Дэвид, как истый джентльмен, пролез следом за ней и наклонился отпереть дверцу, с трудом справляясь с ключом в темноте.
Обе дверцы припаркованной рядом машины распахнулись одновременно. Джесс только успела подумать, какую плотненькую, аккуратненькую западню образовали бока автомобилей и открывшаяся дверца, но тень за ее спиной взмахнула рукой, мокрый тротуар под ногами девушки растворился в тумане, и она погрузилась в этот туман, провалившись во тьму.
* * *
Очнувшись, она обнаружила на своем лице ногу Дэвида. Ошибки быть не могло; она чувствовала холодную липкую поверхность и запах вымокшей кожи ботинка.
Первой реакцией стала радость, что Дэвид здесь, в каком бы состоянии он ни находился...
Эта мысль развеяла туман и толкнула ее на яростные попытки сдвинуться с места. Нога Дэвида оставалась пугающе неподвижной. Что, если он... Рассудок ее, все еще скованный резкой головной болью, содрогнулся от ужаса перед невысказанным словом.
Первая попытка пошевелиться успеха не принесла, так же как вторая, третья, четвертая. Она отступилась, с усилием восстанавливая дыхание через стягивающую нижнюю часть лица повязку. Руки и ноги ее были связаны. Лежала она на какой-то ровной поверхности; судя по тряске и ощущению движения — на полу машины. Сверху почти всем телом наваливался Дэвид; его тяжесть и крепкие путы не позволяли шелохнуться.
Мертвая тяжесть. На этот раз слово против ее воли было сказано, и Джесс снова начала яростно дергаться.
Теперь попытки принесли результат, правда, не тот, на который она надеялась. С переднего сиденья машины раздался голос:
— Кто-то очнулся.
Последовал скрип пружин, и через секунду второй голос ответил:
— Не он.
— Она?
— Не могу сказать.
«Еще бы, конечно, не можешь, — с яростью подумала Джесс. — Закопали меня тут, как репу...» И сразу же заледенела, ибо первый голос произнес с безразличием, поразившим ее даже больше, чем сами слова:
— Может, дашь ей еще разок по голове?
Второй мужчина что-то умиротворяюще пробурчал.
Джесс узнала голос, хотя он уже утратил тот искусственный лающий тон, который когда-то так неприятно поразил ее. Мягкие интонации принадлежали человеку с усами, которого они окрестили кузеном Джоном. Его спутником должен быть тот худой смуглый мужчина. Они так и не решили, как его называть. Дэвид утверждал, что мистер Икс или второй злодей — это слишком безлико, и предложил имя Алджернон. По щекам Джессики потекли слезы.
Некоторое время она плакала в напряженной тишине. Кляп намок. Что за мезкая, гнусная гадость все эти кляпы! Боль в голове превратилась в какой-то давящий груз, и она потеряла ощущение времени. Потом машина как будто споткнулась, и она больно стукнулась головой о какой-то металлический предмет на полу. Снова рывок — и остановка.
Сначала она решила, что путь их окончен, и все ее прочие мысли и чувства, кроме заботы о собственной жизни, были захлестнуты всепоглощающей волной страха. Тут голоса вступили в яростный диалог.
— Чертова рухлядь! Я тебе говорил, что мотор надо...
— А можно спросить, у меня было время отвести ее в гараж?
— Может, бензин кончился.
— Проклятие!
Хлопнула дверца, и Джесс воспрянула духом и телом, насколько последнее было возможно под тяжестью ста восьмидесяти фунтов Дэвида. Произошел тот безумный случай, который бывает только с очень неопытными злодеями, тот случай, из которого добрые люди должны уметь извлекать пользу. Но что можно сделать, если ее защитник валяется без сознания да еще пригвождает ее к полу, словно могильный камень?
Шаги проскрипели по гравию от дверцы к капоту машины. Рискуя свернуть шею, Джесс вытянула голову и уловила мигающий свет фонарика. И увидела две звезды. Значит, они в сельской местности: в городе было бы больше огней и другие звуки. Это положило конец всем надеждам на спасение с помощью полисмена или любопытного прохожего.
Опять заскрипели шаги.
— Бензин. Бак абсолютно пустой. Что за дурацкая, идиотская небрежность...
— Ну извини.
— Нужны мне твои извинения. Отправляйся-ка лучше на промысел.
— О, черт! Пожалуй, придется. Тут, должно быть, не меньше четырех миль!
— Ты что, хочешь, чтоб я пошел?
