Я со своей стороны, подробно рассказал Расулу историю гибели самолета и про человека в серебряном шаре, прилетевшего неизвестно откуда. Когда я показал ему газету со снимком раненого юноши, Расул воскликнул;
– Это он! Это Юра! Мы должны немедленно к нему ехать!..
Я полностью разделял нетерпение Расула, однако отправиться в Чехословакию немедленно мы, конечно, не смогли. Несколько дней ушло на оформление документов. Наконец неделю спустя мы отправились в путь. Через несколько часов наш самолёт приземлился в небольшом словацком городке, расположенном в Высоких Татрах. Не позаботившись даже о гостинице, мы сразу бросились в больницу, где вот уже седьмую неделю, окружённый опытными врачами, но всё равно для всех чужой и враждебный, Юра Карцев упорно боролся со смертью. Попасть к загадочному пациенту оказалось не так-то просто. Постоянно дежуривший при больнице член следственной комиссии долго и основательно расспрашивал нас, заполняя бланки протокола. А что мы могли сказать? Что это человек, вернувшийся из далекого космического путешествия? Конечно, нет! Мы просто твердили, что у нас есть догадка, которую необходимо проверить. Наконец тот факт, что мы беремся опознать человека из серебряного шара, сыграл свою роль. Член следственной комиссии выдал нам пропуск в палату к раненому. Сопровождавший нас врач сказал:
– В последние дни состояние пациента несколько улучшилось. Дважды он приходил в себя, открывал глаза и вполне осмысленно осматривал комнату. Но говорить ещё не может. Не пытайтесь его ни о чём спрашивать, это может повредить ему.
И вот, облачённые в белые халаты, мы с Расулом осторожно вошли в больничный изолятор. В просторном светлом помещении стояла единственная койка. На ней, опутанный сложной подвесной системой с блоками и гирями, весь в лубках и бинтах, лежал в неестественной позе человек. Глаза его были открыты. На бледном исхудалом лице они казались большими тёмными провалами. В них не отражалось ничего, кроме усталости и тоски. Взгляд больного, скользнув с глубоким безразличием по нашим лицам, обратился к врачу. Мы с Расулом тихо подошли к койке. Сердце моё билось, словно я только что пробежал стометровку. В возбуждённо горящих глазах Расула блестели слезы.
– Здравствуй, Юра, — тихо произнёс он, забыв о предупреждении врача. — Вот мы и встретились… Помнишь, Черная Гора, басмачи, Расульчик…
В лицо больного что-то дрогнуло, он впился глазами в Расула и вдруг прошептал:
– Что… с мальчиком?..
– Он жив, жив, Он… — Расул, прикусил губу и умолк.
– Жив… это хорошо… — прошептал Юра и устало закрыл глаза.
Чувствуя себя виноватыми — нарушили запрет, — мы оглянулись на врача. Тот стал нам подавать энергичные знаки, чтобы мы немедленно удалились. Но Юра вдруг снова заговорил, и мы тотчас забыли о строгом враче. Устремив на нас горячий тревожный взгляд, Юра прошептал:
– Скажите… вы… русские… советские?..
– Да, да, советские! — ответили мы с Расулом в один голос.
– Тогда… помогите!
– Юра дорогой, конечно, поможем! — воскликнул Расул и порывисто шагнул к койке.
Лицо Карцева исказилось от боли. Прерывисто, но вполне отчётливо он зашептал:
– Надо.. найти… плиарану… такую пирамидку… как янтарную… небольшую… надо сжечь… обязательно сжечь…
Последние слова он прошептал едва слышно.
– Уходите, уходите, он потерял сознание! — сердито сказал врач и выпроводил нас из палаты.
Члену следственной комиссии мы заявили, что догадка наша оправдалась, — пациент нами опознан: это русский, советский гражданин, в гибели самолета он невиновен, и что более подробно об этом мы будем говорить с председателем комиссии. Председатель следственной комиссии принял нас сразу и с большим интересом выслушал наше сообщение. Впрочем, о космической стороне дела мы и здесь не упомянули. Сказали только, что всё происшедшее получит должное освещение, как только раненый поправится. Приветливо улыбаясь, председатель дал нам понять, что пока мы не представим доказательства, он обязан продолжать расследование. Мы с Расулом не стали возражать, и перешли к главному. Мы спросили, не было ли среди вещей раненого небольшой янтарной пирамидки, которая и ему, и нам дорога как память. Наш собеседник сказал, что в перечне предметов, найденных при неизвестном, никакой янтарной пирамидки нет. Тогда мы попросили разрешения осмотреть место катастрофы. Председатель согласился и охотно показал нам на карте, как найти в горах интересующий нас участок.
