"Нью-Йорк? Это прямо". Тысячи водителей и туристов, изнуренных долгой дорогой, ежедневно проскакивают мимо поворота на Рок-Ривер. Но Дэвиду нужен именно этот городок, что приютился в самом сердце Красной пустыни.Четыре часа спустя Дэвид медленно догоняет огромный грузовик с полуприцепом. Десять минут он, как зачарованный, не спускает глаз с красных огоньков, похожих на елочные украшения, которые мелькают перед ним, постепенно увеличиваясь в размерах. Но вместо того, чтобы обогнать ревущую махину, он зачем-то тащится за ней, словно забывает о дороге. Забывает, что его ждет незнакомый город, новая работа, шахта Рок-Ривера.Он вовремя очнулся и затормозил, когда машину занесло на скользкой дороге; правые огни грузовика мигают. Грузовик замедляет скорость. Уоррен видит красно-голубую неоновую вывеску, кажется, парящую в матовой белизне зимнего дня: "Красная пустыня" – красными буквами и ниже – "Кафе". Пора, пожалуй, перекусить. Взгляд на датчик: заправиться тоже не помешает. Бензоколонки встречаются в пустыне редко, одна на сорок – пятьдесят миль.Он мягко ставит машину на насыпной площадке, вокруг лежит грязный, затоптанный снег. Поворачивает ключ зажигания, расправляет окоченевшие руки и шагает в холодный туман.Кафе – невзрачная хибара. Облупившаяся надпись "Сдаются комнаты" выдает несбывшиеся амбиции владельца. Он мечтал открыть здесь гостиницу. Сохранилась недостроенная стена из деревянных реек и битумированного картона, да еще остов автомобиля. Бродячая собака обнюхивает мусор у двери, обитой кусками жести.Дэвид закуривает сигарету и входит.В темном зале с низким потолком он замечает трех человек. Тут всего один стол и шесть стульев. Старик из-за стойки в форме буквы "Г" бурчит что-то, похожее на приветствие. Один из посетителей, мексиканец, что-то рассказывает соседу по столу, водителю грузовика, маленькому белобрысому крепышу в кожаной куртке.После унылой дороги и ненастья это жалкое кафе кажется Дэвиду уютным. Краснеет натопленная печка. Он снимает пальто, берет картонный стаканчик и наполняет его из стеклянного кофейника, стоящего на горячей плите.За все время пути он не заметил ни одного столба электролинии. Позади кафе гудит автономный генератор. Скудный свет двух лампочек временами еще больше тускнеет.Дэвид выпивает отвратительное на вкус, но обжигающе горячее варево. Оно кажется ему превосходным. Дэвид голоден. И, поймав взгляд хозяина, спрашивает:– У вас можно поесть? Старик кивает на холодильник:– Возьми сам, сынок.Его голос звучит невнятно из-за табачной жвачки, которая оттопыривает щеку.Несколько черствых сандвичей, гамбургеры. Дэвид выбирает "хот дог" и раскладывает хлеб и сосиску на плитке, чтобы подогреть.Белобрысый шофер не слушает болтовню мексиканца. Глядя в пустоту, он жует резинку и время от времени отхлебывает пиво из жестяной банки.Хозяин в вязаной кофте и домашних туфлях замер с безучастным видом, облокотившись на мойку для посуды. Ему уже некуда спешить, и автострада больше никуда его не манит.Дэвид наполняет второй стаканчик кофе и кладет перед стариком монету в полдоллара. Ожидая, пока согреется "хот дог", он снова закуривает. Мексиканец поворачивается к Дэвиду, с неожиданным проворством выуживает сигарету из предложенной ему пачки, глубоко затягивается и разглядывает незнакомца. Хороший костюм Уоррена, лишь немного помятый, разительно отличается от его собственного нелепого наряда. Мексиканец переводит живой взгляд на лицо Дэвида, встречает прищуренные глаза и видит, что тот улыбается.