В промежутке с 9 до 11 часов утра. Красотка! Спасибо морозильной камере. Приезжай, полюбуешься.– Хорошо. Только заеду на несколько минут в одно место. *** Удостоверение Андрея и вопрос «Где ваша сестра?» повергли молодую симпатичную женщину Ирину, увешанную гирляндой из трех младенцев, двух попугаев, овчарки и полосатого котенка, в состояние тихой паники. Самый крошечный ребенок (от силы трех месяцев) тут же заподозрил неладное и крайне настойчиво принялся орать.Едва Андрей устроился на предложенном обеспокоенной хозяйкой стуле, на него начали всползать с одной стороны котенок, с другой – двухлетняя кудрявая девочка. Попугаи летали по комнате и тарахтели, словно подбитые «мессершмитты». Овчарка дружелюбно лаяла. Из ванной неслись звуки включенной стиральной машины, на кухне шипело раскаленное масло, за стеной вопил телевизор.– У вас тут оживленно, – наблюдательно заметил детектив. – Куда же вы все-таки дели свою сестру?К этому моменту Андрей располагал целым ворохом фактов из обычной, ничем не примечательной биографии Алены Дмитриевой, но ни один из них не объяснял, каким образом порядочная во всех отношениях Алена, простая, замкнутая девушка, по образованию – преподаватель русского языка и литературы, последние полтора года – кассир банка «Гарант», могла решиться на двойное убийство. И зачем ей это было нужно?Взволнованная Ирина быстро сунула в руки Андрею упругий сверток и со словами «Я сейчас, мне надо выключить!» исчезла на кухне. Сыщик с безграничным ужасом уставился на ребенка. Сильные и обычно умелые руки Андрея вмиг перестали сгибаться в локтях и кистевых суставах. Младенец уже не кричал. Он с интересом наблюдал за детективом, временно исполняющим роль мамаши, настороженными мутно-голубыми глазками. Под тонкой пеленкой что-то шевельнулось, и Андрей с тихим отчаянием подумал, что, должно быть, он придавил крошке какой-нибудь жизненно важный орган. К облегчению сыщика, с кухни возвратилась преступная мать, бросившая дитя в ненадежных, хотя и огромных лапах незнакомого человека.– Но я совсем ничего не понимаю! – воскликнула она. – Алена в командировке! Уехала второго сентября! Неужели с ней могло случиться что-то плохое?!– Ваша сестра разыскивается по подозрению в убийстве Глеба Батурского и Вероники Соболевой, если эти имена вам о чем-то говорят, – деликатно успокоил женщину Андрей.Ирина в бесконечном изумлении стиснула на груди малыша, который принялся восторженно пыхтеть. Изумрудно-малиновый попугай с натугой преодолел расстояние до Андрея и попытался десантироваться на его голову.– Значит, со второго сентября вы ее не видели?– Нет же, нет! Она уехала в командировку.– Скажите, Ирина, какие могут быть командировки у человека, работающего кассиром в банке?– А она разве работает кассиром? Ах да… Я совсем забыла. Ведь она ушла из школы, там не платили зарплату.– Полтора года назад, – вставил Андрей, уже более осведомленный о делах Алены Дмитриевой, чем ее сестра.– Да, – уныло ответила Ирина. – Я такая замотанная, ничего не помню… И мы редко видимся с Аленкой… О, какое горе! Как же такое могло случиться? Алена, она такая спокойная, рассудительная! У меня пропадет молоко от переживаний, чем я буду кормить малыша!– Молочной смесью, не расстраивайтесь так, – подбодрил сыщик, демонстрируя поразительную подкованность в вопросах вскармливания грудничков.– Так это денег стоит! Бедная Аленка! Где она сейчас…Дальнейший разговор в условиях, максимально приближенных к фронтовым, не принес Андрею Пряжникову удовлетворения. Алена Дмитриева, несомненно, мало посвящала сестру в подробности личной жизни, не надеясь вклиниться со своими проблемами в плотную сетку ее домашних забот.В заключение невнятного и сумбурного диалога разочарованный, ошалевший от гама детектив показал несчастной Ирине страничку из Алениного дневника.– Да, это ее почерк! – воскликнула женщина.«Слава Богу, хоть что-то она знает», – подумал Андрей.– Что же мне теперь делать? – со слезами в голосе спросила Ирина. – Где искать Алену?Андрей уже стоял на пороге.– Нигде не искать. Сами найдем.