— Это было бы гораздо лучше, — искренне произнес кузен Джон.
— Прекрасно. Если какой-нибудь идиот с благими намерениями остановится помочь и увидит этих двоих на полу...
— Будь я проклят! Неужели ты думаешь, что это возможно?
— Надо предусмотреть и такую возможность, а если честно, старик, мне бы не хотелось, чтобы тебе пришлось с ней столкнуться. Здравого смысла у тебя не больше, чем у кошки, а храбрости — как у кролика. Так что давай чеши и не мешкай.
— Против таких неумеренных комплиментов не устоишь.
— Оттуда сможешь попросить тебя подвезти, но на дорогу туда уйдет не меньше часа, разве что повезет встретить попутку.
— Я никого не смогу попросить меня подвезти, раз тут эти двое...
— Точно. Поэтому, пока ты ходишь, я постараюсь на время убрать с глаз долой все свидетельства. Еще одно дело, с которым ты наверняка не справишься.
Единственным ответом на это стало красноречивое фырканье и поспешно удаляющиеся и затихающие шаги.
— Чертов дурак, — буркнул человек на переднем сиденье.
Джесс услышала чирканье спички и почуяла запах сигаретного дыма.
Ей было плохо и без этого зловонного запаха. Из короткого диалога она вынесла достаточное представление о характерах похитителей. Пожалуй, из них двоих можно отдать предпочтение кузену Джону. Крыса, конечно, но хотя бы с какими-то человеческими слабостями и недостатками, даже с зачатками чувства юмора. Второй, похоже, относится к ним как к двум громоздким мешкам; и голос у него совершенно бесстрастный и нечеловеческий, словно щелканье вычислительной машины.
Сиденье машины скрипнуло, и Джесс замерла, ожидая смерти. Передняя дверца открылась, но задняя оставалась закрытой. Шаги мужчины резко застучали по гравию, потом разом смолкли. Остановился возле автомобиля? Больше не слышно ни его дыхания, ни запаха дыма. Может быть, он пошел в поле? Ему надо осмотреться, чтобы найти укромное место, где можно будет спрятать их тела, если кузен Джон прибудет в сопровождении потенциального свидетеля.
Но он должен скоро вернуться. В такой час и в таком месте нетрудно найти подходящую яму. Если в пришлось иметь дело с кузеном Джоном, Джесс решила бы обождать, пока он потащит ее в ближайшую канаву, и уж тогда попытаться спастись. Мистер Икс — совсем другой тип. Он, похоже, вполне способен заставить их замолчать, может быть, навсегда, прежде чем оставлять в поле.
Она начала безуспешно бороться с веревками, а потом замерла, когда чей-то голос окликнул ее по имени.
Это был голос Дэвида, беззвучный и слабый, но, безусловно, его. Он услышал ее ответное бормотанье и быстро сказал:
— Ради Бога, только не кричите. О! Я забыл. Вы не можете крикнуть. Поверните сюда голову, если можете, и простите, если я причиню вам боль. Мне надо действовать быстро.
Его связанные руки больно стукнули Джесс по носу, когда он пытался ухватить пальцами кончик кляпа. Он оттянул повязку вниз, не заботясь о целости ее губ.
— Теперь поворачивайтесь и давайте сюда руки. Можете встать на колени?
— Нет, пока у меня на животе ваши ноги.
— Вечно вы чем-то недовольны. Так лучше? Хорошо, я нашел вашу руку. Вот. Теперь спокойно...
Процесс казался нескончаемым, и Джесс каждую секунду ждала возвращения похитителя. Теперь она могла выглянуть в окно автомобиля, и ее взору открылся мирный пасторальный пейзаж с поросшими лесом мягко круглящимися склонами холмов под высокой яркой луной. Кругом было пусто. Ни души, ни огонька, кроме круглой серебряной монетки луны и ярких звезд.
Но вот наконец руки освободились, и Джесс, растерев их, повернулась и принялась неумело возиться с запястьями Дэвида.
— Не мучьтесь, залезьте ко мне в задний карман. Там нож. Нет, в левом.
Джесс перепилила веревки на руках, он забрал у нее нож и задрал ноги на сиденье, но все еще трудился над путами на лодыжках, когда она в ярком лунном свете увидела возвращающегося мужчину.
Тревожное тихое восклицание предупредило Дэвида. Он пробурчал какое-то проклятие и повалился на сиденье, приняв примерно такую же позу, что раньше.
— Возьмите нож, — прошипел он.