– Спасибо. Вам далеко?– В Рок-Ривер.– А, значит, еще три часа. Ну, может, четыре при такой дерьмовой погоде. А городок неплохой.– Вы оттуда?Дэвид еще не встречал человека, который знал бы Рок-Ривер.– Нет, – усмехается мексиканец, – хотя вы, конечно, так подумали, раз я его знаю. Просто ближайший от меня город, и все. Езжу туда проветриться, когда тут все надоедает. У меня ранчо в пяти милях отсюда. О, не слишком большое, всего двести голов.Теперь Дэвиду понятно, чем так сильно несет от одежды мексиканца: овцами.– Надо быть только таким идиотом, как я, – продолжает тот, – или родиться здесь, как старый Билл, – он кивает на хозяина, – чтобы торчать в этой чертовой дыре. Весной, когда тает снег, здесь можно утонуть, а лето чересчур сухое, если не считать гроз. А вы откуда?– Из Солт-Лейк-Сити.Мексиканец опрокидывает в себя стаканчик сивухи, который стоит перед ним.Водитель грузовика бросает на пол пустую пивную банку, и она со звоном подпрыгивает возле большой корзины с отбросами. Пожав плечами и не прощаясь, он выходит. Вскоре слышится удаляющийся шум грузовика.– Еще стаканчик?– Спасибо. Как вас зовут?– Дэвид.– Отлично, Дэйв, выпей со мной. Уоррен терпеть не может, когда так к нему обращаются посторонние, но решает промолчать. Он берет стакан без особой охоты, только, чтобы не оскорбить мексиканца. Жители этого захолустья наверняка очень обидчивы, а Дэвид не любит зря ссориться. Он намазывает сморщенную сосиску сладкой горчицей и кладет ее между двумя кусками поджаренного хлеба. Впервые в жизни он пьет те килу за завтраком.Мексиканец, видимо, наполовину ацтек или науатль. Его жирные волосы закрывают воротник выцветшей рубашки, а глаза блестят, словно он только что жевал листья коки Кока – растение, из листьев которого добывают кокаин. Некоторые наркоманы жуют эти листья.
.– Так ты, Дэйв, едешь в Рок-Ривер. Будешь там жить?– Да. По крайней мере, какое-то время.– А работать будешь на шахте? Или на железной дороге?В городе всего два законных вида деятельности, догадывается Дэвид.– Я офицер безопасности, – произносит он, медленно и четко выговаривая слова.Он мгновенно ощущает возникшую напряженность. Старый Билл выходит из оцепенения и сплевывает на пол коричневую слюну. Мексиканец хмурится. Ни тот, ни другой полицию, как видно, не жалуют.Пытаясь сгладить неловкость, Дэвид дает задний ход.– Э. Я на частной службе, – уточняет он. – Работаю в агентстве "Бэннистон".– А, – безразличным тоном произносит мексиканец.Офицер. Уже целую неделю. И Дэвид Уоррен гордится этим. С того дня, как Шеффер, глава агентства в Солт-Лейк-Сити завербовал его для работы на шахте "Юнайтед Кэмикелс" в Рок-Ривере. Он сразу понял, что Уоррен прямо-таки создан для этой ответственной миссии. И Дэвид был очень польщен. А настороженное поведение этих типов в кафе не может испортить ему настроение накануне вступления в новую должность.Наконец-то он нашел работу по душе!Дэвид бросает на стойку еще полдоллара, прячет в карман сдачу и быстро откланивается. Старый Билл натягивает пальто и галоши и выходит вместе с ним под серое небо, чтобы заправить автомобиль.Лучше, пожалуй, не болтать о новой работе. Эта остановка в кафе посреди пустыни кое-чему научила Дэвида.Что ж, он будет молчать. Но он еще покажет себя! Рок-Ривер узнает, чего стоит Дэвид Уоррен! И очень скоро! Фирма "Юнайтед Кэмикелс" не пригласила бы без нужды агента из "Бэннистона".