VadikV
203
Аркадий Вайнер, Георгий
Вайнер: «Эра Милосердия»
Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер
Эра Милосердия
OCR: М.Школьникова to:vysotsky@mail.ru
«Эра Милосердия»: Военное издательство Министерства Обороны СССР; Моск
ва; 1976
Аннотация
Роман об оперативных сотрудни
ках Московского уголовного розыска (МУР), об их опасной и трудной работе п
о борьбе с преступностью. События разворачиваются в первом послевоенно
м, 1945 году. Офицер Шарапов, бывший полковой разведчик, поступает на работу в
МУР.
Аркадий Вайнер, Георгий Вай
нер
Эра Милосердия
В учреждения и на предприятия требуются: старшие бухгалтеры, инженеры и
техники-строители, инженеры-механики, инженеры по автоделу, автослесар
и, шоферы, грузчики, экспедиторы, секретари-машинистки, плановики, десятн
ики-строители, строительные рабочие всех квалификаций…
Объявление
Ч А ты пока сиди, слушай, набирайся опыта, Ч сказал Глеб Жеглов и сразу за
был обо мне; и, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я отодвинулся
к стене, украшенной старым выгоревшим плакатом: «Наркомвнуделец! Эконом
я электричество, ты помогаешь фронту!» Фронта давно уже не было, но электр
ичество приходилось экономить все равно Ч лампочка и сейчас горела впо
лнакала. Серый сентябрьский день незаметно перетекал в тусклый мокрый в
ечер, желтая груша стосвечовки дымным пятном отсвечивала в сизой изморо
зи оконного стекла. В кабинете было холодно: из-под верхней овальной фрам
уги, все еще заклеенной крест-накрест белыми полосками, поддувало пронз
ительным едким холодком.
Я не обижался, что они разговаривают так, словно на моем венском стуле с не
лепыми рахитичными ножками сидит манекен, а не Шарапов Ч их новый сотру
дник и товарищ. Я понимал, что здесь не просто уголовный розыск, а самое пе
кло его Ч отдел борьбы с бандитизмом Ч и в этом милом учреждении некому,
да и некогда заниматься со мной розыскным ликбезом. Но в душе оседала дос
адливая горечь и неловкость от самой ситуации, в которой мне была отведе
на роль школяра, пропустившего весь учебный год и теперь бестолково и не
понятно хлопающего ушами, тогда как мои прилежные и трудолюбивые товари
щи уже приступили к решению задач повышенной сложности. И от этого я бесс
ознательно контролировал все их слова и предложения, пытаясь найти хоть
малейшую неувязку в рассуждениях и опрометчивость в выводах. Но не мог: д
етали операции, которую они сейчас так увлеченно обсуждали, мне были неи
звестны, спрашивать я не хотел, и только из отдельных фраз, реплик, вопросо
в и ответов вырисовывался смысл задачи под названием «внедрение в банду
».
Вор Сенька Тузик, которого Жеглов не то припугнул, не то уговорил Ч этого
я не понял, Ч но, во всяком случае, этот вор пообещался вывести на банду «Ч
ерная кошка». Он согласился передать бандитам, что фартовый человек ищет
настоящих воров в законе, чтобы вместе сварганить миллионное дело. Для в
недрения в банду был специально вызван оперативник из Ярославля: чтобы н
и один человек даже случайно не мог опознать его в Москве. А сегодня утром
позвонил Тузик и сказал, что фартового человека будут ждать в девять веч
ера на Цветном бульваре, третья скамейка слева от входа со стороны Центр
ального рынка.
Оперативник Векшин, который должен был сыграть фартового человека, мне н
е понравился. У него были прямые соломенные волосы, круглые птичьи глаза
и голубая наколка на правой руке: «Вася». Он изо всех сил старался показат
ь, что предстоящая встреча его нисколько не волнует, и бандитов он совсем
не боится, и что у себя в Ярославле он и не такие дела проворачивал. Поэтом
у он все время шутил, старался вставить в разговор какие-то анекдотики, са
м же первый им смеялся и, выбрав именно меня как новенького и безусловно е
ще менее опытного, чем он сам, спросил:
Ч А ты по фене ботаешь?
А я командовал штрафной ротой и повидал таких уркаганов, какие Векшину, н
аверное, и не снились, и потому свободно владел блатным жаргоном. Но сейча
с говорить об этом было неуместно Ч вроде самохвальства, Ч и я промолча
л, а Векшин коротко всхохотнул и сказал Жегдову:
Ч Вы не сомневайтесь, товарищ капитан! Ч И мне послышался в его мальчиш
еском голосе звенящий истеричный накал. Ч Все сделаю в лучшем виде! Огля
нуться не успеют, как шашка прыгнет в дамки!
