Здесь выложена электронная книга Запрещенный прием автора по имени Пронин Виктор Алексеевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пронин Виктор Алексеевич - Запрещенный прием.
Размер архива с книгой Запрещенный прием равняется 16.02 KB
Запрещенный прием - Пронин Виктор Алексеевич => скачать бесплатную электронную книгу
Виктор Пронин: «Запрещенный прием»
Виктор Пронин
Запрещенный прием
A_Ch
Виктор ПронинЗапрещенный прием *** Разложив на столе множество фотографий, Ксенофонтов медленно и отрешенно переводил взгляд с восторженного девичьего лица на угрюмую физиономию смуглого детины, останавливался на умиленно сложенных губках пожилой женщины, потом его чем-то привлекал мужчина в годах, добродушный и усталый. Все это были женихи и невесты, которые обратились в газету с просьбой найти им спутника жизни. А Ксенофонтов, пройдя по многочисленным служебным ступенькам редакционных коридоров, оказался в конце концов в этой маленькой комнате за фанерной дверью с прикнопленной бумажкой – «Брачные объявления». Какой-то остряк переправил в первом слове «б» на «м», придав этому помещению совсем уж беспросветный характер. Кто-то на собрании припомнил, что Ксенофонтов когда-то писал очерк о партийном работнике, кто-то в нем самом не увидел должного митингового азарта, кому-то показалось, что он недостаточно приветствует демократические устремления президента… В результате Ксенофонтов был отлучен от активной журналистики и для перевоспитания отправлен на устройство несостоявшихся судеб.Сказать, что новые обязанности очень уж его огорчили… Нет, этого сказать было нельзя. Ксенофонтов увлеченно расписывал прелести местами сохранившейся пенсионерки, искренне переживал неудачи юных созданий, которые безуспешно искали молодого человека без вредных привычек, но с квартирой и ростом под сто восемьдесят.– Ну, чтобы он был как вы примерно, – краснея, говорили девицы. – Только немного помоложе.– А я, выходит, для вас уж и не гожусь? – обижался Ксенофонтов.– Ну почему… Вы тоже годитесь.Снимков было много, со всеми этими людьми Ксенофонтов перезнакомился, некоторые здоровались с ним на улице, он уже заранее знал, какого жениха или какую невесту хочет тот или иной его заказчик, в меру сил и разумения старался уладить их жизнь.– Ну что, всех переженил? – спросил Зайцев, входя без стука и тут же падая в кресло.– Ты вот только остался. Но, боюсь, безнадежный случай.– Это почему же?– Уж больно ты невзрачный какой-то… Ростом не вышел, лицо тоже… Без умственных следов. Что у тебя еще есть? Зарплата? Твоя зарплата нынче людей только смешит. Взяток тебе не дают…– Потому что не беру!– Какая разница… Да и не берешь ты вовсе не потому, что очень уж нравственный. Просто боишься потерять даже эту зарплату… Квартира у тебя? Должность? Будущее? – Ксенофонтов с нескрываемой жалостью посмотрел на Зайцева. – Ничего у тебя нет. И не будет. Ты это должен знать твердо и окончательно, чтобы не пудрить мозги пустыми надеждами.– Скоро все изменится, – проговорил следователь без большой уверенности.Да. Скоро. Но не при нашей жизни, Зайцев. Нам с тобой придется доживать свои годы, если, конечно, нам отмерены годы, вот в этих условиях. – Ксенофонтов кивнул в сторону окна. Он не глядя сгреб все снимки в кучу, сунул в конверт. – Что у тебя? Опять небось человека убили?– Убили. Кстати, невесту.– Видишь, какой из тебя работник… Даже невесту не смог уберечь. А у меня, между прочим, все невесты живы, все женихи здоровы, и я время от времени посещаю свадьбы, смотрины, крестины и прочие радостные события в жизни людей.