Поспешно столкнулись четыре руки, и нож оказался у Джесс. Ей хватило ума не пытаться освобождать свои ноги, а вместо этого сползти на пол лицом вниз, чтобы скрыть отсутствие кляпа, и подсунуть под себя руки. Она не имела ни малейшего представления о том, что собирается делать Дэвид. Разумеется, что-то умное; у автора триллеров должна быть в запасе целая куча вариантов спасения. До сих пор он, безусловно, действовал превосходно. Нет никаких оснований упрекать его за проявленную в Солсбери беспечность; Джесс и сама не ждала неприятностей.
Задняя дверца распахнулась, и Дэвид бросился на похитителя. Одной ногой он при этом наступил Джесс на ребра, она задохнулась и несколько мгновений пролежала без движения. Металлический предмет — домкрат, или гаечный ключ, или что-то еще в этом роде — воткнулся ей в поясницу, она нащупала его и положила на сиденье. Она только начала пилить стягивающую лодыжки веревку, — карманный ножик Дэвида походил на реликт школьных дней, к которому с тех пор не прикасались, — когда машина резко качнулась. Кто-то налетел на нее. Джесс заторопилась. Она высунула голову в дверцу как раз в тот момент, когда Дэвид жестоким приемом дзюдо нацелился в шею противника. Тот нырнул, и удар пришелся по плечу, а по болезненно скривившемуся лицу Дэвида Джесс заключила, что либо мускулы слишком крепкие, либо плечи чем-то подбиты, либо и то и другое. Соперник ударил Дэвида в живот, а потом в челюсть, удар, словно выстрел, эхом прозвучал в безветренной ночи.
Джесс сжала в руке гаечный ключ. Дэвид упал на колени и схватил противника за ноги. В свете луны они напоминали исповедника с кающимся грешником, или короля, которого молят о милости, или судию... Живая картина простояла без изменений достаточно долго, чтобы Джесс успела подскочить и с поразительной точностью опустить гаечный ключ на голову триумфатора. Она сильно подозревала, что это тот самый ключ, которым несколько раньше оглушили ее саму, и впервые полностью осознала, что означает «высшая справедливость».
Дэвид поднялся, потратив на это определенное время. Джесс не пыталась ему помочь; она просто стояла и вся тряслась, а орудие выпало у нее из рук.
— Вы целы? — прохрипела она.
Дэвид тщательно вытер рот тыльной стороной руки и исследовал результат.
— По-моему, — тяжело дыша, сказал он, — я сломал руку, когда его стукнул.
— Называется «стукнул». Я думала, вы читаете свои собственные книжки. Надо вам отработать этот прием дзюдо, или что это там было. Иначе вы просто...
— Если вы скажете еще одно слово — только одно, — пригрозил Дэвид, хватая ее за плечи, — я буду трясти вас... пока вы... не защелкаете... зубами.
— У вас сил не хватит. О, Дэвид, пожалуйста, не падайте в обморок, или я закричу!
Дэвид выпрямился и взглянул на нее с холодным достоинством, которое только слегка портила кровь на подбородке и неимоверная бледность физиономии.
— Что за чушь — в обморок! Я всю дорогу старался не потерять сознание. В последний раз я получал удар в это самое место, когда мне было девять лет, и я... Боже милостивый, что же мы тут стоим? Побежали!
— Вы не можете даже идти, не то что бежать! Вы висите на мне, разве не замечаете? Может, попробуем поймать машину?
— Если другой наш приятель встретил по дороге туда или обратно дружески расположенного водителя, он может вернуться в любой момент. Нам сильно повезет, если он окажется в той самой машине, которую мы поймаем.
Он был прав. Они едва успели прорваться за ограждение с другой стороны дороги, как возле автомобиля затормозил грузовик, и в лунном свете ясно вырисовались загнутые усы кузена Джона.
Возможно, он был рассеянным, но только не тугодумом. Скорчившись за изгородью, Джесс видела, как лицо его вытянулось при взгляде на подозрительно спокойное место действия. Со своего места он не мог видеть тело поверженного соратника, но, видимо, заподозрил неладное. Он обернулся и что-то сказал невидимому водителю грузовика, который ловко развернулся и умчался в направлении, обратном тому, откуда прибыл. Как только грузовик скрылся из виду, кузен Джон поставил канистру с бензином, которую до сих пор держал в руке, и поспешил к машине.