От долгой неподвижности затекла нога, я переменил позу, венский стул под
о мной пронзительно заскрипел, и все посмотрели на меня, но поскольку я си
дел по-прежнему каменно молча, то все снова повернулись к Векшину, и Жегло
в, рубя ладонью стол, сказал:
Ч Ты запомни, Векшин: никакой самодеятельности от тебя не требуется, не в
здумай лепить горбатого Ч изображать вора в законе. Твоя задача проста,
ты человек маленький, лопушок, шестерка на побегушках. Тебя, мол, отрядили
выяснить Ч есть ли с кем разговаривать? Коли они согласны брать сберкас
су, где работает своя баба-подводчица, то придет с ними разговаривать пах
ан. Ищете связи потому, что вас, мол, мало и в наличии только один ствол…
Ч А если они спросят, почему сразу не пришел пахан? Ч Круглые сорочьи гл
аза Васи Векшина горели, и он все время потирал одна о другую красные детс
кие ладони, вылезавшие вместе с тонкими запястьями далеко из рукавов мыш
иного кургузого пиджачка.
Ч Скажешь, что пахан их не глупее, чтобы соваться как кур в ощип. Откуда ва
м знать, что с ними не придет уголовка? А сам ты, мол, розыска не боишься, пос
кольку на тебе ничего особого нету и про дело предстоящее при всем желан
ии рассказать никому ничего не можешь Ч сам пока не в курсе…
Лицо у Жеглова было сердитое и грустное одновременно, и мне казалось, что
он тоже не уверен в парнишке. И неожиданно мне пришла мысль предложить се
бя вместо Векшина. Конечно, я первый день в МУРе, но, наверное уж, все, что эт
от мальчишка может сделать, я тоже сумею. В конце концов, даже если я прова
люсь с этим заданием и бандит, вышедший на связь, меня расшифрует, то я смо
гу его, попросту говоря, скрутить и живьем доставить на Петровку, 38. Ведь эт
о тоже будет совсем неплохо! Перетаскав за четыре года войны порядочно «
языков» через линию фронта, я точно знал, как много может рассказать захв
аченный врасплох человек. В том, что его, этого захваченного мною бандита,
удастся «разговорить» в МУРе, я совершенно не сомневался. И поэтому вся з
атея, где главная роль отводилась этому желторотому сосунку Векшину, каз
алась мне ненадежной. Да и нецелесообразной.
Я снова качнулся на стуле (он пронзительно взвизгнул Ч дурацкий стульчи
к, на гнутой спинке которого висела круглая жестяная бирка, похожая на ме
даль) и сказал, слегка откашлявшись:
Ч А может, есть смысл захватить этого бандита и потолковать с ним всерье
з здесь?
Все оглянулись на меня, мгновение в кабинете стояла недоуменная тишина,
расколовшаяся затем оглушительным хохотом. Заходился тонким фальцетом
Векшин, мягко похохатывал баритончиком Жеглов, лениво раздвигая обветр
енные губы, сбрасывал ломти солидного сержантского смеха Иван Пасюк, выт
ирал под толстыми стеклами очков выступившие от веселья слезы фотограф
Гриша…
Я не спеша переводил взгляд с одного лица на другое, пока не остановился н
а Жеглове; и тот резко оборвал смех, и все остальные замолчали, будто он бе
ззвучно командовал: «Смирно!» Только Векшин не смог совладать с мальчише
ской своей смешливостью и хихикнул еще пару раз на разгоне… Жеглов полож
ил руку мне на плечо и сказал:
Ч У нас здесь, друг ситный, не фронт! Нам «языки» без надобности…
И я удивился, как Жеглов точно угадал мою мысль. Конечно, лучше всего было
бы промолчать и дать им возможность забыть о моем предложении, которое, с
удя по реакции, показалось им всем вопиющей глупостью, или нелепостью, ил
и неграмотностью. Но я уже завелся, а заводясь, я не впадаю в горячечное во
збуждение, а становлюсь упорным, как танк. Потому и спросил, спокойно и нег
ромко:
Ч А почему же вам «языки» без надобности?
Жеглов повертел папироску в руках, подул в нее со свистом, пожал плечами:
Ч Потому что на фронте закон простой: «язык», которого ты приволок, Ч пр
отивник, и вопрос с ним ясный до конца. А бандита, которого ты скрутишь, тол
ько тогда можешь назвать врагом, когда докажешь, что он совершил преступ
ление. Вот мы возьмем его, а он нас пошлет подальше…
Ч Как это «пошлет»? Он на то и «язык», чтобы рассказывать, чего спрашиваю
т. А доказать потом можно, Ч убежденно сказал я.