Дэвид улыбается своим мыслям и трогается в путь. Глава 4 Ночь с 2 на 3 февраля Дэвид идет по Линкольн-стрит, и в голове у него полный сумбур. Он думает то о Барбаре и ее жарком теле, которое никогда больше не прижмется к нему, то о шерифе, который не придал значения его рассказу о готовящемся преступлении, то о шахтерах и своем враге Хаски, то о девушках из мотеля "Литл Америка". Он вспоминает всех, кто встретился ему с тех пор, как он приехал в Вайоминг, и кто отвернулся от него. Всегда вот так! Дэвид тянется к людям, а его не понимают. Он словно наталкивается на глухую стену.Есть в Рок-Ривере и кварталы, где живут мирные обыватели. Скромные домишки, крошечные лужайки, чахлые деревца. Хозяева их – трудяги. Упорные муравьи, с которыми никогда и ничего не случается: мелкие лавочники, ремесленники, судьи и проповедники, зубные врачи и члены городского совета, заметные фигуры в здешних местах. Они хотят, чтобы их дети жили в чистом и процветающем городе, где никто и не слышал о насилии.Город мечты? Рок-Ривер уютно примостился в пустынной впадине, защищающей его со всех сторон. Ну чем не город мечты? А маленькие недостатки можно простить. Бродяги же здесь надолго не задерживаются.Те, кому не нравятся перемены, не замечают, как сами изменились и позабыли проказы юности.Те же, кто полагает, что Рок-Ривер похож на большие грязные города, где творятся всяческие бесчинства, попросту никогда не путешествовали.Дэвид идет, ничего не видя перед собой. Только что он разминулся в темноте с прохожим, который крался вдоль стен, явно прячась от людей. Кто это? Влюбленный, спешащий на свидание? Или преступник, что бежал из тюрьмы и теперь замышляет недоброе? Может быть, это вернулся Хаски и следит за ним? Нет. Дэвид узнал бы его даже ночью.Ему полюбились кварталы близ станции, где бурлит жизнь. А как забавны по-провинциальному тихие прибрежные улочки! Но сейчас его ничто не радует. Он переходит улицу. Холодно и одиноко. Как обжигает мороз! От ледяного воздуха слипаются ноздри. А пальто осталось в багажнике "Шевроле". Дэвида снова затрясло. Вот, наконец, и машина.Слежавшийся снег скрипит под мягкими мокасинами. Ночь кажется Дэвиду черной и холодной, словно планета, погруженная в сон. И мертвой, как пустыня. А пустыня – она и вправду красная, там, под снегом?Мысли путаются. Люди, природа, жестокий холод – все против Дэвида.Он отыскивает нужный ключ в большой звенящей связке. Дверца машины скрипит. Жесткая кожа сиденья – словно ледяная. Мотор ровно заработал. Руки прилипают к рулю, как к металлу в мороз.Дэвид выезжает с автостоянки. Погруженный в себя, он не замечает, что одновременно с ним трогается в путь и другая машина. Улицы, по которым он проезжает, освещены все скуднее, потом наступает полная темнота. Он достигает автострады и по ней углубляется в пустыню.Зеленые отблески с панели управления падают на лицо Дэвида: губы его горестно сжаты. Бесшумно, как призрак, движется его машина сквозь мрак, в котором растворяются огни фар. Дэвид ведет "Шевроле", словно во сне. Он не видит дороги.Один.Совсем один, вот в чем ужас. "Все в моих руках, – пытается внушить он себе, – можно снова радоваться жизни, бороться за место под солнцем, покорять женщин. Или же уехать далеко-далеко и на новом месте добиться успеха и славы, а потом вернуться домой. Только не сейчас. Завтра, быть может. Завтра. Опять начинать все сначала, а ведь я был почти у цели.По дороге из Рок-Ривера в мотель "Литл Америка" Дэвид едет все медленнее, почти со скоростью пешехода.Он копается в воспоминаниях, хитрит сам с собой, стараясь отложить решение на потом. Но что решать? Как поступить, к какой цели стремиться теперь? Какая-то машина неотступно преследует его.