Джесс понимала, почему Дэвид не бросился просить помощи у водителя грузовика. Загнанные в угол злодеи могли прийти в ярость. Она не была уверена, что у них нет оружия. Но когда Дэвид дернул ее за рукав и сделал многозначительный жест в сторону расстилавшихся за спиной полей, она воспротивилась и прошептала:
— Они нас увидят. И услышат.
— Если мы будем сидеть тут на корточках, они нас еще и учуют, — последовал критический ответ. — И возьмут в руки дубину. Пошли, пока они не собрались с мыслями.
Она понимала, что он прав, и все же надо было сделать над собой немалое усилие, чтобы выбраться из уютной земляной норы, создававшей хотя бы иллюзию безопасности, и выйти на полное обозрение, шагая по шуршащим и трещащим сухим листьям, веткам и громыхающим камням. Она услышала со стороны дороги бессловесный рев, но так никогда и не узнала, чем он был вызван — то ли кузен Джон обнаружил поверженного бойца, то ли заметил их. Но, оглянувшись, Джесс различила, как знакомый уже силуэт карабкается через изгородь, преодолевает ее и устремляется в погоню за ними.
Лунный свет, в котором они был видны как на ладони, хоть в одном шел на пользу, позволяя избегать самых заметных ям, но он же все время создавал мерцающие обманчивые тени. Каждый раз, шарахаясь от воображаемой рытвины, Джесс проваливалась в незамеченную настоящую. Поле, казавшееся издали таким ровным и гладким, было покрыто бороздами — глубокими и крутыми, обрывистыми, полными воды и грязи. Там были ограды. Там были изгороди — колючие живые изгороди. Там были ручьи, и вязкие лужи, и широкие полосы пахоты, через которые они тащили ноги с чудовищной медлительностью кошмарного сна. Прежде чем они пересекли второе поле, веселенький розовый дождевичок Джессики уже не радовал глаз: падение в особенно обширную лужу окрасило его в тот самый неприметный коричневый цвет, который Дэвид упоминал в качестве оптимального. Куртка Дэвида осталась висеть на какой-то колючей изгороди, а лицо его, как у зебры, было исполосовано царапинами, полученными от того же источника.
Если у них и мелькала мысль вернуться на дорогу, против нее говорил свет фар, который медленно и целенаправленно перемещался параллельно их скорбному пути. Больно ударив колено при падении в кроличью нору, Джесс пожалела, что не огрела «второго злодея» покрепче.
Единственным утешением в обшей адовой ситуации было сознание, что по полям их преследует кузен Джон. Джесс уже столько знала о нем, что догадывалась о его особенном отвращении к подобным занятиям и видела надежду на спасение в одинаковой с ними недееспособности кузена Джона на вспаханном поле. Она дважды оглядывалась и видела, как пошатывается и падает фигура преследователя; удовольствие от этого зрелища, дополненного эхом проклятий, которое доносил до нее легкий ветерок, придавало ей сил.
Наконец длинные ноги Дэвида отказали, он затормозил, всхрапывая, как загнанная лошадь, и крепко взял ее под руку — не столько, по мнению Джесс, для того, чтобы поддержать ее хрупкое тело, сколько для того, чтобы самому обрести опору. Несмотря на холодную ночь, рубашка его взмокла и прилипла к спине и груди. Он тоже собрал свою долю грязи.
— Я больше... идти... не могу... — выдохнула она, когда смогла набрать достаточно воздуха.
— Он тоже... встал, — произнес Дэвид. — Ленивый олух...
— Что нам... делать?
— Найдем что-нибудь... может быть. Дом, город...
— Где мы?
Дэвид застонал:
— Не имею понятия.
— Не можете определить... по звездам или еще как-нибудь?
Глубочайшее возмущение заставило Дэвида забыть о задыхающихся легких.
— Господи помилуй, вы что думаете, я буду следить за Полярной звездой в небесах, совершая эти скачки с препятствиями? Да и на кой черт... Смотрите, он снова пошел!
Кузену Джону, может быть, не хватало тренировки, но, во всяком случае, не настойчивости. Он шел, шел и шел. Луна поднялась и стала клониться к закату, преследователь перешел на трусцу, потом на прогулочный шаг. Джес ковыляла рядом со своим рослым спутником, даже не давая себе труда оглянуться. Она знала, что кузен Джон где-то сзади, знала и то, что он, может быть, не собирается их ловить. Ей было все равно. Она хотела бы оказаться сейчас дома. Она хотела бы оказаться сейчас в Лондоне, в постели. Она хотела бы сейчас умереть.