Жеглов прикурил папироску, выпустил струю дыма, спросил без нажима:
Ч На фронте, если «язык» молчит, что с ним делают?
Ч Как что? Ч удивился я. Ч Поступают с ним, как говорится, по законам вое
нного времени.
Ч Вот именно, Ч согласился Жеглов. Ч А почему? Потому что он солдат или
офицер вражеской армии, воюет с тобой с оружием в руках и вина его не требу
ет доказательств…
Ч А бандит без оружия, что ли? Ч упирался я.
Ч На встречу вполне может прийти без оружия.
Ч И что?
Ч А то. В паспорте у него не написано что он бандит. Наоборот даже Ч напис
ано, что он гражданин. Прописка по какому-нибудь там Кривоколенному, пять
. Возьми-ка его за рупь двадцать!
Ч Если всерьез говорить, то крупный преступник сейчас много хуже фашис
та, Ч сказал, вращая круглыми желто-медовыми бусинками глаз, Векшин. Ч В
от с этим самым паспортом он грабит и убивает своих! Хуже фашистов они! Ч
повторил он для убедительности.
«Много ты про фашистов знаешь!» Ч подумал я, но говорить ничего не стал, п
оняв уже, что сделал глупость, вступив в спор: теперь уже не осталось никак
их шансов Ч после того как я проявил такую неграмотность, Ч что меня мог
ут послать вместо Векшина на встречу с бандитами.
И совещание скоро закончилось. Время тянулось невыносимо медленно. Жегл
ов дал мне талон на обед, и все сходили в столовую на первом этаже, кроме Ве
кшина, который на всякий случай из жегловского кабинета не выходил, и ему
принесли полбуханки хлеба и банку тушенки, и он все это очень быстро упис
ал, запивая водой из графина и облизывая худые пальцы в заусеницах. Рядом
с неровными буквами «Вася» на руке у него была россыпь цыпок, и, глядя на н
их, я почему-то вспомнил мальчишескую примету, будто цыпки вырастают, есл
и в руки берешь лягушек. «Пацан еще, Ч подумал я снисходительно, уже прос
тив Векшина за его высокомерные наскоки. Ч Совсем пацан».
Тогда я еще не знал, что на счету у «пацана» значились не только три десятк
а изловленных воришек, но и грабительская шайка Яши Нудного, повязанная
благодаря исключительному умению Векшина влезть в душу уголовника.
Ч У тебя оружие с собой? Ч спросил его Жеглов.
Ч А как же? Ч Векшин приподнял полу своего люстринового пиджачка и похл
опал ладонью по кобуре револьвера. Ч Я без него никуда.
Жеглов ухмыльнулся:
Ч Надо будет его оставить. Он тебе там ни к чему…
Ч Неужели нет?.. Ч ответно ухмыльнулся Векшин и отстегнул кобуру.
Тягуче сочилось время, капали ленивые минуты, и, если бы позеленевший мед
ный маятник не качался монотонно в длинной коробке стенных часов, можно
было подумать, что они остановились навсегда. Дождь дудел в окно, как в сло
манную губную гармошку, невыносимо однообразно: «бу-бу-бу», пугающе-ярос
тно прокричала на улице «Скорая помощь», шаркали и неровно топотали в ко
ридоре тяжелые шаги, и в половине девятого, когда Жеглов, встав, сказал: «В
се, пошли!» Ч все вскочили, шумно завозились, натягивая плащи и кепки, зат
олпились на миг перед дверью.
Жеглов щелкнул выключателем, и желтую слабую колбочку лампы словно разд
авила прыгнувшая из углов тьма, и в этой чернильной мгле невидимая тарел
ка радиодинамика прошелестела своим картонным горлом нам вслед:
«Московское время Ч двадцать часов тридцать минут. Передаем романсы и а
рии из опер в исполнении заслуженной артистки РСФСР Пантофель-Нечецкой
…» В Колобовском переулке Векшин ушел вперед, а мы шли за ним метрах в ста,
потом и мы растянулись; и, когда Вася занял скамейку на Цветном бульваре, т
ретью слева от входа со стороны Центрального рынка, одиноко стоявшую в п
росвете между кустами, далеко видную со всех сторон, мы с Жегловым пристр
оились у закрытой москательной лавочки, за будкой чистильщика, заколоче
нной толстой доской.