В тот же день, закупив в городке кое-что из провизии, мы отправились в горы. Если бы я был один, я ни за что не рискнул бы пускаться в такое предприятие без проводника. Но Расул был опытный геолог-изыскатель. Он уверенно вёл меня по едва заметным горным тропинкам. От городка до места катастрофы оказалось семь километров. За два часа мы это расстояние одолели. На первый взгляд казалось, что работы нам хватит на несколько недель — участок был обширен, пересечён и покрыт густым лесом. Каждое утро мы выходили из городка и до позднего вечера оставались в горах, осматривая местность по особому плану Расула. К Юре Карцеву нас больше не пускали.
На пятый день поисков пирамидка была найдена. Нашел её Расул. Он стоял с победоносным видом и высоко над головой держал какой-то жёлтый, сверкающий на солнце предмет.
– Неужели она?
– Да, дорогой! Смотрите, вот плиарана!
Он подал мне находку. Эта была действительно пирамидка высотою сантиметров в пятнадцать, с квадратным основанием в половину ладони. Вершина её была острой и твёрдой, как стальная игла. Казалось, что она выточена из большого куска янтаря.
– Вот задача для геолога, — сказал я, возвращая находку Расулу. — Как вы думаете, из чего эта плиарана сделана и почему Карцев просил обязательно сжечь её?
– Два разных вопроса, — задумчиво ответил Расул, постукивая ногтем по гладкой поверхности пирамидки. — На первый отвечать не берусь. Вещество явно искусственное, сложного химического состава. И, наверное, горючее, коль скоро его можно сжечь. Второй вопрос куда интереснее. Человек еле жив, а вот собрал в себе силы, чтобы попросить нас найти и сжечь эту пирамидку. Значит, для него это очень важно.
– Вы не допускаете, что это может быть опасным?
Расул посмотрел на горы, на меня, на пирамидку и убеждённо произнёс:
– Исключено. Юра Карцев не стал бы нас подвергать опасности.
Цепляясь за кусты, мы полезли по крутому склону вверх и вскоре выбрались на поляну, окруженную плотной стеной леса. Посреди поляны торчал корявый обломок скалы, покрытый мхом. Расул пучком травы очистил его поверхность и поставил на неё пирамидку. Вынув спички, он строго на меня посмотрел и сказал:
– Отойдите к самому краю поляны. На всякий случай…
Бледный, трепетный язычок пламени коснулся острой вершины пирамидки. И тут произошло невероятное. Из плиараны с громким щелчком взметнулось вверх… нет, это было не пламя и не облако дыма. Скорее это было похоже на огромный, метра три в диаметре, мыльный пузырь. Мы поспешно отступили на самый край поляны и стали молча наблюдать за дальнейшим. Несколько минут гигантский пузырь колыхался, переливаясь внутри всеми цветами радуги. Потом стабилизировался в одном положении и весь налился яркой голубизной. Прошло ещё несколько секунд, и вдруг, словно чья-то невидимая рука повернула рычаг настройки огромного телевизора, перед нами возникло отчётливое цветное объёмное изображение: горный пейзаж, суетливо бегающие фигурки людей, что-то чёрное круглое в нише горы. Расул схватил меня за руку и закричал:
– Это дневник Юры Карцева! Он сгорит! А у нас нечем его зафиксировать! Ни кинокамеры, ни фотоаппарата!
– Что делать, Расул? Эту ошибку не исправишь! Станем гасить, напортим ещё больше? Давайте лучше смотреть и запоминать!
Плиарана горела три с половиной часа. Показанного ею хватило бы на несколько томов. Но я не всё запомнил, да и не всё понял. Расскажу поэтому лишь самое существенное.
МИЭЛЬ И ЮРИЙ

Подхватив на руки хрупкое тело Миэль, Юра стремительно побежал к «Дриону». Чёрный шар настолько быстро перенёс его белым подъёмником в своё внутреннее пространство, что он не успел даже замедлить движений. Просто бежал со своей ношей по камням и вдруг увидел, что бежит по гладкому розовому полю внутри «Дриона».
Лишённый координатора, «Дрион» теперь жадно ловил биотоки живого человеческого мозга и мгновенно выполнял любое содержавшееся в них желание. Стоило Карцеву подумать о просторных залах и бесконечно длинных коридорах, ведущих в комнату с голубым экраном, как эти залы и коридоры тотчас же возникали перед ним, и он бежал вперёд, обливаясь потом и задыхаясь от усталости, охваченный единственным страстным желанием — спасти Миэль от смерти. А ведь до комнаты с экраном можно было добраться мгновенно — достаточно было подумать об этом.
