Сидел я.
– Ой, не смеши! – девушка рассмеялась. Галина работала в жилконторе с незапамятных времен. По крайней мере, задолго до того, как Акулов возглавил уголовный розыск 13-го отделения. Ее возраст должен был приближаться к тридцати пяти, но выглядела она намного моложе и, избавившись от двух мужей, активно искала третьего, порядочного и непьющего. Последнее обстоятельство заставило Андрея воздержаться от углубления знакомства, а когда Галка попыталась взять инициативу в свои руки – совершить массу хитроумных маневров, чтобы сохранить деловые отношения, ее не оскорбив.
– Честно, сидел. Недавно получилось сбежать. Вот, пришел паспорт обменять на другую фамилию.
– Да ладно врать-то! Я у ребят спрашивала, мне сказали, ты перевелся. Хоть бы позвонил раз. И сейчас, наверное, по делу явился?
Акулов неопределенно кивнул. Направляясь в жилконтору, о Галине он совершенно забыл. Надо было шоколадку купить… или она их не любит? Ладно, нашел бы что подарить – утром мать, провожая его на работу, незаметно положила в карман куртки двести рублей.
– Заходи, перекурим.
В кабинете никого больше не было. Когда Галина, впустив его, захлопнула дверь, было слышно, как щелкнул, закрывшись, замок.
– Действительно, что ли, сидел? – спросила Галина, смотря в глаза Андрею, а потом быстро приподнялась на цыпочки, чмокнула в щеку и провела ладошкой по жесткому ежику волос.
– Только не говори, что стал совсем седой, – усмехнулся Акулов. – Ты просто забыла.
Они покурили, стоя у раскрытого окна. В дверь кабинета дважды стучали, дергали за ручку, но Галина не отзывалась. Андрею почему-то показалось, что она готова разреветься. Придумывая, что бы сказать, он посмотрел на ее руки и заметил обручальное кольцо.
– Ты вышла замуж?
– Год назад, – резким, не женским движением она выбросила окурок на улицу, повернулась к Андрею лицом и продолжила с легким вызовом: – Он торгует фруктами на нашем рынке. Азербайджанец. Что, кто-то уже рассказал?
– Нет, – Акулов слегка растерялся. – Да и какое значение имеет национальность? Лишь бы человек был хороший.
– Имеет, – сказала Галина, и Акулов понял, что она давно не рада своему поступку. Представил, что познакомились они, когда торговец явился в жилконтору оформлять временную регистрацию. От знакомства до регистрации брака прошло совсем немного времени Он уверял, что любит и делал дорогие подарки, она убеждала себя, что это искренне, и гнала мысль, что любовь здесь не при чем, а просто боязно упустить шанс, который может оказаться последним, Живут ведь смешанные семьи, и ничего, некоторые даже счастливы. На самом деле, скорее всего, ему нужна была только квартира. Опять квартирный вопрос…
– Я его знаю?
– На рынке видел наверняка.
– Село Шиштапа Шамхорского района? – Андрей назвал местечко в Азербайджане, поставляющее на колхозный рынок добрую половину продавцов.
– Нет, он из «еразов» – ереванских азербайджанцев. Кандидат технических наук. Когда в Армении начались погромы, он сумел перебраться сюда.
Собрав волосы на затылке в «хвост», она стянула их светлой резинкой и спросила совершенно деловым голосом:
– Тебе адрес посмотреть надо? Не пускают? Пошли, проведу.
Обитая жестью дверь в паспортную службу была заперта, но Галина постучала кулачком, что-то крикнула, и их беспрекословно впустили. Строгая тетка в шерстяной кофте, четверть часа назад отфутболившая Андрея, на этот раз сама раскрыла перед ним картотечные ящики и показала, где что искать.
– Вы только аккуратнее, пожалуйста. И не забудьте потом все на место положить, – высказав пожелание, она удалилась к своему столу, наверное, чтобы не смущать сыщика, работающего на мафию.
Галина осталась стоять рядом и, нахмурившись, прочитала адрес на карточках, которые выбрал Андрей:
– Где-то я уже это слышала… Хозяева квартиры менялись несколько раз. Разобравшись с очередностью архивных сведений, Акулов чертыхнулся, хотя открытие было не таким уж удивительным.