Отсюда нам был виден тщедушный силуэт Векшина, сгорбившегося на скамейк
е под холодным моросящим сентябрьским дождиком. Гость, которого все ждал
и, появиться незаметно не мог, да и уйти незаметно ему не предвиделось. Про
хожих почти совсем не стало на улице. Подсвеченный изнутри синими лампам
и, проехал трамвай. Я взглянул на свои трофейные часы со светящимся цифер
блатом и шепнул Жеглову:
Ч Четверть десятого…
Жеглов сильно сжал мне руку, и я увидел, что рядом с Векшиным остановился в
ысокий мужчина, постоял немного и уселся рядом. Я никак не мог сообразить,
откуда тот взялся: все подходы просматривались, и он не мог подойти незам
еченным. Я взглянул на Жеглова, и тот шепнул совсем тихо, будто бандит мог
его услышать отсюда:
Ч С трамвая на ходу спрыгнул…
Не мог я потом вспомнить, сколько прошло времени, ибо в эти не очень долгие
минуты все кипело во мне от досады и возмущения: вот он сидит, бандит, в ста
шагах, протяни руку Ч и можно взять за шиворот, а надо сидеть почему-то зд
есь, за будкой, затаившись, говорить шепотом, изнемогая от нетерпения узн
ать, как с ним договорится Векшин.
От Трубной площади со звоном и скрежетом приближался трамвай, и я подума
л, что, когда вагоны поедут мимо нас, на какой-то миг мы потеряем из виду Век
шина с бандитом. Но бандит вдруг встал, похлопал Васю по плечу, и мне показ
алось, будто он пожал Векшину руку, потом повернулся, перепрыгнул через ж
елезную ограду бульвара и, пробежав несколько шагов рядом с грохочущим и
дребезжащим вагоном, ловко прыгнул на подножку. Красные хвостовые огни
уносились к Самотеке, а Вася спокойно сидел на скамейке.
Прошло пять минут, а Векшин почему-то не хотел уходить оттуда. Жеглов прот
яжно и тоненько свистнул, но Вася и головы не повернул…
Ч Может, они договорились, что еще кто-нибудь подойдет? Ч предположил я.
Жеглов только пожал плечами.
Прошло еще десять минут, мы поднялись и медленно пошли в сторону Векшина,
по-прежнему сидевшего спокойно и неподвижно. Когда мы подошли к нему впл
отную, то я, перевидав на войне много всякого, сразу понял, что Вася мертв. О
н смотрел на нас широко открытыми круглыми глазами, на реснице повисла с
лезка, маленькая, прозрачная, и тонкая струйка крови сочилась из угла рта.
Длинный нож-«заточка» вошел прямо в сердце, он пробил насквозь все его ху
денькое мальчишеское тельце и воткнулся в деревянную спинку скамейки; и
потому Вася сидел прямо, как примерный ученик на уроке, и сразу стал он так
ой маленький, беззащитный и непоправимо, навсегда обиженный, что у меня м
ороз прошел по коже.
Ч Расколол его бандит проклятый! Ч глухо сказал Жеглов.
Ч Это нам за него надо головы расколоть, Ч сказал я и, повернувшись к оне
мевшему Пасюку, велел: Ч Вызывай «Скорую».
Юридический факультет Московского ордена Ленина государственного уни
верситета им. Ломоносова объявляет, что 10 октября 1945 года в 18 часов на заседа
нии Ученого совета состоится публичная защита диссертации Евсиковым X. П
. на тему: «Показания обвиняемого как источник доказательств в советском
уголовном процессе», представленную на соискание ученой степени докто
ра юридических наук.
Объявление
Вернулись на Петровку мы около полуночи, и Жеглов сразу отправился по на
чальству. Расселись в кабинете так же, как три с половиной часа назад: Пасю
к Ч в углу на продавленном пыльном кресле, Коля Тараскин Ч на мрачно бле
стевшем дерматиновом диване с откидными валиками, фотограф Гриша Ч на п
одоконнике, откуда все время дуло, фотограф чихал, но с подоконника почем
у-то слезать не хотел, а я Ч на своем венском стульчике с медалью ХОЗУ. Тол
ько Васи Векшина не было. И хотя стул Жеглова за обшарпанным канцелярски
м столом тоже пустовал, но по разбросанным бумажкам, сдвинутым чернильни
цам, открытым папкам было ясно, что хозяин куда-то выскочил на минуту и ск
оро явится на свое место. А Векшин пробыл здесь слишком мало, чтобы остави
ть хоть какой-то, пускай самый маленький, следок в этом и так безликом слу
жебном помещении. И от этого казалось, будто он и не приходил сюда, и не был
о подготовки к операции и спора насчет взятия «языка», не смеялся он здес
ь тонким мальчишеским голосом. Но на окне еще стояла банка из-под америка
нской тушенки, которую Векшин ел несколько часов назад, облизывая худые
пальцы в цыпках.
