«Как рыбы в воде»:
Айзек Азимов
Как рыбы в воде

Чарльз Модайн никогда не бывал в космосе, хотя дожил почти до сорока лет и не жаловался на здоровье. Он видел космические поселения в телепрограммах и читал о них в периодических изданиях, но не более того.
Откровенно говоря, его не тянуло в космос. Он родился на Земле, и ему хватало ее просторов. Если же ему требовалось сменить обстановку, он отправлялся в море. Модайн был ярым поклонником парусного спорта.
Поэтому он весьма неприязненно встретил сообщение о том, что для выполнения работы, предложенной корпорацией «Спейс Стракчурес лимитед», ему придется лететь в космос.
— Послушайте, — говорил Модайн представителю корпорации, — я же не космонавт. Я создаю модели одежды. Я ничего не смыслю в ракетах, ускорениях, перегрузках, траекториях и всем остальном.
— Мы это понимаем, — возразила Наоми Баранова, чья неловкая, осторожная походка указывала на то, что она долгое время провела в космосе и совсем отвыкла от постоянства силы тяжести. — Специальные знания вам и не потребуются.
Ее одежда, с раздражением отметил Модайн, годилась лишь для того, чтобы прикрывать тело. С тем же успехом она могла воспользоваться куском брезента.
— Тогда ради чего я понадобился на космической станции?
— Мы приглашаем вас как модельера. Нам необходима новая модель.
— Одежды?
— Нет, крыльев.
Модайн задумался. У него был высокий бледный лоб, всегда краснеющий в такие моменты. Так, во всяком случае, ему говорили. Но в этот раз, если лоб и покраснел, то частично от досады.
— Неужели я не могу выполнить ваше задание дома?
Баранова упрямо покачала головой.
— Мы хотим, чтобы вы поняли, в каком мы положении, мистер Модайн. Мы обращались к инженерам и программистам, и они создали для нас, по их словам, самые лучшие крылья. Они учли напряжения, площадь поверхности, гибкость, маневренность, все, что только возможно, но не помогли нам. Мы подумали, что, быть может, несколько оборок…
— Оборок, мисс Баранова?
— Нам нужно нечто непохожее на обычные инженерные решения. Что-либо совсем неожиданное. Иначе космическим поселениям не выжить. Поэтому я хочу, чтобы вы полетели к нам и оценили ситуацию на месте. Мы готовы хорошо заплатить.
Именно обещанная плата, включая приличный задаток, вне зависимости от конечного результата решила дело. Модайн не был жаден до денег, но и не мог назвать себя бессребреником. Кроме того, ему льстила столь высокая оценка его мастерства.
Путешествие оказалось не столь тяжелым, как он ожидал. Первые полеты в космос сопровождались короткими периодами перегрузок с последующим долгим пребыванием в тесных кабинах. Почему-то люди, всю жизнь проведшие на Земле, полагали, что с тех пор ничего не изменилось. Но миновало целое столетие, космические корабли стали просторнее, а гидравлические кресла полностью компенсировали стартовые перегрузки.
Модайн в это время изучил фотографии крыльев и просмотрел голографический видеоролик о летающих людях.
— По-моему, красиво, — сказал он.
Наоми Баранова грустно улыбнулась.
— Перед вами асы, спортсмены. Если б вы видели, как я, надев крылья, пытаюсь выполнить разворот или какую-нибудь фигуру, то лопнули бы от смеха. А я управляюсь с крыльями лучше многих.
Они приближались к пятому Космическому Поселению. Официально его нарекли «Хризолит», но все называли только Пятым.
— Вам, возможно, казалось, что все обстоит иначе, но космические поселения начисто лишены ореола романтики. В этом-то и беда. Пока космическое поселение не дом, а лишь место работы. Поэтому очень трудно убедить людей привезти сюда семью и обосноваться навсегда. Если они не осознают, что их дом — здесь… — Баранова замолчала, не докончив фразы.
В иллюминаторе маленький диск Пятого выглядел точно таким же, как выглядел бы на экране телевизора на Земле. Умом Модайн понимал, что в действительности Пятое гораздо больше, но его глаза и чувства оказались неподготовленными к неумолимому нарастанию размеров поселения по мере приближения к нему. Космический корабль и он сам, наоборот, становились все меньше, и скоро они начали вращение вокруг гигантского сооружения из стекла и алюминия.
