государством вкруг себя и с армией за спиной.
Амерлин почти упала в кресло, но сразу же подалась вперед. Она словно разрывалась между усталостью и надеждой.
– Но он провозгласит себя? Если он напуган… Свет знает, он должен бояться, Морейн, но мужчины, именовавшие себя Драконом, желают власти и могущества. Если он не…
– У меня есть средства проследить за тем, чтобы его назвали Драконом
– хочет он того или нет. И если это мне как-то не удастся, сам Узор проследит за тем, чтобы его назвали Драконом – хочет он того или нет. Помни, Суан, он – та верен. Он властен над своей судьбой не больше, чем фитиль свечи властен над пламенем.
Амерлин вздохнула:
– Это рискованно, Морейн. Рискованно. Но мой отец говаривал: "Девочка, не ухватишь случай за хвост, никогда и медяка не выиграешь". Нам нужно выработать план. Садись, с этим быстро не управишься. Я пошлю за вином и сыром.
Морейн покачала головой:
– Мы и без того просидели запершись слишком долго. Если кто-то пытался подслушать и обнаружил твою Охрану, то он уже теряется в догадках. Это не стоит риска. Мы можем устроить еще одну встречу, завтра. – Кроме того, моя самая дорогая подруга, я не могу сказать тебе всего, и я не могу рисковать, позволив тебе узнать, что я утаиваю что-то.
– Наверное, ты права. Но с утра – за дело. Мне многое нужно узнать.
– Утром, – согласилась Морейн. Амерлин встала, и женщины вновь крепко обнялись. – Утром я расскажу все, что тебе нужно знать.
Лиане окинула вышедшую в переднюю Морейн острым взглядом, затем рванулась в покои Амерлин. Морейн постаралась напустить на себя вид, будто ее наказали, будто только что ее настигла одна из выволочек Амерлин – большинство женщин, какой бы сильной волей ни обладали, возвращались от Амерлин со слабостью в коленях и с большими глазами,
– но подобная маска была чужда Морейн. Она скорей выглядела разгневанной, что куда лучше послужило для создания нужного эффекта. Она едва различала в передней комнате других женщин; ей показалось, что с тех пор, как она переступила порог Амерлин, одни ушли, а другие появились, но Морейн и не взглянула на них. Час был поздний, а до утра предстояло многое сделать. Многое – до того, как вновь" нужно будет беседовать с Амерлин.
Ускорив шаг, Морейн двинулась по коридору в глубь крепости.
Колонна, под звон сбруи вытянувшаяся в тарабонской ночи под серпом прибывающей луны, произвела бы неизгладимое впечатление, если бы кто-то увидел ее. Полные две тысячи Детей Света, все верхом, в белых табарах и плащах, доспехи блестят, обоз – фургоны, походные кухни, конюхи с вереницами сменных лошадей. В этой бедной лесами местности были деревни, но отряд держался в стороне от дорог и избегал даже фермерских хозяйств. Они должны встретиться – с кем-то – у крохотной деревушки на северной границе Тарабона, на краю Равнины Алмот.
Джефрам Борнхальд, скачущий во главе своих людей, гадал о том, в чем же тут дело. Он слишком хорошо помнил разговор в Амадоре с Пейдроном Найолом, Лордом Капитан-Командором Детей Света, но понял из него чрезвычайномало.
– Мы одни, Джефрам. – сказал беловолосый человек. Голос его от возраста был тонким и пронзительным. – Я помню, как ты принимал присягу… да, теперь, наверное, тридцать шесть лет назад.
Борнхальд выпрямился:
– Милорд Капитан-Командор, могу ли я спросить, почему меня отозвали из Кэймлина, и с такой поспешностью Еще один удар – и Моргейз бы пала. В Андоре есть Дома, которые относятся к Тар Валону так же, как мы, и они готовы заявить права на трон. Я оставил Эамона Валду за старшего, но он, по-видимому, счел за лучшее сопровождать Дочь-Наследницу до Тар Валона. Я не удивлюсь, если узнаю, что он похитил девушку или же атаковал Тар Валон. – И Дэйн, сын Борнхальда, прибыл как раз перед вызовом. Дэйн преисполнен усердия. Иногда даже чересчур много рвения. Настолько, чтобы слепо соглашаться со всем, что предлагает Валда.