На траве впереди двигались в лунном свете их тени — незнакомые длинные карикатуры, нетвердо ковыляющие по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Обе дверцы припаркованной рядом машины распахнулись одновременно. Джесс только успела подумать, какую плотненькую, аккуратненькую западню образовали бока автомобилей и открывшаяся дверца, но тень за ее спиной взмахнула рукой, мокрый тротуар под ногами девушки растворился в тумане, и она погрузилась в этот туман, провалившись во тьму.
* * *
Очнувшись, она обнаружила на своем лице ногу Дэвида. Ошибки быть не могло; она чувствовала холодную липкую поверхность и запах вымокшей кожи ботинка.
Первой реакцией стала радость, что Дэвид здесь, в каком бы состоянии он ни находился...
Эта мысль развеяла туман и толкнула ее на яростные попытки сдвинуться с места. Нога Дэвида оставалась пугающе неподвижной. Что, если он... Рассудок ее, все еще скованный резкой головной болью, содрогнулся от ужаса перед невысказанным словом.
Первая попытка пошевелиться успеха не принесла, так же как вторая, третья, четвертая. Она отступилась, с усилием восстанавливая дыхание через стягивающую нижнюю часть лица повязку. Руки и ноги ее были связаны. Лежала она на какой-то ровной поверхности; судя по тряске и ощущению движения — на полу машины. Сверху почти всем телом наваливался Дэвид; его тяжесть и крепкие путы не позволяли шелохнуться.
Мертвая тяжесть. На этот раз слово против ее воли было сказано, и Джесс снова начала яростно дергаться.
Теперь попытки принесли результат, правда, не тот, на который она надеялась. С переднего сиденья машины раздался голос:
— Кто-то очнулся.
Последовал скрип пружин, и через секунду второй голос ответил:
— Не он.
— Она?
— Не могу сказать.
«Еще бы, конечно, не можешь, — с яростью подумала Джесс. — Закопали меня тут, как репу...» И сразу же заледенела, ибо первый голос произнес с безразличием, поразившим ее даже больше, чем сами слова:
— Может, дашь ей еще разок по голове?
Второй мужчина что-то умиротворяюще пробурчал.
Джесс узнала голос, хотя он уже утратил тот искусственный лающий тон, который когда-то так неприятно поразил ее. Мягкие интонации принадлежали человеку с усами, которого они окрестили кузеном Джоном. Его спутником должен быть тот худой смуглый мужчина. Они так и не решили, как его называть. Дэвид утверждал, что мистер Икс или второй злодей — это слишком безлико, и предложил имя Алджернон. По щекам Джессики потекли слезы.
Некоторое время она плакала в напряженной тишине. Кляп намок. Что за мезкая, гнусная гадость все эти кляпы! Боль в голове превратилась в какой-то давящий груз, и она потеряла ощущение времени. Потом машина как будто споткнулась, и она больно стукнулась головой о какой-то металлический предмет на полу. Снова рывок — и остановка.
Сначала она решила, что путь их окончен, и все ее прочие мысли и чувства, кроме заботы о собственной жизни, были захлестнуты всепоглощающей волной страха. Тут голоса вступили в яростный диалог.
— Чертова рухлядь! Я тебе говорил, что мотор надо...
— А можно спросить, у меня было время отвести ее в гараж?
— Может, бензин кончился.
— Проклятие!
Хлопнула дверца, и Джесс воспрянула духом и телом, насколько последнее было возможно под тяжестью ста восьмидесяти фунтов Дэвида. Произошел тот безумный случай, который бывает только с очень неопытными злодеями, тот случай, из которого добрые люди должны уметь извлекать пользу. Но что можно сделать, если ее защитник валяется без сознания да еще пригвождает ее к полу, словно могильный камень?
Шаги проскрипели по гравию от дверцы к капоту машины. Рискуя свернуть шею, Джесс вытянула голову и уловила мигающий свет фонарика. И увидела две звезды. Значит, они в сельской местности: в городе было бы больше огней и другие звуки. Это положило конец всем надеждам на спасение с помощью полисмена или любопытного прохожего.
Опять заскрипели шаги.
— Бензин. Бак абсолютно пустой. Что за дурацкая, идиотская небрежность...
— Ну извини.
— Нужны мне твои извинения. Отправляйся-ка лучше на промысел.
— О, черт! Пожалуй, придется. Тут, должно быть, не меньше четырех миль!
— Ты что, хочешь, чтоб я пошел?
— Это было бы гораздо лучше, — искренне произнес кузен Джон.
