Он слишком далек от всего и, в конце концов, сумеет посмотреть на случившееся отстраненно. А взлом все равно будет — через месяц, через год, через пять! В этом они похожи — лбом стены прошибут!
В офисе кипела работа. Хором звонили телефоны, из кабинета в кабинет носилась кудрявая барышня с бумагами, из-за дверей доносились бодрые голоса менеджеров.На посту охраны раздался призывный писк. Охранник глянул на монитор. Около металлической двери стоял лохматый парень с большим пакетом в руке, давил на кнопку звонка.— Ты ее мне только сломай! — недовольно произнес охранник, наклонился к микрофону: — Вы к кому, молодой человек?— К Ипатьевой! — отозвался Лобстер.«Ходят всякие! Наверняка коммивояжер, будет какие-нибудь бракованные китайские термосы втюхивать», — подумал охранник.— Вам назначено?— Да-да, назначено, открывайте! — нетерпеливо сказал Лобстер.Охранник, однако, дверь не открыл, связался с начальством по селектору.— Татьяна Борисовна, к вам какой-то пацан рвется, говорит — назначено.— Что еще за пацан?— Лохматый такой. Не пускать?— Лохматый? Почему не пускать? Впусти.Охранник нажал на кнопку под столом, дверь с писком отворилась. Лобстер поднялся по ступенькам широкой лестницы к посту охраны.— Пока откроете, вымокнешь, замерзнешь и умрешь тут у вас под дверью! — сказал он недовольно. — Куда?— Сюда. — Охранник кивком головы указал на дверь директрисы.Лобстер пригладил ладонью непослушные волосы, надавил на дверную ручку.— Привет, мам!«Мам? — удивился охранник. — Надо же, к Ипатьевой сын пожаловал! Прокол. С другой стороны — откуда я знал? Ну и видок!» — Охранник на своем веку повидал немало «мажорных» сынков и дочек. Были среди них и подонки, и хамы, и наркоманы, но чтоб так одеваться?! Впрочем, это не его дело…— Не может быть! — засмеялась мать, поднимаясь из-за стола. — А я думала, почему дождь с утра? Теперь понятно — сын пришел. — Она крепко обняла его, поцеловала, отерла с щеки след от помады. Отстранилась, оглядывая. — Олежек, у тебя сзади все джинсы грязные.— Ну и что? — Лобстер опустился в кресло.— Как — что? Неприлично так по улицам ходить. Грудь голая, пуговица на рубашке оторвалась. — Татьяна Борисовна укоризненно покачала головой. — Заболеть хочешь? Вон какая холодина на улице!— Закаляюсь, — усмехнулся Лобстер. — Вода в речках замерзнет, в проруби нырять буду.— Тебе только в проруби нырять! Забыл, как ангиной болел? Потом на сердце осложнение было!— Забыл, — честно признался Лобстер.— Ты выкинь эту дурь из головы! Почему не заходишь?— Видишь, зашел.— В институте был?— Мам, можно твоим принтером воспользоваться? Пару бумажек?— Печатай. Ты когда в институт пойдешь? Смотри, будешь потом локти кусать! Все твои одноклассники уже позаканчивали, устроились хорошо.Лобстер подошел к компьютеру, пальцы забегали по клавишам. Программу для печати он загрузил по сети еще прошлой ночью, теперь оставалось ее только запустить. Он нажал на кнопку, торопливо сунул в лоток бумажку салатного цвета. Загорелись зеленые лампочки — принтер к печати готов. Лобстер стукнул указательным пальцем по клавише «Enter».Принтер тихонько зашумел. Лобстер подхватил вылезший листочек, повернул его другой стороной, снова сунул в лоток.— Ты всю жизнь собираешься в свои компьютерные игрушки играть? — продолжила Татьяна Борисовна. — Пора бы уже поумнеть!— Я уже поумнел. — Лобстер оглянулся, быстро сунул отпечатанный листок в карман куртки.— Что ты там печатаешь?— Сейчас. — Лобстер снова нажал на «Enter». — Сейчас-сейчас.Принтер снова зашумел. Лобстер взял вылезший из принтера лист, подошел к столу матери, протянул.— Спам — письма, которые отсылаются не конкретному человеку, а сразу куче людей и имеют рекламное содержание. Также в чатах, когда присутствующий пишет одно и то же много раз, — прочитала мать. — Что это такое?— Мы с парнями решили словарик для хакеров издать. Очень полезная вещь, между прочим. Вот, например, что такое «забомбить»?Мать неопределенно пожала плечами.— Забомбить — сделать ошибку в сервере, которая через некоторое время приведет к зависанию системы или сайта. Поняла?— Занимаешься какой-то ерундой! — сердито произнесла мать.— Ну не скажи, ма! — покачал головой Лобстер. — Я вот тебя попрошу «кинуть мне на мыло», а ты и не знаешь, что это такое.