Последняя фраза прозвучала, однако, не очень убедительно. *** Младенца удалось нейтрализовать только к двум часам ночи. Дитя пыхтело, возилось, стонало, вякало, вертелось, теряло соску, чихало, вскрикивало, кряхтело, скрипело – в общем, мешало жить. Когда малыш наконец-то уснул, измученная Ирина рухнула в кровать и уткнулась в подушку. Надо было использовать редкую возможность, предоставленную детьми, и поспать часа три, но мысли о сестре не давали уснуть.Алена кого-то убила? Какая нелепость. Пряжников, возникший на пороге дома, вогнал последний гвоздь в Иру, распятую на кресте бесконечных домашних забот и неразрешимых проблем.Старший ребенок упорно не желал учиться. Машу третий день преследовал понос. Карапуз страдал от диатеза. Котенок подцепил глисты. Овчарка подралась во дворе. Муж работал в две смены, но не получал зарплату. Нехватка денег, необходимость экономить, выкраивать, высчитывать изматывали больше, чем ночной детский крик. Почему еще должно было случиться какое-то несчастье с Аленой, единственным родным Ирине человеком, кроме детей и мужа?«Это ошибка, ошибка, – повторяла про себя Ирина. Как могла Алена кого-то убить! А вдруг могла?» Ира села на кровати. Откуда ей знать, могла или нет, если ни на один вопрос Пряжникова она не нашла внятного ответа. Она даже не помнит, как называется банк, в котором работает сестра, она не знает, есть ли у Алены парень, она не сможет назвать имя ни одной из ее подруг. Если разобраться, она ничего не знает о своей сестре, хотя между ними всегда были очень теплые отношения.«Какая же я черствая! – терзалась Ира. – Алена – ребенок. Такая непрактичная, стеснительная, несовременная. Ее любой обведет вокруг пальца. В какую жуткую историю ее втравили? Если даже с ней что-то и произошло, она ни в чем не виновата. Как мало я думала о ней. О моей сестричке-глупышке. Боже, скоро я проснусь, и все пойдет своим чередом: мокрые пеленки, рваные колготки, подгоревшая картошка. И Алена вернется из командировки, в которую ее отправили, ведь сказала же она мне в начале месяца, что уезжает в командировку и все будет хорошо. А этот парень с его ужасным известием мне приснился. Его не было. Не было…»Требовательный вопль младенца вырвал Ирину из мягких лап надвигающегося сна. Она ринулась к кроватке, надеясь заткнуть ребенка соской прежде, чем он разбудит весь дом. Малыш не желал брать соску, он, различив при свете ночника материнское лицо, жаждал общения, радостно хрюкал и повизгивал.Ирина вздохнула. Нет, Пряжников ей не приснился. Бессонная ночь плавно перейдет в утро, наполненное нервной суетой и нескончаемыми хлопотами. Только обычная нервозность теперь, кроме усталости, будет подпитываться страхом за Алену. Глава 5 Ольга сидела в шезлонге у края бассейна. Бассейн в форме почки, наполненный прозрачной голубой водой, а также роскошный трехэтажный особняк с террасами принадлежали немецкому другу Романа Шухова – Алексу, владельцу фирмы «Шеппург».Алекс, в советскую бытность Алексей Шепарев, восемь лет назад (в 1989-м) эмигрировал в Германию, имея в багаже диплом только что оконченного Московского авиационного института, скромную, безоглядно влюбленную в него двадцатилетнюю жену-немку и огромную страсть к финансовому комбинированию. Аккуратная и порядочная до оскомины Роза, которую Алексей использовал в качестве проездного талона по маршруту Россия – Германия, была жестоко брошена через два месяца после успешного воссоединения с немецкими родственниками. Вчерашний студент, ас фарцовки и спекуляции, герр Шепарев без труда присовокупил к своему беглому английскому грамотный и четкоартикулированный немецкий язык, купил маленький компьютер и начал торговлю советскими рабынями. Торговал он ими талантливо – рекомендовал бюргерским семействам русских женщин, которые правдами и не правдами, по приглашениям дальних родственников вырывались в Германию, чтобы тяжелым трудом заработать на старую иномарку, пестрые шмотки и два года обеспеченной жизни. Русские женщины из страны-победительницы варили борщи, лепили пельмени и жарили блины. Рекламаций не поступало, бюргеры трескали вкуснятину, труженицы возвращались домой на потрепанных «фольксвагенах». Алексей заработал скромный первоначальный капитал. Это было его первым шагом по длинной лестнице с крутыми ступенями – каждая освоенная ступень прибавляла новые тысячи марок на его счетах. Через восемь лет он владел несколькими заводами в разных городах Германии, сетью фирм и фирмочек и считался очень удачливым и неординарно мыслящим бизнесменом. Оригинальность мышления Алексея Шепарева проявлялась в основном в его удивительной сговорчивости. Там, где маниакально жадные немцы зубами вырывали у деловых партнеров сотые доли процента, Алексей легко, не торгуясь, уступал бизнес-коллегам по-королевски щедрые три процента прибыли и уводил из-под носа конкурентов выгодный контракт.