— Прекрасно. Если какой-нибудь идиот с благими намерениями остановится помочь и увидит этих двоих на полу...
— Будь я проклят! Неужели ты думаешь, что это возможно?
— Надо предусмотреть и такую возможность, а если честно, старик, мне бы не хотелось, чтобы тебе пришлось с ней столкнуться. Здравого смысла у тебя не больше, чем у кошки, а храбрости — как у кролика. Так что давай чеши и не мешкай.
— Против таких неумеренных комплиментов не устоишь.
— Оттуда сможешь попросить тебя подвезти, но на дорогу туда уйдет не меньше часа, разве что повезет встретить попутку.
— Я никого не смогу попросить меня подвезти, раз тут эти двое...
— Точно. Поэтому, пока ты ходишь, я постараюсь на время убрать с глаз долой все свидетельства. Еще одно дело, с которым ты наверняка не справишься.
Единственным ответом на это стало красноречивое фырканье и поспешно удаляющиеся и затихающие шаги.
— Чертов дурак, — буркнул человек на переднем сиденье.
Джесс услышала чирканье спички и почуяла запах сигаретного дыма.
Ей было плохо и без этого зловонного запаха. Из короткого диалога она вынесла достаточное представление о характерах похитителей. Пожалуй, из них двоих можно отдать предпочтение кузену Джону. Крыса, конечно, но хотя бы с какими-то человеческими слабостями и недостатками, даже с зачатками чувства юмора. Второй, похоже, относится к ним как к двум громоздким мешкам; и голос у него совершенно бесстрастный и нечеловеческий, словно щелканье вычислительной машины.
Сиденье машины скрипнуло, и Джесс замерла, ожидая смерти. Передняя дверца открылась, но задняя оставалась закрытой. Шаги мужчины резко застучали по гравию, потом разом смолкли. Остановился возле автомобиля? Больше не слышно ни его дыхания, ни запаха дыма. Может быть, он пошел в поле? Ему надо осмотреться, чтобы найти укромное место, где можно будет спрятать их тела, если кузен Джон прибудет в сопровождении потенциального свидетеля.
Но он должен скоро вернуться. В такой час и в таком месте нетрудно найти подходящую яму. Если в пришлось иметь дело с кузеном Джоном, Джесс решила бы обождать, пока он потащит ее в ближайшую канаву, и уж тогда попытаться спастись. Мистер Икс — совсем другой тип. Он, похоже, вполне способен заставить их замолчать, может быть, навсегда, прежде чем оставлять в поле.
Она начала безуспешно бороться с веревками, а потом замерла, когда чей-то голос окликнул ее по имени.
Это был голос Дэвида, беззвучный и слабый, но, безусловно, его. Он услышал ее ответное бормотанье и быстро сказал:
— Ради Бога, только не кричите. О! Я забыл. Вы не можете крикнуть. Поверните сюда голову, если можете, и простите, если я причиню вам боль. Мне надо действовать быстро.
Его связанные руки больно стукнули Джесс по носу, когда он пытался ухватить пальцами кончик кляпа. Он оттянул повязку вниз, не заботясь о целости ее губ.
— Теперь поворачивайтесь и давайте сюда руки. Можете встать на колени?
— Нет, пока у меня на животе ваши ноги.
— Вечно вы чем-то недовольны. Так лучше? Хорошо, я нашел вашу руку. Вот. Теперь спокойно...
Процесс казался нескончаемым, и Джесс каждую секунду ждала возвращения похитителя. Теперь она могла выглянуть в окно автомобиля, и ее взору открылся мирный пасторальный пейзаж с поросшими лесом мягко круглящимися склонами холмов под высокой яркой луной. Кругом было пусто. Ни души, ни огонька, кроме круглой серебряной монетки луны и ярких звезд.
Но вот наконец руки освободились, и Джесс, растерев их, повернулась и принялась неумело возиться с запястьями Дэвида.
— Не мучьтесь, залезьте ко мне в задний карман. Там нож. Нет, в левом.
Джесс перепилила веревки на руках, он забрал у нее нож и задрал ноги на сиденье, но все еще трудился над путами на лодыжках, когда она в ярком лунном свете увидела возвращающегося мужчину.
Тревожное тихое восклицание предупредило Дэвида. Он пробурчал какое-то проклятие и повалился на сиденье, приняв примерно такую же позу, что раньше.
— Возьмите нож, — прошипел он.