— Как раз что такое «мыло», я знаю, — с вызовом произнесла Татьяна Борисовна. — Электронная почта, правильно?— Ну так ты у меня совсем продвинутая женщина! — Лобстер приобнял мать за плечи, чмокнул в щеку. — Все, я побежал.— Куда побежал? — встрепенулась Татьяна Борисовна. — А обедать? Съездили бы в хороший ресторан.— Некогда мне по ресторанам. Работы — во! — Лобстер провел ребром ладони по шее, вынул из принтера бумагу, сунул ее в пакет, направился к двери. — Скоро разбогатею, буду тебя на «чероки» катать.— Свежо придание.— Привет шоферу. Пока!— Шарфик надевай и пуговицу пришей! — крикнула ему вдогонку Татьяна Борисовна.Хлопнула дверь.«У других дети как дети, а мой… Хакер выискался!» — подумала Татьяна Борисовна.Лобстер вышел из офиса, глянул на камеру наружного наблюдения над дверью, торопливо зашагал по тротуару. Отойдя метров на пятьдесят, остановился, огляделся по сторонам. Сунул руку в карман, достал бумажку, стал внимательно рассматривать ее на свет. Он боялся, что не выйдет сеточка — все-таки очень мелкая печать, — но сеточка получилась очень даже натурально. «Классный у матери принтер», — подумал Лобстер, пряча бумажку назад в карман.Это было свидетельство, которое сделал он сам, из бабушкиного. Свидетельство о смерти Швецова Виталия Всеволодовича.
Дорога, ведущая к воротам кладбища, утопала в грязи. Чуть поодаль от кладбищенского забора был вырыт огромный котлован, из которого торчали каркасы будущих железобетонных опор. Из котлована доносился грохот и рев, он то и дело освещался вспышками от сварочных работ. Одни самосвалы съезжали с дороги в котлован по грунтовке, другие, груженные землей, надсадно урча, выбирались наверх. Самосвалов было так много, что они выстроились в длинную колонну.В эту колонну, движущуюся в сторону кладбища, затесалась «восьмерка». В ней сидел Лобстер и поглядывал в окно на копошащихся на дне котлована людей. Вид у него был несколько испуганный.— Во дают, а! — покачал головой водитель. — Называется: мы не будем ждать милости от природы.— А побыстрее нельзя? — попросил Лобстер.— Да куда ж я тут? — пожал плечами водитель. — Дорога узкая, навстречу колонна идет. Если на обочину съедешь — утонешь к чертям. Зажали со всех сторон, как девку.— Тогда я лучше сам. — Лобстер приоткрыл дверцу машины.— Куда ты? Грязно там. Сиди, доедем уже скоро. Здесь мне все равно не развернуться, — попытался остановить его водитель.— Нет-нет, я сам! — решительно сказал Лобстер.— Ну, как хочешь, — пожал плечами водитель.Лобстер выбрался из машины, зашагал по грязи среди громко урчащих самосвалов. Ноги мгновенно промокли.
На крыльце кладбищенской конторы стояла дородная женщина в кожаной куртке. Она щелкала семечки и поглядывала на ревущий, грохочущий и лязгающий котлован.— Здрасте, — кивнул ей Лобстер. — Мне бы начальницу. Отца забрать надо.Женщина смерила его оценивающим взглядом. Усмехнулась про себя — ноги Лобстера по щиколотку были покрыты густым слоем блестящей грязи.— Пойдем, мальчик.Они вошли в контору. Женщина села за большой канцелярский стол, нацепила на нос очки.— Бумаги давай!Лобстер вынул из рюкзака пластиковую папку, протянул ее женщине. Начальница стала изучать документы.— Сносят, значит, вас? — спросил Лобстер, глядя в мутное окно.— Сносят-сносят, — недовольно произнесла женщина. — Покойники, они никому не нужны. Родственники тоже не торопятся.— Почему? В бумажке было написано — месяц.— Месяц! Строителям-то что! Пройдутся бульдозером по могилам — и вся недолга! Паспорт твой можно посмотреть?Лобстер протянул начальнице паспорт.— А фамилия-то у тебя другая.— Ну и что. Там доверенность в документах есть. Все в порядке.— Вижу. Разошлись, что ли, с матерью?— Разошлись, — вздохнул Лобстер.— А ты — молодец, — неожиданно сказала начальница, — не забыл отца.— Что, многие забыли? — спросил Лобстер.— Одни поумирали, другие уехали. Вот и некому. — Женщина открыла большую тетрадь и стала в нее что-то записывать. — Мужиков я тебе дам. Выкопать. Ты уж их не обижай, подкинь на пару бутылок. А то как закопать, так деньгами швыряются, а тут — жаба душит. Мужики мои, между прочим, не обязаны! Бирку с номером возьми, а то пораскопали все — не найдешь. Пятый ряд направо от дороги.— А машина? — напомнил Лобстер.— Машина прямо к могилке подойдет, — пообещала начальница.