– Это хорошо, – кивнул Зайцев, похоже, не услышав ни слова. – Они ее изнасиловали в парке… По очереди… Потом покуражились, как хотели… Живого места не оставили. И это… Задушили. Палкой задушили. Положили на горло, один встал на один конец, другой – на другой… При ней была коробка с фатой и два колечка обручальных. Фатой подтерлись и выбросили, а колечки себе взяли. По колечку на брата.Кошмарная история. – Ксенофонтов взял со стола стопку почтовых конвертов, подровнял их, отложил в сторонку. Потом взял стопку писем поменьше, постучал ими по столу, отодвинул. А рядом положил один-единственный конверт. Получилась как бы лестничка из трех ступенек.– Я их вычислил и задержал в течение суток, – сказал Зайцев.– А колечки? Изъял?– Изъял. Говорят, нашли. Но за сутки, представляешь?– Молодец, – похвалил Ксенофонтов, думая о своем. – Умница. Я всегда верил в тебя. Я всегда знал, что мой друг Зайцев… когда-нибудь еще заявит о себе.– Обоих задержал.– Потрясающе. Ты просто гигант. Нет слов, Зайцев. Но скажи мне, ты когда-нибудь сталкивался в своей жизни с тайнами человеческой психики?– А что это такое?– Это нечто такое в поведении человека, в его ощущениях, в его суждениях, чего ты объяснить не можешь. Было у тебя такое?– Никогда, – твердо ответил Зайцев. – И не будет.– Бедняга, – вздохнул Ксенофонтов. – Мне тебя жаль. Смотри, вот стопка писем. – Он показал на самую высокую ступеньку. – Здесь их около полусотни. Все адресованы одному человеку.– Жениху? – хмыкнул Зайцев.– Да. Жениху. Мы опубликовали его объявление, и вот – пожалуйста, полсотни писем. А это, – Ксенофонтов показал на маленькую стопку, – получили все остальные женихи и невесты.– Чем же он их всех так привлек?– Вот! – воскликнул Ксенофонтов, подняв длинный указательный палец. – Вопрос, достойный высокого и ясного ума! Чем? Невысокого росточка мужичок, ему явно за сорок, одевается чисто, опрятно, но я уверен, что никто его одежкам не завидует. Все заношенное, заштопанное, перелицованное. И объявление самое обычное, у нас все объявления стандартные. Рост, работа, квартира, вредных привычек нет… Как и у всех. И еще заметь – он приходит ко мне каждую неделю и уносит по такой вот пачке.– Невероятно! – Зайцев сказал это так, что было ясно – он просто сделал одолжение.И тогда я решил провести опыт… Напечатал брачное объявление со своими собственными данными, но полностью, до последней запятой воспроизвел объявление этого жениха.– И тебя засыпали предложениями? – чуть ревниво спросил Зайцев.– Ни фига! Пришло одно письмо. – Красавица?– Мужик.– Предложил себя в спутники жизни? – Зайцев усмехнулся, как может усмехнуться человек, постоянно сталкивающийся с проявлениями всевозможных криминальных извращений.– Он предложил костюм. У него костюм есть – как раз по моим размерам. – Ксенофонтов взял конверт, одиноко лежавший на столе, вынул из него письмо, протянул Зайцеву. – Убедись. Предлагает только костюм. Думаю сходить к нему… Серый цвет, темная полоска… Финский, опять же, а?– Сходи, обязательно сходи. Да, а парень той девушки умом тронулся. Каждую ночь с солдатским штыком в парк идет и до утра в кустах сидит. Ждет, когда еще кого-нибудь насиловать будут. Тогда он бросится и прикончит злодеев.– И правильно сделает, – кивнул Ксенофонтов.– Двое оперативников его страхуют. Он ведь может кого угодно порешить.– Но это ты… славно сработал. Обоих убийц в камеру запер? Я правильно понял?