В этом мрачном, глухом краю утро, кажется, никогда не наступит. Беспробудный сон глубоких каньонов под нетронутым снегом, скалы, царственные горы – морщинистая кожа земли, пережившая сто пятьдесят миллионов лет. Но в машине уже потеплело, и она защищает усталое тело Дэвида.Каким беззащитным был бы он сейчас без этой металлической скорлупы, без своего убежища на колесах!Шины вгрызаются в снег на обочине, машина съезжает на край дороги и задевает столб с зеленой доской, на которой белой светящейся краской написано: 81-я миля. Дэвид привычно включает указатель поворота и стояночные огни. Вокруг – полная чернота. Правое переднее колесо буксует, машина застревает на мертвой точке и замирает.Дэвид оставляет мотор включенным для тепла, закуривает сигарету и отбрасывает густую прядь со лба.Машина, которая все время ехала за ним, наконец-то отстала.Он всматривается в ночную пустыню. Новолуние. Одни лишь звезды мягко освещают окрестности. Ни облачка. Сухой морозный воздух.Вот она, пустыня, привычный собеседник Дэвида.Невероятная тишина. Дэвид слышит лишь тихий гул мотора да потрескивание табака. Легкий дымок вьется в кабине. Дэвид сильно кашляет. Даже слезы выступают на глазах. От сигареты, что ли?Ему снова делается холодно, хотя обогрев включен на полную мощность. Неумолимый холод идет словно бы изнутри. Неохота выходить и доставать из багажника пальто.Нервным движением он давит в пепельнице окурок. Опершись на левый локоть, достает из кармана смятую пачку сигарет и кладет ее на панель управления.Дэвид и сам не знает, зачем ему понадобилось здесь останавливаться, когда до мотеля рукой подать.Подумать, побыть одному.Принять решение, наедине с собой, посреди этой черной пустыни.Дэвид готовился к этому несколько часов: в глубине души он знает, что сейчас, в эту безлунную ночь оказался на главном распутье своей жизни.Час ночи, суббота 3 февраля.Кто разгладит горькие морщинки на лице Дэвида и прогонит из глаз мрачную озабоченность? Некого обмануть наигранной бодростью и уверенностью! Сколько можно прятаться за маску супермена! Что, если его жажда новизны, стремление любой ценой добиться успеха – все это лишь игра, лишь видимость настоящей деятельности?Дэвид уже давно сомневается в себе, неделю, по крайней мере.И только этой ночью он решается быть до конца искренним с самим собой."Хватит притворяться, будто ты в самом деле тот человек, каким пытаешься казаться. Посмотри-ка себе в глаза!"Впервые он чувствует себя таким растерянным и беспомощным. Всю жизнь ему хотелось выглядеть щедрым, привлекательным, бескорыстным. Он так любил ободрять других, но втайне был одинок среди родных и друзей. Сейчас этот образ распадается, подобно растениям и населяющим пустыню животным, которые, умирая, становятся добычей ветра и обращаются в песок.Уже две недели, как Дэвид стал добровольным безработным, и у него появилось много свободного времени. Даже с избытком. Чтобы снова мечтать и строить планы – он ведь неисправим. Можно предаваться воспоминаниям, искать что-то новое. В Рок-Ривере не знают, что Дэвид бросил работу.За что бы он ни брался, он ничего не доводил до конца. Сколько желаний, надежд, иллюзий, ожиданий! Но жизнь все время шла мимо.Дэвид по обыкновению скрывал от окружающих свои поражения. Изо всех сил старался сойти за весельчака, за несгибаемого супермена и победителя. Дэвиду хотелось в одиночку справиться с течением, с водопадом неудач. Ему никто не был нужен. Он сам был всегда готов утешить и поддержать других, не так ли? И не привык жаловаться. Никогда.