Поспешно столкнулись четыре руки, и нож оказался у Джесс. Ей хватило ума не пытаться освобождать свои ноги, а вместо этого сползти на пол лицом вниз, чтобы скрыть отсутствие кляпа, и подсунуть под себя руки. Она не имела ни малейшего представления о том, что собирается делать Дэвид. Разумеется, что-то умное; у автора триллеров должна быть в запасе целая куча вариантов спасения. До сих пор он, безусловно, действовал превосходно. Нет никаких оснований упрекать его за проявленную в Солсбери беспечность; Джесс и сама не ждала неприятностей.
Задняя дверца распахнулась, и Дэвид бросился на похитителя. Одной ногой он при этом наступил Джесс на ребра, она задохнулась и несколько мгновений пролежала без движения. Металлический предмет — домкрат, или гаечный ключ, или что-то еще в этом роде — воткнулся ей в поясницу, она нащупала его и положила на сиденье. Она только начала пилить стягивающую лодыжки веревку, — карманный ножик Дэвида походил на реликт школьных дней, к которому с тех пор не прикасались, — когда машина резко качнулась. Кто-то налетел на нее. Джесс заторопилась. Она высунула голову в дверцу как раз в тот момент, когда Дэвид жестоким приемом дзюдо нацелился в шею противника. Тот нырнул, и удар пришелся по плечу, а по болезненно скривившемуся лицу Дэвида Джесс заключила, что либо мускулы слишком крепкие, либо плечи чем-то подбиты, либо и то и другое. Соперник ударил Дэвида в живот, а потом в челюсть, удар, словно выстрел, эхом прозвучал в безветренной ночи.
Джесс сжала в руке гаечный ключ. Дэвид упал на колени и схватил противника за ноги. В свете луны они напоминали исповедника с кающимся грешником, или короля, которого молят о милости, или судию... Живая картина простояла без изменений достаточно долго, чтобы Джесс успела подскочить и с поразительной точностью опустить гаечный ключ на голову триумфатора. Она сильно подозревала, что это тот самый ключ, которым несколько раньше оглушили ее саму, и впервые полностью осознала, что означает «высшая справедливость».
Дэвид поднялся, потратив на это определенное время. Джесс не пыталась ему помочь; она просто стояла и вся тряслась, а орудие выпало у нее из рук.
— Вы целы? — прохрипела она.
Дэвид тщательно вытер рот тыльной стороной руки и исследовал результат.
— По-моему, — тяжело дыша, сказал он, — я сломал руку, когда его стукнул.
— Называется «стукнул». Я думала, вы читаете свои собственные книжки. Надо вам отработать этот прием дзюдо, или что это там было. Иначе вы просто...
— Если вы скажете еще одно слово — только одно, — пригрозил Дэвид, хватая ее за плечи, — я буду трясти вас... пока вы... не защелкаете... зубами.
— У вас сил не хватит. О, Дэвид, пожалуйста, не падайте в обморок, или я закричу!
Дэвид выпрямился и взглянул на нее с холодным достоинством, которое только слегка портила кровь на подбородке и неимоверная бледность физиономии.
— Что за чушь — в обморок! Я всю дорогу старался не потерять сознание. В последний раз я получал удар в это самое место, когда мне было девять лет, и я... Боже милостивый, что же мы тут стоим? Побежали!
— Вы не можете даже идти, не то что бежать! Вы висите на мне, разве не замечаете? Может, попробуем поймать машину?
— Если другой наш приятель встретил по дороге туда или обратно дружески расположенного водителя, он может вернуться в любой момент. Нам сильно повезет, если он окажется в той самой машине, которую мы поймаем.
Он был прав. Они едва успели прорваться за ограждение с другой стороны дороги, как возле автомобиля затормозил грузовик, и в лунном свете ясно вырисовались загнутые усы кузена Джона.
Возможно, он был рассеянным, но только не тугодумом. Скорчившись за изгородью, Джесс видела, как лицо его вытянулось при взгляде на подозрительно спокойное место действия. Со своего места он не мог видеть тело поверженного соратника, но, видимо, заподозрил неладное. Он обернулся и что-то сказал невидимому водителю грузовика, который ловко развернулся и умчался в направлении, обратном тому, откуда прибыл. Как только грузовик скрылся из виду, кузен Джон поставил канистру с бензином, которую до сих пор держал в руке, и поспешил к машине.
Джесс понимала, почему Дэвид не бросился просить помощи у водителя грузовика. Загнанные в угол злодеи могли прийти в ярость. Она не была уверена, что у них нет оружия. Но когда Дэвид дернул ее за рукав и сделал многозначительный жест в сторону расстилавшихся за спиной полей, она воспротивилась и прошептала:
— Они нас увидят. И услышат.
