Дэмура иногда участвовал в поединках с лучшими из учеников, а изредка — после тренировки, когда они оставались вдвоем, — и с бывшим приятелем. Такие «встряски» себе он устраивал прежде раза два в месяц, но последние полгода не заглянул в додзе ни разу.
Дэмура постарался не обращать внимания на боль. Сделав глубокий вдох, он медленно выпустил из легких воздух и почувствовал, как напрягаются мускулы на ушибленном боку, как вздымается и опадает грудная клетка. Разве что трещина ребра, бесстрастно констатировал Дэмура. В данный момент его не волновали собственные ощущения. Неспешной трусцой и — по странному своему обыкновению — едва поднимая колени, он припустился к телефонной будке.
Когда зазвонил телефон, Миеко в первый момент охватила безумная радость. Словно бы нормальный, здравый внешний мир вторгался в квартиру, давая понять: там известно, что здесь приключилась беда…
Девушка шевельнулась было, чтобы поднять трубку, но тотчас почувствовала за спиной угрожающее движение.
— Сидеть на месте!
Странно, подумала девушка, налетчик отдал приказание шепотом, словно опасался, как бы на другом конце провода не услышали его. Госпожа Дэмура сидела не шелохнувшись и не сводя тоскливых глаз с двери. Кем бы ни был звонивший, терпения ему было не занимать. Через какое-то время звонки стали действовать на нервы Миеко, подобно изощренной и невероятно жестокой пытке: каждый звонок эхом отдавался в голове, а в паузах словно часовой маятник отбивал секунды, повторяя: «Сейчас зазвонит, сейчас зазвонит…». Ей казалось, если трубку не снимут, если не заставят телефон замолчать, она сойдет с ума и набросится на этого негодяя, который вынуждает подчиняться его приказам под страхом смерти.
Затем наступила тишина. Прижавшийся за дверью якудза тоже заговорил лишь через какое-то время, словно и ему понадобилось прийти в себя после некоторого потрясения.
Этот бандит также изъяснялся шепотом, и Миеко поняла, что из-за соседей. Ведь если к телефону не подходят, значит, дома никого нет.
— Вы кого-нибудь ждете?
— Нет. Только мужа.
— Часто к вам заходят без предупреждения?
Госпожа Дэмура пожала плечами. Бандит смерил ее грозным взглядом, однако пожилая женщина не удостоила его ответом. Она сидела, погруженная в свои мысли, и на губах ее блуждала слабая улыбка. Якудза, пробормотав ругательство, снова спрятался за дверью, и вновь все застыли в ожидании.
Примерно через полчаса опять зазвонил телефон, и одновременно с этим раздался звонок в дверь. Присутствующие замерли, подобно фигурам некоего зловещего паноптикума: женщины — на стульях, мужчины в черном и с обнаженными мечами — за спиной у пленниц; два других бандита — один за дверью, другой за шкафом — напряженно прислушивались к малейшему шороху со стороны входной двери. Звонивший, видно, запасся терпением так же, как и визитер, который, выждав некоторое время перед взломанной дверью, снова нажал на кнопку звонка. В комнате никто не шелохнулся, и через несколько секунд в паузе между двумя телефонными звонками Миеко услыхала скрип медленно отворяемой входной двери и приближающиеся шаги. Двое бандитов затаились так, что даже ей их не было видно, а тот, что стоял позади нее, сделал резкое движение: опустил меч, чтобы сразу не бросался в глаза, догадалась девушка.
Разумеется, это был не Дэмура. Собственно, Миеко даже не удивилась, увидев, кто стоит на пороге. Нисияма выглядел невозмутимо спокойным, правая рука пряталась за обшлагом длинного пальто. Миеко поразили глаза Нисиямы — большие, навыкате. Странно, как это она не замечала прежде!… Нисияма мгновенно оглядел комнату. Взгляд его скользнул по госпоже Дэмуре, двум мужчинам позади, по предметам обстановки и наконец остановился на Миеко. На мгновение, когда взгляды их встретились, Миеко выразительно повела глазами в сторону двери. Надеясь, что Нисияма понял смысл предупреждения, секундой позже она бросила столь же выразительный взгляд в сторону шкафа. Вновь посмотрев на Иисияму, она не заметила никакой перемены в выражении его лица…
— Чего надо? — прозвучал дерзкий вопрос.
— Я хотел бы повидать господина Дэмуру. — Нисияма, не перешагивая порога, в вежливой позе застыл в дверях комнаты.
