– Наконец-то!– Что? – спросила Реншоу.– Кто это сказал… – удивился Орсино.– Кто-нибудь произносил «наконец-то»? – спросил Берковиц.– Это был не звук, – сказала побледневшая Реншоу. – Слова раздались в моей… и вы оба тоже…Чистый звук послышался снова:– Я ма…Реншоу разорвала соединенные провода, и наступила тишина.– По-моему, – еле слышно произнесла она, – это мой компьютер. Майк.– То есть, по-вашему, он думает ? – почти таким же шепотом отозвался Орсино.Реншоу ответила каким-то незнакомым голосом, который постепенно обрел громкость:– Я же говорила , что он достаточно сложен, чтобы… как вам кажется… он всегда автоматически настраивался на кривую абстрактной мысли, чей бы мозг ни был подключен. Не кажется ли вам, что в отсутствие такого мозга он настроился на самого себя?Наступила тишина, потом Берковиц сказал:– Ты пытаешься утверждать, что этот компьютер думает, но он не может выражать свои мысли, пока вынужден выполнять программу. И если ему дать возможность использовать ЛЭГ-установку…– Но такого не может быть, – пискнул Орсино. – Никто ведь не был подключен на прием. Это совсем разные вещи.– Работающий компьютер, – сказала реншоу, – потребляет гораздо большую мощность, чем человеческий мозг. Наверное, он способен усилить свои сигналы до такой степени, что мы в состоянии уловить их безо всяких приспособлений. Иначе как можно объяснить…– Ну что же, – резко произнес Берковиц, – в таком случае ты изобрела новое применение лазера. Оно позволяет нам разговаривать с компьютером как с независимым разумом, лицом к лицу.– О боже, – сказала Реншоу, – что же нам теперь делать?

1 2