После того как супруги Новицкие были благополучно кинуты и расстались с жильем, первым его собственником стал гражданин Сиволапов Максим Иванович, семьдесят шестого года рождения. "" Сын уважаемого замнача РУВД.
Вор и наркоман, известный операм всего района. По вполне понятным причинам, много лет счастливо избегающий тюрьмы.
«Когда приходится использовать подручные предметы, я предпочитаю работать гвоздями. При колющем ранении в живот мышцы превращаются в сфинктер и затягивают гвоздь целиком. А если нанести рваные раны, то они заживают гораздо дольше, чем колотые…»
«В умелых руках любой предмет – оружие. А не-умехам лучше вообще ничего в руки не брать. Что гвоздь, что пистолет – ничего не спасет…»
«Мне лично „розочка“ бутылочная нравится. Она хрупкая, можно нанести поверхностное ранение, при котором в ране останутся осколки стекла, мелкие крошки. Ни один хирург не сможет их все удалить…»
«Главное, никогда и ни при каких условиях не теряться. Если чувствуешь, что чисто рукопашных навыков может не хватить, спокойно оглядись кругом. Где бы ты ни находился, хоть в чистом поле, на городском пустыре или в парке, под рукой всегда окажутся какие-то предметы, которыми можно воспользоваться. И не надо ничего таскать с собой – ни гвозди, ни бутылки, ни шпалер. Только для того, чтобы в нужный момент не растеряться, нужно постоянно тренироваться. Спортивные соревнования для этого не подходят, там настроение другое и правила всякие. На улице тебе никто не даст времени подготовиться, размяться. Раз – и началось! Поэтому тренироваться надо только на улице, все остальное – это полная лажа…»
Переписка поклонников «уличного боя», обнаруженная Волгиным на одном из интернет-чатов, была довольно обширной, но крайне однообразной.
Бойцы, назвавшиеся «Ловким», «Свирепым» и прочими, не менее героическими псевдонимами, в —основном, обсуждали тактику поведения в той или иной ситуации, а также чисто технические вопросы, вроде того, какой длины болтами проще отбиваться при нападении превосходящего противника. Некоторые их рассуждения, с профессиональной точки зрения, вызывали у Волгина усмешку.
Вопросам идеологии посвящался официальный сайт Школы уличного боя. Тезисов там было немного, но Сергей с удивлением отметил, что разработаны они достаточно грамотно для того, чтобы запудрить мозги не только обкурившимся соплякам из подворотен, но и людям взрослым, неравнодушным к общественной жизни.
"Боевая подготовка русского населения должна стать тотальной. В условиях, когда власти проявляют преступное равнодушие к судьбе как России в целом, так и каждого отдельного ее гражданина, только профессиональная боевая подготовка, постоянная готовность дать отпор, защитить доброе имя русского человека, наших стариков, детей и женщин от хищнических посягательств инородцев, являются определяющим фактором. Вот причины, по которым этим необходимо заниматься постоянно:
– усиление антирусских настроений в областях и регионах РФ, антирусская политика правительств национальных республик, в особенности, стран Балтии и Закавказья;
– тенденции развития международных отношений, при которых Россия оказывается в изоляции, в отношении ее применяются экономические и военные санкции;
– географическое положение и особое историческое предназначение России, заставляющее ее быть барьером на пути панисламистской экспансии на Запад;
– высокая вероятность вторжения на территорию России националистических бандформирований из Северо-Кавказского региона, республик Средней Азии…"
Написанные более или менее корявым языком, Программные заявления и политические сентенции плавно переходили в открытую рекламу Школы русского уличного боя как последнего оплота обороны инородной агрессии. Была помещена фотография Мастера – очевидно, того самого Савчука, скверная настолько, что ни опознать спортсмена при встрече, ни сделать хоть какие-то, чисто умозрительные выводы о его личности, не представлялось возможным. Нашлось и несколько снимков с тренировок: размытые фигуры, облаченные в кимоно китайского типа, без поясов, – как эта одежда называется правильно, Волгин не знал, – вздымали ноги в страшных круговых ударах, ставили невероятной сложности блоки и с вытаращенными глазами крушили локтями и кулаками березовые поленья. Последнее, видимо, должно было подчеркнуть национальные колорит и характер как запечатленных тренировок, так и всего стиля в целом. Лет двадцать назад, до наступления эры видеофильмов, такие кадры смотрелись бы круто, сейчас же вызывали навязчивые ассоциации с телевизионной рекламой кремов для увеличения бюста по рецептам Мэрилин Монро и пилюль от импотенции по разработкам ливанских монахов.