— Его нет дома.
— Тогда я, с вашего позволения, подожду его.
Голос шефа звучал мягко и неуверенно — Миеко никогда не слышала у него таких интонаций, — однако глаза Нисиямы блестели, как обычно перед началом поединка. Он снова перевел взгляд на девушку, явно желая подбодрить ее и поощрить к действию.
— Нет уж, лучше… — начал было стоявший позади Миеко мужчина, но так и не успел закончить фразу.
Дальнейшие события разыгрались с такой же стремительностью, как на чемпионате по кэндо, когда после долгих приготовлений исход борьбы решается в считанные доли секунды. С той только разницей, что на сей раз разыгрывался не призовой кубок. Нисияма сделал шаг вперед и уловил сбоку какое-то движение — недостаточно проворное и решительное. Рука Нисиямы взметнулась из-под пальто, выхватив вакидзаси — средний меч из самурайского арсенала оружия, с клинком полуметровой длины и с удобной резной рукоятью, Миеко стоило немалых трудов приладить к подкладке хорошо сшитого пальто Нисиямы ножны, прикрепив их таким образом, чтобы меч был не заметен и не стеснял своего обладателя в движениях. Оружие было на редкость удобным: достаточной длины, чтобы в поединке противостоять катане, но и не слишком громоздкое, так что можно было носить меч при себе, не привлекая внимания. Клинок отличной стали, выписав широкую дугу, всей своей силой обрушился на предполагаемого противника, скрытого шкафом, и Нисияма как на шарнирах развернулся в ту же сторону и, нанося удар правой рукой, левой поддерживал рукоять меча.
Раздался страшный хруст, когда клинок обрушился на выскочившего из засады человека; из рук якудза выпал меч и, звякнув, ударился об пол. Рухнул и сам бандит, плотная куртка на первых порах удерживала хлынувшую кровь: клинок рассек гангстера чуть ли не надвое. Нисияма не удостоил поверженного врага даже взглядом. Он повернул меч тем же движением, каким вкладывают оружие в ножны, однако и не подумал убрать его. Нисияма вслепую ткнул мечом за спину, в то место за дверью, откуда должен был вынырнуть второй бандит, о чьем присутствии его предупредила взглядом Миеко. Стойка была идеальной, картина эта запечатлелась в памяти девушки, и впоследствии она не раз восхищалась точностью движений. Очень широкая и глубокая трапеция, мыски расставлены почти на 180 градусов, бедро — почти в горизонтальном положении, бедренный сустав выставлен вперед, спина прямая. Левая ладонь, упершись в кончик рукоятки, толкает ее вперед, правый локоть с идеальной точностью нацелен в направлении удара. Если удар не достигнет цели, то Нисияма из этой позиции наверняка сумеет отразить нападение и вновь перейти в атаку. Но удар попал в цель. Наверняка Нисияма именно так и рассчитал все заранее, пока холодным, оценивающим взглядом обшаривал комнату, пока, не подавая виду, осмысливал полученный от Миеко сигнал, пока учтивейшим тоном вел разговор. Якудза выскочил из-за двери и только успел обеими руками занести над головой длинный меч, как был насквозь проткнут вакидзаси.