Долгое время Модайн не мог оторваться от иллюминатора, но в конце концов заметил, что они все еще вращаются вокруг Пятого.
— Разве мы не будем садиться?
— Все не так просто, — ответила Баранова. — Пятое совершает один оборот вокруг оси примерно за две минуты. Это делается для того, чтобы центробежные силы прижимали все, что есть внутри, к стене и создавали искусственную силу тяжести. Для посадки мы должны выравнять скорости. На это требуется время.
— Неужели Пятое должно так быстро вращаться?
— Да, если мы хотим получить нормальную силу тяжести. В этом суть проблемы. Было бы лучше, если б мы замедлили вращение с соответствующим уменьшением силы тяжести до одной десятой от земной, а то и еще меньше, но этого не позволяют физиологические особенности человеческого организма. Люди не могут постоянно жить в условиях пониженной гравитации.
Скорости космического корабля и Пятого выравнялись. Модайн ясно видел изгиб наружного зеркала, следящего за Солнцем и освещающего внутреннее пространство Поселения. Он нашел солнечную электростанцию, энергии которой хватило не только для нужд Пятого, но и для передачи на Землю.
Наконец они опустились на один из полюсов сферы и оказались в Пятом Космическом Поселении.
Модайн провел на Пятом целый день, устал, но, к своему удивлению, пришел к выводу, что ему тут нравится. Они сидели на лужке, широкой полоске травы. Над головой висели облака, солнечный свет заливал Поселение, хотя самого Солнца не было видно, дул ветерок, неподалеку журчал ручей.
Как-то не верилось, что он находится в сфере, плавающей в космосе на орбите Луны и совершающей полный оборот вокруг Земли за один месяц.
— Это целый мир, — сказал он.
— Вам так кажется, потому что вы новичок, — ответила Баранова. Побудьте здесь подольше, и вам станет знаком каждый уголок. Все повторяется.
— Если вы живете в каком-либо городе на Земле, там тоже все повторяется.
— Разумеется. Но на Земле можно путешествовать. Даже те, кто рождается и умирает в одном городе, знают, что могут собраться и уехать в любой момент. У нас такое невозможно. Это… нехорошо, но не самое плохое.
— Зато у вас нет многих недостатков, свойственных Земле, — возразил Модайн. — К примеру, погодных катаклизмов.
— Погода у нас, мистер Модайн, как в райском саду, но постепенно людям это приедается. Позвольте мне кое-что вам показать. У меня тут мяч. Вы сможете подбросить его вверх, прямо над собой, и поймать?
Модайн улыбнулся.
— Вы это серьезно?
— Конечно. Пожалуйста, попробуйте.
— Я не спортсмен, но думаю, что смогу бросить мяч. И даже поймать, когда он упадет.
Он подбросил мяч вверх. Но тот полетел не по прямой, а по параболе. Модайн пошел вслед за мячом, потом побежал, но так и не догнал.
— Вы бросили мяч не вверх, мистер Модайн, — заметила Баранова.
— Нет, вверх, — запротестовал запыхавшийся Модайн.
— Только по земным меркам, — улыбнулась Баранова. — Дело в том, что у нас велико влияние силы Кориолиса. На внутренней поверхности Пятого мы довольно быстро движемся по кругу с центром на оси поселения. Если вы бросаете мяч прямо над собой, он тем самым приближается к оси, то есть оказывается на меньшем диаметре, где меньше скорость вращения. Но мяч сохраняет скорость, которую имел на внутренней поверхности Пятого, поэтому он улетает вперед. Если вы хотите поймать мяч, его надо бросать вверх и назад. Тогда он полетит по петле и вернется назад, как бумеранг. Траектории движения брошенных тел на Пятом и на Земле различны.
— Но к этому привыкаешь, не так ли? — задумчиво спросил Модайн.
— Не совсем. Мы живем в экваториальном поясе нашей маленькой сферы. Здесь скорость вращения наибольшая и сила тяжести практически соответствует земной. При удалении от экватора гравитационный эффект резко снижается. Нам часто приходится подниматься к полюсам, и действие силы Кориолиса нельзя не учитывать. У нас есть спиральные монорельсовые дороги, ведущие к полюсам и от них. При движении по такой дороге чувствуешь, что тебя постоянно заваливает в одну сторону. Требуется немало времени, чтобы приспособиться к этому, а некоторым это так и не удается. А в итоге никто не хочет тут жить.
— Неужели с этой силой ничего нельзя поделать?