Самое важное отыскалось на последней странице сайта.
«Ждем Вас на наших занятиях!» – призывала надпись, выполненная старославянским шрифтом и помещенная в рамочку овальной формы. Адрес, прав был старый руоповец Игорь Фадеев, оказался местным. Буквально в трехстах метрах от РУВД, подростковый клуб «Дом мира и благоденствия». Если выбраться на крышу управления, то окна спортивного зала будут видны как на ладони.
Сергей набрал указанный в объявлении номер. Ответили почти сразу, мужским голосом, в котором не слышалось обещаний ни благоденствия, ни мира. Разве что древнелатинское: «Хочешь мира – готовься к войне».
– Школа!
– Здравствуйте, – сказал Волгин застенчиво. – А это правда, что можно записаться к вам на тренировки?
– Возраст и степень подготовки?
– Тридцать шесть лет. Любитель.
– Занятия для взрослых проводятся в понедельник, среду и пятницу, с семи часов. Стоимость месячного абонемента – одна тысяча рублей. В какой газете вы прочитали наши координаты?
* * *
Проказник Максимка Сиволапов владел квартирой недолго. Продал ее семидесятилетней старушке,потом, не задерживаясь, проскочили еще несколько владельцев и, наконец, в мае текущего года жилплощадью овладела гражданка Ланская Оксана Владимировна, семидесятого года рождения, прибывшая из Москвы. Одна вторая квартиры принадлежала, очевидно, ее законному супругу, Леониду Леоновичу, который прописаться, однако, не пожелал. В графе «Место работы» алфавитной карточки Оксаны Владимировны значилось, естественно, «домохозяйка», паспорт был выдан в столице,
Переписав установочные данные всех лиц, причастных к квартирной истории, Акулов закрыл картотеку.
– Пошли, зайдем ко мне, – сказала Галина. – Я тебе кое-что расскажу.
Они снова заперлись в помещении бухгалтерии и закурили возле окна.
– Иван Тимофеевич —а это ведь один из ваших начальников?
– Угу. Большой босс;Хозяин ядерного чемсданчика нашего РУВД.
– Я помню, когда эту квартиру в первый раз продавали, скандал получился. Что-то с документами было не в порядке, вроде бы прежних хозяев насильно выселили. Сначала бандиты приезжали, чуть до стрельбы дело не дошло – им срочно оформить требовалось, а наши девчонки стали упираться. Потом из паспортного стола отделения позвонили, сказали, что все в порядке, а еще позже Иван Тимофеевич прикатил. Не знаю, каким образом, но уломал он нашу начальницу. Хотя почему – не знаю? Они и раньше дела всякие вертели, с пропиской, с жильем. Ты же знаешь, какое тут место хорошее: дома «сталинские», а во многих квартирах до сих пор алкаши с наркоманами обитают. Они, то есть Иван Тимофеевич с Альбиной нашей, все время через одно агентство недвижимости сделки проворачивают. Я потом найду тебе их адрес и название. И бандиты каждый раз одни и те же.
– Ты их знаешь?
– Лично не знакома, видела только. Но у меня же муж на рынке работает, а они и там над автостоянкой «крышуют». У бригадира ихнего еще прозвище такое киношное…
– Дракула?
– Точно! Ты его знаешь?
– Кто ж не знает старину графа, – вздохнул Акулов, размышляя, как поступить дальше.
Открытие не удивило. Похоже, тень Ивана Тимофеевича маячит в половине квартирных мошенничеств и вымогательств, совершенных в районе. Интересно, когда его, Андрея, сажали, уже была наводка на хату Новицкого? Или все родилось спонтанно, и полковник просто воспользовался подвернувшейся возможностью? Теперь Андрей уверился окончательно, что «слили» его, дабы не мешал вертеть квартирные аферы. Слишком принципиальный и грамотный замнач отделения был для Сиволапова похуже кости в горле.
– Андрей, ты меня слышишь? Обратил внимание, куда эта тетка выписалась?
– Новицкая?
– Да. Обратил? В Новозаветинскую область,, колхоз «Рассветный». К матери. А колхоза такого нет!
– Ты их что, все наперечет знаешь?