Миеко на стала ждать, что будет дальше. Она метнулась в сторону, увлекая за собой госпожу Дэмуру. Услышала позади свист клинка и, не обращая на него внимания, постаралась откатиться как можно дальше от места схватки. Марико-сан чуть слышно охнула, когда Миеко перекинула ее через себя, и девушку залила волна внезапной жалости и симпатии к старой женщине. Еще один разворот, и обе они очутились вне опасной зоны. Внимание обоих якудза было всецело поглощено Нисиямой, а тот, вооружившись мечом поверженного врага, медленно надвигался на них. Миеко, с трудом подавив приступ тошноты, в страхе закрыла глаза. Сейчас начнется кровавая бойня. При такой слабой технике у этих двоих нет никаких шансов уцелеть. Должно быть, бандиты тоже это почувствовали и начали пятиться. При звуке скользящих шагов наступающего Нисиямы девушка открыла глаза. У нее не возникло и тени жалости к этим гнусным типам, и все же неприятно было сознавать, что в считанные мгновения они превратятся в стонущее кровавое месиво, как оба их дружка. Нисияма слегка поднял меч. Миеко знала, что он перейдет в атаку, припав на ногу. И знала, что при такой стойке, какую заняли его противники, удар Нисиямы будет сокрушительным… Пожалуй, фехтование теперь уже никогда не доставит ей радости. Отныне она навсегда запомнит безжалостное острие клинка и боль, пронзающую до кости. Нисияма проделал еще одно скользящее движение вперед, и Миеко знала, что это последнее мгновение перед атакой. Она изучила все повадки Нисиямы. Следующее движение начнется все с того же осторожного, скользящего шага и внезапно перейдет в атакующий выпад, но не молниеносный, а несколько сдержанный: так, чтобы противник еще успел среагировать и поднял обе руки для защиты и контрудара. Бросок в сторону последует уже с неуловимой быстротой, Нисияма проводит его столь стремительно, что Миеко, хотя и десятки раз наблюдала этот прием, сумела уловить последовательность движений лишь после того, как шеф продемонстрировал ей все при замедленном темпе. Нисияма бросается вперед, падая на одно колено, при этом он делает рывок в сторону и, перекатившись через спину, вновь оказывается на ногах. А во время броска, сбоку, на уровне колена, подсекает обе ноги противника. Сначала он расправится с тем, что слева, а поднимаясь на ноги, одновременно сделает подсечку второму.
Нога Нисиямы медленно скользнула вперед. Оба бандита поняли, что сейчас последует атака, только не догадывались, какой прием будет применен и как он стремителен. Они чуть раздвинулись в стороны, а Миеко знала, что это лишь на руку Нисияме.
— Стой! Ни с места! Полиция!
Вся троица сражающихся замерла. Миеко почувствовала на себе вопросительный взгляд Нисиямы и украдкой кивнула. На пороге действительно стояли полицейские: двое в униформе и один в штатском — плотный, приземистый, лысый мужчина с большим черным пистолетом в руке. Затем показалась еще группа полицейских, стражи порядка заполнили комнату, стараясь держаться в недосягаемости от обнаженных мечей. Вооружены они были какими-то короткими автоматами, и чувствовалось, что полицейские не прочь пустить оружие в ход. Не будь этих двух смертельно раненных и истекающих кровью якудза, Миеко при их появлении показался бы смешным старомодный поединок на мечах. Ну и, конечно, если бы она не видела, с какой опаской держатся полицейские: как бы кто из сражающихся не повернул на них.
— Без рывков, медленно всем опустить руки! Бросай оружие! — Приказы отдавал лысый. Голос у него был тихий и на редкость высокого тембра… Кожа на бычьей шее легла толстыми складками. Такую шею, похоже, и мечом не прошибить.
Подчиняясь приказу, сражающиеся выпустили оружие, и мечи со стуком попадали на пол. Нисияма, вздохнув с облегчением, повернулся навстречу полицейским.
Лысый, направив пистолет на Нисияму, шагнул вперед.
— Я сказал, ни с места! — От его массивной фигуры веяло силой, взгляд был упрямый, пронзительный. — Надеть им наручники!.
Госпожа Дэмура поднялась с пола.
— Надеюсь, ко мне ваш приказ не относится… — Не дожидаясь ответа, она машинально поставила на место опрокинутый стул. — Этот господин только что спас нас от смерти.
— Невероятно интересно! — Лысый смотрел на госпожу Дэмуру, словно прикидывая, не надавать ли ей пощечин. — Прошу сесть на место. — И, поскольку женщина не подчинилась, голос его сорвался на крик: — А ну, сесть на место!
— Этой девушке нужна неотложная медицинская помощь.
Миеко находилась на грани потери сознания, но чувствовала себя Неловко от того, что рискует очутиться в центре внимания. Опасения ее оказались напрасными. Лысый — сквозь пелену дурноты голова его виделась Миеко похожей на какой-то уродливый, шишкообразный вырост — даже и не глянул в ее сторону. Он подступил вплотную к Марико-сан, так что лица их едва не соприкоснулись, и гаркнул во все горло:
— Сесть, я сказал!
Пожилая женщина ответила негромко, но с не меньшей угрозой в голосе.
— Советую не показываться на глаза моему мужу.
Глава двенадцатая
— Он всего лишь выполнял свой долг, — произнес Дэмура сухо, отстранение, словно не желая развивать тему. Он сидел выпрямившись, в застывшей позе, поджав под себя ноги. По обыкновению, перед ним была выставлена банка охлажденного пива, но, вопреки своему обыкновению, Дэмура к нему не притрагивался.