— Если вращение замедлится, уменьшится и сила Кориолиса, но соответственно снизится и сила тяжести, а допустить этого мы не можем.
— Выходит, вы не можете жить как с силой Кориолиса, так и без нее.
— Тут есть одна тонкость. Мы можем пойти на уменьшение силы тяжести, если будем заниматься физическими упражнениями, причем заниматься каждый день и довольно подолгу. Поэтому эти упражнения должны стать развлечением. Человека не заставить заниматься физической подготовкой, если занятия эти скучны и утомительны. Раньше мы думали, что наилучшим решением станут полеты на крыльях. В околополюсных регионах сила тяжести очень мала, люди там почти ничего не весят. Они могут подняться в воздух, лишь взмахнув руками. А если крылья складывать и расправлять в нужном ритме, люди могут летать, как птицы.
— И такие полеты дают достаточную физическую нагрузку?
— О да. Уверяю вас, полет в воздухе — тяжелый труд. Когда вы парите, мышцы рук и плеч, возможно, и не нагружены, но они включаются в работу при любом маневре. Регулярные полеты позволяют поддерживать мышечный тонус и содержание кальция в костях. Но мы не можем этого добиться.
— Я почему-то думал, что людям нравится летать.
Баранова усмехнулась.
— Они бы и летали, если б это было легко. Беда в том, что полеты требуют очень точной координации. Малейшие ошибки приводят к резкому изменению высоты полета, неизбежно сопровождаемому тошнотой. Некоторым удается летать так грациозно, как показано на видеоролике, но очень и очень немногим.
— Птицы же не страдают морской болезнью.
— Птицы летают при земной силе тяжести. Люди на Пятом — совсем в иных условиях.
Модайн, нахмурившись, задумался.
— Не могу обещать, что вы будете хорошо спать, — сказала Баранова. — В космических поселениях первые несколько ночей люди не могут заснуть. Но вы постарайтесь, а утром мы поедем в зону полетов.
Теперь Модайн понял, что имела в виду Баранова, говоря о неприятном воздействии силы Кориолиса. Маленький монорельсовый вагончик при движении к полюсу, казалось, постоянно заваливался вправо вместе с пассажирами. Модайн вцепился в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев.
— Извините, — в голосе Барановой слышалось сочувствие. — Если бы мы ехали медленнее, вы бы ничего не почувствовали, но мы и так задерживаем транспортный поток.
— Вы к этому привыкли? — простонал Модайн.
— Не совсем.
К радости Модайна, в конце концов они остановились, но тут его подстерегали новые неожиданности. Пришлось приспосабливаться к тому, что его вес упал чуть ли не до нуля. Каждый раз, пытаясь шагнуть, он падал, а падая, его тело медленно плыло вперед или назад. Взмахи руками лишь усугубляли незавидное положение Модайна.
Баранова не спешила к нему на помощь, но затем поймала за руку и притянула к себе.
— Кое-кому это нравится, — сказала она.
— Мне нет, — жалобно промямлил Модайн.
— Как и большинству. Пожалуйста, вставьте ноги в эти стремена и не делайте резких движений.
В небе летало пятеро.
— Эти пять летают здесь почти каждый день, — пояснила Баранова. Другие пробуют время от времени. На обоих полюсах и вдоль оси сферы могли бы одновременно летать пять тысяч человек. То есть нам хватает места, чтобы каждый из тридцати тысяч жителей Пятого ежедневно занимался физической подготовкой. Что нам делать?
Модайн поднял руку, и его тело качнулось назад.
— Эти люди научились летать. Они же родились не птицами. Разве другие не могут научиться тому же?
— У них врожденная координация.
— Чем я могу вам помочь? Я — модельер. Я могу дать людям одежду, но не одарить их врожденной координацией.
— Ее отсутствие не означает, что человек не может летать. Но ему придется вложить больше труда, дольше тренироваться. Нельзя ли сделать эти занятия более… модными? Не могли бы вы создать костюм для полетов, предложить рекламную кампанию, которая вытащит людей в небо. Если бы мы добились регулярных занятий, то могли бы замедлить вращение Пятого, ослабить влияние силы Кориолиса, превратить Поселение в наш дом.
— Вы ждете от меня чуда. Не могли бы они подлететь поближе?
Баранова взмахнула рукой, и одна из птиц, заметив этот жест, устремилась к ним по плавной дуге. Это была молодая женщина. Улыбаясь, она повисла в десяти футах над ними, кончики ее крыльев чуть подрагивали.