– Запер-то запер…– Так вот мой жених… Я, как и он, пожелал женщину не старше тридцати, не выше ста семидесяти, как и он оговорил, чтобы она умела готовить, печь пироги, любила бы детей…– Я знаю, – перебил Зайцев. – Ты уже рассказывал. Тебе предложили прекрасный финский костюм – вот и бери не раздумывая. Через месяц продашь в десять раз дороже.– Но почему он получает столько писем?! – взревел Ксенофонтов.– Отвечаю, – тихо проговорил Зайцев. – Завтра я должен выпустить насильников.– Не надо, – поспешно сказал Ксенофонтов. – Это будет нехорошо с твоей стороны. Или ты хочешь, чтобы тот парень с ними расправился?Понимаешь… Они верят друг другу. Эти два подонка, эти насильники и убийцы полностью доверяют друг другу. Я держу их в разных камерах, в разных концах коридора, на разных этажах изолятора, чтобы они даже при случайной встрече перемигнуться не могли. И до сих пор ни один из них не дрогнул.– А ты, конечно, уверяешь каждого, что другой все валит на него?– Ну… Не то чтобы уверяю, но… Даю понять, – смешался Зайцев. – Обычная, кстати, практика. Когда нет улик и доказательств.– Нехорошо, – пристыдил Ксенофонтов. – Даже по отношению к насильникам и убийцам. О себе надо больше думать, Зайцев. О себе.– Это в каком же смысле?Применив ложь, обман, лукавство, ты уже не сможешь к себе относиться с должным уважением. Нет, ты, конечно, и после этого можешь преклоняться перед собой любимым, но это уже не то… И на твое объявление о поисках красивой девушки, которая любит детективы и умеет быстро стирать мужские носки… боюсь, никто не откликнется. Разве что какой-нибудь пенсионер предложит зачитанное до дыр собрание детективов. Честность – лучшая политика, Зайцев. И могу добавить – самая выгодная политика. Мой жених, – Ксенофонтов положил ладонь на толстую пачку писем, – ни в чем не приукрасил себя. Хочешь, прочту его объявление?– Пожалуй, пойду. – Зайцев поднялся. – Мой, – он взглянул в темнеющее окно, – уже в парк собирается. Вернется под утро. Мокрый от росы, дрожащий от холода… Не дай бог он действительно увидит каких-нибудь хулиганов – у него же не хватит сил ударить.– Неужели загибается парень?– Он просто поплыл. Приходит ко мне чуть ли не каждый день и просит посадить его в камеру к насильникам.– А ты?– Вызываю машину и отправляю домой. Ну, ладно, будь здоров. Пригласи как-нибудь на одну из твоих свадеб. Хоть посмотрю, как это бывает у людей.На следующее утро шел дождь, и Ксенофонтов не торопился вставать, с наслаждением слушая шелест водяных струй, доносившийся с балкона. Время от времени где-то недалеко погромыхивало, в комнате вспыхивало голубоватое пламя, а он лишь плотнее заворачивался в одеяло, решив, что не встанет, пока не закончится дождь. Его новые обязанности в редакции позволяли свободнее распоряжаться временем, позволяли опаздывать, а то и вовсе прогуливать. И женихи, и невесты появлялись в основном во второй половине, словно подчиняясь каким-то неведомым Ксенофонтову законам. Впрочем, ничего таинственного здесь не было – слишком необычен, а то и смешон был этот шаг, подача брачного объявления, и люди все утро колебались, прикидывая еще и еще раз свою достаточно унизительную по нынешним временам попытку.Но, вспомнив вчерашний рассказ Зайцева, Ксенофонтов мгновенно забыл о шелесте дождя. Он представил, как сейчас где-то в парке сидит обезумевший от горя человек с несуразным своим штыком, ожидая, что судьба подбросит ему каких-нибудь сволочей, с которыми он расправится решительно и безжалостно. «Не подбросит, – подумал Ксенофонтов. – Подонки вроде тех, что изловил Зайцев, нападают только на девушек, зная о полной их беззащитности, нападают по нескольку на одну… А потом, оказавшись в камере, хранят, видите ли, преданность друг другу. Надо же – преданность! Ха!» – Ксенофонтов хмыкнул в усы и решительно отбросил одеяло.