1 2 3 4 5 6 7
203
Аркадий Вайнер, Георгий
Вайнер: «Эра Милосердия»
Аркадий Вайнер, Георгий Вайнер
Эра Милосердия
OCR: М.Школьникова to:vysotsky@mail.ru
«Эра Милосердия»: Военное издательство Министерства Обороны СССР; Моск
ва; 1976
Аннотация
Роман об оперативных сотрудни
ках Московского уголовного розыска (МУР), об их опасной и трудной работе п
о борьбе с преступностью. События разворачиваются в первом послевоенно
м, 1945 году. Офицер Шарапов, бывший полковой разведчик, поступает на работу в
МУР.
Аркадий Вайнер, Георгий Вай
нер
Эра Милосердия
В учреждения и на предприятия требуются: старшие бухгалтеры, инженеры и
техники-строители, инженеры-механики, инженеры по автоделу, автослесар
и, шоферы, грузчики, экспедиторы, секретари-машинистки, плановики, десятн
ики-строители, строительные рабочие всех квалификаций…
Объявление
Ч А ты пока сиди, слушай, набирайся опыта, Ч сказал Глеб Жеглов и сразу за
был обо мне; и, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я отодвинулся
к стене, украшенной старым выгоревшим плакатом: «Наркомвнуделец! Эконом
я электричество, ты помогаешь фронту!» Фронта давно уже не было, но электр
ичество приходилось экономить все равно Ч лампочка и сейчас горела впо
лнакала. Серый сентябрьский день незаметно перетекал в тусклый мокрый в
ечер, желтая груша стосвечовки дымным пятном отсвечивала в сизой изморо
зи оконного стекла. В кабинете было холодно: из-под верхней овальной фрам
уги, все еще заклеенной крест-накрест белыми полосками, поддувало пронз
ительным едким холодком.
Я не обижался, что они разговаривают так, словно на моем венском стуле с не
лепыми рахитичными ножками сидит манекен, а не Шарапов Ч их новый сотру
дник и товарищ. Я понимал, что здесь не просто уголовный розыск, а самое пе
кло его Ч отдел борьбы с бандитизмом Ч и в этом милом учреждении некому,
да и некогда заниматься со мной розыскным ликбезом. Но в душе оседала дос
адливая горечь и неловкость от самой ситуации, в которой мне была отведе
на роль школяра, пропустившего весь учебный год и теперь бестолково и не
понятно хлопающего ушами, тогда как мои прилежные и трудолюбивые товари
щи уже приступили к решению задач повышенной сложности. И от этого я бесс
ознательно контролировал все их слова и предложения, пытаясь найти хоть
малейшую неувязку в рассуждениях и опрометчивость в выводах. Но не мог: д
етали операции, которую они сейчас так увлеченно обсуждали, мне были неи
звестны, спрашивать я не хотел, и только из отдельных фраз, реплик, вопросо
в и ответов вырисовывался смысл задачи под названием «внедрение в банду
».
Вор Сенька Тузик, которого Жеглов не то припугнул, не то уговорил Ч этого
я не понял, Ч но, во всяком случае, этот вор пообещался вывести на банду «Ч
ерная кошка». Он согласился передать бандитам, что фартовый человек ищет
настоящих воров в законе, чтобы вместе сварганить миллионное дело. Для в
недрения в банду был специально вызван оперативник из Ярославля: чтобы н
и один человек даже случайно не мог опознать его в Москве. А сегодня утром
позвонил Тузик и сказал, что фартового человека будут ждать в девять веч
ера на Цветном бульваре, третья скамейка слева от входа со стороны Центр
ального рынка.
Оперативник Векшин, который должен был сыграть фартового человека, мне н
е понравился. У него были прямые соломенные волосы, круглые птичьи глаза
и голубая наколка на правой руке: «Вася». Он изо всех сил старался показат
ь, что предстоящая встреча его нисколько не волнует, и бандитов он совсем
не боится, и что у себя в Ярославле он и не такие дела проворачивал. Поэтом
у он все время шутил, старался вставить в разговор какие-то анекдотики, са
м же первый им смеялся и, выбрав именно меня как новенького и безусловно е
ще менее опытного, чем он сам, спросил:
Ч А ты по фене ботаешь?
А я командовал штрафной ротой и повидал таких уркаганов, какие Векшину, н
аверное, и не снились, и потому свободно владел блатным жаргоном. Но сейча
с говорить об этом было неуместно Ч вроде самохвальства, Ч и я промолча
л, а Векшин коротко всхохотнул и сказал Жегдову:
Ч Вы не сомневайтесь, товарищ капитан! Ч И мне послышался в его мальчиш
еском голосе звенящий истеричный накал. Ч Все сделаю в лучшем виде! Огля
нуться не успеют, как шашка прыгнет в дамки!