— Если мы будем сидеть тут на корточках, они нас еще и учуют, — последовал критический ответ. — И возьмут в руки дубину. Пошли, пока они не собрались с мыслями.
Она понимала, что он прав, и все же надо было сделать над собой немалое усилие, чтобы выбраться из уютной земляной норы, создававшей хотя бы иллюзию безопасности, и выйти на полное обозрение, шагая по шуршащим и трещащим сухим листьям, веткам и громыхающим камням. Она услышала со стороны дороги бессловесный рев, но так никогда и не узнала, чем он был вызван — то ли кузен Джон обнаружил поверженного бойца, то ли заметил их. Но, оглянувшись, Джесс различила, как знакомый уже силуэт карабкается через изгородь, преодолевает ее и устремляется в погоню за ними.
Лунный свет, в котором они был видны как на ладони, хоть в одном шел на пользу, позволяя избегать самых заметных ям, но он же все время создавал мерцающие обманчивые тени. Каждый раз, шарахаясь от воображаемой рытвины, Джесс проваливалась в незамеченную настоящую. Поле, казавшееся издали таким ровным и гладким, было покрыто бороздами — глубокими и крутыми, обрывистыми, полными воды и грязи. Там были ограды. Там были изгороди — колючие живые изгороди. Там были ручьи, и вязкие лужи, и широкие полосы пахоты, через которые они тащили ноги с чудовищной медлительностью кошмарного сна. Прежде чем они пересекли второе поле, веселенький розовый дождевичок Джессики уже не радовал глаз: падение в особенно обширную лужу окрасило его в тот самый неприметный коричневый цвет, который Дэвид упоминал в качестве оптимального. Куртка Дэвида осталась висеть на какой-то колючей изгороди, а лицо его, как у зебры, было исполосовано царапинами, полученными от того же источника.
Если у них и мелькала мысль вернуться на дорогу, против нее говорил свет фар, который медленно и целенаправленно перемещался параллельно их скорбному пути. Больно ударив колено при падении в кроличью нору, Джесс пожалела, что не огрела «второго злодея» покрепче.
Единственным утешением в обшей адовой ситуации было сознание, что по полям их преследует кузен Джон. Джесс уже столько знала о нем, что догадывалась о его особенном отвращении к подобным занятиям и видела надежду на спасение в одинаковой с ними недееспособности кузена Джона на вспаханном поле. Она дважды оглядывалась и видела, как пошатывается и падает фигура преследователя; удовольствие от этого зрелища, дополненного эхом проклятий, которое доносил до нее легкий ветерок, придавало ей сил.
Наконец длинные ноги Дэвида отказали, он затормозил, всхрапывая, как загнанная лошадь, и крепко взял ее под руку — не столько, по мнению Джесс, для того, чтобы поддержать ее хрупкое тело, сколько для того, чтобы самому обрести опору. Несмотря на холодную ночь, рубашка его взмокла и прилипла к спине и груди. Он тоже собрал свою долю грязи.
— Я больше... идти... не могу... — выдохнула она, когда смогла набрать достаточно воздуха.
— Он тоже... встал, — произнес Дэвид. — Ленивый олух...
— Что нам... делать?
— Найдем что-нибудь... может быть. Дом, город...
— Где мы?
Дэвид застонал:
— Не имею понятия.
— Не можете определить... по звездам или еще как-нибудь?
Глубочайшее возмущение заставило Дэвида забыть о задыхающихся легких.
— Господи помилуй, вы что думаете, я буду следить за Полярной звездой в небесах, совершая эти скачки с препятствиями? Да и на кой черт... Смотрите, он снова пошел!
Кузену Джону, может быть, не хватало тренировки, но, во всяком случае, не настойчивости. Он шел, шел и шел. Луна поднялась и стала клониться к закату, преследователь перешел на трусцу, потом на прогулочный шаг. Джес ковыляла рядом со своим рослым спутником, даже не давая себе труда оглянуться. Она знала, что кузен Джон где-то сзади, знала и то, что он, может быть, не собирается их ловить. Ей было все равно. Она хотела бы оказаться сейчас дома. Она хотела бы оказаться сейчас в Лондоне, в постели. Она хотела бы сейчас умереть.
На траве впереди двигались в лунном свете их тени — незнакомые длинные карикатуры, нетвердо ковыляющие по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23