Водитель фургона закинул тент на крышу, открыл задний борт. Один из могильщиков влез в кузов, еще трое подняли почерневший гроб. Днище гроба со скрежетом поехало по полу кузова. Могильщик выпрыгнул из машины, помог водителю закрыть борт.Лобстер протянул могильщикам несколько купюр. Главный взял деньги, кивнул. Могильщики закинули на плечи лопаты и отправились восвояси.— Лезь в кабину, парень, — сказал водитель.— А можно я в кузове, с отцом? — спросил Лобстер.— Как хочешь, конечно, — пожал плечами водитель. — Учти, дорога дальняя, всю задницу отобьешь.— Не отобью, — уверенно произнес Лобстер. Он влез внутрь, уселся на скамейку. Тент опустился. Теперь свет проникал в кузов только через небольшое полиэтиленовое окошко позади кабины. Лобстер испуганно смотрел на почерневший от времени гроб с кусками истлевшей материи на крышке.Машина тронулась. Медленно поползла по кладбищенской дороге. Ее тряхнуло на выбоине, гроб сдвинулся с места. Лобстер ухватился рукой за металлическую штангу. Страх прошел. Он развязал тесемки рюкзака, достал из него плотные резиновые перчатки…
Лобстер посмотрел в глазок, открыл дверь, впустил Никотиныча в прихожую. Никотиныч протянул ему два больших пакета с продуктами.— Помощь голодающим Поволжья. Сам-то не мог? Старика от дел отрываешь.— Понимаешь, некогда мне сейчас по магазинам ходить, — сказал Лобстер и унес пакеты на кухню.— Понимаю. Чего у тебя вид такой довольный? Получилось, что ли? — спросил Никотиныч, проходя в комнату.Оба компьютера работали. На экране одного монитора плавали разноцветные рыбки, на другом по черному полю медленно ползли вверх колонки цифр. Никотиныч вздрогнул: рядом с клавиатурой стоял череп. Он был странного желтовато-зеленого цвета, словно оброс мхом.В комнате появился Лобстер с двумя очищенными бананами в руках. Откусывал поочередно то от одного банана, то от другого.— Кто это? — кивнул на череп Никотиныч.— Отец, — просто сказал Лобстер.— Ты что, рехнулся? Где ты его откопал?— Известно где — на кладбище. — Лобстер нервно рассмеялся. Изо рта полетели крошки.— У тебя совсем ума нет! Это же зараза! Бактерии, черт знает что!— Не волнуйся, я его уже обработал, все как положено, — спокойно сказал Лобстер. — Мне теперь цифровая камера нужна.— Камера-то зачем?— Я его туда засуну. — Лобстер показал пальцем на монитор. — Потом обсчитаю. Тебе-то какая разница? Лучше баксов одолжи.— Занимаешься какой-то херней, вместо того чтобы над взломом работать! — возмутился Никотиныч.— Это не херня! Это, между прочим, отец мой! Поэтому — не надо! Кстати, — Лобстер подошел к столу, кликнул мышкой, — ключ готов. Я вот чего боюсь: столько раз уже эти гребаные банки ломали все кому не лень — они наверняка поставили другую защиту.— Можно подумать, раньше защиты не было! — усмехнулся Никотиныч.— Э, не понимаешь! — покачал головой Лобстер. Он выдвинул ящик стола, достал лист бумаги, ручку. — В любой защите есть дыры. Ошибки в системе, которые не приводят к зависанию. — Несколькими движениями он расчертил лист на крупные клетки. — Вот это дыра, — ткнул Лобстер ручкой в одну из клеток.— Все это я и без тебя знаю! — сказал Никотиныч.— Ни хрена ты не знаешь! Если у меня такая большая дыра, в которую могут влезть всякие сволочи вроде нас, я ее перекрою вот так — Лобстер прочертил несколько линий по диагонали.— Ну и что? Дыры-то остались, только чуть меньше стали, — заметил Никотиныч.— А если так, и так, и так? — Лобстер провел еще несколько линий. — Короче, я создам такую сеть многоуровневой защиты, что ты в ней завязнешь, как муха. Следов наоставляешь, то-се. Даже если цапнешь денежек, то немного, и потом я тебя вычислю в два счета. Теперь усек?— М-да, пожалуй, — мрачно кивнул Никотиныч. — Так что же, мы теперь даже не попробуем?— Почему не попробуем? Попробуем, — кивнул Лобстер. — Только не на том банке, который хотим «крякнуть». На другом, поменьше. Уедем с тобой куда-нибудь подальше от Москвы, взломаем и сразу рванем оттуда, чтоб не засекли. Если что и потеряем, так только время.— Толково, — кивнул Никотиныч.— Ну вот, а ты говоришь, я делом не занимаюсь! — сказал Лобстер. — А по поводу нашего банка — хорошо бы его кредитные карточки достать. Побольше. Будут карточки, будут деньги.— Кредитки ломать будешь? — поинтересовался Никотиныч.— Их, родимые, — усмехнулся Лобстер. — Есть у меня одна идейка… Чем вслепую по дыркам лазить, лучше уж наверняка…— Ладно, попробую, — пообещал Никотиныч. — И когда ты только все успеваешь? И девок снимать, и черепа копать, и…— Жрать мы сегодня будем?— Ты только что два банана съел, — заметил Никотиныч.— Бананы — это разве еда? — рассмеялся Лобстер.— Да, парень, теперь понятно, почему от тебя девушки сбегают. Лучше убить, чем прокормить.— Ты моих девушек не трожь! — Лобстер погрозил Никотинычу пальцем.