Все утро он был нетороплив и обстоятелен. Не спеша брился, варил яйца в алюминиевой кружке, грел чай, сосредоточенно завтракал, время от времени поглядывая то на часы, то на окна. Было уже больше девяти, когда Ксенофонтов, прихватив большой старый зонт с деревянным набалдашником, вышел из дома. Но зонт раскрывать не пришлось – сквозь летние тучки вот-вот должно было пробиться умытое солнце. И оно пробилось, вспыхнуло за спиной у Ксенофонтова, а когда он свернул к прокуратуре, солнечные лучи уже били ему в глаза, яркие блики сверкали в мокром асфальте, в лужах, в стеклах проносящихся машин.– Привет, – сказал Ксенофонтов, устанавливая в угол длинный нескладывающийся зонт. – Как спалось?– Прекрасно.– Что нового?– Ничего. – Зайцев старался не смотреть на Ксенофонтова.– Какой-то ты сегодня неразговорчивый… Мысль важная посетила?– Оформляю документы на прекращение содержания под стражей.– И нет никаких юридических возможностей подзадержать их на несколько дней?– Возможности-то есть… Но на усмотрение прокурора. При наличии оснований.– Считай, что они у тебя есть. – Ксенофонтов поправил зонт в углу, посмотрел на него со стороны – красиво ли стоит, и лишь после этого сел на заеложенный преступниками стул.– Да? – В глазах Зайцева сверкнула почти неуловимая надежда. – И что же это за основания?– Моя личная просьба к прокурору.Зайцев весь как-то сразу обмяк и опустил голову – смотреть на друга у него не было сил. Ксенофонтов только сейчас понял, какая для следователя мука выпускать убийц, в вине которых тот был уверен, но не имел ни единого надежного доказательства.– Если тебе трудно, я сам могу к нему пойти, – предложил Ксенофонтов. – Давние заслуги перед правосудием, надеюсь, дают мне право обратиться с такой нижайшей просьбой.– Обратиться к прокурору могу и я… Но дело в том, Ксенофонтов, что прокурор – не тот человек, к кому обращаются с просьбой.– Иди и обращайся. – Ксенофонтов уверенно указал на дверь. – Сошлись на меня. Скажи, Ксенофонтов верит в успех.– Ты в самом деле веришь? – В голосе Зайцева опять забрезжила надежда.– А я пока здесь посижу, воздухом правосудия подышу. Иди, а то еще возьмут да без твоего ведома и выпустят. Тогда жениха придется сажать. Ведь он, не раздумывая, бросится на них со своим тесаком.– Тоже верно, – пробормотал Зайцев, поднимаясь.А когда вернулся через пятнадцать минут, Ксенофонтов сидел все в той же позе – закинув ногу на ногу и сложив руки на груди. По лицу его, по закрытым глазам в такт свежей листве за окном передвигались солнечные зайчики, и Ксенофонтов, казалось, прислушивался к их невнятному шелесту.– Продлил, – сказал Зайцев. – На три дня. Но это было нелегко.– Вполне достаточно. На меня сослался?– Нет.– Потому и нелегко. Ну, ладно, мне пора. Женихи ждут, невесты все глаза проглядели. – Он взял зонт, подошел к двери, остановился. – Для начала… Помести их в одну камеру. Пусть пообщаются. Соскучились небось.– Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать… – От возмущения Зайцев не находил слов. – Да они сговорятся во всех подробностях! Да они…– Все свои приемы ты уже на них испробовал? Убедился, что эти подонки тебе не верят, а верят друг другу? А теперь делай то, что говорю. И им будет приятно, и тебе спокойнее. Но не вздумай кого-нибудь из них вызвать на допрос.– Но у меня всего три дня! – в отчаянии вскричал Зайцев.– Пусть общаются.И Ксенофонтов величественно вышел. Здание прокуратуры он покинул с таким достоинством, будто оба преступника уже написали явки с повинной.