От долгой неподвижности затекла нога, я переменил позу, венский стул под
о мной пронзительно заскрипел, и все посмотрели на меня, но поскольку я си
дел по-прежнему каменно молча, то все снова повернулись к Векшину, и Жегло
в, рубя ладонью стол, сказал:
Ч Ты запомни, Векшин: никакой самодеятельности от тебя не требуется, не в
здумай лепить горбатого Ч изображать вора в законе. Твоя задача проста,
ты человек маленький, лопушок, шестерка на побегушках. Тебя, мол, отрядили
выяснить Ч есть ли с кем разговаривать? Коли они согласны брать сберкас
су, где работает своя баба-подводчица, то придет с ними разговаривать пах
ан. Ищете связи потому, что вас, мол, мало и в наличии только один ствол…
Ч А если они спросят, почему сразу не пришел пахан? Ч Круглые сорочьи гл
аза Васи Векшина горели, и он все время потирал одна о другую красные детс
кие ладони, вылезавшие вместе с тонкими запястьями далеко из рукавов мыш
иного кургузого пиджачка.
Ч Скажешь, что пахан их не глупее, чтобы соваться как кур в ощип. Откуда ва
м знать, что с ними не придет уголовка? А сам ты, мол, розыска не боишься, пос
кольку на тебе ничего особого нету и про дело предстоящее при всем желан
ии рассказать никому ничего не можешь Ч сам пока не в курсе…
Лицо у Жеглова было сердитое и грустное одновременно, и мне казалось, что
он тоже не уверен в парнишке. И неожиданно мне пришла мысль предложить се
бя вместо Векшина. Конечно, я первый день в МУРе, но, наверное уж, все, что эт
от мальчишка может сделать, я тоже сумею. В конце концов, даже если я прова
люсь с этим заданием и бандит, вышедший на связь, меня расшифрует, то я смо
гу его, попросту говоря, скрутить и живьем доставить на Петровку, 38. Ведь эт
о тоже будет совсем неплохо! Перетаскав за четыре года войны порядочно «
языков» через линию фронта, я точно знал, как много может рассказать захв
аченный врасплох человек. В том, что его, этого захваченного мною бандита,
удастся «разговорить» в МУРе, я совершенно не сомневался. И поэтому вся з
атея, где главная роль отводилась этому желторотому сосунку Векшину, каз
алась мне ненадежной. Да и нецелесообразной.
Я снова качнулся на стуле (он пронзительно взвизгнул Ч дурацкий стульчи
к, на гнутой спинке которого висела круглая жестяная бирка, похожая на ме
даль) и сказал, слегка откашлявшись:
Ч А может, есть смысл захватить этого бандита и потолковать с ним всерье
з здесь?
Все оглянулись на меня, мгновение в кабинете стояла недоуменная тишина,
расколовшаяся затем оглушительным хохотом. Заходился тонким фальцетом
Векшин, мягко похохатывал баритончиком Жеглов, лениво раздвигая обветр
енные губы, сбрасывал ломти солидного сержантского смеха Иван Пасюк, выт
ирал под толстыми стеклами очков выступившие от веселья слезы фотограф
Гриша…
Я не спеша переводил взгляд с одного лица на другое, пока не остановился н
а Жеглове; и тот резко оборвал смех, и все остальные замолчали, будто он бе
ззвучно командовал: «Смирно!» Только Векшин не смог совладать с мальчише
ской своей смешливостью и хихикнул еще пару раз на разгоне… Жеглов полож
ил руку мне на плечо и сказал:
Ч У нас здесь, друг ситный, не фронт! Нам «языки» без надобности…
И я удивился, как Жеглов точно угадал мою мысль. Конечно, лучше всего было
бы промолчать и дать им возможность забыть о моем предложении, которое, с
удя по реакции, показалось им всем вопиющей глупостью, или нелепостью, ил
и неграмотностью. Но я уже завелся, а заводясь, я не впадаю в горячечное во
збуждение, а становлюсь упорным, как танк. Потому и спросил, спокойно и нег
ромко:
Ч А почему же вам «языки» без надобности?
Жеглов повертел папироску в руках, подул в нее со свистом, пожал плечами:
Ч Потому что на фронте закон простой: «язык», которого ты приволок, Ч пр
отивник, и вопрос с ним ясный до конца. А бандита, которого ты скрутишь, тол
ько тогда можешь назвать врагом, когда докажешь, что он совершил преступ
ление. Вот мы возьмем его, а он нас пошлет подальше…
Ч Как это «пошлет»? Он на то и «язык», чтобы рассказывать, чего спрашиваю
т. А доказать потом можно, Ч убежденно сказал я.