— Ягучи не нравится, когда человек запросто разгуливает с мечом.
Ягучи много чего не нравится, подумал Куяма. Речь шла о преемнике Дэмуры; вероятно, капитан Танака остановил свой выбор на этой кандидатуре, желая заполучить вместо старика впечатляющего силача с мощными кулачищами. По мнению Куямы, Ягучи и был обыкновенным кулачных дел мастером. Лет десять назад ему удалось победить на чемпионате по дзюдо среди полицейских, а затем чемпион был переведен в некое особое подразделение, так и не опробованное в настоящем деле. «Бойцы» подразделения целыми днями отрабатывали тактику обезвреживания диверсантов, захвата террористов и освобождения заложников. Куяма как-то раз находился у Дэмуры, когда по телевидению демонстрировали учебные занятия группы. Согласно сценарию, злоумышленник попытается совершить в аэропорту покушение на некоего высокого гостя, а телохранители должны этому помешать. Вот показался «высокий гость», и из толпы встречающих с грозным криком, занеся над головой нож, выскочил «злоумышленник» и бросился к намеченной жертве. С точностью часового механизма подоспели «гориллы», обезоружили нападавшего и оттащили в сторону. «Гость» вернулся к самолету, «террорист» занял свое место среди «горилл», а один из телохранителей выступил в ролл злоумышленника — рванулся к «гостю» с таким же громогласным боевым кличем и высоко занесенным ножом. Куяме не забыть, с какой пренебрежительной усмешкой следил Дэмура за событиями на экране, с какой нескрываемой издевкой расхваливал тот бравых молодчиков, научившихся защищаться от кретинов-террористов.
Но Ягучи был опасным человеком. По всей вероятности, бойцов особой группы обучали и кое-чему другому, поскольку после демобилизации он сохранил пылкую страсть к огнестрельному оружию и, куда бы ни поступал на службу, повсюду стремился создать целый арсенал. Коллеги недолюбливали Ягучи, однако работа его никогда не вызывала нареканий.
— Но ведь Нисияма спас жизнь госпоже Дэмуре и Миеко, — возразил Куяма.
— Да полно тебе! — Дэмура, похоже, подавил легкий стон. — Не подоспей Нисияма, женщин спасли бы полицейские.
Куяма сомневался на этот счет. Не исключено, что при появлении полиции якудза использовали бы женщин как заложниц, а Ягучи только дай повод пострелять. Молодой сыщик знал, что Дэмура связался по телефону с полицейским участком Синдзюку и просил капитана Танаку выслать наряд к нему домой для охраны жены. Знал и еще кое-какие подробности: что Дэмура на ходу соскочил с поезда, проезжавшего мимо телефонной будки, что он наотрез отказался мотивировать свою просьбу и отослал капитана Танаку за разъяснениями к самому Кадзе. Куяме непонятно было поведение старика. С чего это он вздумал защищать честь мундира? Или, несмотря на все свои попытки взбунтоваться, Дэмура не в силах отбросить вошедшие в плоть и кровь традиции и обычаи, поэтому так безоговорочно утверждает, будто бы Ягучи вел себя правильно? Ведь вот даже он, Куяма, при всем его почтении к нравам доброй старины оставляет за собою право иметь собственное мнение и иной раз усомниться в правоте других. Или же все дело в том, что легко уважать законы в принципе и трудно осуществлять их на практике? А может… Куяма надеялся, что нашел разгадку: Дэмура ведет себя так именно потому, что в душе твердо решил свести счеты с Ягучи?
А у Дэмуры по-прежнему болезненно ныл ушибленный бок, и он не слишком внимательно прислушивался к словам Куямы. Он даже подумывал было, не обратиться ли к врачу, и не был уверен, что правильно поступил, отказавшись от этой мысли. Старый сыщик прекрасно понимал, что лет двадцать назад без колебаний отверг бы эту идею, а уж сорока годами раньше такое вообще не пришло бы ему в голову: поболит-поболит и пройдет. Теперь же волей-неволей думаешь, нет ли внутри какой трещины или перелома… В душе поселился мистический страх перед тайнами собственного организма. А причина этого страха предельно простая: ведь он, Дэмура, знает, что вскоре один из жизненно важных органов его подведет. Трудно гадать, какой из них откажет первым, но тут важно начать, а дальше в атаку ринутся все остальные… Ведь и к врачу хотелось обратиться не из-за боли, а за утешением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30