Но вот сейчас укрывшийся в своей стальной скорлупке Дэвид впервые в жизни сам нуждается в помощи.В зеркале заднего вида отражается надвигающийся свет, и огромный ревущий грузовик задевает машину Уоррена – качнувшись в черном воздухе, "Шевроле" пробуждает Дэвида от забытья. Красные огни проносятся мимо и исчезают.Что же делать? Постараться все-таки добраться до мотеля или остановить следующую машину? Но как он объяснит участливому водителю.Дэвид не трогается с места, словно прилип к сиденью. Может быть, кто-нибудь услышит, если он позовет на помощь?Тяжким грузом наваливается на плечи давняя усталость, ему уже не до масок.К чему теперь стремиться? Растерянный, обезумевший от страха, он сейчас совсем беззащитен.От кого теперь ждать утешения?"Да и на что мне пустые слова? Мне нужна помощь!"Вдруг он осознает, что больше уже не сможет ни с кем разговаривать – он, который всегда охотно болтал со всеми, у кого была охота его слушать. Но ведь они и не слушали его. Только делали вид. Притворялись. Вот лицемеры! Да и кто сейчас кого слушает? Отдохнуть бы наконец! Вот если бы кто-нибудь указал Дэвиду новую дорогу! Его дорогу. Пусть голос, подобно легкому ветерку или вихрю, возвысится в ночи и откроет Дэвиду истину. Пусть этот голос проведет Дэвида через его пустыню. Тогда призыв Дэвида о помощи станет молитвой, и ОН ответит ему? С какой стати ОН ответит именно ему, если в Рок-Ривере полно таких перекати-поле?Непростительная гордыня!Он хорошо помнит все эти воскресенья, заученные, машинально повторяемые слова, земные поклоны и кусочки освященного хлеба. Он никогда не задумывался о сути обряда, к которому его ревностно приобщали близкие. Он никогда в жизни ничего не просил для себя. Не ждал ответа и не получал его. Но сейчас, когда в слабом свете его стояночных огней виднеются лишь несколько мертвых кактусов, – как знать?В эту ночь Дэвид молится, как никогда. Он жалуется, требует.Никакого ответа. Может, его надо искать в себе? Но Дэвид все чего-то ждет и ждет.Изредка в полной темноте мимо него проносится машина, и тогда ему хочется крикнуть сквозь закрытое окно:"Остановитесь! Подойдите же ко мне!"Но он так и не разжимает губ.Время остановилось. Три часа ночи, суббота, 3 февраля.Но Дэвида никто не слышит. Глава 5 Пятница, 4 мая Так Адриан представляет себе ночь с второго на третье февраля. Он знает, что происходило до этого или после, у него есть факты, свидетельства.Но эти одиннадцать часов скрыты непроницаемой завесой, и остается только догадываться о том, что знал лишь один Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
.– Так ты, Дэйв, едешь в Рок-Ривер. Будешь там жить?– Да. По крайней мере, какое-то время.– А работать будешь на шахте? Или на железной дороге?В городе всего два законных вида деятельности, догадывается Дэвид.– Я офицер безопасности, – произносит он, медленно и четко выговаривая слова.Он мгновенно ощущает возникшую напряженность. Старый Билл выходит из оцепенения и сплевывает на пол коричневую слюну. Мексиканец хмурится. Ни тот, ни другой полицию, как видно, не жалуют.Пытаясь сгладить неловкость, Дэвид дает задний ход.– Э. Я на частной службе, – уточняет он. – Работаю в агентстве "Бэннистон".– А, – безразличным тоном произносит мексиканец.Офицер. Уже целую неделю. И Дэвид Уоррен гордится этим. С того дня, как Шеффер, глава агентства в Солт-Лейк-Сити завербовал его для работы на шахте "Юнайтед Кэмикелс" в Рок-Ривере. Он сразу понял, что Уоррен прямо-таки создан для этой ответственной миссии. И Дэвид был очень польщен. А настороженное поведение этих типов в кафе не может испортить ему настроение накануне вступления в новую должность.Наконец-то он нашел работу по душе!Дэвид бросает на стойку еще полдоллара, прячет в карман сдачу и быстро откланивается. Старый Билл натягивает пальто и галоши и выходит вместе с ним под серое небо, чтобы заправить автомобиль.Лучше, пожалуй, не болтать о новой работе. Эта остановка в кафе посреди пустыни кое-чему научила Дэвида.Что ж, он будет молчать. Но он еще покажет себя! Рок-Ривер узнает, чего стоит Дэвид Уоррен! И очень скоро! Фирма "Юнайтед Кэмикелс" не пригласила бы без нужды агента из "Бэннистона".Дэвид улыбается своим мыслям и трогается в путь. Глава 4 Ночь с 2 на 3 февраля Дэвид идет по Линкольн-стрит, и в голове у него полный сумбур. Он думает то о Барбаре и ее жарком теле, которое никогда больше не прижмется к нему, то о шерифе, который не придал значения его рассказу о готовящемся преступлении, то о шахтерах и своем враге Хаски, то о девушках из мотеля "Литл Америка". Он вспоминает всех, кто встретился ему с тех пор, как он приехал в Вайоминг, и кто отвернулся от него. Всегда вот так! Дэвид тянется к людям, а его не понимают. Он словно наталкивается на глухую стену.Есть в Рок-Ривере и кварталы, где живут мирные обыватели. Скромные домишки, крошечные лужайки, чахлые деревца. Хозяева их – трудяги. Упорные муравьи, с которыми никогда и ничего не случается: мелкие лавочники, ремесленники, судьи и проповедники, зубные врачи и члены городского совета, заметные фигуры в здешних местах. Они хотят, чтобы их дети жили в чистом и процветающем городе, где никто и не слышал о насилии.Город мечты? Рок-Ривер уютно примостился в пустынной впадине, защищающей его со всех сторон. Ну чем не город мечты? А маленькие недостатки можно простить. Бродяги же здесь надолго не задерживаются.Те, кому не нравятся перемены, не замечают, как сами изменились и позабыли проказы юности.Те же, кто полагает, что Рок-Ривер похож на большие грязные города, где творятся всяческие бесчинства, попросту никогда не путешествовали.Дэвид идет, ничего не видя перед собой. Только что он разминулся в темноте с прохожим, который крался вдоль стен, явно прячась от людей. Кто это? Влюбленный, спешащий на свидание? Или преступник, что бежал из тюрьмы и теперь замышляет недоброе? Может быть, это вернулся Хаски и следит за ним? Нет. Дэвид узнал бы его даже ночью.Ему полюбились кварталы близ станции, где бурлит жизнь. А как забавны по-провинциальному тихие прибрежные улочки! Но сейчас его ничто не радует. Он переходит улицу. Холодно и одиноко. Как обжигает мороз! От ледяного воздуха слипаются ноздри. А пальто осталось в багажнике "Шевроле". Дэвида снова затрясло. Вот, наконец, и машина.Слежавшийся снег скрипит под мягкими мокасинами. Ночь кажется Дэвиду черной и холодной, словно планета, погруженная в сон. И мертвой, как пустыня. А пустыня – она и вправду красная, там, под снегом?Мысли путаются. Люди, природа, жестокий холод – все против Дэвида.Он отыскивает нужный ключ в большой звенящей связке. Дверца машины скрипит. Жесткая кожа сиденья – словно ледяная. Мотор ровно заработал. Руки прилипают к рулю, как к металлу в мороз.Дэвид выезжает с автостоянки. Погруженный в себя, он не замечает, что одновременно с ним трогается в путь и другая машина. Улицы, по которым он проезжает, освещены все скуднее, потом наступает полная темнота. Он достигает автострады и по ней углубляется в пустыню.Зеленые отблески с панели управления падают на лицо Дэвида: губы его горестно сжаты. Бесшумно, как призрак, движется его машина сквозь мрак, в котором растворяются огни фар. Дэвид ведет "Шевроле", словно во сне. Он не видит дороги.Один.Совсем один, вот в чем ужас. "Все в моих руках, – пытается внушить он себе, – можно снова радоваться жизни, бороться за место под солнцем, покорять женщин. Или же уехать далеко-далеко и на новом месте добиться успеха и славы, а потом вернуться домой. Только не сейчас. Завтра, быть может. Завтра. Опять начинать все сначала, а ведь я был почти у цели.По дороге из Рок-Ривера в мотель "Литл Америка" Дэвид едет все медленнее, почти со скоростью пешехода.Он копается в воспоминаниях, хитрит сам с собой, стараясь отложить решение на потом. Но что решать? Как поступить, к какой цели стремиться теперь? Какая-то машина неотступно преследует его.В этом мрачном, глухом краю утро, кажется, никогда не наступит. Беспробудный сон глубоких каньонов под нетронутым снегом, скалы, царственные горы – морщинистая кожа земли, пережившая сто пятьдесят миллионов лет. Но в машине уже потеплело, и она защищает усталое тело Дэвида.Каким беззащитным был бы он сейчас без этой металлической скорлупы, без своего убежища на колесах!Шины вгрызаются в снег на обочине, машина съезжает на край дороги и задевает столб с зеленой доской, на которой белой светящейся краской написано: 81-я миля. Дэвид привычно включает указатель поворота и стояночные огни. Вокруг – полная чернота. Правое переднее колесо буксует, машина застревает на мертвой точке и замирает.Дэвид оставляет мотор включенным для тепла, закуривает сигарету и отбрасывает густую прядь со лба.Машина, которая все время ехала за ним, наконец-то отстала.Он всматривается в ночную пустыню. Новолуние. Одни лишь звезды мягко освещают окрестности. Ни облачка. Сухой морозный воздух.Вот она, пустыня, привычный собеседник Дэвида.Невероятная тишина. Дэвид слышит лишь тихий гул мотора да потрескивание табака. Легкий дымок вьется в кабине. Дэвид сильно кашляет. Даже слезы выступают на глазах. От сигареты, что ли?Ему снова делается холодно, хотя обогрев включен на полную мощность. Неумолимый холод идет словно бы изнутри. Неохота выходить и доставать из багажника пальто.Нервным движением он давит в пепельнице окурок. Опершись на левый локоть, достает из кармана смятую пачку сигарет и кладет ее на панель управления.Дэвид и сам не знает, зачем ему понадобилось здесь останавливаться, когда до мотеля рукой подать.Подумать, побыть одному.Принять решение, наедине с собой, посреди этой черной пустыни.Дэвид готовился к этому несколько часов: в глубине души он знает, что сейчас, в эту безлунную ночь оказался на главном распутье своей жизни.Час ночи, суббота 3 февраля.Кто разгладит горькие морщинки на лице Дэвида и прогонит из глаз мрачную озабоченность? Некого обмануть наигранной бодростью и уверенностью! Сколько можно прятаться за маску супермена! Что, если его жажда новизны, стремление любой ценой добиться успеха – все это лишь игра, лишь видимость настоящей деятельности?Дэвид уже давно сомневается в себе, неделю, по крайней мере.И только этой ночью он решается быть до конца искренним с самим собой."Хватит притворяться, будто ты в самом деле тот человек, каким пытаешься казаться. Посмотри-ка себе в глаза!"