Жеглов прикурил папироску, выпустил струю дыма, спросил без нажима:
Ч На фронте, если «язык» молчит, что с ним делают?
Ч Как что? Ч удивился я. Ч Поступают с ним, как говорится, по законам вое
нного времени.
Ч Вот именно, Ч согласился Жеглов. Ч А почему? Потому что он солдат или
офицер вражеской армии, воюет с тобой с оружием в руках и вина его не требу
ет доказательств…
Ч А бандит без оружия, что ли? Ч упирался я.
Ч На встречу вполне может прийти без оружия.
Ч И что?
Ч А то. В паспорте у него не написано что он бандит. Наоборот даже Ч напис
ано, что он гражданин. Прописка по какому-нибудь там Кривоколенному, пять
. Возьми-ка его за рупь двадцать!
Ч Если всерьез говорить, то крупный преступник сейчас много хуже фашис
та, Ч сказал, вращая круглыми желто-медовыми бусинками глаз, Векшин. Ч В
от с этим самым паспортом он грабит и убивает своих! Хуже фашистов они! Ч
повторил он для убедительности.
«Много ты про фашистов знаешь!» Ч подумал я, но говорить ничего не стал, п
оняв уже, что сделал глупость, вступив в спор: теперь уже не осталось никак
их шансов Ч после того как я проявил такую неграмотность, Ч что меня мог
ут послать вместо Векшина на встречу с бандитами.
И совещание скоро закончилось. Время тянулось невыносимо медленно. Жегл
ов дал мне талон на обед, и все сходили в столовую на первом этаже, кроме Ве
кшина, который на всякий случай из жегловского кабинета не выходил, и ему
принесли полбуханки хлеба и банку тушенки, и он все это очень быстро упис
ал, запивая водой из графина и облизывая худые пальцы в заусеницах. Рядом
с неровными буквами «Вася» на руке у него была россыпь цыпок, и, глядя на н
их, я почему-то вспомнил мальчишескую примету, будто цыпки вырастают, есл
и в руки берешь лягушек. «Пацан еще, Ч подумал я снисходительно, уже прос
тив Векшина за его высокомерные наскоки. Ч Совсем пацан».
Тогда я еще не знал, что на счету у «пацана» значились не только три десятк
а изловленных воришек, но и грабительская шайка Яши Нудного, повязанная
благодаря исключительному умению Векшина влезть в душу уголовника.
Ч У тебя оружие с собой? Ч спросил его Жеглов.
Ч А как же? Ч Векшин приподнял полу своего люстринового пиджачка и похл
опал ладонью по кобуре револьвера. Ч Я без него никуда.
Жеглов ухмыльнулся:
Ч Надо будет его оставить. Он тебе там ни к чему…
Ч Неужели нет?.. Ч ответно ухмыльнулся Векшин и отстегнул кобуру.
Тягуче сочилось время, капали ленивые минуты, и, если бы позеленевший мед
ный маятник не качался монотонно в длинной коробке стенных часов, можно
было подумать, что они остановились навсегда. Дождь дудел в окно, как в сло
манную губную гармошку, невыносимо однообразно: «бу-бу-бу», пугающе-ярос
тно прокричала на улице «Скорая помощь», шаркали и неровно топотали в ко
ридоре тяжелые шаги, и в половине девятого, когда Жеглов, встав, сказал: «В
се, пошли!» Ч все вскочили, шумно завозились, натягивая плащи и кепки, зат
олпились на миг перед дверью.
Жеглов щелкнул выключателем, и желтую слабую колбочку лампы словно разд
авила прыгнувшая из углов тьма, и в этой чернильной мгле невидимая тарел
ка радиодинамика прошелестела своим картонным горлом нам вслед:
«Московское время Ч двадцать часов тридцать минут. Передаем романсы и а
рии из опер в исполнении заслуженной артистки РСФСР Пантофель-Нечецкой
…» В Колобовском переулке Векшин ушел вперед, а мы шли за ним метрах в ста,
потом и мы растянулись; и, когда Вася занял скамейку на Цветном бульваре, т
ретью слева от входа со стороны Центрального рынка, одиноко стоявшую в п
росвете между кустами, далеко видную со всех сторон, мы с Жегловым пристр
оились у закрытой москательной лавочки, за будкой чистильщика, заколоче
нной толстой доской.