Сейчас он отдыхал в своем загородном доме, пригласив на шашлык старинного друга Романа Шухова и его девушку Ольгу.Убийственные ароматы, эпицентром которых являлся мангал, установленный на лужайке леса, терзали обоняние. Лес, окружавший дом, тоже был собственностью господина Шепарева. Потрескивали угли, и золотистые капли жира с шипением взрывались, падая с шампуров. Огромный, гладкий и краснокожий Роман шинковал зелень на длинном деревянном столе, где уже были приготовлены сопутствующие шашлыку аксессуары: благородное красное вино, помидоры, огурчики и прочая снедь. Алексей орудовал у мангала, контролируя готовность мяса.Оля с дикой ненавистью смотрела в синие воды бассейна. Там шумно плескалась 805-я подруга Алексея – семнадцатилетняя итальянка Дебора. Она была топлесс, и этот неприятный факт ужасно злил Ольгу. Сама Оля беззастенчиво скинула бы не только верхнюю, но и нижнюю деталь купальника и нырнула бы в бассейн в ослепляющей наготе. Но она плела матримониальные сети вокруг своего драгоценного Романа, и неизвестно было, понравится ли ему такое нескромное поведение будущей супруги. Поэтому идиотка Дебора поднимала волны в резервуаре своим упругим третьим номером, выскакивала на шашлычную лужайку в одних мокрых плавках – «ой, дайте попробовать, дайте попробовать, еще не готово?!» – под одобрительными взглядами Алексея и Ромы, а удручающе приличная Оля жарилась в супермодном закрытом купальничке от Домани так, словно ее тело имело дефекты и было недостойно восхищенного мужского внимания.– Ольга, per favore, купаться! Perche, почему не хотеть купаться? Aqua e bouna, вода хороший!Бассейн подогревался.– Мерзкая русалка, – зло прошептала Оля и лучезарно улыбнулась. – Не хочется, non voglio fare!– Девочки! Шашлык готов! – донесся голос Алексея.Ольга накинула короткий халат и отправилась на лужайку. У аппетитного стола девушек ждали мужчины, их взгляды были направлены сквозь Ольгу, к бассейну. Она обернулась.Итальянская зараза теперь уже совсем оголилась, капельки воды сверкали на загорелом теле и его маленьких светлых треугольниках. Юная бесстыдница направилась к столу, неторопливо натягивая на плечи шелковый халатик – ценой некоторого усилия ей удалось запутаться в рукавах, и благодарные зрители смогли рассмотреть все подробности ее чудесной фигуры.Оля вежливо улыбнулась, но совместила улыбку с зубовным скрежетом и поэтому больно прикусила щеку. *** Лекция «Компьютерные технологии и проблема персонификации в сфере маркетинга» не поддавалась конспектированию. Экспансивный преподаватель с мексиканской страстностью швырял в аудиторию заумные тезисы, метался от видеомагнитофона к проекционному аппарату, сыпал загадочными формулировками.Через полчаса мучений Сапфира отодвинула тетрадь в сторону.– Я больше не могу! – возмутилась она шепотом. – Рука онемела!– Надо писать, – возразила Ксения. – Он ведь будет проверять конспекты.– Конечно будет, упыреныш маркетинговый, но у меня больше нет сил. Я вымотана.– Ладно, потом спишешь у меня.– Да бросай ты это занятие. Обойдемся.– Не обойдемся. Мы ведь платим институту деньги – надо брать все знания, какие дают.– Какая ты нудная, Ксюша. Одна лекция – не страшно, можно и пропустить. Лучше посмотри на Стручкова. Он сегодня элегантен, как Останкинская башня.Ксения повернула голову в сторону Егора, ее быстрый взгляд должен был ласково коснуться милого затылка, пробежать по плечам, обтянутым темно-зеленой тканью дорогого пиджака, мечтательно нырнуть за воротник к горячей крепкой шее с терпким запахом мускуса, но наткнулся на другой взгляд – Зоей Менгер.