— Привет, — поздоровалась она. — Что-нибудь случилось?
— Ничего, — ответила Баранова. — Мой друг хочет посмотреть, как вы управляетесь с крыльями. Покажите ему, как они работают.
Женщина вновь улыбнулась и, изогнув сначала одно крыло, а затем другое, медленно перекувырнулась. Затем застыла на месте, отбросив крылья назад, поднялась вверх, крылья едва шевелились, ноги висели свободно. Но вот движение крыльев убыстрилось, женщина унеслась в небо.
— Похоже на балет, — помолчав, сказал Модайн, — но крылья уродливы.
— Правда? Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Они похожи на крылья летучей мыши. Можно представить, какие они вызывают ассоциации.
— Скажите, что нам делать? Может, покрыть их перышками? Это поможет привлечь людей к полетам?
— Нет, — после короткого раздумья ответил Модайн. — Возможно, нам удастся облегчить сам полет.
Он вытащил ноги из стремян, оттолкнулся и всплыл в воздух. Шевеля руками и ногами, он лишь качался во все стороны. До стремян он добрался лишь с помощью Барановой.
— Вот что я вам скажу. Я нарисую костюм для полетов, а если кто-нибудь поможет мне изготовить его по моим эскизам, попробую полетать. Раньше я никогда этого не делал. Вы сами видели, без посторонней помощи я не могу даже опуститься на землю. Ну, если я полечу в моем костюме, это будет по силам каждому.
— Хочется верить, что вы окажетесь правы. — В голосе Барановой скептицизм смешивался с надеждой.
К концу недели на Пятом Космическом Поселении Модайн уже чувствовал себя как дома. В экваториальном регионе, с нормальной силой тяжести и весьма малой силой Кориолиса, он вообще не ощущал никаких отличий от Земли.
— Я не хочу, чтобы за моим первым полетом наблюдало много народу, сказал он. — Возможно, все окажется не так легко, как я рассчитываю, и сразу отпугнет людей. Но пригласите кого-нибудь из должностных лиц Поселения. На случай, что полет удастся.
— Я думаю, что первый эксперимент лучше проводить без зрителей, возразила Баранова. — Неудача, какой бы веской ни была причина…
— Но успех будет очень впечатляющим.
— А каковы шансы на успех? Если откровенно?
— Шансы велики, мисс Баранова. Поверьте мне. Все, что вы делали, неправильно от начала и до конца. Вы летаете в воздухе как птицы, и это трудно. По вашим собственным словам. Птицы на Земле летают в условиях нормальной силы тяжести. Здесь же птицы летают в невесомости… поэтому все должно быть по-другому…
Температура воздуха, как всегда, была оптимальной. Так же, как и влажность. И скорость ветра. Идеальные атмосферные условия. И тем не менее Модайн весь вспотел от охватившей его тревоги. К тому же ему не хватало воздуха. Атмосфера у полюсов была более разреженной, чем на экваторе, ненамного, но достаточно для того, чтобы с трудом насыщать кислородом кровь, бег которой ускоряло учащенно бьющееся сердце.
В небе не было людей-птиц. Аудитория состояла из дюжины мужчин и женщин. Координатор Пятого, руководители различных служб. Из знакомых только Баранова.
В руке Модайн держал маленький микрофон и старался изгнать из голоса дрожь.
— Мы пытаемся летать в условиях невесомости, и ни птицы, ни летучие мыши не могут служить нам хорошей моделью. Они летают при нормальной силе тяжести. Иначе обстоит дело в море. В воде действие гравитации практически не сказывается, так как она уравновешивается выталкивающей силой. И полеты в водяной невесомости мы называем плаванием. На Пятом Космическом Поселении, там, где сила тяжести близка к нулю, воздух предназначен для плавания, а не для полетов. Мы должны имитировать движения дельфина, а не орла.
Произнося эти слова, Модайн оттолкнулся от земли, одетый в изящный, скроенный из единого куска костюм, не облегающий тело, но и не висящий мешком. Он тут же начал заваливаться набок, но, вытянув руку, открыл баллончик со сжатым газом. Вдоль его позвоночника надулся изогнутый плавник, на животе появился небольшой, также надувной киль.
Падение прекратилось.
— В условиях невесомости этого достаточно, чтобы стабилизировать положение тела.
1 2