– Девчонки наши специально проверяли. Нет такого адреса, и все тут. А зачем она фиктивный адрес указала? Значит, не хотела, чтоб ее найти могли. Боялась.
– Да брось ты! Такая детская уловка никого не спасет. Если уж бандюки вынудили ее квартиру продать, то и про родственников, и про то, куда она податься намеревалась, все досконально узнали. Да и кому надо ее убивать, когда дело уже сделано?
– А если бы она обратилась в прокуратуру, в суд?
– Так ведь не обратилась.
– Но собиралась!
– Не знаю, – Андрей пожал плечами. – По-моему, это все твои домыслы. Откуда тебе знать, что она собиралась, а что нет? Тем более, – он вспомнил разговор с Олегом Новицким, – сколько времени уже прошло, а она до сих пор жива. А что касается области, так половина тех, кого на хату развели, туда выписываются. И адреса, бывает, указывают самые невероятные.
Галина отошла от Акулова, села за стол и что-то быстро написала на маленьком листке бумаги. Отодвинула его на край, накрыла рукой. Спросила:
– Андрей, а зачем тебе все это надо? я Акулов промолчал.
– Значит, действительно очень надо, – задумчиво сказала Галина, и Акулов ни по выражению лица, ни по интонации не смог догадаться, о чем она подумала.
– Может, тебе потребуется еще что-то уточнить? Звони, – глядя мимо Андрея, Галина протянула ему свою записку.
Там было указано два номера телефона, рабочий и домашний.
Кивнув, Акулов убрал бумажку в карман, подумав, что воспользоваться номерами вряд ли придется.
11. «Настоящее убийство»
Во второй половине дня Акулов подошел к дому, где некогда проживали супруги Новицкие. Что он рассчитывал здесь узнать, Андрей и сам толком не знал.
Дом располагался на Чкаловской, в сотне метров от «кровавого пустыря» и ларьков, и, надо сказать, сильно изменился за то время, пока Акулов был лишен свободы. Кривые рамы с немытыми стеклами в большинстве окон сменились белыми стеклопакетами, висели ящики кондиционеров, тарелки спутниковых антенн. Возле подъездов появились скамейки, вместо деревянных дверей парадных – однотипные металлические, оборудованные домофонами, кое-где – камеры видеомониторов, а одно из небольших помещений первого этажа, имеющее отдельный вход, занимал пост охраны. Через забранное проволочной сеткой окно были видны две плотные фигуры в камуфляже.
Часть двора отвели под автостоянку. Ее огораживала не привычная для платных парковок сетка «рабица», а крепкий металлический частокол, поверх которого беспорядочными кольцами была протянута тончайшая «путанка», исключающая возможность перелезть на территорию с целью кражи. Около крепкого полосатого шлагбаума курили двое сторожей, так же выряженных в пятнистую форму. Половина парковочных мест пустовала, на остальных красовались машины, которые, действительно, бросать без надзора не стоило. Единственная отечественная модель, которую заметил Акулов – «десятка» с редчайшим кузовом «двухдверное купе», – стояла возле белоснежного «линкольна», занимавшего в длину полуторный лимит. Рядом с автостоянкой, за двойным рядом невысоких деревьев, располагалась детская площадка. Собственно, она была здесь всегда, только теперь ее ужали по площади в три раза и снесли убогие ракеты из металлических прутьев и кособокие полуразобранные теремки, заменив таким образом панораму «Поволжская деревня после падения эскадры звездолетов» на маленький Диснейленд. Вокруг трехметрового красного Телепузика прогуливалась фотомодель, таща за руку упирающегося малыша в костюме Карлсона. За ними с кислыми рожами двигались двое телохранителей в черных костюмах и черных очках. Первый удерживал на поводке зловредную таксу, почти неразличимую в высокой траве, второй трепался по мобильнику, зыркая по сторонам с таким остервенением, как будто уже начали стрелять. Со стороны все это смотрелось на редкость карикатурно… Впрочем, кто знает, какие у людей проблемы?
На скамейке около подъезда, на третьем этаже которого Акулов два года назад допустил превышение власти, отдыхала самая обычная старушка. Произошедшие с домом перемены ее, казалось, не коснулись. Андрей припомнил, что встречал ее и раньше. Кажется, она была понятой, когда он изымал у Новицкого ворованное барахло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30