Они сидели на кухне за столом. Никотиныч курил в приоткрытое окно. Лобстер ковырялся спичкой в зубах. В чашках остывал крепкий чай.— Ты, Никотиныч, что со своими бабками делать будешь, когда банк возьмем?— Ты сначала возьми, а потом спрашивай!— И все-таки?Никотиныч задумался, посмотрел на затянутое облаками небо.— Тебе, наверное, не понять, Олег. Вам хочется все сразу: достаток, удовольствие, отсутствие забот. Вы видите мир таким, каким хотите видеть. А нашему поколению в свое время внушили, что его нужно обязательно переделать. Вот мы и пытались. Лукавили, конечно, врали. Давали ложные клятвы… Себе, другим. Но все равно пытались, потому что иначе не могли и презирали тех, кто этого не делал. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Институт мой развалился к чертям! А, между прочим, без фундаментальных исследований нам — никуда. Вон, видишь, как ты: раз-два, горе — не беда, штурм, натиск — влез в дыру, и вся проблема решена.— По-моему, это уже не штурм, а осада, — заметил Лобстер. Он удивился тому, что Никотиныч назвал его по имени, будто до сих пор не воспринимал его всерьез и разговаривал как с малолетним вундеркиндом, а теперь вдруг увидел в нем взрослого. — Почти год над взломом сидим.— Неважно! — досадливо махнул рукой Никотиныч. — Нет у нас глобальной цели. Мы видим не дальше собственного носа — «крякнуть» систему, хапнуть деньги и уйти безнаказанными. А дальше что?— Ну вот я и спрашиваю, что дальше? — усмехнулся Лобстер.— А дальше я хочу сделать классную лабораторию по искусственному интеллекту, такую, чтобы всем завидно стало. Набрать по миру талантливых парней типа тебя, создать им все условия, чтобы мозги были заняты только работой, и… Знаешь, что пообещали америкашки?— Что? — спросил Лобстер без интереса.— К тридцатому году они хотят выпустить машину, подобную человеческому мозгу. Компьютер, который будет не только обсчитывать, но и создавать. Программы, модели — все что угодно… Боюсь, он будет умнее нас.— А ты, конечно, хочешь опередить америкашек. Слава нобелевских лауреатов не дает спать спокойно?— Да при чем тут лауреаты! — Никотиныч щелчком отправил окурок в темноту. — Они же тупые! Мы умнее их раз в сто! Дай мне десять лет, всего десять лет, и я это сделаю! Я даже знаю — как! Честное слово, знаю! Мне приснилось решение проблемы искусственного интеллекта, как Менделееву его таблица!— Не дам! И вообще — скучно это все. — Лобстер встал, потянулся, зевнул. — Пойду поиграю в какую-нибудь «стрелялку». Пускай мой интеллект немного отдохнет!— Темный человек, — вздохнул Никотиныч. — Одно слово — хакер!Из комнаты раздался истошный вопль Лобстера. Через мгновение он влетел в кухню с перекошенным лицом.— Пленку, пленку давай! — закричал он, брызгая слюной.— Какую пленку?— А-а-ай! — Лобстер рванул на себя клеенку со стола. На пол со звоном посыпалась посуда, остатки еды, пластиковая бутылка упала и покатилась по полу, утробно булькая. Он убежал в комнату с клеенкой.— Ты что, совсем рехнулся? — крикнул Никотиныч ему вслед. Он побежал в комнату посмотреть, что случилось.Лобстер пытался укрыть клеенкой мониторы и системные блоки. С потолка, на котором расплылось большое темное пятно, капали мутные капли. Клеенки явно не хватало.— Блин! — Никотиныч бросился помогать Лобстеру. — Не замкнуло хоть?— Вроде не успело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
В офисе кипела работа. Хором звонили телефоны, из кабинета в кабинет носилась кудрявая барышня с бумагами, из-за дверей доносились бодрые голоса менеджеров.На посту охраны раздался призывный писк. Охранник глянул на монитор. Около металлической двери стоял лохматый парень с большим пакетом в руке, давил на кнопку звонка.— Ты ее мне только сломай! — недовольно произнес охранник, наклонился к микрофону: — Вы к кому, молодой человек?— К Ипатьевой! — отозвался Лобстер.«Ходят всякие! Наверняка коммивояжер, будет какие-нибудь бракованные китайские термосы втюхивать», — подумал охранник.— Вам назначено?— Да-да, назначено, открывайте! — нетерпеливо сказал Лобстер.Охранник, однако, дверь не открыл, связался с начальством по селектору.— Татьяна Борисовна, к вам какой-то пацан рвется, говорит — назначено.— Что еще за пацан?— Лохматый такой. Не пускать?— Лохматый? Почему не пускать? Впусти.Охранник нажал на кнопку под столом, дверь с писком отворилась. Лобстер поднялся по ступенькам широкой лестницы к посту охраны.— Пока откроете, вымокнешь, замерзнешь и умрешь тут у вас под дверью! — сказал он недовольно. — Куда?— Сюда. — Охранник кивком головы указал на дверь директрисы.Лобстер пригладил ладонью непослушные волосы, надавил на дверную ручку.— Привет, мам!«Мам? — удивился охранник. — Надо же, к Ипатьевой сын пожаловал! Прокол. С другой стороны — откуда я знал? Ну и видок!» — Охранник на своем веку повидал немало «мажорных» сынков и дочек. Были среди них и подонки, и хамы, и наркоманы, но чтоб так одеваться?! Впрочем, это не его дело…— Не может быть! — засмеялась мать, поднимаясь из-за стола. — А я думала, почему дождь с утра? Теперь понятно — сын пришел. — Она крепко обняла его, поцеловала, отерла с щеки след от помады. Отстранилась, оглядывая. — Олежек, у тебя сзади все джинсы грязные.— Ну и что? — Лобстер опустился в кресло.— Как — что? Неприлично так по улицам ходить. Грудь голая, пуговица на рубашке оторвалась. — Татьяна Борисовна укоризненно покачала головой. — Заболеть хочешь? Вон какая холодина на улице!— Закаляюсь, — усмехнулся Лобстер. — Вода в речках замерзнет, в проруби нырять буду.— Тебе только в проруби нырять! Забыл, как ангиной болел? Потом на сердце осложнение было!— Забыл, — честно признался Лобстер.— Ты выкинь эту дурь из головы! Почему не заходишь?— Видишь, зашел.— В институте был?— Мам, можно твоим принтером воспользоваться? Пару бумажек?— Печатай. Ты когда в институт пойдешь? Смотри, будешь потом локти кусать! Все твои одноклассники уже позаканчивали, устроились хорошо.Лобстер подошел к компьютеру, пальцы забегали по клавишам. Программу для печати он загрузил по сети еще прошлой ночью, теперь оставалось ее только запустить. Он нажал на кнопку, торопливо сунул в лоток бумажку салатного цвета. Загорелись зеленые лампочки — принтер к печати готов. Лобстер стукнул указательным пальцем по клавише «Enter».Принтер тихонько зашумел. Лобстер подхватил вылезший листочек, повернул его другой стороной, снова сунул в лоток.— Ты всю жизнь собираешься в свои компьютерные игрушки играть? — продолжила Татьяна Борисовна. — Пора бы уже поумнеть!— Я уже поумнел. — Лобстер оглянулся, быстро сунул отпечатанный листок в карман куртки.— Что ты там печатаешь?— Сейчас. — Лобстер снова нажал на «Enter». — Сейчас-сейчас.Принтер снова зашумел. Лобстер взял вылезший из принтера лист, подошел к столу матери, протянул.— Спам — письма, которые отсылаются не конкретному человеку, а сразу куче людей и имеют рекламное содержание. Также в чатах, когда присутствующий пишет одно и то же много раз, — прочитала мать. — Что это такое?— Мы с парнями решили словарик для хакеров издать. Очень полезная вещь, между прочим. Вот, например, что такое «забомбить»?Мать неопределенно пожала плечами.— Забомбить — сделать ошибку в сервере, которая через некоторое время приведет к зависанию системы или сайта. Поняла?— Занимаешься какой-то ерундой! — сердито произнесла мать.— Ну не скажи, ма! — покачал головой Лобстер. — Я вот тебя попрошу «кинуть мне на мыло», а ты и не знаешь, что это такое.— Как раз что такое «мыло», я знаю, — с вызовом произнесла Татьяна Борисовна. — Электронная почта, правильно?— Ну так ты у меня совсем продвинутая женщина! — Лобстер приобнял мать за плечи, чмокнул в щеку. — Все, я побежал.— Куда побежал? — встрепенулась Татьяна Борисовна. — А обедать? Съездили бы в хороший ресторан.— Некогда мне по ресторанам. Работы — во! — Лобстер провел ребром ладони по шее, вынул из принтера бумагу, сунул ее в пакет, направился к двери. — Скоро разбогатею, буду тебя на «чероки» катать.— Свежо придание.— Привет шоферу. Пока!— Шарфик надевай и пуговицу пришей! — крикнула ему вдогонку Татьяна Борисовна.Хлопнула дверь.«У других дети как дети, а мой… Хакер выискался!» — подумала Татьяна Борисовна.Лобстер вышел из офиса, глянул на камеру наружного наблюдения над дверью, торопливо зашагал по тротуару. Отойдя метров на пятьдесят, остановился, огляделся по сторонам. Сунул руку в карман, достал бумажку, стал внимательно рассматривать ее на свет. Он боялся, что не выйдет сеточка — все-таки очень мелкая печать, — но сеточка получилась очень даже натурально. «Классный у матери принтер», — подумал Лобстер, пряча бумажку назад в карман.Это было свидетельство, которое сделал он сам, из бабушкиного. Свидетельство о смерти Швецова Виталия Всеволодовича.
Дорога, ведущая к воротам кладбища, утопала в грязи. Чуть поодаль от кладбищенского забора был вырыт огромный котлован, из которого торчали каркасы будущих железобетонных опор. Из котлована доносился грохот и рев, он то и дело освещался вспышками от сварочных работ. Одни самосвалы съезжали с дороги в котлован по грунтовке, другие, груженные землей, надсадно урча, выбирались наверх. Самосвалов было так много, что они выстроились в длинную колонну.В эту колонну, движущуюся в сторону кладбища, затесалась «восьмерка». В ней сидел Лобстер и поглядывал в окно на копошащихся на дне котлована людей. Вид у него был несколько испуганный.— Во дают, а! — покачал головой водитель. — Называется: мы не будем ждать милости от природы.— А побыстрее нельзя? — попросил Лобстер.— Да куда ж я тут? — пожал плечами водитель. — Дорога узкая, навстречу колонна идет. Если на обочину съедешь — утонешь к чертям. Зажали со всех сторон, как девку.— Тогда я лучше сам. — Лобстер приоткрыл дверцу машины.— Куда ты? Грязно там. Сиди, доедем уже скоро. Здесь мне все равно не развернуться, — попытался остановить его водитель.— Нет-нет, я сам! — решительно сказал Лобстер.— Ну, как хочешь, — пожал плечами водитель.Лобстер выбрался из машины, зашагал по грязи среди громко урчащих самосвалов. Ноги мгновенно промокли.
На крыльце кладбищенской конторы стояла дородная женщина в кожаной куртке. Она щелкала семечки и поглядывала на ревущий, грохочущий и лязгающий котлован.— Здрасте, — кивнул ей Лобстер. — Мне бы начальницу. Отца забрать надо.Женщина смерила его оценивающим взглядом. Усмехнулась про себя — ноги Лобстера по щиколотку были покрыты густым слоем блестящей грязи.— Пойдем, мальчик.Они вошли в контору. Женщина села за большой канцелярский стол, нацепила на нос очки.— Бумаги давай!Лобстер вынул из рюкзака пластиковую папку, протянул ее женщине. Начальница стала изучать документы.— Сносят, значит, вас? — спросил Лобстер, глядя в мутное окно.— Сносят-сносят, — недовольно произнесла женщина. — Покойники, они никому не нужны. Родственники тоже не торопятся.— Почему? В бумажке было написано — месяц.— Месяц! Строителям-то что! Пройдутся бульдозером по могилам — и вся недолга! Паспорт твой можно посмотреть?Лобстер протянул начальнице паспорт.— А фамилия-то у тебя другая.— Ну и что. Там доверенность в документах есть. Все в порядке.— Вижу. Разошлись, что ли, с матерью?— Разошлись, — вздохнул Лобстер.— А ты — молодец, — неожиданно сказала начальница, — не забыл отца.— Что, многие забыли? — спросил Лобстер.— Одни поумирали, другие уехали. Вот и некому. — Женщина открыла большую тетрадь и стала в нее что-то записывать. — Мужиков я тебе дам. Выкопать. Ты уж их не обижай, подкинь на пару бутылок. А то как закопать, так деньгами швыряются, а тут — жаба душит. Мужики мои, между прочим, не обязаны! Бирку с номером возьми, а то пораскопали все — не найдешь. Пятый ряд направо от дороги.— А машина? — напомнил Лобстер.— Машина прямо к могилке подойдет, — пообещала начальница.
Водитель фургона закинул тент на крышу, открыл задний борт. Один из могильщиков влез в кузов, еще трое подняли почерневший гроб. Днище гроба со скрежетом поехало по полу кузова. Могильщик выпрыгнул из машины, помог водителю закрыть борт.Лобстер протянул могильщикам несколько купюр. Главный взял деньги, кивнул. Могильщики закинули на плечи лопаты и отправились восвояси.— Лезь в кабину, парень, — сказал водитель.— А можно я в кузове, с отцом? — спросил Лобстер.— Как хочешь, конечно, — пожал плечами водитель. — Учти, дорога дальняя, всю задницу отобьешь.— Не отобью, — уверенно произнес Лобстер. Он влез внутрь, уселся на скамейку. Тент опустился. Теперь свет проникал в кузов только через небольшое полиэтиленовое окошко позади кабины. Лобстер испуганно смотрел на почерневший от времени гроб с кусками истлевшей материи на крышке.Машина тронулась. Медленно поползла по кладбищенской дороге. Ее тряхнуло на выбоине, гроб сдвинулся с места. Лобстер ухватился рукой за металлическую штангу. Страх прошел. Он развязал тесемки рюкзака, достал из него плотные резиновые перчатки…
Лобстер посмотрел в глазок, открыл дверь, впустил Никотиныча в прихожую. Никотиныч протянул ему два больших пакета с продуктами.— Помощь голодающим Поволжья. Сам-то не мог? Старика от дел отрываешь.— Понимаешь, некогда мне сейчас по магазинам ходить, — сказал Лобстер и унес пакеты на кухню.— Понимаю. Чего у тебя вид такой довольный? Получилось, что ли? — спросил Никотиныч, проходя в комнату.Оба компьютера работали. На экране одного монитора плавали разноцветные рыбки, на другом по черному полю медленно ползли вверх колонки цифр. Никотиныч вздрогнул: рядом с клавиатурой стоял череп. Он был странного желтовато-зеленого цвета, словно оброс мхом.В комнате появился Лобстер с двумя очищенными бананами в руках. Откусывал поочередно то от одного банана, то от другого.— Кто это? — кивнул на череп Никотиныч.— Отец, — просто сказал Лобстер.— Ты что, рехнулся? Где ты его откопал?— Известно где — на кладбище. — Лобстер нервно рассмеялся. Изо рта полетели крошки.— У тебя совсем ума нет! Это же зараза! Бактерии, черт знает что!— Не волнуйся, я его уже обработал, все как положено, — спокойно сказал Лобстер. — Мне теперь цифровая камера нужна.— Камера-то зачем?— Я его туда засуну. — Лобстер показал пальцем на монитор. — Потом обсчитаю. Тебе-то какая разница? Лучше баксов одолжи.— Занимаешься какой-то херней, вместо того чтобы над взломом работать! — возмутился Никотиныч.— Это не херня! Это, между прочим, отец мой! Поэтому — не надо! Кстати, — Лобстер подошел к столу, кликнул мышкой, — ключ готов. Я вот чего боюсь: столько раз уже эти гребаные банки ломали все кому не лень — они наверняка поставили другую защиту.— Можно подумать, раньше защиты не было! — усмехнулся Никотиныч.— Э, не понимаешь! — покачал головой Лобстер. Он выдвинул ящик стола, достал лист бумаги, ручку. — В любой защите есть дыры. Ошибки в системе, которые не приводят к зависанию. — Несколькими движениями он расчертил лист на крупные клетки. — Вот это дыра, — ткнул Лобстер ручкой в одну из клеток.— Все это я и без тебя знаю! — сказал Никотиныч.— Ни хрена ты не знаешь! Если у меня такая большая дыра, в которую могут влезть всякие сволочи вроде нас, я ее перекрою вот так — Лобстер прочертил несколько линий по диагонали.— Ну и что? Дыры-то остались, только чуть меньше стали, — заметил Никотиныч.— А если так, и так, и так? — Лобстер провел еще несколько линий. — Короче, я создам такую сеть многоуровневой защиты, что ты в ней завязнешь, как муха. Следов наоставляешь, то-се. Даже если цапнешь денежек, то немного, и потом я тебя вычислю в два счета. Теперь усек?— М-да, пожалуй, — мрачно кивнул Никотиныч. — Так что же, мы теперь даже не попробуем?— Почему не попробуем? Попробуем, — кивнул Лобстер. — Только не на том банке, который хотим «крякнуть». На другом, поменьше. Уедем с тобой куда-нибудь подальше от Москвы, взломаем и сразу рванем оттуда, чтоб не засекли. Если что и потеряем, так только время.— Толково, — кивнул Никотиныч.— Ну вот, а ты говоришь, я делом не занимаюсь! — сказал Лобстер. — А по поводу нашего банка — хорошо бы его кредитные карточки достать. Побольше. Будут карточки, будут деньги.— Кредитки ломать будешь? — поинтересовался Никотиныч.— Их, родимые, — усмехнулся Лобстер. — Есть у меня одна идейка… Чем вслепую по дыркам лазить, лучше уж наверняка…— Ладно, попробую, — пообещал Никотиныч. — И когда ты только все успеваешь? И девок снимать, и черепа копать, и…— Жрать мы сегодня будем?— Ты только что два банана съел, — заметил Никотиныч.— Бананы — это разве еда? — рассмеялся Лобстер.— Да, парень, теперь понятно, почему от тебя девушки сбегают. Лучше убить, чем прокормить.— Ты моих девушек не трожь! — Лобстер погрозил Никотинычу пальцем.
Они сидели на кухне за столом. Никотиныч курил в приоткрытое окно. Лобстер ковырялся спичкой в зубах. В чашках остывал крепкий чай.— Ты, Никотиныч, что со своими бабками делать будешь, когда банк возьмем?— Ты сначала возьми, а потом спрашивай!— И все-таки?Никотиныч задумался, посмотрел на затянутое облаками небо.— Тебе, наверное, не понять, Олег. Вам хочется все сразу: достаток, удовольствие, отсутствие забот. Вы видите мир таким, каким хотите видеть. А нашему поколению в свое время внушили, что его нужно обязательно переделать. Вот мы и пытались. Лукавили, конечно, врали. Давали ложные клятвы… Себе, другим. Но все равно пытались, потому что иначе не могли и презирали тех, кто этого не делал. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Институт мой развалился к чертям! А, между прочим, без фундаментальных исследований нам — никуда. Вон, видишь, как ты: раз-два, горе — не беда, штурм, натиск — влез в дыру, и вся проблема решена.— По-моему, это уже не штурм, а осада, — заметил Лобстер. Он удивился тому, что Никотиныч назвал его по имени, будто до сих пор не воспринимал его всерьез и разговаривал как с малолетним вундеркиндом, а теперь вдруг увидел в нем взрослого. — Почти год над взломом сидим.— Неважно! — досадливо махнул рукой Никотиныч. — Нет у нас глобальной цели. Мы видим не дальше собственного носа — «крякнуть» систему, хапнуть деньги и уйти безнаказанными. А дальше что?— Ну вот я и спрашиваю, что дальше? — усмехнулся Лобстер.— А дальше я хочу сделать классную лабораторию по искусственному интеллекту, такую, чтобы всем завидно стало. Набрать по миру талантливых парней типа тебя, создать им все условия, чтобы мозги были заняты только работой, и… Знаешь, что пообещали америкашки?— Что? — спросил Лобстер без интереса.— К тридцатому году они хотят выпустить машину, подобную человеческому мозгу. Компьютер, который будет не только обсчитывать, но и создавать. Программы, модели — все что угодно… Боюсь, он будет умнее нас.— А ты, конечно, хочешь опередить америкашек. Слава нобелевских лауреатов не дает спать спокойно?— Да при чем тут лауреаты! — Никотиныч щелчком отправил окурок в темноту. — Они же тупые! Мы умнее их раз в сто! Дай мне десять лет, всего десять лет, и я это сделаю! Я даже знаю — как! Честное слово, знаю! Мне приснилось решение проблемы искусственного интеллекта, как Менделееву его таблица!— Не дам! И вообще — скучно это все. — Лобстер встал, потянулся, зевнул. — Пойду поиграю в какую-нибудь «стрелялку». Пускай мой интеллект немного отдохнет!— Темный человек, — вздохнул Никотиныч. — Одно слово — хакер!Из комнаты раздался истошный вопль Лобстера. Через мгновение он влетел в кухню с перекошенным лицом.— Пленку, пленку давай! — закричал он, брызгая слюной.— Какую пленку?— А-а-ай! — Лобстер рванул на себя клеенку со стола. На пол со звоном посыпалась посуда, остатки еды, пластиковая бутылка упала и покатилась по полу, утробно булькая. Он убежал в комнату с клеенкой.— Ты что, совсем рехнулся? — крикнул Никотиныч ему вслед. Он побежал в комнату посмотреть, что случилось.Лобстер пытался укрыть клеенкой мониторы и системные блоки. С потолка, на котором расплылось большое темное пятно, капали мутные капли. Клеенки явно не хватало.— Блин! — Никотиныч бросился помогать Лобстеру. — Не замкнуло хоть?— Вроде не успело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26