Весь день он провел в редакции, принимая объявления, выписывая квитанции за оплату, готовя тексты в типографию, но все это время остро чувствовал, как терзается Зайцев, как хочет прийти к нему, каких усилий тому стоит сдержаться.Вечером следователь все-таки позвонил.– Ну? – сказал он. – И что дальше?– Они вместе?– С утра.– Общаются?– Не замолкают ни на минуту.– Это прекрасно. Видишь ли, старик, последнее время жизнь предложила мне именно это занятие – сводить людей вместе. И я понял, что долгие годы занимался не тем. А теперь счастлив, видя, как расцветают лица людей, нашедших друг друга на тернистом и опасном…– Они в самом деле счастливы. Во всяком случае, мне так показалось, когда я наблюдал за ними через глазок.– Улыбались?– Ржали.– А вот это они напрасно, – посерьезнел Ксенофонтов. – Это они напрасно.– И долго им так еще балдеть?– Завтра утром одного вызывай на допрос. Я приду. И это… Один из них наверняка сильнее, да? Так всегда бывает. Один ведущий, другой ведомый. У этих тоже так?– Да, что-то такое есть, – помолчав, ответил Зайцев, видимо, впервые задумавшись над этим обстоятельством.– Кстати, как их фамилии?– Тот, который постарше и позлее, – Яхлаков. Ну а второй – Цыкин. Этот, конечно, слабее. Он и молчит не столько потому, что сам держится, сколько Яхлакова побаивается.– Надо же… Вот Цыкина и вызывай на допрос.– О чем будет речь? Ведь подготовиться надо, материалы посмотреть, выстроить вопросы…– Не надо их выстраивать, – перебил Ксенофонтов. – И готовиться не надо. Все необходимое я с собой прихвачу. Об одном предупреждаю – допрос будет долгим, на пару часов ты должен от других важных дел освободиться.Ксенофонтов пришел в прокуратуру ровно в девять. Был он весь в светлом, на плече у него болталась почти кожаная сумка на «молниях», от самого разило каким-то сладким одеколоном, что Зайцева не столько развеселило, сколько озадачило, – никогда тот не злоупотреблял запахами.– Прекрасная погода, не правда ли? – воскликнул Ксенофонтов.– Ничего погода. Ну что… Начнем?– А! Я и забыл! Конечно, старик, конечно! Вели вводить.– Что значит вели? А что с ним делать будем?– Беседовать будем. Как это чудесно – беседовать с незнакомым человеком! Сколько нового открывается, сколько неожиданного! Когда я работал журналистом…Зайцев сосредоточенно набрал номер телефона, дождался, пока кто-то возьмет трубку, и бросил одно слово «давай».– Одна просьба. – Ксенофонтов поднял палец. – Ни слова о деле. Ни единого. Молча сиди. Можешь иногда выйти покурить, к начальству сходи, засвидетельствуй почтение, начальство страшно любит, когда ему почтение выражают. Особенно когда это делают неуместно и неумело.
Запрещенный прием - Пронин Виктор Алексеевич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Запрещенный прием автора Пронин Виктор Алексеевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Запрещенный прием у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Запрещенный прием своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пронин Виктор Алексеевич - Запрещенный прием.
Если после завершения чтения книги Запрещенный прием вы захотите почитать и другие книги Пронин Виктор Алексеевич, тогда зайдите на страницу писателя Пронин Виктор Алексеевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Запрещенный прием, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пронин Виктор Алексеевич, написавшего книгу Запрещенный прием, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Запрещенный прием; Пронин Виктор Алексеевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн