Но он хотел произвести хорошее впечатление на присяжных и добавил к своей биографии некоторые мелочи. Суд, конечно, не знал об этом. Кристи умел говорить вежливо, четко, толково и действительно добился того, чего хотел.
Малькольм Моррис построил защиту на той версии, которую Ивенс изложил полицейским в Мерт-Вейли и теперь выдвигал как единственно правильную. Защитник должен был задать Кристи крайне неприятные вопросы. Свидетель отверг предположение, что он провел неудачную попытку аборта Берил Ивенс, отверг как неслыханную ложь.
– Есть ли у вас, мистер Кристи, книги по медицине?
– Есть, но всего две, и одна из них устарела.
– Показывали ли вы эти книги обвиняемому?
– Нет, не показывал.
– Объясните тогда, откуда Ивенс знал, что у вас имеются такие книги? Ведь он не умеет читать.
Обвинитель Хэмфри тут же внес протест, и судья протест принял.
– Возьму на себя смелость предположить, – сказал Моррис в дальнейшем ходе судебного процесса, обращаясь к Кристи, – что вы вечером 8 ноября вынесли труп миссис Ивенс с помощью обвиняемого в кухню мистера Китченера.
– Это просто смехотворно, – ответил Кристи, – я страдал от боли в позвоночнике и в связи с колитом был на диете. В течение нескольких недель я питался только молочной кашей и был так слаб, что с трудом нагибался. Мне приходилось держаться за стены, а если нужно было поднять что-то с пола, то я опускался на колени. Чисто физически я не мог сделать того, что мне приписывают.
В заключение Моррис остановился на характеристике свидетеля. Он упрекнул обвинителя, что тот в нарушение всех правил восхвалял Кристи, прежде чем тот стал отвечать на вопросы. Кристи вовсе не тот безупречный человек, каким его представили. Он, Моррис, напомнит о некоторых темных пятнах в биографии свидетеля: в 1923 году – денежный штраф, в 1924-м – девять месяцев тюрьмы за воровство, в 1929-м – шесть месяцев принудительных работ за умышленное членовредительство, в 1933-м – три месяца тюрьмы за кражу автомобиля.
Хэмфри тут же восстановил пошатнувшийся престиж своего главного свидетеля:
– Все эти взыскания были семнадцать лет назад, с тех пор мистер Кристи ни разу ни в чем не провинился. Несмотря на инвалидность после первой мировой войны, он не остался в стороне, когда началась вторая, и пошел служить в полицию.
Миссис Кристи, выступавшая вторым свидетелем, подтвердила все, что сказал муж. Дальше должен был говорить Дженнингс. Он изложил полученное во время следствия признание Ивенса, но умолчал о противоречиях в показаниях обвиняемого и ремонтников. Последние вообще не были вызваны в суд. Протоколы их допросов в Скотланд-Ярде находились у обвинителя, и мистер Хэмфри обязан был показать их защитнику. Но по понятным причинам он этого не сделал.
Правила английского судопроизводства требуют, чтобы обвиняемый допрашивался в качестве свидетеля по собственному делу. Перепуганный, с бледным лицом Ивенс занял место для свидетеля. Он упорствовал в том, что не убивал жену и ребенка. Убийцей был Кристи. О смерти дочери он узнал вообще только в полицейском участке Ноттинг Хилла, а перед этим думал, что мистер Кристи отдал ее молодым бездетным супругам в Ист-Экшне. Ужасное известие выбило почву из-под его ног. Не осталось ничего, что давало бы опору в жизни. Чтобы иметь покой, никого не видеть и не слышать, он сказал старшему инспектору Дженнингсу неправду.
Различные варианты признаний Ивенса, а также улики – веревка, галстук, зеленое одеяло и прочее – были пронумерованы. Кристмас Хэмфри, когда допрашивал обвиняемого, использовал эти условные номера. Туповатый Ивенс не мог их запомнить и не соображал, о чем идет речь. Он запутывался в новых противоречиях, но продолжал упорно отрицать свою вину в смерти двух человек.
Хэмфри подчеркивал, что Ивенс патологический лжец, ему нельзя верить ни в одном слове.
– Вы утверждаете, что убийца – мистер Кристи, – говорил он. – Можете ли вы объяснить, почему он задушил вашу жену?
– Конечно, могу, он был целый день дома,
– Вы должны сказать, почему он задушил вашу жену!
– Этого я не знаю, сэр.
– Тогда вы нам, наверное, объясните, почему спустя два дня он убил вашу дочь?
– Нет.
Обвинительная речь продолжалась всего пять минут.
– Человек, стоящий перед судом, утверждает приподдержке своего адвоката, – восклицал Хэмфри, – что один из главных свидетелей обвинения должен сесть на скамью подсудимых, что этот человек убийца, аборт-махер, клятвопреступник. Но посмотрите на мистера Кристи внимательно. Он прошел, защищая отечество, две войны, получил награды и пожертвовал здоровьем. Небольшие его проступки остались в далеком прошлом. В злополучные ноябрьские дни он лежал больной в постели и физически не был в состоянии совершить два убийства. Поэтому убийцу зовут Тимоти Джон Ивенс, и не иначе.
Исходные позиции Малькольма Морриса были слабые. Он сослался на безупречное прошлое обвиняемого. Нет никаких доказательств, что до встречи со старшим инспектором Дженнингсом он знал о смерти своей дочери Джеральдины. Моррис напомнил о признании, сделанном 30 ноября в Мерт-Вейли, и о неумении Ивенса читать и писать.
– С 13 ноября прошло шесть недель, – развивал он свою мысль, – когда Ивенс говорил как свидетель, он повторил тогдашнее свое признание слово в слово. Для человека, который представлен здесь как лгун и сам признается, что говорит неправду, такое поведение не характерно. Он может, прямо как полицейский с записной книжкой, восстановить сказанное 13 ноября по памяти, повторить свою ложь – если это ложь – дословно!
Моррис обратил внимание на историю с книгой по медицине, которая послужила поводом для протеста обвинителя.
– Подумайте, как может неграмотный человек знать о наличии такой книги в чужой квартире? Книгу ему показали! В этом случае мистер Ивенс несомненно сказал правду, а мистер Кристи солгал.
Защитник попытался убедить присяжных в виновности Кристи, выдвигая как один из аргументов абсолютную безмотивность предполагаемых действий Ивенса. Свою речь он закончил призывом быть справедливыми к Ивенсу.
Судья Льюис подвел итоги слушания дела. Факты, говорящие в пользу Ивенса, он либо не упомянул, либо не придал им значения. Совещание присяжных было кратким. После него судья обратился к обвиняемому:
– Тимоти Джон Ивенс, вы изобличены в убийстве. Вы можете сообщить суду о какой-либо причине, препятствующей вынесению смертного приговора, как это требуется по закону?
– Нет, сэр! – ответил Ивенс дрожащим от волнения голосом.
И судья возвестил:
– Тимоти Джон Ивенс, суд приговаривает отвести вас в тюрьму, а оттуда к месту казни, где совершится повешение, затем ваше тело будет погребено в пределах тюрьмы. Пусть Бог помилует вашу душу!
Мертвая тишина в зале вдруг была нарушена. Это Кристи огласил зал безудержными рыданиями. Ивенса увели и вскоре доставили в пентонвилскую тюрьму.
Моррис обжаловал приговор. 20 февраля 1950 года апелляционный суд отклонил просьбу об отмене приговора. Ивенс, находясь в пентонвилской тюрьме, обращал на себя внимание каким-то фатальным спокойствием. Он с аппетитом ел и хорошо спал, вел себя образцово. Не было заметно ни раскаяния, ни укоров совести. Никто не назвал бы его злым человеком. Люди, видевшие его, представляли себе жено – и детоубийцу совсем другим.
Министр внутренних дел, представитель лейбористской партии Чаттер Ид посоветовал королю отклонить прошение о помиловании за подписью 1800 человек. 9 марта 1950 года в девять часов утра Тимоти Джон Ивенс был казнен в пентонвилской тюрьме палачом Пирпойнтом.
Скелеты на Риллингтон плейс, 10
Тихо стало на Риллингтон плейс, 10. Квартира Ивенсов пустовала. Мистер Китченер со второго этажа совсем потерял зрение и выехал. Лондонская почтовая сберегательная касса уволила своего служащего Джона Холлидея Реджинальда Кристи, так как в ходе судебного процесса стали известны его прежние судимости. Процесс подорвал его здоровье, и в течение всего лета Кристи лечился в связи с бессонницей и неврозом.
3 августа поменялся владелец дома номер 10 по Риллингтон плейс. Уроженец Ямайки Чарлз Браун купил этот дом и сдал два верхних этажа своим соплеменникам-иммигрантам. Кристи остался на своем первом этаже, но ему трудно было ужиться с новыми соседями.
Он написал жалобу о нарушении тишины и спокойствия и добился удовлетворения. Правда, ему и в дальнейшем приходилось пользоваться единственной уборной наравне с другими жильцами, но маленький садик он получил в свое полное распоряжение. С осени 1950 года он работал конторщиком в дорожно-строительной фирме. 6 декабря 1952 года он отказался от места с объяснением, что они с женой переезжают в Шеффилд, получив оттуда более выгодное предложение.
Через шесть дней, 12 декабря, миссис Кристи отнесла белье в прачечную на Уолтер-роуд. Больше ее на Риллингтон плейс не видели. Мистер Кристи сказал миссис Свен, соседке, что его жена уже уехала в Шеффилд и он скоро последует за ней.
Рождество Кристи провел в Лондоне. В начале января он продал свою скудную обстановку знакомому торговцу с Портобелло-роуд. Он просил 15 фунтов, но получил только 12. В квартире остались старый матрас, шезлонг, стол и два табурета. По сберкнижке жены получил небольшую сумму – 10 фунтов. 13 марта 1953 года он покинул Риллингтон плейс.
Чарлз Браун сдал первый этаж своему земляку Берефорду Брауну. Квартира была запущенной, новый жилец вынес все старое и стал приводить в порядок комнаты. Он тер и скреб стены и пол, но все равно в квартире стоял невыносимый запах»
24 марта он хотел прибить полочку для радиоприемника. Оказалось, что гвозди протыкают стену и уходят в пустоту. Мистер Браун попробовал в другом месте, но гвозди и там не держались. Он чертыхнулся и оторвал кусок обоев. Он думал, что здесь капитальная стена, но оказалось – перегородка. Ему стало любопытно, он оторвал доску и, взяв настольную лампу, заглянул в отверстие. И окаменел: луч света упал на сидящий голый женский труп.
С воплем Браун уронил лампу, взлетел на второй этаж и, задыхаясь, сообщил соседям о страшном открытии. Потом он кинулся в полицейский участок Ноттинг Хилла.
– Скорее пойдемте со мной! – потребовал он от констебля. – Страшное дело! Женский труп в доме номер десять по Риллингтон плейс, в бывшей квартире мистера Кристи!
Полицейские еще не забыли этот адрес, и быстрее, чем обычно, оперативная группа примчалась на место. Перегородку убрали-, и зрелище, представшее им, оказалось еще страшнее, чем они ожидали. В узком пространстве помещались три женских трупа. Полицейские обыскали весь дом, простучали стены, обследовали полы, отодвинули шкафы от стен и осветили все темные углы. Поздно вечером они нашли четвертую покойницу. Она лежала под полом гостиной первого этажа. Это был труп миссис Этель Кристи.
Опознание трех женщин не составило труда. Их имена были известны в Скотланд-Ярде. Они были на учете как проститутки и зарегистрированы в картотеке без вести пропавших. Их звали Кэтлин Мэлони, Рита Нельсон и Гекторина Макленнон.
Судебно-медицинская экспертиза установила причину смерти: во всех трех случаях удушение в состоянии слабого отравления газом. Однако количество газа было достаточным, чтобы женщины не могли оказать сопротивления. Следов борьбы не обнаружили. В момент смерти или сразу после ее наступления над женщинами производили сексуальные действия. Они были убиты соответственно одиннадцать, десять и три недели назад.
У миссис Кристи нашли только симптомы удушения. Смерть наступила пятнадцать недель назад. Лондонские газеты были полны сенсационных сообщений о неожиданностях, которые преподнес дом номер 10 на Риллинг-тон плейс. Паника нарастала. «Когда убийца нанесет следующий удар?» – так или примерно так выглядели аршинные заголовки. Многое напоминало времена Джека Потрошителя.
Скотланд-Ярд поспешно разыскал Джона Холлидея Реджинальда Кристи, «чтобы задать ему вопросы», как говорилось в извещении о розыске, так как, по мнений Метрополитен полис, он может быть полезен при прове, – дении следствия. Фотография лысого мужчины в очках обошла все газеты, и из всех уголков островного государства писали и телеграфировали люди, уверенные, что видели разыскиваемого. Но все сведения оказывались ложными. Мистера Кристи пока не удавалось найти.
Между тем сыщики продолжали работу. Обыскав дом, они принялись за сад. 27 марта они обнаружили в цветочной клумбе несколько костей. Врач установил, что кости представляют собой различные части человеческого скелета. Сыщики, перекопали в«сь сад и нашли человеческие волосы и новые кости. У изгороди наконец-то увидели берцовую кость, служившую подпоркой не один год.
В судебно-медицинском институте Скотланд-Ярда и в двух других институтах кости исследовали. Они составили два женских скелета, у одного из них отсутствовал череп. Зубная коронка позволила идентифицировать первый скелет. Это были останки Рут Ферст, пропавшей в августе 1943 года. Незадолго до начала войны она приехала в возрасте семнадцати лет из Вены в Лондон и работала сначала медсестрой. Когда началась война, девушка поступила на военный завод. В 1943 году, когда ей было 21 год, она снимала меблированную комнату на Оксфорд гарден, 41, в нескольких минутах ходьбы от Риллингтон плейс. Августовским утром она ушла на работу и больше не вернулась. Другой скелет принадлежал Мюриэл Иди, 31 года, которая бесследно исчезла в октябре 1944 года. Она работала на том же предприятии, что и мистер Кристи, и поддерживала с супругами Кристи хорошие отношения.
Тогда, в военные годы, в лондонскую полицию поступало множество заявлений о пропаже людей. Бомбовые налеты Люфтваффе застигали лондонцев часто вдали от дома, и погибшие оставались неопознанными. Розыски большей частью приостанавливались.
После обнаружения костей в саду Скотланд-Ярд удесятерил усилия по розыску человека, который один мог знать о шести преступлениях в роковом доме. Первый след, оставленный Кристи, ни к чему не привел. 13 марта он ночевал в гостинице на Кинг-роуд и зарезервировал за собой место на семь дней. Когда 25 марта в газетах появилась первая информация о покойниках на Риллингтон плейс, 10, он оттуда исчез. Никаких следов больше не находилось.
Свой обычный утренний обход совершил 31 марта, по району Пэтни сержант Томас Леджер. Около девяти он вышел на набережную Темзы у моста Пэтни. В молочном тумане сержант разглядел мужчину, облокотившегося о парапет набережной.
– Что вы здесь делаете? – спросил Леджер просто так. – Вы безработный?
Человек медленно обернулся,
– Именно, – ответил он, – но у меня нет карточки безработного.
– Позвольте взглянуть на ваши документы.
– У меня их нет при себе.
Сержанту его лицо показалось знакомым.
– Снимите-ка шляпу, – потребовал он.
Мужчину обнажил голову. Он был лыс и носил очки с сильными стеклами. У сержанта не осталось сомнений – перед ним стоял Джон Холлидей Реджинальд Кристи.
По дороге в полицейский участок Пэтни он не сделал попытки убежать. При обыске в участке обнаружилось удостоверение на имя Кристи и другие личные бумаги.
Старший инспектор Гриффин, срочно вызванный с набережной королевы Виктории в Пэтни, начал без промедлений допрос. Уже в день ареста Кристи сделал первое признание. Спрошенный о смерти жены, он показал:
– 11 декабря 1952 года я проснулся в девятом часу утра я увидел, что моя жена в постели корчится от судорог. Лицо у нее налилось кровью, она хватала ртом воздух. Я попытался что-нибудь сделать, чтобы помочь ей, но безрезультатно. Я не мог смотреть на ее мучения, взял чулок и накинул ей на шею, чтобы прекратить ее страдания. Потом увидел, что она приняла двадцать три снотворные таблетки. Два или три дня труп лежал в постели, а затем я спрятал его под полом передней комнаты.
Медико-криминалистическая экспертиза не выявила в организме Этель Кристи следов снотворного. Смерть от удушения установлена была с полной очевидностью. Джон Кристи хладнокровно умертвил свою жену.
Последовали новые допросы, на которых он придерживался одной и той же тактики: признавался в каких-то отдельных действиях, добавлял много лжи и «не мог» вспомнить остального. Его намерение просматривалось без труда – он хотел, чтобы его объявили сумасшедшим.
Трех женщин, трупы которых обнаружили за перегородкой, убил тоже он. И миссис Ивенс, за смерть, которой, палач взял жизнь у Тимоти Ивенса. О маленькой Джеральдине он якобы не помнил, как и о двух женщинах, найденных в саду. По всей вероятности, убил их тоже Кристи.
Демонический убийца, погубивший семерых женщин и одного ребенка, находился в руках. Скотланд-Ярда. За три года и двадцать два дня до ареста Джона Кристи в пентонвилской тюрьме был казнен невиновный Тимоти Джон Ивенс, у которого безжалостные следователи вытянули признание, которому вследствие поверхностной и безответственной работы полицейского аппарата были предъявлены ложные улики, которого убийца-садист с внешностью добропорядочного обывателя заставил взять на себя вину и которого суд после комедии судебного процесса приговорил к смертной казни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9