Зося смотрела на стручковскую шею с не меньшим вожделением, ее тоже влекла загорелая полоска кожи между линией стриженых волос и белым воротником рубашки.– Вот-вот, я о том и говорю, – коброй зашипела Сапфира. Она тоже заметила глаза Зоей, пылающие огнем неудовлетворенности. – Пялится, мымра. Покушается на нашего Стручка. Она и вечеринку устраивает только ради него, плетет паутину, точит копья, смазывает револьвер. Но, Ксения, даже и не беспокойся на этот счет. Она с тобой не сравнится. Ты прикупила платьишко?– Ничего я не купила, – угрюмо шепнула Ксения. – У меня бедственное финансовое положение.– Время терпит. Преодолевай финансовый кризис и постарайся к вечеринке быть во всеоружии.– Легко тебе говорить…– Чего не сделает женщина ради любимого мужчины. Не представляю, Ксюша, совсем негде взять денег?– Совсем. Тебе этого не понять.– Действительно. Ты на меня не обижайся. Слушай, может, наденешь что-нибудь из моего гардероба, а?– Конечно! Все твои платья уже известны публике.– Сто процентов, Стручок не въедет, что ты в моем платье. Ксюша, давай, помнишь то, красное, о, тебе подойдет!– Глупости! Стручок не въедет, но все остальные-то поймут! Особенно Зося Менгер. Вот будет разговоров.– Да. Ты права. Я не подумала. Знаешь, я бы раскрутила папашку еще на одно валютное вливание, но он, после того как я исторгла из него две тысячи на свой наряд, совершенно непоколебим…– Милые дамы, – некстати встрял в девичий диалог Бронеслав Аскольдович, преподаватель, – если я сейчас заберусь на стол и начну танцевать «макарену», это привлечет ко мне ваше внимание?Ксения и Сапфира слегка покраснели и уткнулись в тетради.– Ну-ка, Губкина Ксения, ответьте мне, чем характеризуется олигополистический рынок?– Рынок, на котором, с одной стороны, наблюдается ограниченное количество продавцов, чувствительных к ценообразовательной и маркетинговой политике друг друга, а с другой стороны – большое количество покупателей, – тихо, но уверенно ответила Ксюша, поднимая на Бронеслава Аскольдовича прозрачные голубые глаза.– Отлично, – кивнул глубоко удовлетворенный препод. – А приведите мне примеры, когда цена товара рассчитывается независимо от издержек продавца.– Например: установление цены на основе закрытых торгов, на основе ощущаемой ценности товара или на основе уровня текущих цен.– Отлично. А что такое дифференцированный маркетинг?– Выступление в нескольких сегментах рынка с разработкой отдельного предложения для каждого из них, – без запинки оттарабанила Ксения.– Отлично, Ксюша. Я вижу, вы, как Цезарь, успеваете многое – и слушать мою лекцию, и обсуждать с подругой какие-то проблемы.Ксения смутилась.– Ах, Бронеслав Аскольдович, – громко и весело вмешалась Сапфира, строя преподавателю глазки, зеленые и нагловатые, – единственная проблема, которая может нас волновать, – это проблема персонификации. Именно ее мы и обсуждали.– Тогда у меня к вам никаких претензий. Искренне прошу меня извинить.Бронеслав Аскольдович повернулся к очередному графику, собираясь продолжить лекцию, но Сапфира не унималась:– Ах, Бронеслав Аскольдович, а как же «макарена»? Мы ведь теперь всей нашей группой будем мечтать о том, чтобы вы станцевали нам «макарену». Я готова ассистировать.– Хорошо, Сапфира, в следующий раз. Итак, на чем мы остановились…В перерыве между парами Сапфира выговаривала Ксюше:– Как можно быть такой незаметной? Ты не серая мышка, ты пятизвездочная красотка, почему же ты боишься привлечь к себе внимание? Когда ты последний раз смотрела на себя в зеркало? Где ты еще видела такую красоту? И все пропадает зря из-за твоей дурацкой закомплексованности. Как ты ответила на вопрос Брони? Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Половину слов не разобрать, глаза в кучку. Быстренько оттараторила, лишь бы не привлекать к себе внимание. С такими-то знаниями! С такой внешностью! Когда ты перестанешь быть скромницей? Учу тебя, учу.– Я стесняюсь, – расстроенно прошептала Ксения.– Нет, ты не стесняешься, – сурово сказала Сапфира. – Ты хуже. Ты считаешь себя человеком второго сорта. Отсюда все проблемы. Как ты глубоко заблуждаешься!
1 2 3 4 5 6 7