Увидев, наконец, голубой экран, Юра остановился тяжело дыша. Его полный отчаяния взгляд метался по гладким стенам высокой комнаты. Здесь было тихо и пусто. Но лишь только Юра тоскливо подумал, что Миэль нужно на что-нибудь положить, как из гладкой стены бесшумно выплыло бледно-зелёное лёгкое ложе с удобным изголовьем. Юра осторожно опустил Миэль на это странное, похожее на маленькую лодку приспособление. Понимая теперь, что обращается к неведомым, но добрым к послушным силам, Юра сказал:
– Окажите Миэль помощь!
Едва он произнёс эти слова, как бледно-зелёная «ладья» с лежащей на ней Миэль заскользила к стене и тихо ушла в гладкую поверхность. Проводив «ладью» взглядом, Юра прошёл к голубому экрану и устало опустился на пол. Ему и в голову не пришло вызвать для себя какое-нибудь ложе или хотя бы кресло. Прислонившись спиной к тёплому голубому экрану, он обхватил руками колени и замер в дремотном оцепенении. Все недавние трагические события отдалились от него, словно виденные в давнишнем полузабытом сне. Глубокая тишина в «Дрионе» отвечала его душевному состоянию и незаметно навеяла на него сон.
Прошло несколько часов. Вдруг Юра почувствовал, что кто-то гладит его по голове. Сонливость разом исчезла. Он открыл глаза, увидел перед собой Миэль и быстро вскочил на ноги. Хозяйка «Дриона» выглядела совершенно здоровой. Грустно улыбнувшись, она заговорила с помощью своего нагрудного переводчика:
– О том, что произошло, вспоминать не будем. Сейчас не время. «Дрион» вышел на околопланетную орбиту и ждёт моих указаний. Мне пора в далекий путь, а вам, Юрий, необходимо вернуться на Землю.
В ответ он тихо рассмеялся и, покачав головой, сказал:
– Я никуда не уйду, Миэль. Я остаюсь с вами. Мне хорошо здесь, очень хорошо…
Она пристально посмотрела на него и отступила на шаг.
– Погодите, погодите, Юрий! Посмотрите мне в глаза! Вот так. Всё ясно. Вы попали под луч миллиара. Вероятно, это постарался мой маленький защитник Расул, когда увидел, что вы напали на меня с вашим оружием. Он облучил вас. В таком состоянии вам трудно будет жить среди обычных людей. Необходимо вернуть вам прежнее сознание. Возможность у нас только одна — келл.
– Что такое «келл»?
– Буквально — «сжатие». В моём космическом корабле обычный анабиоз не применим. «Дрион» сокращает расстояния в тысячи световых лет, проникая через «чёрные проходы» в подвалы Вселенной. Человек это может вынести только в состоянии «келл». У такого анабиоза есть очень важное побочное действие: он полностью восстанавливает первоначальную нервно-психическую структуру человека. Этим мы и воспользуемся.
– Я ничего не понял, Миэль, — с беспечной улыбкой сказал Юра. — Сжатие, чёрные проходы… — Но я готов на всё, лишь бы остаться с вами. Я люблю вас, Миэль!
– Об этом мы поговорим, когда вы станете прежним Юрием Карцевым. Идёмте! Установки «келл» в первом отсеке «Дриона».
Она взяла его за руку, как ребёнка, и повела за собой. Юра молча следовал за ней с радостной улыбкой на лице. Он был бесконечно счастлив уже тем, что Миэль держит его за руку. В первом отсеке Миэль увидела свой миллиар. Она подняла его и сказала:
– Милый, славный Расульчик! Он отказался от подарка, успел вернуть его. Ещё одно доказательство, что я поступила правильно…
Спрятав миллиар, она вытянула вперёд правую руку и послала мысленный приказ. В ту же секунду из розовой стены выдвинулось сооружение, сверкающее жёлтой и белой металлической оправой. Два отделения его вытянулись в длину и образовали глубокие ложа, контуры которых напоминали очертания человеческого тела.
Миэль сказала:
– Ложитесь, Юрий. Не бойтесь!