Впервые он чувствует себя таким растерянным и беспомощным. Всю жизнь ему хотелось выглядеть щедрым, привлекательным, бескорыстным. Он так любил ободрять других, но втайне был одинок среди родных и друзей. Сейчас этот образ распадается, подобно растениям и населяющим пустыню животным, которые, умирая, становятся добычей ветра и обращаются в песок.Уже две недели, как Дэвид стал добровольным безработным, и у него появилось много свободного времени. Даже с избытком. Чтобы снова мечтать и строить планы – он ведь неисправим. Можно предаваться воспоминаниям, искать что-то новое. В Рок-Ривере не знают, что Дэвид бросил работу.За что бы он ни брался, он ничего не доводил до конца. Сколько желаний, надежд, иллюзий, ожиданий! Но жизнь все время шла мимо.Дэвид по обыкновению скрывал от окружающих свои поражения. Изо всех сил старался сойти за весельчака, за несгибаемого супермена и победителя. Дэвиду хотелось в одиночку справиться с течением, с водопадом неудач. Ему никто не был нужен. Он сам был всегда готов утешить и поддержать других, не так ли? И не привык жаловаться. Никогда.Но вот сейчас укрывшийся в своей стальной скорлупке Дэвид впервые в жизни сам нуждается в помощи.В зеркале заднего вида отражается надвигающийся свет, и огромный ревущий грузовик задевает машину Уоррена – качнувшись в черном воздухе, "Шевроле" пробуждает Дэвида от забытья. Красные огни проносятся мимо и исчезают.Что же делать? Постараться все-таки добраться до мотеля или остановить следующую машину? Но как он объяснит участливому водителю.Дэвид не трогается с места, словно прилип к сиденью. Может быть, кто-нибудь услышит, если он позовет на помощь?Тяжким грузом наваливается на плечи давняя усталость, ему уже не до масок.К чему теперь стремиться? Растерянный, обезумевший от страха, он сейчас совсем беззащитен.От кого теперь ждать утешения?"Да и на что мне пустые слова? Мне нужна помощь!"Вдруг он осознает, что больше уже не сможет ни с кем разговаривать – он, который всегда охотно болтал со всеми, у кого была охота его слушать. Но ведь они и не слушали его. Только делали вид. Притворялись. Вот лицемеры! Да и кто сейчас кого слушает? Отдохнуть бы наконец! Вот если бы кто-нибудь указал Дэвиду новую дорогу! Его дорогу. Пусть голос, подобно легкому ветерку или вихрю, возвысится в ночи и откроет Дэвиду истину. Пусть этот голос проведет Дэвида через его пустыню. Тогда призыв Дэвида о помощи станет молитвой, и ОН ответит ему? С какой стати ОН ответит именно ему, если в Рок-Ривере полно таких перекати-поле?Непростительная гордыня!Он хорошо помнит все эти воскресенья, заученные, машинально повторяемые слова, земные поклоны и кусочки освященного хлеба. Он никогда не задумывался о сути обряда, к которому его ревностно приобщали близкие. Он никогда в жизни ничего не просил для себя. Не ждал ответа и не получал его. Но сейчас, когда в слабом свете его стояночных огней виднеются лишь несколько мертвых кактусов, – как знать?В эту ночь Дэвид молится, как никогда. Он жалуется, требует.Никакого ответа. Может, его надо искать в себе? Но Дэвид все чего-то ждет и ждет.Изредка в полной темноте мимо него проносится машина, и тогда ему хочется крикнуть сквозь закрытое окно:"Остановитесь! Подойдите же ко мне!"Но он так и не разжимает губ.Время остановилось. Три часа ночи, суббота, 3 февраля.Но Дэвида никто не слышит. Глава 5 Пятница, 4 мая Так Адриан представляет себе ночь с второго на третье февраля. Он знает, что происходило до этого или после, у него есть факты, свидетельства.Но эти одиннадцать часов скрыты непроницаемой завесой, и остается только догадываться о том, что знал лишь один Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13