Отсюда нам был виден тщедушный силуэт Векшина, сгорбившегося на скамейк
е под холодным моросящим сентябрьским дождиком. Гость, которого все ждал
и, появиться незаметно не мог, да и уйти незаметно ему не предвиделось. Про
хожих почти совсем не стало на улице. Подсвеченный изнутри синими лампам
и, проехал трамвай. Я взглянул на свои трофейные часы со светящимся цифер
блатом и шепнул Жеглову:
Ч Четверть десятого…
Жеглов сильно сжал мне руку, и я увидел, что рядом с Векшиным остановился в
ысокий мужчина, постоял немного и уселся рядом. Я никак не мог сообразить,
откуда тот взялся: все подходы просматривались, и он не мог подойти незам
еченным. Я взглянул на Жеглова, и тот шепнул совсем тихо, будто бандит мог
его услышать отсюда:
Ч С трамвая на ходу спрыгнул…
Не мог я потом вспомнить, сколько прошло времени, ибо в эти не очень долгие
минуты все кипело во мне от досады и возмущения: вот он сидит, бандит, в ста
шагах, протяни руку Ч и можно взять за шиворот, а надо сидеть почему-то зд
есь, за будкой, затаившись, говорить шепотом, изнемогая от нетерпения узн
ать, как с ним договорится Векшин.
От Трубной площади со звоном и скрежетом приближался трамвай, и я подума
л, что, когда вагоны поедут мимо нас, на какой-то миг мы потеряем из виду Век
шина с бандитом. Но бандит вдруг встал, похлопал Васю по плечу, и мне показ
алось, будто он пожал Векшину руку, потом повернулся, перепрыгнул через ж
елезную ограду бульвара и, пробежав несколько шагов рядом с грохочущим и
дребезжащим вагоном, ловко прыгнул на подножку. Красные хвостовые огни
уносились к Самотеке, а Вася спокойно сидел на скамейке.
Прошло пять минут, а Векшин почему-то не хотел уходить оттуда. Жеглов прот
яжно и тоненько свистнул, но Вася и головы не повернул…
Ч Может, они договорились, что еще кто-нибудь подойдет? Ч предположил я.
Жеглов только пожал плечами.
Прошло еще десять минут, мы поднялись и медленно пошли в сторону Векшина,
по-прежнему сидевшего спокойно и неподвижно. Когда мы подошли к нему впл
отную, то я, перевидав на войне много всякого, сразу понял, что Вася мертв. О
н смотрел на нас широко открытыми круглыми глазами, на реснице повисла с
лезка, маленькая, прозрачная, и тонкая струйка крови сочилась из угла рта.
Длинный нож-«заточка» вошел прямо в сердце, он пробил насквозь все его ху
денькое мальчишеское тельце и воткнулся в деревянную спинку скамейки; и
потому Вася сидел прямо, как примерный ученик на уроке, и сразу стал он так
ой маленький, беззащитный и непоправимо, навсегда обиженный, что у меня м
ороз прошел по коже.
Ч Расколол его бандит проклятый! Ч глухо сказал Жеглов.
Ч Это нам за него надо головы расколоть, Ч сказал я и, повернувшись к оне
мевшему Пасюку, велел: Ч Вызывай «Скорую».
Юридический факультет Московского ордена Ленина государственного уни
верситета им. Ломоносова объявляет, что 10 октября 1945 года в 18 часов на заседа
нии Ученого совета состоится публичная защита диссертации Евсиковым X. П
. на тему: «Показания обвиняемого как источник доказательств в советском
уголовном процессе», представленную на соискание ученой степени докто
ра юридических наук.
Объявление
Вернулись на Петровку мы около полуночи, и Жеглов сразу отправился по на
чальству. Расселись в кабинете так же, как три с половиной часа назад: Пасю
к Ч в углу на продавленном пыльном кресле, Коля Тараскин Ч на мрачно бле
стевшем дерматиновом диване с откидными валиками, фотограф Гриша Ч на п
одоконнике, откуда все время дуло, фотограф чихал, но с подоконника почем
у-то слезать не хотел, а я Ч на своем венском стульчике с медалью ХОЗУ. Тол
ько Васи Векшина не было. И хотя стул Жеглова за обшарпанным канцелярски
м столом тоже пустовал, но по разбросанным бумажкам, сдвинутым чернильни
цам, открытым папкам было ясно, что хозяин куда-то выскочил на минуту и ск
оро явится на свое место. А Векшин пробыл здесь слишком мало, чтобы остави
ть хоть какой-то, пускай самый маленький, следок в этом и так безликом слу
жебном помещении. И от этого казалось, будто он и не приходил сюда, и не был
о подготовки к операции и спора насчет взятия «языка», не смеялся он здес
ь тонким мальчишеским голосом. Но на окне еще стояла банка из-под америка
нской тушенки, которую Векшин ел несколько часов назад, облизывая худые
пальцы в цыпках.
1 2 3 4 5 6 7