– Валда идет в Свете, Джефрам. Но ты – лучший боевой командир среди Детей. Ты соберешь полный легион – лучших, кого сможешь найти, и поведешь их в Та-рабон, избегая любых глаз, имеющих язык, чтобы после говорить. Если такой язык и найдется, он должен будет замолчать навеки о том, что увидели глаза.
Борнхальд замялся. Пятьдесят Детей, пускай даже сотня, могли без всяких вопросов вступить в любую страну – по крайней мере впрямую о причинах никто расспрашивать не стал бы, но целый легион…
– Это война, милорд Капитан-Командор? На улицах о всяком толкуют. Дикие слухи, главным образом о вернувшихся войсках Артура Ястребиное Крыло.
– Старикничего не сказал. – Король…
– Король не командует Чадами Света, Аорд-Капи-тан Борнхальд. – Впервые в голосе Лорда Капитан-Командора повеяло на краткий миг холодной резкостью. – Ими командую я. Пусть Король сидит в своем дворце и делает то, что он делает лучше всего. То есть ничего не делает. Тебя встретят у деревни под названием Алкруна. и там вы получите окончательный приказ. Я рассчитываю, что ваш легион будет на месте через три дня. Теперь ступайте, Джефрам. У вас естьчем заняться.
Борнхальд нахмурился:
– Прошу прошения, милорд Капитан-Командор, но кто меня встретит? Почему я рискую вызвать войну сТарабоном?
– Когда будете у Алкруны, вам сообщат – все, о чемвам нужно знать.
– Лорд Капитан-Командор вдруг показался старшесвоих лет. Рассеянно он теребил ткань белой туники с золотой эмблемой Детей Света на груди – солнечной вспышкой почти во всю грудь.
– Тут действуют силы, которых вам, Джефрам, не понять. Которых вам даже не суметь понять. Быстро отберите себе людей. Теперь – ступайте. Больше никаких вопросов. И да сопутствует вам Свет.
Теперь Борнхальд выпрямился в седле, разминая затекшую спину. Старею, подумал он. День и ночь в седле, с двумя остановками, чтобы напоить лошадей, – и он почувствовал каждый свой седой волос. Всего несколько лет назад он не обратил бы внимания на такую недолгую скачку. По крайней мере, я не убил никого невиновного. К Приспешникам Тьмы он относился с той же суровостью, как и любой присягнувший Свету, – Друзья Темного должны быть уничтожены до того, как успеют затянуть весь мир покровом Тени, – но вначале он должен убедиться, что они и в самом деле Друзья Темного. Такому многочисленному отряду тяжело избежать глаз тарабонцев, даже в такой глухомани, но он сумел провести своих людей незамеченными. Заставить замолчать не пришлось ни один язык.
Возвращались высланные разведчики, а позади них скакали еще люди в белых плащах, у некоторых в руках пылали факелы, испортившие ночное зрение всех в голове колонны. Пробурчав проклятие, Борнхальд приказал остановиться, одновременно рассматривая тех, кто ехал ему навстречу.
На груди их белых плащей были вышиты такие же, как у Борнхальда, знаки солнечной вспышки – как у любого из Детей Света, а у старшего из них даже поблескивали под золотой эмблемой золотые банты – ранг предводителя не уступал рангу Борнхальда. Но солнечные эмблемы были нашиты поверх красных пастырских посохов-ерлыг. Вопрошающие. Раскаленным железом, и щипцами, и капающей водой Вопрошающие вытягивали признание и раскаяние из Приспешников Темного, но находились такие, кто утверждал, будто они заранее, еще не начав допрос, решают вопрос о виновности. Борнхальд нераз говорил об этом сам.
Меня послали сюда для встречи с ВОПРОШАЮЩИМИ?
– Мы ожидали вас, Лорд-Капитан Борнхальд, – неприятным голосом сказал предводитель Вопрошающих – высокий мужчина с крючковатым носом и горящей в глазах уверенностью, которая отличала каждого из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14