Пожав Миэль руку, он легко взобрался на установку и лёг. Сооружение ушло в стену, и Юра очутился в темноте. Страха он не испытывал — терпеливо и доверчиво ждал, что будет дальше. Он не заметил, как сознание его отключилось от действительности. Перед его внутренним взором вспыхнули яркие красочные картины. Это были сны. Потом они стали бледнеть, расплываться, и вот наступило полное небытие…
Очнувшись, Юра тотчас же открыл глаза и увидел себя лежащим всё в том же углублении установки «келл». Над ним стояла Миэль. Взгляд ей был полон серьёзного внимания.
– Вы хорошо перенесли сжатие, Юрий. Мне это даётся куда труднее. Вы прирождённый космолётчнк.
– Значит, мне можно встать?
— Разумеется, можно.
ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ

Необходимость возвращаться на Землю для высадки Юрия наполняла Миэль заботой. Она понимала, что землянина нужно вернуть туда, откуда «Дрион» унёс его, то есть именно в его страну, а не в любое место на планете. Но ведь те пустынные горы опасны!
Выходит, что следует высадить поближе к населенным местам. Но в этом случае «Дрион» могут заметить, может вспыхнуть массовый сон. Это осложнит положение.
Словом, предстояло решить множество вопросов, и Миэль приступила к этому сразу, как только убедилась, что её невольный гость отдохнул, набрался сил и что сознание его полностью восстановилось. Они сидели в глубоких креслах перед пустым голубым экраном. Миэль сказала:
– «Дрион» находится на околоземной орбите. Вы, Юрии, должны вернуться домой. Скажите, где вас высадить?
Юру такое прямое предложение удалиться покоробило.
– Мне всё равно, — сухо ответил он. Миэль внимательно на него посмотрела:
– Вы напрасно обижаетесь, Юрий. Мне предстоит долгое и не очень радостное возвращение в Союз Тысячи Планет. У меня даже нет достаточной уверенности, что я вернусь туда.
Юра пожал плечами.
– У вас такой совершенный космический аппарат. Миэль, — сказал он сдержанно. — Разве он не знает обратного пути?
– «Дрион» не знает. Вся информация о трассах Галактики, о выборе правильных чёрных проходов в подвалы Вселенной хранилась в координаторе, А теперь координатора нет и голубой экран его больше не действует. Ну, а без координатора мы с «Дрионом» беспомощны. Нам придётся действовать наугад, как действовали первопроходчики галактических трасс десятки тысяч лет тому назад. Это значит, бросаться в первый попавшийся чёрный проход и надеяться, что он выведет на нужную трассу.
Юра не понимал, что это за «чёрные проходы», ведущие в «подвалы Вселенной». Но одно ему было, ясно: «Дрион» потерял свой координатор, который был для него лоцманом, штурманом, капитаном. Об этом он и спросил:
– Насколько я помню, Миэль, когда мы с Николаем Фёдоровичем посетили вас, координатор был исправен. Во всяком случае, я берусь утверждать, что вот этот экран действовал. Что же случилось с координатором? Он поломался?
– Нет, Юрии, я сама вывела его из строя: сожгла все его блоки. Не смотрите на меня, как на помешанную. Если бы я этого не сделала, координатор вопреки моей воле осуществил бы дегуоллизацию вашей планеты.
Юра вскочил с кресла и сделал несколько быстрых шагов по комнате. Потом остановился перед Миэль:
– Вы, Миэль, совершили подвиг! Я не оставлю вас одну в блуждающем по космосу «Дрионе», я буду с вами!
Она была тронута словами молодого землянина.
– Вы понимаете, на какой риск вы идёте?
– Понимаю, Миэль. Я рискую только своей жизнью. А это не так уж много…
– Это очень много! — быстро возразила она. При всём бесконечном разнообразии Вселенной жизнь каждого отдельного человека единственна и неповторима. Природа заинтересована в том, чтобы вы использовали этот единственный раз во всей полноте.
– Так ведь это и будет во всей полноте, если я останусь с вами и попытаюсь защитить вас перед Великим Координатором!
– А если мы погибнем?
– Если мы погибнем, останется «Дрион», а в нём наше свидетельство. Мы вместе его составим.
Поняв, что решение его твердо, Миэль вся засветилась радостью. В этот момент она чувствовала к порывистому инопланетянину глубочайшую благодарность. Координатор предсказывал ей гибель в космической бездне от одиночества и отчаяния. Координатор ошибся: она избавлена от одиночества и отчаяния.
ГЛУБИННЫЕ СИЛЫ ПРИРОДЫ
«Дриону» было приказано приступить к поискам ближайшего чёрного прохода, постепенно наращивая скорость и придерживаясь направления к центру Галактики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17